Литература

1. Арутюнян М.П. Единство диалектики, логики и теории познания в постановке и решении научного факта //Философские и методологические проблемы диалектики как теории развития.  Хабаровск, 1989.  С. 97-107.

2. Бережная Г.А. Факт и заблуждение //Вопросы философии и общественной психологии.  М., 1971.

3. Звездов Н.С. Проблема научного факта в методологии научного познания //Липецкий гос. пед. ин-т. Липецк, 1992.  73 с.

4. Копаев В.Н. Факты в мифологическом сознании традиционных культур //Факты в системе познания: Межвузовский сб. научных трудов. Вологодский гос. пед. институт.  Вологда, 1988.  С. 94-102.

5. Лига М.Б. Факты в философском знании //Высшая школа: гуманитарные науки и гуманистические основы образования и воспитания. Ч. 1. Философия. Герменевтика. Культурология.  Чита, 1996.

6. Ляпин С.Х. Понятие факта: две программы в исследовании факта //Принципы, понятия, категории.  Л.: ЛГПИ, 1975.

7. Мартынович С.Ф. Факт науки и его детерминация //Философско-методологический аспект.  Саратов: СГУ, 1983.  181 с.

8. Мерзон Л.С. Роль фактов в философском знании //Философские науки. 1982. № 3.

9. Нельсон Э. Как возможно социальное конструирование фактов? //Отд. Философии Калифорнийского ун-та, США /Социальные и гуманитарные науки: отечественный и зарубежный опыт. Сер. 3. Философия.  М., 1996. № 2.

10. Никифоров А.Л. Научный факт и научная теория //Творческая природа научного познания.  М., 1984.

11. Рыбаков Н.С. Факт. Бытие. Познание //РАН, Екатеринбург: Наука. Урал. Изд. Фирма. 1994.  321 с.

Факт

и его интерпретация¹

В предыдущей главе²

сделана попытка определить сущность факта,

как он представляется в обыденном сознании,

т.е. в нашей повседневной жизни,

и каким образом проблема факта описана в философской литературе.

Проведен анализ логических противоречий в описании и использовании понятия «факт». Повторим:

факт всегда воспринимался как существующий помимо сознания,

и на него человек опирается при создании своего образа мира.

Это форма чувственного

непосредственного восприятия внешних явлений.

Именно наличие факта как форма устойчивого восприятия мира и позволяет человеку решать свои задачи.

Объективный и субъективный факт
1
Человек всегда делил мир на две равные или неравные части: потусторонний и существующий, духовный и материальный, объективный и субъективный, идеальный и реальный, абсолютный и относительный и пр. во множестве вариаций и форм выражения. Он также разделил мир на видимый, или осознанный, и невидимый, или неосознанный.
На самом деле, двух миров не существует, мир един в своем многообразии. Одна из форм его проявления ¾это сознание, со своим специфическим содержанием, весьма отличным от содержания любой другой формы проявления материи. Но в формах сознание только фиксирует качественное отличие одного содержания материи от другого. Именно качественное отличие позволяет различать формы друг от друга и определенным образом классифицировать. Разделив весь многообразный мир на равные части, человек реализовал свое стремление к симметричному и асимметричному восприятию мира, имеющее громадное и принципиальное значение для познания мира и построения отношений с ним.	Сознание ¾это только одна из форм проявления материи со своим особым содержанием.
То же самое и с фактом: его определяли как объективный и субъективный. Если такое деление в обыденном сознании и в философии имеется, значит оно отражает определенное состояние и взаимодействие природы и сознания. Разделение фактов на объективные и субъективные определяется общей парадигмой соотношения материи и сознания. Восприятие факта как существующего вне сознания было вполне достаточно, чтобы решить, например, задачу питания. Убегающего кабана древний охотник не мог считать субъективным явлением, находящимся в его сознании и являющимся плодом его воображения. Таковым он мог восприниматься только в желудке. Поскольку поймать кабана не всегда удавалось, то он воспринимался исключительно существующим помимо сознания, как объективное явление. Субъективное всегда воспринималось как мне принадлежащее, а объективное ¾как другое, иное, чужое, мне не принадлежащее. Овладение иной, другой. чужой реальностью означало процесс присвоения и превращения ее в свою собственность.	Формы выражения материи есть только фиксация сознанием качественного их отличия. .
Таков генезис понятий «субъективное» и «объективное» на уровне здравого смысла, непосредственной данности. Нельзя такое представление считать неверным, неистинным. Нельзя его также считать ограниченным, как это нередко квалифицирует здравый смысл. Данное представление решало строго свои задачи и в процессе непосредственного освоения мира.
Как уже отмечалось, объективный факт, согласно обыденному и не только обыденному представлению, ¾это то, что существует помимо сознания, не зависит от него и что человек призван понять и использовать в своей деятельности. Субъективный факт есть результат деятельности мышления, плод размышления и фантазии, явление, которое полностью принадлежит сознанию и отлично от объективного мира, даже если сознание его описывает. Основой существования субъективного факта всегда выступает объективный факт.
Объективный факт истинен потому, что он существует и этим демонстрирует наличие объективного мира как непреложную истину. Субъективный факт может быть истинным, но патологически нести в себе не истину, хотя и не обязательно ложь. С начала образования он заключает в себе неистинность как порчу, которая сопутствует ему всю его долгую или недолгую жизнь. Субъективный факт может быть истинным только в том случае, если он адекватен объективному факту и даже совпадает с ним по содержанию. Но они всегда отличаются друг от друга: последний материален, даже если его нельзя увидеть или ощутить, первый всегда идеален. Субъективный и объективный факты ¾как бы совсем разные материи, хотя по результату они как бы одинаковые: оба могут быть истинными, но природа их различна. Несмотря на различия, они мирно сосуществуют и даже обусловливают друг друга. Впрочем, основное противоречие между ними заключается не в этом.	Понятия «объективное» и «субъективное» характеризуют определенное состояние и взаимодействие природы и сознания.
2. Подтверждений тому, что восприятие мира сознанием может быть неверным, более чем достаточно. Человек ощущал свое несовершенство, и природа ему постоянно об этом напоминала. Он был вынужден исправлять собственные неправильные действия. Ему приходилось оглядываться на природу и подстраиваться под нее, постоянно убеждаясь в своей ущербности. Все это невольно приводило к мысли об ограниченности возможностей сознания, несовершенстве мышления и рассудка, которые постоянно поправляет природа. Едва ли не самое яркое и непосредственное выражение такого ощущения себя и внешнего мира заложено в религии. В ее примитивных формах присутствуют, с одной стороны, идея бога как всемогущего и всезнающего, а с другой ¾идея ничтожества человека, постоянно стремящегося к богу как к истине. “Господи, наставь меня на путь истинный...”.	Субъективное воспринимается как мне принадлежащее, а объективное ¾ как чужое, мне не принадлежащее .
Та же идея присутствует и в понятии всеобщего закона, которому подчиняется все земное, в том числе и человек. Несовершенство человека ¾это прежде всего несовершенство его сознания, являющееся его объективной природой и ахиллесовой пятой. Сознание оказывалось ущербным изначально. Это только одна из точек зрения.	Овладение объектом означало процесс присвоения и превращения его в свою собственность
3. Но человек видел и то, что сознание может правильно отражать мир и, что более важно, может его преобразовывать. Все, что человек делает, и даже само его существование оказываются возможными только благодаря его сознанию, мышлению, рассудку. И тогда человек кардинально изменил свое представление о себе самом и объективном мире: сознание превратилось в центр вселенной, стало смыслом природы, вершиной развития материи, но только полностью не развернувшимся. Но такой статус сознание приобретает только в принципе и в потенциале.
Объективный мир, таким образом, не только превращался в подчиненный сознанию, и человек мог его целесообразно преобразовывать, но и становился предтечей сознания. Подобный подход получает распространение, как правило, в период расцвета рациональных форм преобразования мира, демонстрирующих силу и мощь человеческого разума. Изменилось отношение и к объективному факту. Хотя он и остался противоположным сознанию, но рассматривается уже как несовершенный в процессе его взятия сознанием. Объективный факт представляется как нечто пассивное, к чему требуется волшебное прикосновение сознания человека. Весь мир рассматривался как материал для преобразовательной деятельности сознания. Представление о приоритете сознания по существу было очередной вершиной синусоиды при смене концепции: от полного отрицания преобразовательной сущности человека до признания ее смыслом развития материи. За всю историю философии смена концепций проходила не один десяток раз и зависела от успехов или неудач взаимодействия человека с природой
. Мир всегда оставался чуждым и враждебным человеку также, как последний был чужд и враждебен природе. Человек хорошо уяснил себе, что если природа может без него обойтись, то он без природы ничто. Вся деятельность человека заключалась в том, чтобы как можно меньше зависеть от природы 4. Человек стал строить свой собственный мир ¾мир субъективных фактов, т.е. фактов, произведенных самим человеком. Изменились и понятия «субъективный» и «объективный» факт, они поменялись местами. Объективный факт как бы перестал быть природным явлением в его изначальном смысле. Субъективный факт как творение рук человека и его сознания превратился в объективный факт.	Разделение на субъективное и объективное определено не только формой восприятия мира (чувственного и созерцательного), но и формой построения отношений человека с природой.
Но мир, построенный человеком для себя, становился для него таким же объективным и чуждым, как и так называемый природный мир. Все атрибуты объективного мира оказались полностью применимы к субъективному миру. Мир фактов, выступающий в форме осознания, понимания внешнего мира и существующий в сознании человека стал для него вполне объективным. Этот мир субъективен для всего человечества, общественного сознания, поскольку порожден им, но он объективен для каждого отдельного человека или социального образования, поскольку человек берет данный мир как данность.
Мир прекрасен и удивителен ¾таков внешний для человека мир. Но и субъективный мир оказывается непонятным и удивительным, как и внешний мир. Произошла незаметная, но естественная метаморфоза с понятиями. Подмена понятий привела ко многим несуразицам и странностям в отношениях человечества с внешним миром и внешнего мира с человечеством как с особым природным образованием. Мир фактов, созданный общественным сознанием, объективен для представителей той или иной социальной группы как носителя данного общественного сознания. Но этот же мир субъективен для самого себя или для другого общественного сознания. Все вернулось на круги своя, соотношение понятий субъективного и объективного не изменилось. Но если мир фактов в обязательном порядке существует в сознании, то можно говорить о существовании объективного и субъективного мира знания.	Человек кардинально изменил представление о себе: сознание было объявлено вершиной развития материи, но оно еще не полностью развернулось. Объективный мир рассматривался как нечто пассивное, к чему требуется волшебное прикосновение сознания человека.
5
Соответственно образовались две генеральные парадигмы: объективное, без сомнения, существует и определяет сознание; сознание, пускай, ограниченно, частично, но может воздействовать на мир фактов. Однако здесь возникает одно из тех противоречий, которое долгое время остается предметом внимания философов. Если признать, что сознание, иногда, редко, все-таки влияет на мир фактов, то абсолютен ли объективный мир фактов? Тезис о первичности бытия и вторичности сознания оказывается не состоятельным, хотя многое объясняет весьма успешно.
Если согласиться с тем, что объективное предопределяет субъектное, то непонятен процесс их взаимодействия. Как нам кажется, разрешение данного противоречия лежит в иной плоскости. Необходимо иначе представить механизм взаимодействия сознания и объективного мира. Первый шаг в этом направлении ¾отказ от фундаментального принципа абсолютности понятий первичности и вторичности. Всеобщность мира как объективного определяется тем, что он всегда существует благодаря действию множества своих субъектов. Поскольку субъектов всегда много и они постоянно действуют, то возникает огромное множество действий фактически создающих постоянное поле, на котором действует каждый отдельный субъект. Существование поля почти не зависит (зависит гипотетически) от наличия и действия каждого отдельного субъекта. Но покуда субъект действует, поле определяет его действие в рамках каких-то параметров, поэтому он и воспринимался как первичный элемент относительно субъекта. Именно этим определяется истинность и первичность субъекта. Но действие любого субъекта природы относительно поля множественности действий выступает единичным актом действия. И в этом плане субъект не может существовать постоянно. Срок его жизни всегда ограничен внутренними ресурсами. Иными словами: природа бесконечна и всегда жива, субъект всегда конечен и тем самым ограничен. По существу два разных субъекта материи ¾ограниченность действий отдельного субъекта и множество действий субъектов,¾которые обусловливают существование друг друга. Именно конечность субъекта определяет, или обусловливает, существование других субъектов и множественность их действий. Последнее в свою очередь определяет поле жизни каждого субъекта. В силу ограниченности срока жизни субъект обладает относительной самостоятельностью и вступает в специфические отношения с субъектами природы, образующими множество как с равными. В возможности ¾со всем полем действий, представленным субъектами его непосредственного окружения. В силу этого отношения между так называемой объективной реальностью и субъектом, или сознанием, приобретают особый характер. В рамках наших рассуждений относительно первичности и вторичности мы признаем, что природа первична, но только в момент зарождения или образования субъекта. Далее субъект приобретает самостоятельность и вступает в отношения с природой как с равным субъектом. Таким образом, сама по себе проблема первичности сознания или бытия относительно друг друга, безусловно, существует. Но, на наш взгляд, нет абсолютной и тотальной первичности бытия по отношению к сознанию, также, как и сознания по отношению к бытию. Есть только абсолютность самого принципа первичности. По нашему мнению, не абсолютная и не тотальная первичность и вторичность определяют механизм взаимодействия субъективного и объективного для решения какой-то задачи и развития материи вообще.	Социальный мир, построенный человеком и для человека, становился для него таким же объективным и чуждым, как и природный мир. Потребность в понимании того, как сознание познает природу, и в стремлении избежать ошибок в этом процессе и породила науку о познании, т.е. философию.
В процессе взаимодействия они поочередно меняются местами относительно друг друга. Сначала, например, так называемый объективный факт тянет за собой сознание и определяет его значение. В научной литературе это хорошо известно. Также хорошо известно, что в иной момент сознание определяет природу содержания объективного факта. Только временной лаг у них каждый раз небольшой и ни в коем случае не абсолютен и не вечен. Чем же определяется этот временной лаг? По нашему мнению, характер субъектно-объектного взаимодействия определяется задачами, которые ставит перед собой человек, а перед ним ¾природа. Это означает, что сознание и природа, или объективная реальность, являются равными в принципе, соответственно и взаимодействуют они как равные друг другу субъекты. 6. Необходимо отметить и еще один важный момент: понятие «факт» имеет сложную структуру и никогда не является предметом преобразований целиком. Объективный факт, безусловно, определяет сознание, но не всего, а только части и только той части, которая в данный момент решает конкретную задачу. Вне этой задачи никакой другой объективный факт и вся их совокупность (природа или бытие в целом), познанная и не познанная, не оказывают никакого влияния на сознание, поскольку для сознания просто не существуют. Барьером выступает частная конкретная задача, в противном случае объективный мир разрушил бы сознание. Последнее имеет принципиальное значение, поскольку взаимодействие сознания и природы может осуществляться только в случае решения частной для каждого субъекта и общей для нескольких субъектов задачи. Это определяет характер взаимодействия сознания и природы. Но и сознание оказывает влияние не на весь объективный мир, как это нередко пытались представить в философской литературе, а только на его часть и только при решении конкретной и частной задачи. Необходимо подчеркнуть, что конкретную задачу ставит или имеет не только человек, но и любое частное бытие в форме факта или явления.	В процессе взаимодействия субъект и объект (как элементы сознания) находятся относительно друг друга в поочередно опережающей позиции. Вне какой-либо частной задачи факты и вся их совокупность (природа, или бытие в целом), познанная и не познанная, не оказывают никакого влияния на сознание, поскольку просто для него не существуют.
Это положение имеет для наших дальнейших рассуждений важное значение. Оно принципиально отличается от широко распространенного и устойчивого представления, что задачу может ставить только сознание как активное начало, а природа выступает в виде пассивного субстрата, предназначенного для преобразовательной деятельности человека в его собственных интересах. Это принципиально неверно. Не может быть взаимодействия между неравными субъектами и тем более, когда один из субъектов отсутствует. Взаимодействие, повторим, может быть осуществлено только в случае: если субъекты имеются; если они равны как субъекты; если каждый из них имеет свои интересы; если они имеют общую задачу. На наш взгляд, относительно внешнего мира в целом и каждого его элемента отдельно (факта, явления и пр.) мы обязаны говорить как о таком субъекте, который имеет все перечисленные выше параметры. Без сомнения, субъективный и объективный факт отражает различное состояние природы. Имеющееся разделение на субъективное и объективное определено формой не только восприятия мира (чувственного и созерцательного), но и построения отношений человека с природой. Что это за грань, которая отделяет человека от внешнего мира? Каким образом он ее преодолевает? И является ли мир человека уникальным, свойственным только ему, или это лишь разновидность общего механизма живого, природы и материи?	Необходимо иначе представить механизм взаимодействия сознания и объективного мира. И первый шаг к новому пониманию такого механизма – отказ от фундаментальных понятий «первичность» и «вторичность».
Процесс идентификациифакта Объективный и субъективный мир взаимодействуют как равные субъекты при решении общей и частной для каждого из них задач. Но сейчас мы должны выяснить, каков механизм их взаимодействия и в первую очередь каким образом внешний, так называемый, объективный факт становится достоянием сознанием.	Поток информации, падающей на человека, представляет собой продукт жизнедеятельности внешних субъектов.
Человек не воспринимает факт внешнего мира целиком, сразу и полностью. Он ощущает сначала только хаос внешнего мира, из которого он конструирует свой субъектно-объектный мир. Природе нет дела до человека, и она не стремится преподнести ему готовый образ на блюдечке. Она только обеспечивает человека потоком информации, представляющей собой результат и продукт жизнедеятельности внешних субъектов. В каждое мгновение, сколь угодно малое, в сознание попадает масса неорганизованной информации, (для сознания), в виде условных мельчайших величин, которые мы назовем квантами, или атомами. Они малы ровно настолько, насколько наши рецепторы могут их воспринять. Это первый этап длинного и сложного процесса перехода внешнего факта в мир сознания, точнее, превращение возможности в реальный факт в сознании, которое осуществляется посредством квантов информации, поступающей в сознание через рецепторы.	Переход внешнего факта в мир сознания, или, точнее, превращение возможности в реальный факт в сознании, осуществляется посредством квантов информации, поступающей в сознании через рецепторы.
Рецепторы человека построены таким образом, что охватывают разнообразные группы квантов и, соответственно, различные формы бытия. При этом группы рецепторов пересекаются и как бы дополняют друг друга. Одни из них можно воспринять только зрением, другие ¾только слухом, третьи¾осязанием, и другими известными и неизвестными пока науке рецепторами. Кроме того, группы квантов могут быть идентифицированы двумя, тремя рецепторами, с преимуществом одного из них или с равным преимуществом всех. Стол мы воспринимаем только зрением, и сознание идентифицирует кванты света, которые и рисуют образ стола. Шмеля мы можем идентифицировать и зрением, и слухом (когда он в полете), и даже попробовать его на вкус, но лучше этого не делать. Сознание воспринимает поток информации как хаос до тех пор, пока каждый квант информации не буден идентифицирован или же ему не будет приписано какое-то значение.	. Природа сама по себе есть организованная информация, т.е. в обязательном порядке представленная в каких-то формах, что и делает мир познаваемым.
Абсолютно все поступающие кванты информации должны быть распознаны, ибо даже один не идентифицированный квант как вирус несет опасность для человека. Если не идентифицирован даже один квант, то это свидетельствует о возможности не идентификации какого-то множества квантов, а это уже не приемлемо для человека, ибо речь идет о его существовании. Но совсем не значит, что сознание идентифицирует практически все кванты. Именно практически это невозможно. Поэтому в потоке информации какая-то часть квантов в обязательном порядке остается не распознанной, предполагая, что и они имеют то содержание, которое определяет данный образ. И в самом деле никакой другой информации они и не могут нести, в противном случае образа объективного факта просто не получился бы. Однако в потоке информации обязательно имеются так сказать «чужие» кванты. Они не оказывают принципиального влияния на образ объективного факта. Но искажение образа, невозможность полностью применить его для решения какой-то задачи и свидетельствуют о наличии таких «чужих» квантов. Более того, наличие «чужих» квантов и обусловливает переход образа из одного состояния в другое, его трансформацию и пр. Твердо зафиксированный образ не может развиваться, не может взаимодействовать с другими объектами и пр.	Не идентификация даже одного кванта информации означает допущение возможности не идентификации какого-то множества квантов, а это уже оказывается неприемлемым для человека, ибо речь идет о его существовании
Но каждый отдельный квант, может быть за редким исключением, сознание не анализирует полностью. Дело в том, что полная и детальная обработка такого объема информации, какой поступает в сознание из внешнего мира, практически не возможна еще и потому, что требует огромного количества энергии. Определить сущность кванта информации ¾означает определить и осознать все многообразие его связей, по крайней мере, в известном мире. Но даже теоретически это представить невозможно.	.
Природа поступает иначе. В ходе исторического развития человечество постепенно накопило информацию о существующих в природе формах бытия, образовалась своеобразная база данных в соответствующих квантах информации. Так поступает ребенок в первые дни своей жизни и социализации. Так поступает каждый из нас, когда попадает в незнакомую ситуацию и пр.
Первичная обработка квантов информации ¾это чисто физический процесс (физиологический, химический, энергетический и какой-то еще). Хотя, без сомнения, и на этом уровне специальный орган проводит идентификацию кванта как физического или химического элемента с имеющейся в мозгу человека моделью, образцом подобных квантов. Происходит своего рода сравнение того, что имеется в мозгу, и того, что поступает извне. После этого происходит вторая идентификация, в системе связей объективного мира уже по содержанию, представляющая собой уже форму бытия. Так, например, стол сначала идентифицируется как поток физических квантов и только затем уже идентифицируется как форма бытия, т.е. как стол, если, конечно, такой образ имеется в прошлом знании. Природа представляет собой организованный поток информации, который обусловлен тем, что внешний мир представлен обязательно в каких-то формах, что и делает его познаваемым. Но сознание сначала воспринимает внешний объект только в виде хаоса квантов информации. Привести их в соответствие с имеющимся природным образом ¾особая задача какой-то части сознания. Следовательно, одна из функций сознания¾так сложить поступающие кванты информации, чтобы они соответствовали какой-то природной форме.	Сознание не анализирует квант информации полностью и во всем его многообразии связей, а по ограниченному количеству признаков идентифицирует его с имеющимся в памяти образом Сознание систематизирует кванты информации, что означает осознание, понимание этих форм бытия.
Это рассуждение несколько не соответствует распространенному представлению о мире фактов, согласно которому человек способен воспринять факт сразу и целиком. В самом деле, когда мы видим стол, то он для нас существует не по квантам, а только целиком и сразу. И доказательством его присутствия в нашем сознании служат рецепторы: стол можно ощущать, видеть. Восприятие факта сразу и целиком есть только наша иллюзия, которая скрывает механизм восприятия и переработки информации.
Еще раз повторим: природа посылает нам организованный поток информации, который отражает ту или иную формы ее бытия, но информация воспринимается сознанием первоначально как хаос. Однако природа подарила человеку уникальную возможность ¾умение систематизировать кванты информации, что сознание и делает. Точнее, сознание использует существование материи и природы в определенных формах. Систематизация поступающей в сознание информации и означает открытие, осознание, понимание этих форм бытия. Но восприятие кванта информации и определение его содержания возможно только тогда, когда в нашем сознании в качестве прошлого знания и опыта имеется его образ.	Восприятие факта сразу и целиком есть только наша иллюзия, которая скрывает механизм восприятия и переработки информации.
Довольно просто можно доказать наличие процесса идентификации. Каждый из нас сотни раз проходил по знакомой улице большого и шумного города, например, Москвы. Когда мы идем по улице сквозь толпу людей, мирно беседуя с приятелем, на нас обрушивается поток, шквал разнообразной информации. Но чувствуем мы себя в этом шквале вполне комфортно, ничто нас не беспокоит только потому, что сознание спокойно и уверенно идентифицирует поступающую информацию и передает нам ее как типовую. Но, если происходит что-то непривычное (появился новый рекламный плакат, визг тормозов, крик или звуковой сигнал машины, необычная одежда или что-то еще), мы моментально реагируем на эту информацию. Это означает, что сознание не идентифицировало поступившие кванты информации с имеющимися образами бытия и требует вмешательства другой части сознания для их идентификации или для самоопределения относительно них. Это одно из принципиальных соображений в описании процесса идентификации поступающей информации. 2. Принципиально важно: в качестве фактов для сознания выступают только те явления, которые находятся в сознании. Независимо от того, как они попали в сознание, оно оперирует ими только в том случае, если они становятся его собственностью. Сами по себе формы материи существуют независимо от сознания, но в сознании остается как бы их слепок. Получается, что данная форма материи как бы разделилась на две: одна существует в сознании человека, другая ¾так сказать в объективном виде. Хотя понятно, что и та, и другая формы существуют объективно, но только в различных обличиях. Такое деление может быть в потенциале бесконечно. Какая-то конкретная форма материи может быть присвоена сознанием бесконечное множество раз, принимая новые обличия при решении разнообразных задач. В этом и заключается неисчерпаемость материи. Таким образом сознание выполняет одну из важнейших функций: оно проводит идентификацию поступающей информации с теми образами, формами бытия, которые имеются в прошлом знании. Однако такой подход еще не дает возможности полного и ясного представления о механизме взаимодействия фактов в сознании, в частности, соотношения понятий субъективного и объективного факта. Даже если мы полностью согласимся с тем, что факт ¾это всегда проверенное, доказанное знание, мы не имеем права отказываться от понятия «объективный факт» и пользоваться только понятием «субъективный факт». В таком случае, и то, и другое понятие просто теряет смысл. Но как только мы водим понятие «объективный факт», то подтверждаем, что помимо сознания существует что-то еще. Это может быть тот самый объективный мир, который является основой сознания и знания, хотя бы в возможности. Но если мир фактов в обязательном порядке существует в сознании, то тогда мы должны говорить о существовании объективного и субъективного мира знания. Именно поэтому перед человеком встал вопрос о сущности и природе познания мира и о том, что сознание познает: объективный или свой собственный, субъективный мир.	Мир фактов всегда является типовым по преимуществу. Сознание использует возможность существования материи в каких-то формах бытия. Систематизация поступающей в сознание информации и означает открытие, осознание, понимание этих форм бытия.
Мышление это только инструмент Теория познания, по сути и вся философия как наука о наиболее общих законах мышления, выросла из потребности человека понять, как происходит познание природы, и из его стремления избежать ошибок в процессе познания. Считалось, что открытие законов мышления позволит приблизить познание к абсолютной адекватности и полной идентичности с миром природы, а соответственно и к истинности. Мышление есть инструмент сознания, которое обеспечивает, с одной стороны, развитие заложенных в человеке программ, а с другой стороны, выступает инструментом реализации этих программ, т.е. исследует и актуализирует возможности, например логические, познания объективного факта в сознании. Соответственно все это направлено на решение человеком задачи уравновесить свои отношения с объективным миром и найти свое место под солнцем.	Правильная интерпретация известного факта свидетельствует только о том, что человек хорошо оперирует прошлым знанием.
Познание определяет комплекс действий сознания, которое на основе своего прошлого знания идентифицирует по содержанию поступающую информацию и использует мыслительные возможности разума для определения содержательных форм бытия. Мышление познает возможности сознания для познания, т.е. активного отражения объективного мира и построения отношений с ним. Человек познает не мир, как мы привыкли говорить, а самого себя, т.е. свои возможности, заложенные в программах действий, помогает их разворачивать путем социализации, познает прошлый опыт и знания человечества, развивает аппарат мыслительной деятельности как инструмента и только затем во все оружии выходит в объективный мир.	Особым образом выстроенный ряд специальных фактов позволяет решить определенную задачу и тем самым образовать новый факт.
Вот только некоторые примеры для иллюстрации. Человек, никогда не водивший машину, не сможет сесть за руль и развить стокилометровую скорость. Потому что мозг еще не умеет быстро считывать информацию и ее обрабатывать, чтобы успеть принять правильное решение в быстро изменяющейся внешней среде, даже в штатной типовой ситуации. Другими словами, сознание не успевает идентифицировать поток поступающих квантов информации. Чем выше скорость автомобиля, тем больше сознание теряет контроль над ситуацией и начинает паниковать. Водитель в этом случае или сбавляет скорость, или попадает в кювет. Такое состояние испытал, наверное, каждый автолюбитель, когда учился водить машину. Со временем водитель набирает скорость обработки информации и доходит до того момента, когда спокойно разговаривает в кабине с пассажиром даже при скорости в сто и более километров. Значит человек научился водить машину. Но это стало возможным только потому, что сознание потенциально обладало возможностью учиться обрабатывать за короткое время большой объем информации. Надо было только реализовать эту возможность и научить свою «вычислительную машину» быстро обрабатывать информацию.	Вне сознания остается огромный мир. Который существует для человека только в возможности.
Но что значит научить? Необходимо было создать такие условия, чтобы существующая программа быстрого счета заработала. Сознание само по себе не учит свою внутреннюю счетную машину быстро считать и не пишет для этого новую программу. Оно только создает условия для развертывания этой программы. Процесс развертывания программы и реализации заложенной в ней возможности ¾задача мышления, т.е. определение механизма познания самого себя. Опираясь на свой прошлый опыт и используя в актуальном варианте, например, логические формы мышления, последнее находит правильный путь быстрого развертывания программы. В данном случае обучение вождению автомобиля. Мышление подсказывает в этом случае, что лучше всего начать ездить на маленькой скорости с инструктором, почитать и выучить правила вождения и дорожного движения, узнать устройство автомобиля и пр. И только при соблюдении ряда логических операций можно быть уверенным в том, что из вас получится классный водитель. Если, конечно, нет ограничений физиологического или психологического порядка. Но это уже совсем другая область.	Мышление позволяет определить возможности сознания для познания, т.е. активного отражения объективного мира и построения отношений с ним.
Человек познает не объективный факт в качестве элемента объективной реальности, как это традиционно представляется, а прежде всего самого себя, разворачивает, актуализирует или приводит в движение и развитие заложенные в нем природой программы действий. Сознание необходимо не для познания фактов объективного мира, а для того чтобы раскрыть имеющиеся в подсознании человека новые программы и их модификации. Мы всегда предполагали, что сознание крутится вокруг факта как солнце вокруг земли. На самом деле сознание и факт ¾независимые субъекты данного мира, где каждый выполняет свою строго определенную задачу в процессе взаимодействия. Можно предположить, что основных базовых программ у человека немного. По одной из них он определяет себя в пространстве, для чего у него, по всей видимости, имеется мощная вычислительная машина. Так, когда идем по улице, то не задеваем прохожих или углов зданий, плавно, по специальной траектории обходим препятствия. Рассчитываем, как надо перепрыгнуть лужу, ходим по ступенькам лестниц или встаем на эскалатор метро таким образом, чтобы не нанести себе увечья. Целимся камнем в мишень и просчитываем траекторию его полета, силу бросания камня, его тяжесть, расстояние до мишени и что-то еще.	Сознание познает не мир, а свои возможности, заложенные в программах действий, помогает их разворачивать, и только потом во все оружии выходит в объективный мир.
Но если вы не заметили ступеньку, бугорок, ямку и т.д., то в лучшем случае спотыкнетесь, в худшем – лучше не говорить. Не заметили ямку ¾значит мозг не просчитал траекторию вашего следующего шага, не скоординировал с общим движением тела и т.д. И тут же на вас обрушились несчастья. Примеров, свидетельствующих о том, что человек постоянно просчитывает, можно привести много. Каждый раз он четко и быстро должен просчитать скорость движения свою и другого субъекта относительно друг друга, исходя из расстояния и времени движения.
В учебниках по физике все это описано хорошо. Однако чаще всего и по большей части все проходит в подсознании. Но чем больше человек прыгает, бегает (например, ребенок), тем быстрее он развивает свою вычислительную машину, расширяет ее возможности для быстрого и более точного самоопределения в пространстве.
С помощью другой программы человек анализирует и определяет содержание объективного факта. Определение объекта как красное означает качественную характеристику факта в отличие от количественной. Это программа распознавания фактов или как принято в философии, образов, что может быть точнее. Распознавание факта означает определение его образа или содержания. Но определение содержания, исходя не из внутренней сущности факта, она фактически безгранична, а в соответствии с тем образом, который имеется в сознании, т.е. в прошлом опыте, содержащем все многообразие фактов в различных ситуациях, если, конечно, они зафиксированы в сознании. В сознании человека находятся не сами образы или факты, а только программа их распознавания и идентификации. Количество фактов бесконечно и оно не ограничено ни временем, ни пространством существования. Содержать их в памяти вряд ли практически осуществимо. Для этого требуется большие энергетические мощности. Но программа распознавания одна, и она позволяет идентифицировать любой факт, определится с действием относительно него.	Содержание факта определяется не его внутренней сущностью – она безгранична, а соответствием с образом, имеющимся в прошлом опыте. Общение с внешним миром ¾ это прежде всего процесс его узнавания человеком.
Представление, что память содержит в себе все узнанное и понятое, увиденное и услышанное, вряд ли верно. Память человека не кладовая и не сундук с сокровищами знания. Имеется только оперативная память для фиксации квантов информации на время их идентификации. Так называемая долговременная память ¾это механизм вычисления факта по имеющимся признакам. Когда задают вопрос «Кто открыл Америку?», то отвечающий не копается в своей долговременной памяти как в справочнике. Он по имеющимся признакам вычисляет имя первооткрывателя. Термин «вычисляет» в данном случае не совсем точен, поскольку идентифицируется с его математическим аналогом. Определение содержания факта совсем другой процесс, но тем не менее аналогия сохраняется, что мы и отметили, используя данный математический термин.
Таким образом, программа пространственного определения, позволяют человеку самоопределиться в пространстве, на территории и тем самым обеспечить себе пространственную безопасность или безопасное пространство для физического перемещения. Программа распознавания образов или определения содержания фактов ¾это уже совсем другой мир, который, будучи мыслью, находится вне времени и пространства. Это не третье и не четвертое измерение мира, а другой мир, который взаимодействует с миром пространственным особым образом как с любым другим субъектом. Еще один важный момент. Пространственное самоопределение человека в обязательном порядке определяется механизмом взаимодействия субъектов, среди которых два субъекта являются постоянными величинами. В процессе пространственного самоопределения константами выступают расстояние и время. Точка нахождения человека в пространстве есть переменная величина. В соответствии с законами физики, имея пространственную точку, ее координаты, можно относительно точно рассчитать и траекторию ее (человека) движения. Распознавание образа или содержания факта также означает взаимодействие и соответственно, действие субъекта относительно другого субъекта. Это процесс, в котором человек самоопределяется относительно действий другого человека и тем самым выстраивает свою траекторию движения (не физическую) относительно него. Константами выступают в данном случае другой субъект, прошлый опыт и знание человека. Переходной, или изменяемой, величиной служит момент самоопределения, что и выступает актуальным знанием.	Так называемая долговременная память ¾ это механизм вычисления факта по имеющимся признакам и в соответствии с имеющейся программой.
Бытие определяет сознание?
Известная парадигма «бытие определяет сознание» не может быть всеобъемлющей и абсолютной хотя бы потому, что не определено понятие «бытие». Считать, что бытие есть все то, что находится вне сознания, ¾неверно, поскольку при таком утверждении исключается активность сознания. А как мы уже говорили, практика показывает, что сознание активно воздействует на то самое бытию, преобразует его и даже делает с ним все что хочет, но при определенной ситуации.	Классическое определение «бытие определяет сознание» не может быть принято хотя бы потому, что не определено понятие «бытие».
Можно согласиться с тем, что бытие определяет сознание, но только в самой широкой интерпретации. Если согласиться с тем, что сознание есть часть природы, то, естественно, оно включено во всю систему взаимодействия всех без исключения субъектов. А это означает, что сознание с необходимостью подчиняется и всем законам природы. Другими словами, если исходить из того, что понятие «бытие» ¾широкая парадигма, в рамках которой действует сознание и все взаимодействующие субъекты, то, безусловно, природа и ее парадигма определяют сознание. Это условные границы, в рамках которых и действует сознание.
Необходимо отметить, что при анализе таких специфических категорий, как «природа», «сознание» и пр., необходимо уйти от каких-то физических аналогий, ибо они, как и многие другие, имеют иную, вне физического мира основу существования. Но в силу ограниченности знания о строении мира человек воспринимает мир почти исключительно в пространственно-временных категориях. На этом по большей части основано обыденное сознание, да и философская мысль. Как только начинается анализ бытия и сознания именно в пространственно-временных категориях, все тут же плывет. Нельзя в этих представлениях понять сущность материи, природы и ее производных ¾бытия и сознания. Поэтому, когда мы говорим о физических границах существования сознания (а именно таким образом исследуются понятия бытия и сознания, имеющие непересекающиеся границы своего существования, трудно различимые формы перехода одного в другое), то тут же возникает противоречие с содержанием используемых понятий. Более того, ни сознание, ни бытие как особые формы существования материи не структурируются каким-либо образом, они исследуются как единые и монолитные образования. Тем самым философы загнали себя в логический тупик. Жизнь вроде бы подтверждает существование сложных форм бытия и сознания, но логика рассуждения, основанная на неверных посылках, все упрощает и соответственно приводит к неверным заключениям о сущности как сознания, так и бытия и об их взаимодействии.	Если исходить из того, что понятие «бытие» ¾ широкая парадигма, в рамках которой действует сознание и все взаимодействующие субъекты, то, безусловно, природа и ее парадигма определяют сознание
Так, если сознание включает в свою парадигму действия субъектов своего непосредственного бытия, то оно полностью определяет траекторию их движения. Также как определяется траектория движения сознания, когда оно включено, как мы уже отмечали, в какую-то общую парадигму. Но имеется еще одна форма взаимодействия сознания и его непосредственного бытия. Сознание не включено в общую парадигму движения объектов своего непосредственного окружения, также как и непосредственное бытие не включено в парадигму движения сознания. В этом случае они могут определять движение друг друга, но ровно в той степени, в какой реализуются их частные и общие интересы. Таким образом, имеется по крайней мере три типа взаимодействия сознания и бытия. Повторим: - когда сознание полностью включено в общую парадигму бытия и подчиняется его законам; - когда сознание выступает равным субъектом относительно других объектов бытия непосредственного окружения. И тогда сознание подчиняется бытию только частично, а именно в той части, которая отвечает его и общим, и частным интересам; - когда сознание выступает общей парадигмой для части непосредственного окружения субъектов бытия. В этом случае сознание определяет действия включенных субъектов бытия. Соответственно различаются и сущность действий сознания относительно всего бытия или его отдельных объектов, что и приводило в смущение не одно поколение философов: бытие вроде бы определяет сознание, так оно и должно было бы быть, исходя из установленного самими же философами (и не доказанного ими же) принципа первичности бытия и вторичности сознания. Но жизнь оказывается богаче. Она не раз с успехом демонстрировала, что и сознание может определять бытие. На наш взгляд, приведенная структура взаимодействия сознания и бытия все расставляет по своим местам и примиряет материалистов даже самых неистовых и идеалистов, не менее ортодоксальных. По сути она свидетельствует о том, что нельзя не только говорить о первичности и вторичности (точнее, можно говорить, но при определенных условиях, о чем выше и было сказано), но и делить мир на материальный и идеальный, о чем подробнее будет сказано ниже.	Если сознание включает в свою парадигму действия субъектов своего непосредственного бытия, то оно определяет траекторию их движения.
Факты находятся только в сознании Деление мира на материальный и идеальный ¾это, с одной стороны, свидетельство пространственного восприятия мира, которое основано на его непосредственном чувственном восприятии прежде всего в его физическом выражении, а с другой стороны, условный прием, позволяющий не только разделить мир на какие-то составляющие, но и соотнести их друг с другом. В противном случае невозможно было бы нарисовать целостную картину мира.
Нарисовать целостную картину мира означает выстроить его известные элементы в некоторой формально-логической системе, что уже само по себе может свидетельствовать об истинном отражении субъектов внешней среды. По крайней мере только в этом случае можно осуществлять какие-то акты действия. Другое дело, что логическая система может быть неистинной, соответственно и акты действия человека будут неадекватными объективной реальности, реальному движению внешних объектов, которые так или иначе соприкасаются с человеком, определяют друг друга и т.д. Последнее означает, что формально-логическая система рассуждений и действий человека должна отражать логику функционирования всей системы внешних объектов, как по форме, так и по содержанию. Но отражать она может только в том случае, если внешние субъекты как факты находятся в голове человека, в его сознании. Необходимо подчеркнуть именно как факты, понимая под этим только то, что эти субъекты внешней среды выступают для сознания как определенная данность. Таким образом, получается, что сознание может выстроить формально-логическую систему только в том случае, если эта данность уже имеется в голове человека. (Каким образом она туда попадает, мы уже частично говорили об этом). Однако стоит более детально разобраться, что же такое факт, который находится во вне, и что такое факт, который находится в сознании.	Разделение мира на осознанный и не сознанный свидетельствует только о неспособности понять процесс перехода мира фактов из возможности в осознанное бытие.
Согласно обыденному (да, впрочем, и научному) сознанию, объективный факт потому и называется таковым, что он находится вне сознания. С этим сложно спорить, поскольку подтверждения этому более чем достаточно. И понятно также, что до тех пор пока факт не будет присвоен сознанием, для последнего он просто не существует. А присвоить факт сознание может только в том случае, если в сознании уже имеется система знания, являющаяся большей системой для любого внешнего факта.
И здесь мы вступили в противоречие, которое никак не может быть решено с позиции соотношения материального и идеального. Внешний факт вроде бы без сомнения существует, но только при определенных условиях функционирования сознания. Если факт не зависит от сознания, он, естественно, не зависит и от форм существования сознания, более того сам определяет формы сознания. Но если факт зависит от сознания, тогда мы вынуждены отказаться от объективного мира вовсе, что также противоречит логике построения мира и взаимодействия с ним. Как мы уже говорили, для разрешения этого противоречия прежде всего необходимо отказаться от парадигмы материального и идеального. Взаимодействия сознания и субъектов внешнего мира осуществляются в единой для них парадигме: они ¾ равные субъекты. Именно такой подходит и позволяет определить сущность как того, так и другого субъекта мира. И в самом деле, для того чтобы существовать человек, как, впрочем, и любой другой субъект, должен иметь в голове всю картину мира и благодаря этому определять свою позицию в нем. Определять ее он может только относительно тех задач, которые ставит и которые может решить исключительно с помощью внешних субъектов и в общей с ними связи. Именно эти задачи определяют субъекты внешнего мира как факты в сознании человека. Факты внешнего мира не существуют сами по себе в сознании человека. Сами по себе они могут существовать только вне сознания. Для сознания, как, впрочем, и для любого другого субъекта мира, факты существуют только в связи с решением человеком конкретной задачи. Последняя есть с необходимостью общая парадигма знания, в рамках которой и определяется сущность внешнего субъекта. Было бы неверно утверждать, что сознание подчиняет себе внешний мир. Сознание только берет, присваивает внешний субъект в рамках своей задачи. Не более того. Если субъект внешнего мира «встал поперек дороги» человеку, то последний с необходимостью или выбирает другую дорогу, в обход, или же подчиняется этому субъекту, т.е. действует в рамках его системы. Ясно, что человек может определять действия субъекта внешнего мира, но только в том случае, если субъект будет действовать в рамках его системы. И наоборот человек подчиняется действиям внешних субъектов, если будет действовать в рамках их системы. В пределах общей парадигмы (например, природы, материи) все субъекты равны, но равны до тех пор, пока они не вступили во взаимодействие друг с другом.	Создать в сознании целостную картину мира, объекта означает выстроить известные элементы в некоторой формально-логической системе, что уже само по себе может свидетельствовать об истинном отражении субъектов внешней среды. Сознание ¾ одна из форм материи со своим специфическим содержанием, весьма отличным от содержания любой другой формы проявления материи.
Отметим, что факт всегда воспринимался как цельное образование. В принципе это верно, как верно и то, что факт представляет собой сложную систему, состоящую из элементов. Когда человек вступает во взаимодействие с внешним фактом, он чаще всего имеет дело с его элементами как подсистемами. Благодаря тому, что любой факт в принципе неисчерпаем, человек может конструировать бесконечное количество вариаций из этих элементов, но только в рамках общей для них парадигмы. Понятно, что человек выстраивает не бесконечную вереницу интерпретаций, а ограниченное количество и именно ту интерпретацию, которая необходима для решения поставленной задачи. Задача и определяет факт, но не тот, который существует во вне, а тот, который находится исключительно в сознании и решает поставленную задачу. Ибо другого просто не дано. Но даже те элементы, которые составляют подсистему внешнего факта существуют в сознании человека как его прошлый опыт. Правда, в данном случае речь не идет о восприятии принципиально нового факта и о процедуре его образования. Об этом ¾дальше.Система внешних субъектов, которая окружает человека, с необходимостью имеется в его сознании, но только в рамках как общей для всех этих элементов задачи, так и его собственной задачи. Поэтому, на наш взгляд, можно говорить о том, что и субъективные, и объективные факты находятся исключительно в сознании человека. Все, что находится вне человека не известно ему и не может быть известно по определению. Все, что человек знает, известно ему только потому, что принадлежит его сознанию исключительно как его творение. Из вне человек получает только хаос информации, из которого он формирует знание, способное решать его задачи. Человек выбирает из внешней среды те элементы, которые позволяют ему существовать физически. И в интеллектуальном смысле он берет из внешней среды то, что дает возможность его сознанию функционировать. Поэтому человек не опирается на внешние факты как на незыблемую скалу в основании его деятельности. Он использует исключительно свое знание, как базу (фундамент), позволяющую выбрать из внешней среды необходимые элементы, обработать их и на их основе построить себя в различных формах и сущностях. Можно ли эти элементы назвать фактом в известном смысле слова? Ни в коем случае, поскольку они сами по себе не имеют никакого отношения к человеку и его нуждам. Образно говоря, они (элементы) являются только пищей для сознания человека, как, впрочем, и для его тела. Но тогда почему мы упорно употребляем термины «субъективный» и «объективный факт», тем самым подчеркивая разное состояние факта и как бы соглашаясь с тем, что существуют факты как бы объективные, находящиеся вне сознания, и факты субъективные, являющиеся плодом сознания? Такое деление имеет смысл и определяет природу того и другого явления или, точнее, одного и того же явления в различных его формах. Но соглашаясь с ним, мы обязаны определить, исходя из сказанного, и новое понимание того и другого факта.	Логика рассуждений и действий человека с необходимостью отражает логику функционирования всей системы внешних объектов. Разделив все многообразие мира на равные части, человек тем самым реализовал известное стремление к симметричному восприятию мира, безусловно, имеющее принципиальное значение для его познания и построения отношений с ним. Человек опирается исключительно на свое знание, которое позволяет выбрать из внешней среды необходимые элементы, их обработать и на их основе построить самого себя.
Объективный факт ¾ это прошлое знание
1. Понятие «объективное» в нашей интерпретации понятия «факт» меняет смыл. Объективное ¾это не то, что находится вне человека, его сознание, а то, что является истинным проверенным знанием и, естественно, имеется только в сознании. Такое знание представляет собой полное, законченное, прошлое типовое и консервативное знание. Оно имеет статус обобщенного знания, что позволяет оперировать им относительно долгое время даже при постоянном изменении внешнего мира. Статус объективного знания определяется фундаментальными свойствами сознания и знания. Одно из фундаментальных свойств сознания заключается в том, что как только знание становится достоянием человека, оно сразу же приобретает статус прошлого и консервативного знания. Этот его недостаток является продолжением его преимуществ и наоборот. Дело в том, что знание может быть использовано при решении актуальных задач только в том случае, если оно приобретает устойчивый характер. Таковым оно может быть только тогда, когда «оторвано» от внешней ситуации и превращено в замкнутое на себя законченное и совершенное знание.	Объективное ¾ это не то, что находится вне человека, а то, что является истинным проверенным знанием и, естественно, имеется только в сознании.
Достоянием сознания может быть только упорядоченное знание. Но в силу этого оно с необходимостью становится не только консервативным и прошлым знанием, но и типовым, т.е. таким известным знанием, которое с успехом позволяет решать типовые и даже некоторые нетиповые задачи, о чем мы еще будем говорить.
Превращение знания в типовое определено еще и тем, что человек живет и может жить только в ограниченном мире, т.е. в мире ограниченных фактов и объективированных связей, хотя бы в силу физической возможности воспроизвести (ограниченное) количество форм бытия. Кроме того, поскольку, мир представлен человеку в обязательном порядке в организованных формах, он становится для человека типовым по преимуществу. Благодаря этому все происходящее понятно, известно и знакомо человеку: он воспринимает этот мир как объективный, т.е. существующий помимо сознания. Тем самым человек демонстрирует истинное отражение и понимание мира и своего места в нем.	Одно из фундаментальных свойств сознания заключается в том, что как только знание становится достоянием человека, оно сразу же приобретает статус прошлого и консервативного знания.
С его вершины и на его гранитной основе мы чувствуем себя уверенно. Прошлое знание ¾это наша база, основание, сокровищница и копилка, наш инструмент и орудие познания мира. Истинная интерпретация известного факта свидетельствует только о том, что человек хорошо оперирует своим и общечеловеческим прошлым знанием. Так предполагается, что ответы на вопросы «Впадает ли Волга в Каспийское море?», или «Вращается ли Земля вокруг Солнца?» или «Колумб ли открыл Америку? и т.д. должны соответствовать уже известному знанию.
Так же мы поступает каждый день при оценке своих и чужих действий. Мы смело утверждаем, что человек поступает мудро, поскольку адекватно оценивает обстановку. Это означает, что он знает, какую задачу и каким образом может решить. Например, ребенок берет остро отточенный ножичек и начинает им быстро затачивать карандаш. Это означает, что он хорошо усвоил прошлое знание: только острым ножичком (один факт) можно заточить карандаш (другой факт), и только хорошо отточенный карандаш может хорошо писать (третий факт из серии множества других опосредованных фактов). Таким образом, серия специальных фактов, специальным образом подобранных, позволяет решить строго определенную задачу. Прошлый опыт ¾это осознание человеком самого себя и человечества в целом.	Типовое знания определено тем, что человек может воспринимать только ограниченное количество фактов.
2
Однако, когда мы говорим, что типовые задачи могут решаться только в типовом знании и соответственно в типовой ситуации, мы немного лукавим, точнее, упрощаем ситуацию. Строго говоря, типовая ситуация таковой по сути никогда не является. В каждый сколь угодно малый отрезок времени она уже другая. Соответственно иным является и решение типовой задачи, что требует постоянного пересмотра типового знания. Однако пересмотр типового прошлого знания ¾это не эволюционный, а, скорее, революционный процесс. Точнее, скачкообразный: только при накоплении определенного количества изменений в типовой ситуации и при получении нового знания происходит смена понятий, концепций, парадигм и пр. До этого человек оперирует старыми понятийными конструкциями. С одной стороны, как мы уже говорили, это видимый недостаток, поскольку сразу же ставит человека в положении догоняющего: ситуация изменяется, становится другой, а человек еще продолжает жить в прежнем мире. Но, с другой стороны, в устойчивости знания ¾огромное преимущество, поскольку она позволяет человеку строить свой устойчивый мир фактов и в его рамках решать свои задачи.	Прошлый опыт ¾это осознание человеком самого себя и человечества в целом.
Однако разрыв между коренным образом изменившейся ситуацией и прошлым знанием не должен достигать той критической черты, когда человек уже не смог бы решить новую задачу. Другими словами, его опора на старое знание допустима до той степени, пока оно способно решать прежние задачи. Восприятие нового необходимо для решения новых задач. Эта мысль хорошо выражена в известном парадоксе “Куча^1”. Если взять из кучи песка одну песчинку, то изменится ли куча как реальный объект. Да измениться, она стала уже другой, на песчинку меньше. Но для решения задачи, например, использование данной кучи песка для строительных работ, такое изменение не имеет ровным счетом никакого значения. Человек в праве оставить старое содержание понятия «куча». Он так и делает. Парадокс заключается в другом: строгое логическое рассуждение с неизбежностью приводит к логической несуразице.	Строго говоря, внешняя типовая ситуация таковой по сути никогда не является. В каждый сколь угодно малый отрезок времени она уже другая.
Если взять две песчинки из кучи, то изменится ли понятие «куча»? Нет, не измениться, а если изъять три, четыре и т.д.? Понятие опять остается неизменным. Но куча сама-то меняется и в конечном счете она превратится сначала в небольшую кучу, потом в маленькую и затем вовсе исчезнет. И получается: кучи в реальности вроде бы нет, а в сознании она осталась по-прежнему кучей. Однако задачи своей она уже не решает, поскольку кучи как таковой уже нет. Повторим, с изъятием одной песчинки вроде бы ничего не меняется с точки зрения решения задачи: использование песка для строительных работ. Именно вроде бы ничего не меняется. Однако с изъятием даже одной песчинки она становится уже иной. И так до тех пор, пока не происходят необратимые изменения, которые уже требуют нового определения нового содержания понятия «куча». И если вовремя не изменить свое понимание нового содержания кучи, то и возникнет тот самый логический парадокс.
3
Типовое знание имеет еще одно удивительное свойство. Строго говоря, его можно разделить на две неравные и принципиально различные формы, которые выполняют разные роли в ходе практической деятельности человека. Понятно, чтобы успешно решать свои жизненно важные задачи в типовой и немного в нетиповой ситуации и не вступать в противоречие с изменившейся внешней ситуацией, человек должен обладать необходимым объемом знаний. Здесь возникает ряд парадоксов, которые сложно решить в прежней парадигме соотношения субъективного и объективного.	Опора на старое знание допустима до того момента, пока оно способно решать поставленные задачи.
С одной стороны, актуальное знание человек получает в ходе практического решения своих актуальных задач. Но, с другой стороны, человек уже должен обладать некоторым первоначальным знанием, которое, оказывается, не дается опытом. Это, так сказать, доопытное знание (по Канту). Его получают в готовом виде вместе с его ярлыками и идентификацией с уже существующим субъектом. Такое происходит только в процессе социализации посредством «пробуждения» сложных и несложных поведенческих программ, в том числе и по идентификации неизвестного. Если ребенок первый раз дотронулся до горячей чашки и отдернул ручку, это означает, что он пробудил у себя программу боли, которая будет действовать уже всю жизнь. У ребенка заложена программа умения плавать, но ее необходимо пробудить, опустив ребенка в воду, и т.д. Ребенку показывают вещи, называют их имена, свойства и систему связи между ними. Это кошка, говорит мать, у нее мягкая шкурка, но она может оцарапать или укусить. Вот первая информация и знание, которые необходимы ребенку для правильного построения отношений с кошкой. Потом ребенок уже самостоятельно будет строить свои отношения с игрушечной кошкой или настоящей собакой и пр. При самостоятельной идентификации кошка выступает парадигмой «живое». И только потом появится новая парадигма «животное», куда будет входить и кошка. Точно так же обучают и учеников в школе, давая им множество понятийных определений при указании их адекватного объекта. При недостаточном обучении (социализации) в детском возрасте, в школе процесс вербальной идентификации проходит намного сложнее. Ученику не хватает знаний, чтобы на новом, уже абстрактном уровне воспринять новое знание и уложить в свою систему знаний. Последней в полном или, точнее, достаточном объеме просто не существует. И ребенку приходится интенсивно пополнять свою копилку, если он прилежный и заинтересованный ученик.	При высоком уровне социализации человек с необходимостью уходит из типового знания в неопределенную область бытия.
По такой же схеме обучается типовому знанию и каждый из нас, если такая возможность имеется. Но далее наступает принципиальный момент в процессе социализации. При высоком уровне социализации человек уходит из типового знания в область неопределенного знания, где ему уже приходится самостоятельно пополнять свою копилку знаний через самоидентификацию тем способом, о котором мы говорили выше^1.
4
Дотошный читатель сразу же усмотрит в наших рассуждениях логическую непоследовательность и задаст каверзный вопрос. Откуда же взялось типовое знание? Если в настоящее время оно типовое, то когда-то оно было новым? Должно же быть то начало, которое выступало чистым листом бумаги и которое заполнялось первым человеком как новое знание. Все это так при маленьком, но принципиальном уточнении. Как никогда не было начала жизни, первого человека, также никогда не существовало того начального момента, когда был только чистый лист бумаги, который кому-то надо было чем-то заполнить.
Движение материи, которое реализуется в некоторых формах, всегда опосредованное опытом своего развития и передается одной формой материи другой. Человечество не является ни началом, ни концом превращения форм материи. Человечество  только одна из форм такого превращения без начала и конца, во всяком случае в нашем понимании. Начало и конец это просто фиксированные субъектом, например сознанием, формы превращения материи.	Человечество не является ни началом, ни концом превращения форм материи.
Субъективный факт ¾ это возможно истинное знание
Мы привыкли за многие годы общения с классической философией к тому, что субъективное знание, субъективный факт ¾ это такое знание, которое принадлежит исключительно сознанию, является его продуктом и по своей природе принципиально отличается от объективного факта. С этим полностью можно согласиться. Но если мы назвали объективный факт тоже знанием, пускай и прошлым, также являющимся продуктом сознания, то тогда чем он отличается от субъективного факта?	Субъективное знание ¾ это только формально-логическая конструкция.
Отличие здесь принципиальное. Дело в том, что субъективное знание ¾ этовозможно истинное знание, заключенное исключительно в сознании иеще не проверенное практикой. Прошлое знание является плодом не только сознания, оно проверено практикой и в этом смысле принадлежит и иному миру, и иным субъектам внешней среды.
Субъективное знание представляет собой только формально-логическую конструкцию, которая истинна исключительно в силу того, что при ее разработке соблюдены полностью или по большей части законы мышления, данные человеку природой, т.е. априорные, доопытные. Субъективное знание такое же полное, завершенное концептуальное знание, как и объективное знание, но оно имеет статус возможно истинного знания, или концептуально-гипотетического знания. Соответственно то, что мы называем субъективным фактом, есть такое же полное концептуальное и завершенное знание. Оно также является концептуально-гипотетическим знанием, поскольку еще не проверено практикой.	Субъективный факт есть полное знание, но имеющее концептуально-гипотетический характер.
Субъективный факт и не может быть проверен практикой, поскольку выступает первым и необходимым этапом образования нового знания, основанного на некоторых общих и частных посылках, взятых из прошлого знания как истинного. На их основе при полном соблюдении всех законов мышления строиться логическая конструкция, которая позволяет получить выводное знание как истинное. Но истинное только в рамках данной логической конструкции. Вне этой процедуры построения логической конструкции никакое движение знания не возможно. Данные законы мышления как некая общая парадигма движения знания принадлежат не только мышлению, но и всей природе. И только, работая в рамках этих логических законов и конструкций, можно быть уверенным, что мы разговариваем с природой на одном языке и что имеется полная вероятность понять друг друга. Логическая конструкция  это как бы построенный сознанием мост между нашим прошлым знанием и движением внешней среды, внешних субъектов.
Естественно, что при построении такого моста сознанию необходимо опирается на свое прошлое знание как истинное. Оно так и делает, ибо другого источника знания у него просто нет. То другое знание, которое имеется помимо сознания, только угадывается. Человек только осознает, что оно имеется и не более того. Из прошлого знания сознание формирует посылки и берет их как истинные, на них как на опорах сознание строит новое знание, посредством которого человек будет «щупать» внешний субъект, а перейдя к новому объекту, сознание получит новое знание и соответственно скорректирует траекторию своего движения. Новый объект не берется сразу и целиком, для этого существует сложная и многоэтапная процедура, о чем мы еще скажем. Сейчас важно понять, что построение субъективного факта необходимый и специфический этап на долгом и трудном пути. Специфика этого этапа в том, что факт (а он именно факт, поскольку является законченным и полным знанием) имеет статус концептуально-гипотетического, или возможно истинного, знания. Но почему факт не может сразу обладать истинным знанием? Объяснить это можно преимуществом прошлого знания, которое в данном случае превращается в его недостаток, условный, конечно. Мы говорили, что прошлое знание консервативное и обыденное. Природа его создала таковым только затем, чтобы не бежать сломя голову за постоянным изменениями внешней среды, поскольку просто это невозможно. Мир изменчив, и в каждый сколь угодно малый отрезок времени он уже иной и отличный от прежнего. Невольно возникает мысль, что настоящего нет, но тогда не может быть и будущего, а соответственно и прошлого. Возникает логический парадокс, которым так богата философия и обыденное сознание.	Законы мышления есть общая парадигма движения знания, которая принадлежит не только мышлению, но и всей природы. Настоящее определяется исключительно сроками выполнения человеком своей задачи. Именно поэтому настоящее имеет различную протяженность; от нескольких наносекунд до миллионов лет.
Прошлое знание удерживает действительность в некотором обобщенном виде и делает ее настоящей в том смысле, что за этот устойчивый и стабильный отрезок времени человек успевает решить свои задачи.Настоящее, таким образом, определяется исключительно сроками выполнения человеком своей задачи не более и не менее. Именно поэтому настоящее имеет различную протяженность и актуальность: от нескольких наносекунд до миллионов лет. И именно поэтому мы можем оперировать субъектами мира и изменять и настоящее, и будущее, и возможно прошлое. Изменчивый мир мы делаем постоянным, а постоянство изменяем под свои задачи.Или, как поет Макаревич: «Не надо прогибаться под изменчивый мир, однажды он прогнется под нас…»	Изменчивый мир мы делаем постоянным, а постоянство изменяем под свои задачи.
Еще одна принципиальная особенность сознания заключается в том, что человек всегда, абсолютно всегда при планировании любых своих действий от самых маленьких, например надеть галстук, и до самих больших проектов заработать миллион рублейстроит концептуальную модель своего поведения.
Опираясь на прошлое знание, человек вполне уверен, что он правильно поступает, что он опирается на истинное знание и что задача будет решена. И только так можно действовать. Но никакая наша задача не решается полностью и до конца,поскольку внешняя среда постоянно изменяется, как уже говорилось, и в каждый сколь угодно малый отрезок времени она уже другая. Следовательно, наше знание о ней, которое опирается на прошлое знание и построено по строгим логическим законам, всегда или чуть-чуть, или весьма сильно отличается от актуальной действительности. Если отличие незначительно, то человек пренебрегает им и смело идет дальше. Но если оно оказывается большим, то задача уже не решается.	.
Можно провести аналогию с кучей песка. Взяли одну песчинку, и куча с точки зрения использования ее для строительных работ ровным счетом не изменилась, хотя, конечно, стала чуть-чуть другой. Но когда взяли всю кучу песка, а оставили одну песчинку, то вряд ли человек сможет решить свою задачу использовать песок для строительных работ. Человек сколь угодно может уповать на истинность своего знания, но факт есть факт: оно всегда прошлое и оно всегда возможно истинное относительно актуальной реальности. Это как дамоклов меч, который висит над человеком, готовый в любую секунду опуститься на его голову, если он зазнается и забудет об этой непреложной истине. В этом плане квалификация философией и обыденным сознанием субъективного факта как возможно не истинного или возможно истинного, кому как нравится, в отличие от объективного факта как истинного, вполне справедлива. Человек интуитивно чувствовал, что с его мыслительными конструкциями, которые, безусловно, являются знанием, всегда что-то не так, и не всегда они подтверждаются практикой. Эту особую область умственной деятельности он и назвал субъективной деятельностью и субъективным знанием. Но необходимо еще раз подчеркнуть, что субъективное знание является законченным, концептуальным знанием, а, следовательно, полностью обладает статусом факта, хотя и субъективного. Соответственно это знание будет истинным только после проверки его практикой, т.е. после особого этапа взаимодействия человека с внешней средой. Мы не будем его сейчас подробно анализировать, но примерную схему взаимодействия можно представить. На основе сформулированной логически непротиворечивой концептуальной схемы своей реакции на внешнюю среду человек вырабатывает конкретные шаги, действия относительно внешнего субъекта. Если субъект не вступает в противоречие с действиями человека, то это означает, что человек правильно его понял, выработал истинную картину и получил верное знание. В этом случае полученное знание переходит в разряд прошлого истинного концептуального знания. Но если логически непротиворечивая установка человека вступила в противоречие с движением внешнего субъекта, то тогда человеку придется отступить и начать все сначала. И так до тех пор, пока человек сформулирует в самом деле истинное знание. Только в этом случае он сможет двинуться дальше.	Субъективное знание в обязательном порядке является законченным, концептуальным знанием, а следовательно, полностью обладает статусом факта, но субъективного
Понятие «новое»
1
Как мы уже говорили, человек может оперировать миром фактов, но только в познанном мире. За его границами остается огромный непознанный мир. Последний существует для человека только в возможности, и оперировать им, как реальным, нельзя, поскольку в таком качестве для сознания он не существует. Осознание возможного мира, т.е. представление (идентификация) его в логических формах, осуществляет мышление. Превращение мира фактов внешней среды в возможность его существования в сознании свидетельствует о способности мышления понять процесс перехода мира фактов из возможности в осознанное бытие. И когда мы говорим, что существует видимый и невидимый мир (и в этом утверждении совершенно правы), то этим самым только констатируем наличие этих двух миров: мира, который мы знаем, и мира, который не знаем, но который познаваем.	Ученый, который открывает новое явление, только потому и открывает его, что оно уже существует.
Общаясь с внешним миром, человек его постоянно его узнает. Внешнего мира, внешнего факта для человека не существует, если их образа нет в сознании. Он их не видит и не воспринимает. Факт и известен как факт. Это одно из принципиальных соображений в логике нашего рассуждения. Но, согласно той же логике, обязательно имеются формы существования субъекта, которые не могут быть идентифицированы сознанием, поскольку ничего подобного в сознании нет.
2. Мы активно оперируем понятием «новое», например новый факт, и поиски его нередко делаем смыслом жизни. Но ответить на вопросы, что такое новое, каким образом сознание переходит из мира знания в мир незнания и наоборот, чаще всего не можем. Однако твердо убеждены, и в этом, безусловно, правы, что новое существует, ибо в противном случае теряется смысл человеческого существования. И в то же время согласно логике рассуждения известное и неизвестное знание разделяет пропасть, ибо, как отмечалось, принципиально новое не может быть воспринято сознанием, а, значит, оно для сознания не существует. Налицо логический парадокс – если для сознания новое не существует, значит, оно не существует совсем, а это в свою очередь приводит к выводу о невозможности существования самого сознания. Но в то же время как только мы согласимся с тем, что новое может быть воспринято сознанием, то вынуждены будем отказаться вообще от понятия «новое». Так что же такое новое? В обыденном понимании новое ¾это то, чего ранее не было, или то, что не было известно. Но даже в обыденном сознании понятие «новое» остается многозначным, поскольку описывает различные вариации взаимодействия с внешним миром и его фактами. Так, например, новое¾это то, чего не было, но в принципе, как возможность, существовало. Например, дороги не было, но пришли строители и построили ее. Образовалось понятие «новая дорога», хотя ничего нового в возможности существования дороги не было. Известное знание было использовано для решения данной задачи. Новое знание, к примеру, было почерпнуто из книжек или от учителя. В принципе оно имеется в рамках общего сознания, но новым оно становится для отдельного человека или группы лиц, например учеников.	Новый факт сразу же попадает в имеющуюся систему знания: сначала в наиболее общую парадигму, а затем в меньшую общность и т.д. до того момента когда факт может быть идентифицирован как единичное понятие.
Под понятие «новое» подпадает и такое явление, которое в принципе не существовало в общественном сознании, но которое образовалось, например, благодаря усилиям ученого. Но это особый случай^1. Для ученого (и общества) научная работа будет новой, если в ее процессе он найдет нечто, что ему не было известно и что помогает решить задачу. Если же в ходе научной работы задача не решается, то в ней нет ничего нового. Ясно, что любое старое знание может оказаться принципиально новым и любое новое  никому не нужным.Научный поиск отличается от практики тем, что полученное знание может откладываться до востребования, и в этом плане термин «новое» к нему вообще не подходит. Знание просто имеется, и оно отлично от того знания, с помощью которого решаются какие-то конкретные задачи. Поэтому понятие «новое», как приложимое к практике, не может быть квалифицировано таким образом в оригинальной научной работе.	Определение содержания нового факта происходит путем расчленения его на составные элементы до того момента, когда сознание сможет их идентифицировать.
Существует и такая точка зрения, что новое это только иной поворот событий в глазах (сознании) человека. Человек видит старое каждый раз в новом обличии, каждое новое уже где-то было. Ученый открывает новое явление только потому, что оно уже существует, но никто об этом не знал и нередко даже не догадывался, потому что оно существовало в иной форме. И в самом деле мир не стар и не нов. Он всегда есть. Постоянно перевоплощаясь, он каждый раз приобретает все новые и новые формы своего существования.
Новое прежде всего определяется задачами человека, которые формируются его потребностями. Последние в свою очередь есть реакция человека на изменение внешней среды, требующее специальных действий по урегулированию возникшего противоречия. Следовательно, понятие «новое» вне конкретной практики не может быть никаким образом квалифицированно.
Требование нового возникает тогда, когда имеющееся знание помогает решению вновь возникшей задачи. Через новый факт определяется новое содержание известного факта для решения иной задачи. Представление факта как нового чаще всего является переоценкой его, но в некотором ином качестве. Но самое главное оценка явления как нового означает, что сознание присвоило его, превратило в актуальное знание, в элемент сознания. Творят это перевоплощение все субъекты мира, в том числе и человек. И каждый их шаг, движение, сколь бы краткими они ни были, суть по существу уже новое, поскольку отличны от предшествующего состояния. Но это не новое состояние мира, это новое состояние субъекта, что по сути означает только новые формы превращения жизни.	Мир не стар и не нов. Он всегда есть. Постоянно перевоплощаясь, он каждый раз приобретает все новые и новые формы своего существования.
Новое это только психологическое восприятие неизвестного нам мира или его части, оценка процесса в его конечном выражении как результат, ставший важным явлением, способным предопределить развитие многих существенных сторон жизни человека. Таким образом, при интерпретации понятия «новое» необходимо исходить из того, что нет абсолютно единого, годного для всех случаев жизни некоего универсального понимания нового. И абсолютно нового никогда не бывает, поскольку оно всегда известно как часть некоторой общей парадигмы, которая в обязательном порядке существует в сознании человека. Можно выразиться еще категоричней: нового нет, имеется только возможностьформ материи взаимодействовать между собой. В данном случае человек, человечество как единая и специальная форма может взаимодействовать с другими формами материи. Эта возможность в виде природной программы, данной человеку изначально, заключает в себе психофизиологический механизм восприятия внешних сигналов как элементов информации, идентификацию поступающих сигналов, хранение этой информации. Наконец, программа позволяет человеку выявлять логику взаимосвязи элементов некоторого единого целого. Другими словами, программа позволяет принимать, обрабатывать и приписывать значение поступающей информации. Она дает возможность человеку использовать другие формы материи для решения своих задач. Эти формы не старые и не новые, они просто существуют в том числе и для сознания, но сознание должно их понять (выявить) и правильно с ними взаимодействовать. Новыми они представляются до тех пор, пока идентифицированы как формы материи и не присвоены сознанием как собственность. Идентификация нового как нового 1. Освоение нового мира осуществляется только посредством старого знания, в свою очередь новое присутствует в каждом акте решения старой задачи. Новое как бы растворяется в старом, становится его частью, по капелькам, по крупицам вбирая в себя прошлое знание. Когда человек попадает в незнакомый для него мир, он пытается понять его, исходя из своего прошлого опыта. Если это не удается, а, как правило, это никогда не удается сделать сразу, то он начинает познавать его по частям. Чем богаче мир или факт, чем он многообразнее, чем больше связей он имеет с другими фактами, тем больше требуется времени и сил для его познания.	Оценка явления как нового означает, что сознание присвоило его, превратило в актуальное знание, в элемент сознания. Новый факт это определение нового содержания известного факта для решения иной задачи.
Если новый факт не может быть идентифицирован в целом как известное единичное понятие, то он расчленяется сознанием на элементы, или подфакты, и делается попытка установить систему их связи. Если не удается определить систему связи на втором уровне, расчленение переходит на третий, а при необходимости и на четвертый, пятый и т.д. уровни. Но до каких пор? До того момента, когда конечные элементы будут представлять собой единичные понятия, которые могут быть полностью идентифицированы. Другими словами, необходимо опуститься до того уровня, когда элементы нового предстанут старыми элементами. Установление связи между элементами нового осуществляется точно так же, как и между фактами. Только это уже другие факты, которые играют специфическую роль в системе нового, устанавливают параллельное и последовательное расположение фактов относительно друг друга.	Нет мира нового, в котором находились бы непознанные, неизвестные факты. Имеется только возможность для образования нового мира фактов в сознании.
2
Представьте себе, что вы попали на другую планету, вышли из корабля, увидели на горизонте что-то движущееся и решили, что это живое существо. Что же вы увидели на самом деле? Только движение как признак чего-то. Признак был идентифицирован вашим сознанием в парадигме «живое»: если движется значит живое. Естественно, данный объект или субъект как часть нового мира вас заинтересовал. От того, что (кто) это такое, будут зависеть ваши дальнейшие действия: или вам придется быстренько убираться восвояси, или же вы подружитесь к обоюдной выгоде. Вы начинаете медленно приближаться к объекту, и когда вы подошли на допустимое расстояние, вам показалось, что это нечто больше похоже на машину и что оно совсем не движется. Однако, подойдя поближе, вы обнаружили, что оно напоминает механическую штуковину. Полученная дополнительная информация, в данном случае пока визуальная, позволила вам сделать вывод о том, что это нечто очень напоминает железки или что-то в этом роде. Сознание идентифицировало его в парадигме «неживое» и в следующей по общности парадигме «механическое образование». Таким образом, два уровня идентификации данный объект уже прошел, следовательно, сознание уже примерно знает, как можно к нему подступиться. Теперь можно его потрогать, пощупать, понюхать, если очень захочется, то и лизнуть, т.е. подключить другие рецепторы и получить новую информацию для дальнейшей идентификации. Можно даже привлечь сподручные или специальные средства для дальнейшего исследования и идентификации.	Новое как бы растворяется в старом, становится его частью, по капелькам, по крупицам вбирая в себя все прошлое знание. Понятие «новое», квалифицируется сознанием как завершенный (и нередко довольно длительный) этап перехода прошлого знания из одного состояния в другое.
Далее все зависит от того объема знания, которым располагает человек. Если знаний не очень много, то ему остается два пути: или успокоиться на достигнутом и больше не обращать на объект внимания, или бежать сломя голову, поскольку он может оказаться опасным. Он может быть космическим объектом неземного происхождения. Но если объема знаний достаточно, то исследователь быстро разберется, что нечто представляет собой космический аппарат, прилетевший с Земли и посланной конкурирующей фирмой. Итак, человек полностью идентифицировал данный объект до уровня определения его единичного понятия, т.е. когда объем понятия полностью известен.
Еще раз повторим, субъект может быть идентифицирован сознанием в общем виде только в том случае, если он попадет хотя бы в самую общую парадигму. В этом случае признаки субъекта, не имеющие аналога в сознании, идентифицируются и получают обозначение. Последнее является тем новым, которое обогащает знание. Если субъект не может быть включен даже в самую общую парадигму, то он вообще исключается из поля зрения как несуществующий или же ему приписывается ложная идентификация. Так, члены какого-либо африканского племени, которые никогда не видели фотоаппарат, не могут его идентифицировать при всем их старании как фотоаппарат. В лучшем случае он будет идентифицирован как некий физический тяжелый предмет, наподобие камня, которым можно разбивать кокосовые орехи или что-то еще. Чаще всего, не сумев понять, что это такое, и не найдя ему применения, они просто откладывали фотоаппарат и никогда к нему не обращались. Правда, были случаи, когда фотоаппарату приписывались сверхъестественные божественные силы и тогда или поклонялись ему, или, считая его вредным и опасным, старались от него избавиться. Новое определяется только задачей, поставленной человеком Мы уже показали, как происходит дифференциация нового явления. После дифференциации идет так сказать «сборка» фактов, которая и позволяет определить содержание нового факта. Каким же образом это происходит? Сознание не содержит в себе новое как факт. Таковым оно становится в результате установления специальной взаимосвязи некоторой совокупности старых фактов. Соединенные каким-то специальным образом известные факты как прошлый опыт и знание человека непостижимым образом становятся новым фактом.	Новое это совокупность старых фактов, специальная связь которых определяется задачами человека. Форма материи может быть присвоена сознанием бесконечное множество раз, принимая новые обличия при решении разнообразных задач.
Но прежде в голове человека формулируется задача, выступающая как факт. Для ее решения человек подбирает свое прошлое знание и его элементы. Формирование задачи само по себе есть процесс образования системы новых концептуально-гипотетических фактов. Задача, или цель, и вся целесообразная деятельность человека ¾это не спонтанный процесс, не озарение, не возникшая ниоткуда потребность. Если у человека (человечества) возникла потребность в новых источниках энергии, то это означает, что прошлая система фактов, которая обеспечивала получение энергии, перестала удовлетворять возросшие потребности. В данном случае через потребность происходит осознание недостаточности прошлого знания. Оно позволяет поставить новую задачу: получить энергию другими средствами. Строго говоря, это еще не задача в подлинном смысле слова, а только осознание необходимости поиска нового знания. Как только человек задает себе вопрос как это сделать, он приступает к определению области поиска нового знания, но в системе старого знания. Проще говоря, человек начинает копаться в памяти, перебирая все богатство знания, накопленного человечеством, чтобы найти что-нибудь подходящее для решения задачи. Предположим, что он не нашел ничего пригодного для ее решения. Он и не мог ничего найти, поскольку задача оказалась слишком новой, и человечество ничего еще не успело изобрести.	На самом деле любое новое присутствует в каждом акте решения старой задачи. При познании внешнего мира сознание прежде всего копается в собственном знании, чтобы определить содержание нового факта.
Тогда человек начинает перебирать в голове различные старые факты, которые при определенном их соединении могли бы дать новый искомый результат. Он вспомнил, что солнце светит очень ярко и даже может обжечь, если очень долго загорать на пляже. Это означает, что из системы связи старых фактов ¾загорание¾он выбрал только один или несколько элементов, а именно, что солнце обладает большой тепловой энергией. Он вспомнил еще, что, если взять увеличительное стекло, то жар солнца будет еще сильнее. Так человек делал в детстве, когда выжигал разные фигуры на дереве или поджигал костер. И здесь из всей совокупности фактов он выбрал только один, а именно, что жар солнца может возрасти посредством увеличительного стекла. И тут ему пришла идея: если поставить сто, тысячу или десять тысяч увеличительных стекол, тогда жар солнца может быть таким сильным, что вскипятит воду в большом самоваре, превратит ее в пар, и дальше по известной схеме. Идея получила законченное выражение в схеме последовательных действий. Все остальное ¾дело техники и экспериментов. Спрашивается, что же здесь нового? Ровным счетом ничего. Все элементы, которые здесь участвуют, факты старого знания, они уже были известны. Но, соединив их специальным образом, человек получил новое знание ¾гелиостанцию, или солнечную энергетическую установку. Но представим себе ситуацию, когда нет элементов старого знания, позволяющих решить задачу уже на втором уровне. Таким образом, какой был описан выше, она не может быть решена. Это означает, что задача оказалась слишком общей. Для ее решения выделяется необходимая серия подзадач, и далее все протекает так, как было описано выше. Так в настоящее время решается задача термоядерной энергии. Уже сегодня в этой области накоплено такое количество нового знания, которое позволяет говорить о принципиально новом виде энергии.	Если субъект не может быть включен даже в самую общую парадигму, то он вообще исключается из поля зрения как не существующий или же ему приписывается ложная идентификация.
Как только человек соединил старые факты и получил нечто новое, что помогает решить задачу, он присваивает ему имя, как правило, близкое к тем именам, которые имели некоторые старые факты, внесшие существенную долю в образование нового явления. Под этим именем как ярлыком оно и помещается в долговременную память и становится частью общего знания. Обращаясь впоследствии к данному ярлыку, сознание воспроизводит всю совокупность составляющих явление фактов. Чаще всего сознание оперирует ярлыками, например при идентификации какого-то нового кванта информации, и только при решении специальной задачи обращается к составляющим явление элементам. Процесс образования нового факта 1. Система взаимосвязи старых фактов в обязательном порядке выстраивается на основе нескольких принципов. Первый взаимодействие осуществляется в системе трехсубъектного взаимодействия. Второйиз трех субъектов два выступают константами, а одинпеременной величиной. Третийстепень распределения одного признака какого-либо субъекта в другом. Собственно, константы имеют высокий уровень распределенности одного или нескольких признаков друг в друге. У переменной небольшая степень распределенности какого-либо основного признака в других субъектах взаимодействия.	Как только человек соединил старые факты и получил нечто новое, что помогает решить задачу, он присваивает ему имя (ярлык) и помещает в долговременную память. Обращаясь к данному ярлыку, сознание воспроизводит всю совокупность составляющих явление фактов.
Отсюда напрашивается вывод: степень вероятности образования нового факта зависит от величины (больше, меньше) присутствия в нем признаков старого факта. Чем меньше степень распределения тех или иных признаков старого факта, тем меньше возможность образования нового факта. Чтобы наглядно представить процесс распределения признаков и его результат, приведем такой пример. Скорость является одним из важнейших фактов со всеми своими атрибутами и определяется двумя другими важнейшими фактами: расстоянием и временем. Это означает: сколько-то времени в каких-то единицах как признак общего факта времени будет распределено в факте расстояния, также выраженного в каких-то единицах измерения. Характер распределения определяет операция с данным признаком. Если мы приняли, что скорость это количество пройденных километров за час, то это означает распределение признака расстояние во времени как общей категории. Данный специфический характер распределения и образовал принципиально новое понятие и явление как факт. Точнее, он уже существовал в природе, поскольку присущ всему живому, всем тем, для кого движение есть условие существования (убегать, чтобы не быть съеденным, или догонять для того, чтобы кого-то съесть, и в том, и в другом случае это вопрос жизни и смерти). Человек только актуализировал это знание и формализовал его, представив в виде формулы. Но, препарируя формулу, мы видим, что скорость обусловлена характером распределения одного факта как частного и называемого признаком в другом факте как общем по отношению к нему. Но фактом в данном случае выступает и характер распределения, ибо и от него зависит природа нового факта. Итак, мы имеем дело с тремя фактами, которые находятся между собой в определенной взаимосвязи.	Степень вероятности образования нового факта зависит от величины присутствия в нем признаков старого факта.
В приведенном выше распределении время выступает константой, или постоянной величиной, которая принимает конкретную форму. В данном случае это час. Константой выступает и принцип распределения расстояния во времени. И только расстояние оказывается изменчивой величиной. Все это вместе взятое определяет особый характер распределения данного признака как факта (расстояние), что и обусловило принципиально иное явление скорость. Но необходимо подчеркнуть, что данный факт для нас, т.е. для человека, становится новым только потому, что позволяет решать новые задачи.	Новый факт становится для человека таковым только потому, что позволяет решать новые задачи.
2. Но можно сделать по-другому. Константой становятся расстояние и скорость. Тогда получаем новый факт ¾время. Если константой становятся время и скорость, то новым фактом¾пройденное расстояние (но не расстояние вообще.) Впрочем, не все можно соединить, и распределение какого-то признака может и не дать нового факта. Нельзя, например, минуты распределять в килограммах. Что-то, конечно, получится, но как это применить на практике неизвестно. В подобном случае можно говорить о неверном, неистинном факте и т.д. Однако обратим внимание на то, что в данном распределении был использован механизм, который ранее уже приводил к новому факту. Его мы и имеем. Но поскольку мы не знаем что с ним делать, куда его применить, он остается невостребованным. В принципе существует потенциальная возможность, распределить любой признак в другом общем факте, но каждый раз необходимо четко представлять, какая объективная реальность кроется за данным новообразованным фактом. А то, что она в обязательном порядке имеется, не вызывает сомнения	В принципе мы можем распределить любой признак в любом факте. Но надо знать, что отражает данное распределение.
3. Принцип распределения признака в некотором общем факте является абсолютным. Наиболее четкое и осознанное выражение он получил в логике и статистике. Распределение терминов в суждении и корреляционный анализ (если не касаться понятийных тонкостей) ¾это по сути два одинаковых явления, но названных различными именами. В математике, социологии, демографии и других науках принцип распределения лежит в основе определения степени связи между явлениями и образования нового явления. Чаще всего это связано с частотой распределения признака, что позволяет установить количественные зависимости между явлениями. Более сложные вариации исходят из характера распределения в философии, социологии и других так называемых неточных науках. Законы мышления и социального мира построены на исследовании качественного характера распределения, что и позволяет представить их как оригинальные образования. Впрочем, одно (количественный) не исключает другое (качественный анализ). Различные науки фактически исследуют одни и те же общие законы. Но из-за различия используемых терминов, получается так, как будто они говорят о разных явлениях. Философы использовали термин «образование» как наиболее общий. Логики ¾термин «распределение» и в конец запутали друг друга. И сколько требуется сил, чтобы понять, что речь идет об одном и том же. Чаще всего понимание возникает в смежных исследованиях и дисциплинах. Так, например, социология активно использовала терминологию и философии, и статистики при исследовании распределения признака в некотором общем объекте. Те двойные связи, которые использовали социологи, позволили им вполне адекватно оценить принципиальность данного явления. Философский анализ природы двойных связей позволил увидеть нечто большее, чем просто тесную связь двух явлений. Впрочем, даже в рамках одной дисциплины наблюдается терминологический разброд, когда для определения одного и того же явления пользуются различными терминами. И наоборот, когда разные явления описывают одним и тем же термином. Так, то что называется фактом, в философии спокойно укладывается в понятия «явление», «объект», «акт», «предмет», «вещь», «опыт» и некоторые др. с небольшими вариациями.	Законы мышления и социального мира построены как раз на исследовании качественного характера распределения, что и позволяет представить их как оригинальные образования. Процесс распределения признака имеет еще одно свойство: факт в одном случае выступает как процесс, в другом ¾ как явление.
4
Процесс распределения признака имеет еще одно свойство: факт в одном случае выступает как процесс, в другом ¾как явление, хотя чаще всего процесс как факт не рассматривается. Описание факта как явления означает представление его в пространственно-временной фиксации. Факт как процесс означает представление его в пространственно-временной протяженности. По сути это перетекание факта из одного состояния в другое. Собственно в этом случае его даже не представляют как факт. Строительство дороги можно назвать процессом, если каждый этап воспринимается частью общего. В этом случае человек переходит от одного факта к другому, передвигаясь к намеченной цели. Но строительство одной дороги можно представить и как явление, если оно воспринимается как законченный этап в другом процессе, например в строительстве сети дорог.	Процесс как факт чаще всего таковым не рассматривается.
Строительство дороги как процесс определяется специальной связью известных элементов, или фактов, которая образуется человеком. При типовом процессе связь между ними хорошо известна и выступает самостоятельным фактом, например, она (связь) может выражаться в проекте, плане строительства и прочих документах обобщающего типа. При нетиповом процессе связь также определяется сознанием, но тогда она имеет вероятностный или возможно истинный характер. В опосредованной цепочке элементов новым является только то, что человек поставил их особым образом в отношении друг к другу последовательно и параллельно. Вариантов здесь может быть бесконечное множество. Все зависит от того, какими знаниями обладает человек и каковы поставленные задачи. Каждая вариация выступает самостоятельным фактом, после чего она может быть включена в другой процесс, где будет выступать одним из фактов.	Процесс определяется специальной связью известных элементов, или фактов, которая образуется человеком.
Но для того, чтобы применить любой вариант зависимости фактов между собой, необходимо очень хорошо знать свойства фактов или уметь представлять факт как процесс с его элементами и их специфической связью между собой. В построении цепочки соотношения фактов человек использует не факт целиком, а только его свойства. Это продолжение того же сочетания понятий: явление и процесс. Обозначение явления как факт есть по сути овладение и взятие его человеком целиком, независимо от того, чьим элементом он является. Но представление явления как процесс позволяет оперировать только его элементами как фактами. Понятия «процесс» и «явление» существуют только для того, чтобы определиться: действует ли человек внутри факта или вне его, т.е. внутри какой-то частной парадигмы или вне ее. При этом сам факт сознанием фиксируется, и относительно его человек ведет точку отсчета. Положение человека в мире фактов (в физическом пространственно-временном континууме или в оценочном мире, определяющем содержание факта) каждый раз бывает обозначено и поэтому фиксируется в сознании определенным образом, выражается в четких или не очень четких терминах и понятиях. Последнее позволяет самоопределиться человеку в мире понятий. Так явление как факт описывает человека в ситуации весьма отличной от той, которая фиксируется понятием «процесс». Соответственно требуются и различные действия.	Обозначение явления как факт есть по сути овладение и взятие его целиком, независимо от того, чьим элементом он является. Но представление явления как процесс позволяет оперировать только его элементами как фактами.
Если человек находится внутри процесса, который состоит их серии фактов, перетекающих друг в друга, он имеет возможность изменить направление перетекания фактов. Но если человек находится в ситуации фиксированного факта, то он не имеет возможности его изменить. Он берет его как данность, подчиняется ему как объективному явлению, всем его законам, хотя бы в силу того, что это уже свершенное действие, т.е. уже прошлый опыт, не имеющий обратного хода, не изменяемый ни в пространстве, ни во времени. Возможность изменить направление протекания факта и тем самым как бы манипулировать им, определяется тем, что в этом случае человек оперирует не самим фактом, а его элементами. Человек не меняет парадигму факта, а только использует его как элемент в иной ситуации. Использовать означает взять отдельные свойства факта и включить их в другую ситуацию. Это в свою очередь возможно только в том случае, если элементы обладают идентичной природой в единой парадигме. Понятно, что при наличии даже ограниченного количества известных элементов и ограниченного количества фактов сочетаний между ними может быть бесконечное множество. И каждое такое сочетание представляет собой новое явление.	Если человек находится внутри процесса, он имеет возможность изменить направление перетекания фактов. Но если человек находится в ситуации фиксированного факта, то он не имеет возможности его изменить и берет его как данность.
Двигатель внутреннего сгорания ¾вполне известный факт. Но сочетание его элементов позволяет производить его различные модификации для легковых автомобилей, тракторов, самолетов и пр. Двигатель как факт определяется представлением его как общей парадигмы (например, в отличие от ракетного двигателя), которая позволяет делать различные вариации. Чем богаче парадигма, тем больше вариацией она позволяет произвести. Но двигатель внутреннего сгорания как факт позволяет соотнести его с другой парадигмой ¾той же ракетой и ракетным двигателем. Последняя даже может выступать более общей парадигмой.	Только самостоятельное и независимое движение каждого субъекта в общей системе их взаимодействия определяет жизнеспособность каждого из них.
5
Кратко резюмируя сказанное, необходимо подчеркнуть несколько ключевых позиций. Безусловно, внешние объекты и природа в целом существуют вне сознания, и последнее с необходимостью включенное в общий процесс взаимодействия природных объектов находится полностью в системе их связи и определяется их частной природой. Природа и любой ее объект не заботятся о существовании человека, человечества, как впрочем, и каждого отдельного ее объекта. Это личное дело человека и в силу этого он приобретает самостоятельность. Более того, такое враждебное или, точнее, безразличное отношение природы к субъекту и позволяет ей существовать, ибо только самостоятельное движение каждого субъекта в общей системе их взаимодействия определяет жизнеспособность каждого из них.
Но для того чтобы сознанию определиться в этой системе взаимосвязи и выработать свою траекторию движения, внешние связи и субъекты должны находится в сознании, должны быть его собственностью. Относительно внешней ситуации человек может определиться, только исходя из своего знания, и другого источника у него нет. Относительно внешнего субъекта человек только реагирует на него и не более того. И свое отношение с внешним миром он строит, исходя только из собственных представлений о том, что и как надо делать в той или иной ситуации.	Относительно внешней ситуации человек может определиться, только исходя из своего знания, и другого источника у него нет.
Другой принципиальный момент. Представление человека может быть не совсем верным в силу различных причин, и прежде всего из-за недостаточности знаний. В любом случае он будет опираться исключительно на свое знание и ни на какое другое. Тем более он не будет опираться на внешний факт и только потому, что внешний факт не взят им как его собственность. При этом мы не можем отказаться от понятий «субъективный» и «объективный» факт. Если мы откажемся от одного из этих понятий, то автоматически откажемся и от другого. И в самом деле, если мы будем утверждать, что существует только субъективный факт, то этим самым мы откажем природе в праве на существование. В лучшем случае за ней останется роль некоего пассивного субстрата для преобразовательной роли сознания. В истории философии уже делались попытки доказать подобное, но они не выдержали более или менее пристального даже логического анализа. В свою очередь отказ от понятия «субъективное» ведет к отказу от существования человека и человечества как субъектов природы. Даже если определить человечество как производное от материи, то надо признать его хотя бы относительную самостоятельность со всеми требованиями к самостоятельным и свободным субъектам.	Человек не может опираться на внешний факт до тех пор, пока он не взят сознанием как его собственность.
Да, субъективное и объективное существуют, но только в сознании человека. Можно утверждать, что природа их различна в отличие от общепринятой в научной литературе точки зрения. Субъективный факт это нечто иное, как концептуально-гипотетическое, или возможно истинное, представление человека о том, как вести себя в изменившейся внешней ситуации. Перед человеком часто возникает необходимость самоопределиться в изменившейся ситуации, определить свое поведение. В поисках выхода он опирается исключительно на прошлое знание и строит предположительную траекторию поведения. Таковой, т.е. возможно истинной, она остается до того момента, пока не будет проверена на практике, пока природа не согласится с тем, что человек правильно понял произошедшие изменения, ведет себя с ней адекватно и опять успешно решает свои задачи. Внешняя ситуация не является фактом для человека до тех пор, пока не включена в систему его знаний. Фактом она становится только в результате взятия ее человеком. Следовательно, объективный факт  это наше прошлое знание, известное, проверенное и потому истинное.Именно на него опирается человек как на гранитную скалу, и именно это знание обеспечивает ему устойчивость в жизни и возможность принимать правильные решения в типовой ситуации.	Да, субъективное и объективное существуют, но только в сознании человека.
Уязвимым моментом прошлого знания является то, что оно прошлое и в силу этого консервативное. Но данный момент содержи и большое преимущество, поскольку знание отражает наиболее общие законы развития природы и себя как ее части. И в силу этого оно становится типовым, способным решать типовые задачи в типовой и даже немного не в типовой ситуации. Еще раз повторим, мы не отказываемся от внешней среды как независимой от сознания человека. Но она не является объективным фактом, поскольку человек не может строить свое поведение на ее основе до тех пор, пока она не станет его собственностью, частью его общего знания. Образование новых фактов происходит только на основе старого знания, после установления специальной связи (как самостоятельный факт) между объективными фактами как типовым знанием и присвоения им (фактам) нового наименования. Собственно это и есть субъективный факт. Поскольку это знание новое, оно в обязательном порядке является концептуально-гипотетическим представлением о том, как необходимо строить свои взаимоотношения с природой, с другими внешними объектами. Только после проверки оно приобретает статус объективного факта, т.е. типового прошлого и проверенного знания со своим собственным наименованием.	Только будучи проверенным, субъективный факт приобретает статус объективного, т.е. типового прошлого и проверенного знания, но со своим собственным наименованием.
Необходимо подчеркнуть, что абсолютно нового знания не бывает и быть не может, в отличие от широко распространенного мнения. Есть только иная связь старых прошлых фактов или их элементов, которая строится в зависимости или от изменившейся внешней ситуации, или от появления иных задач. Но связь эта есть также прошлое знание, только с изменившимся содержанием. Иные факты прошлого знания и иная связь как прошлое знание и дают то новое, что позволяет решать иные задачи, а после подтверждения практикой получает иное наименование и само превращается из концептуально-гипотетического в объективный факт. Такова наша позиция относительно понятий субъективного и объективного факта и в связи с этим понятия «новое». Правда, эта точка зрения также является возможно истинной и требует подтверждения практикой.	Необходимо подчеркнуть, что абсолютно нового знания не может быть. Есть только иная связь прошлых фактов, которая строится в зависимости от иных задач как общей парадигмы установления новой связи.
Интерпретация факта - есть новый факт
1. Многообразная интерпретация какого-то факта есть по сути установление возможного многообразия связей. Из этого можно сделать предварительный и очень важный вывод: интерпретация факта есть выражение возможности установления какого-то комплекса его связей с другими фактами. Установление нового комплекса связей позволяет определить по новому сущность данного факта. Другое дело, что данный комплекс связей остается только в сфере возможности, но моделируемой сознанием и не осуществимо по каким-либо причинам в актуальном знании и в реальности. Так, любая научная идея есть возможная интерпретации поведения факта в новой ситуации. Это означает, что ученый поставил факт в совершенно или частично иную систему фактов и тем самым построил модель возможного комплекса связей, которые и обусловили новый искомый факт. Но по техническим или каким-либо иным причинам реализация такого факта оказалась невозможной.	Интерпретация факта есть выражение возможности установления его связей с другими фактами.
Абстрактной интерпретации не бывает, она всегда предопределена каким-то общим фактом. Сколько бы человек ни строил интерпретаций и какими бы изощренными и необычными они ни были, они в обязательном порядке действуют в известной парадигме знаний как наиболее общем факте. Таким образом, интерпретация всегда ограничена актуальным знанием при сохранении ее неограниченности потенциально. Но именно интерпретация позволяет понять возможности факта и оперировать им как актуальным знанием. Отсюда вытекает еще один важный вывод. Интерпретация, выступая самостоятельным фактом, на который человек опирается в своих действиях, тем не менее является специфической формой выражения общего факта. Ее специфика выражается в том, что данный факт есть только возможно истинный, и до тех пор, пока не подтвердится практикой, он таковым и остается. А это означает, что существование его как реального факта всегда остается под сомнением.	Интерпретация в обязательном порядке действуют в известной парадигме знаний как наиболее общем факте.
Огромная религиозная литература есть только интерпретация факта жизни Христа. Но это не вольная или свободная интерпретация. Она в обязательном порядке выражает общую парадигму, в данном случае идею спасения человека. Все вариации этой идеи как ее интерпретация есть только ее самовыражение и воплощение в других объективных фактах.	Вся религиозная литература есть интерпретация факта жизни Христа.
Факт распятия Христа только потому и приобрел столь широкое звучание, что в нем воплотилась богатая нравственная идея, включенная во множество других актуальных связей объективного мира, в котором существует человек. Но и понимание идеи спасения как факта и посредством факта распятия Христа позволяет с достаточной полнотой определить идею спасения как нравственный императив. В истории религии и церкви не прекращаются попытки установить потенциальное многообразие связей посредством определения сущности факта спасения как краеугольного камня всей религиозной догматики во всяком случае православной церкви. И вряд ли можно утверждать, что данный процесс завершен. Когда эта идея окажется исчерпанной, т.е. понятой, религия, а соответственно и церковь, перестанут существовать. Огромная пирамида знания, состоящая из сложной системы интерпретации факта распятия Христа и существования бога и сама выступающая фактом знания исходного факта, становится воплощением постоянной потребности человека и человечества в этом факте и в его интерпретации. Посредством данной идеи человек решает какую-то свою задачу, знание которой и определяется знанием факта. В этом плане вопрос о том, зачем нужны религия и церковь и реальность факта распятия, становится бессмысленным, поскольку ответа на него нет, и не может быть, да он никому и не нужен.	Понимание идеи спасения как факта посредством факта распятия Христа позволяет с достаточной полнотой определить идею спасения как нравственный императив.
Вопрос бессмыслен не только потому, что религия является областью чувств и веры. В равной степени религия оказывается полем и рационального знания, воспринимаемого как чувственная интерпретация. Вопрос этот не имеет смысла только потому, что сам человек и человечество выступают одним из фактов в пирамиде фактов религиозной интерпретации. Не человек и человечество породили пирамиду интерпретации факта распятия, а именно данный факт определил сущность человечества. Факт распятия и спасения становится фактом в системе человек. Вопрос о существования факта распятия Христа и существования Бога не имеет смысла еще и потому, что не позволяет, не допускает интерпретацию самого себя как факта существования, выступает как бы изначальным и тем самым конечным фактом и замыкается на самое себя. Факт, что Бог существует (или не существует) в рамках той или иной парадигмы (верующих и неверующих), сам по себе не интерпретируем и в этом смысле абсолютен и истинен. Открытый факт позволяет наращивать необходимый объем знания. Церковь, выступая фактом жизни общества, становится открытым фактом, активно включается в разнообразные связи и взаимодействует с множеством субъектов как фактов общества.	Человек и человечество выступают одним из фактов в пирамиде фактов религиозной интерпретации факта бытия бога.
Поиски ответа на вопрос зачем нужна церковь оказываются на деле поисками определения интерпретируемых фактов, т.е. поисками сущности многообразных связей взаимодействующей церкви. Ответ на поставленный вопрос означает понимание того, каким образом церковь и религия оказываются взаимоувязанными в общей системе взаимодействующих субъектов и соответственно какую роль в обществе они играют. Но парадокс заключается в том, что как только это удается определить, мы получаем не ответ на вопрос, а новый факт, который в свою очередь требует специальной интерпретации. И так до бесконечности. Таким образом, понять религию, церковь и пр. означает в первую очередь понять самого себя, а в факте распятия Христа определить свое предназначение. Человек пытается понять Бога посредством человека, сделав его ответственным за Бога. Человек стремиться понять самого себя посредством Бога, сделав его ответственным за человека. «И у Бога есть свой ад: это его любовь к людям»^1. Почему это так необходимо человеку¾совершенно иная плоскость знания и бытия..	Поиски ответа на вопрос зачем нужна церковь оказываются на деле поисками определения интерпретируемых фактов, т.е. поисками сущности многообразных связей взаимодействующей церкви.
Человеку присуща интерпретация как стремление к пониманию. Оно стало его сущностью по отношению к самому себе. Человеку присуще отношение, которое становится частью понимания. И сколько бы человек ни рвался из собственных оков, сбросив их, он преображается в нечеловека. Он ограничен самим собой и становится тем, чем он есть только в силу того и потому, что добровольно надел на себя эти оковы. Понимание ¾его бич и мания величия, его рок и судьба, его счастье и трагедия, любовь к самому себе и к Богу как к себе подобному и другому человеку. Для него в этом смысле нет никакой разницы. Становясь фактом собственной жизни и собственной идеи, человек превращается в идею понимания, в ее раба и в ее часть. Понимание превращается в смысл его существования, а понимание этого оборачивается для него трагедией. Он становится тем, от чего так энергично убегал и к чему так страстно стремился. Человек предполагает, что в понимании заключается смысл его существования, хотя на самом деле оно только средство для существования. Человек предполагает, что понимание ¾это высший смысл, предначертанный судьбой, а на самом деле это только форма выражения судьбы и природы. Человек, став человеком, потерял счастье неведения и небытия, но стал он им вопреки самому себе и не по собственному желанию. Человек обращается к Богу как к сверхчеловеку, чтобы понять себя, и ищет ответ у того, кто сам ищет ответ у человека: каким образом бог стал Богом. И Бог, и человек ищут ответ друг у друга как вечные странники, связанные более чем крепкими узами любви и необходимости.	Понять Бога означает понять самого себя, а в факте распятия Христа определить свое предназначение. Человеку присуща интерпретация как стремление к пониманию.
2
Через интерпретацию факта устанавливаются его некоторые возможные связи с другими фактами. Ученый строит такую систему интерпретируемых частных фактов, которая позволяет ему гипотетически предположить о природе и сущности интерпретируемого основного факта. Основываясь на известном знании как на прошлом опыте, ученый мысленно включает знание, существующее в форме фактов, в новую систему фактов и тем самым строит гипотетический мир фактов. Гипотетический мир фактов не что иное, как мир интерпретированных фактов. Он ничем не отличается по своей природе от любого другого интерпретируемого мира фактов за малым исключением: мир интерпретированных фактов есть возможно истинный мир с точки зрения его способности решить ту задачу, которую поставил ученый и для чего он и построил этот мир и провел интерпретацию. Решение задачи превращает возможно истинный факт в реальный и т.д.
Едва ли не вся познавательная и мыслительная деятельность человека сводится к поиску истинной интерпретации. Даже зафиксировав ту или иную интерпретацию как истинную, т.е. отражающую содержание интерпретируемого факта, человек не до конца уверен в том, так ли это на самом деле. Термин «интерпретация» свидетельствует о том, что человек предполагает, что его понимание сущности факта возможно истинное. Каким же образом факт из интерпретированного становится истинным?	Едва ли не вся познавательная деятельность человека заключается в поисках истинной интерпретации.
Дело в том, что интерпретация это, как мы уже говорили, не только как результат, но и процесс. Чаще всего ее толкуют как результат, поэтому и возникло понятие «интерпретируемый факт». По сути дела любой факт, как мы уже говорили, содержит в себе ограниченное множество фактов. Построение гипотетического множества фактов по существу есть процесс установления необходимых связей, которые и составляют сущность того основного факта, который является результатом данного процесса,интерпретируемый факт. Процесс может быть весьма длительным, и в результате получаем гипотетический факт, кардинально отличный от интерпретируемого факта. Но если процесс интерпретации как методология образования нового факта, является истинным, то результат всегда будет возможно истинным. Например, когда историки говорят о том, что уход Андрея Боголюбского из Киева вглубь континента в Ростово-Суздальское княжество был обусловлен стремлением избежать пограничных войн и столкновений с киевской вольницей, которая к тому времени стала уже неуправляемой и мешала процессу образования единого русского государства, то это только возможное знание, хотя само по себе и является фактом. В данном случае мы даже не говорим о том, что образование нового факта и его сущность определены некоторой совокупностью фактов, как правило, опускаемых историками при анализе того или иного факта истории. Так, уход Андрея Боголюбского из Киева был обусловлен рядом субъективных и объективных факторов. Историки выделяют только доминирующие факторы или даже один основной фактор. Но в любом случае каковы бы факторы или их совокупность ни были, они с необходимостью носят возможно истинный характер.	Если процесс интерпретации как методология образования нового факта является истинным, то результат всегда будет возможно истинным.
Уход Андрея Боголюбского из Киева является установленным фактом. Серия других фактов, также определенных как истинные, позволила выявить истинность данного факта достаточно однозначно. Однако причины ухода из Киева для историков не столь однозначны, поскольку не зафиксированы однозначно исходные факты. Поэтому любое предположение по этому поводу является гипотетическим, хотя по всем своим атрибутом и является фактом. Исход Андрея Боголюбского из Киева можно интерпретировать с различных точек зрения: государственной, национальной, социальной, политической, психологической, личностной и т.д. И каждая такая интерпретация может быть вполне возможной и истинной. Но если окажется, что политическая интерпретация противоречит социальной, в рамках некоторой общей парадигмы, то это будет означать, что или обе, или одна из них неверные. Так, Лев Гумилев, и не только он, предполагает, что татаро-монгольское нашествие не оказало большого влияния на исторические судьбы Руси и русского народа. Карамзин уверяет, что нашествие оставило на долгие годы глубокий след в истории России и русского народа. Тщательный анализ истории Руси, ее культуры, политики, государственного устройства, русского языка, проведенный отечественными историками, с большой убедительностью свидетельствует о том, что татаро-монгольское нашествие оставило ощутимый след в судьбах народа. Отсюда можно сделать предположение, что интерпретация Л. Гумилева не совсем верная. Но такое можно утверждать только в том случае, если мы знаем о задаче, которую решал данный историк. Другими словами, интерпретация Л. Гумилева может быть вполне истинной, но только в рамках решаемой им задачи. Недавно один современный историк, проанализировав историю образования России и русского общества, пришел к заключению, что собственно русских как нации и народа не существует, их и не было. Имеется только разновидность казаков, являющаяся стратой татаро-монгольского или какого-то иного сообщества. Для доказательства подбирается серия весьма убедительных исторических фактов. И все это для того, чтобы решить специальную задачу истоками современного Российского общества являются некоторые народности современного Закавказья. Другой историк не менее убедительно доказывал, что татаро-монгольского нашествия вовсе не было, а была междоусобная гражданская война между русскими князьями и т.д. В рамках решения конкретной задачи такая интерпретация привлекаемых фактов вполне возможна и полностью истинна. Для решения другой задачи, например для доказательства самобытности русского общества, данная интерпретация может восприниматься как ложная.	Серия фактов, также определенных как истинные, позволяет выявить истинность интерпретированного факта достаточно убедительно.
Сейчас не будем спорить о том, какая интерпретация абсолютно истинна. Это не наша задача. Но с научной точки зрения такая постановка вопроса неприемлема. Любая, даже самая маленькая нация, народность хочет видеть себя великой, хотя бы в своей истории, и никто не вправе ей в этом отказать. Другое дело, какую цель, какую задачу решает данная нация, специально интерпретируя факты истории другой нации. Эта цель может войти в противоречие с целями и задачами другой маленькой или большой нации. Тогда уже интерпретация своей и чужой истории приобретает не отвлеченно научный характер, а политический и трагично практический. Интерпретация факта порождает нередко лавину интерпретаций интерпретации фактов. Лавинообразная интерпретация факта ¾это система логических умозаключений, которые воспринимаются как истинные. Но здесь кроется роковая опасность. Цепочка логических умозаключений имеет особое свойство: чем больше она разворачивается и чем дальше уходит от истинного начального факта как истинной посылки, тем в большей степени (в геометрической прогрессии) нарастает ошибка и переходит в неверное знание. И в конце получается абсурдная интерпретация. Сегодня можно наблюдать абсурд в стремлении бывших республик Союза доказать свою независимость и самобытность, выстраивая цепочку умозаключений из специально подобранных фактов.	Процесс интерпретации факта представляет собой систему логических умозаключений, которые воспринимаются как истинные.
Что такое первичный факт? 1 Если исследователь нового строит гипотетическую систему связи фактов, то историк или следователь стараются воспроизвести существующую систему интерпретированных фактов. Речь в данном случае идет о понимании и восстановлении сущности так называемого первичного факта. Иными словами, необходимо восстановить причинно-следственную связь явлений, которые породили существующий факт (систему фактов), с тем, чтобы определить сущность факта, его содержание и место в системе прошлых и настоящих фактов. Ученый, заглядывая в будущее, выстраивает гипотетическую систему взаимосвязанных фактов. Историк или следователь, как, впрочем, и каждый из нас, при необходимости пытаются воспроизвести уже существовавшую цепочку взаимопревращений основного факта, чтобы понять его сущность и определить его место в данной системе взаимосвязи фактов. В первом случае это прорыв в будущее, построение новой системы фактов и определение своей роли в ней при решении новой, нетиповой задачи. Во втором случае человек пытается понять существовавшую систему фактов, с которой он столкнулся. Он действует в типовом поле знаний, но для него почему-либо неизвестном. Однако, при этом, процесс интерпретации природы исходного факта и окружающей его системы фактов остается неизменным. Он один и тот же, меняется только вектор направленности. Суть процесса сводится к формально-логическому механизму построения рассуждения, т.е. к определенной логике взаимодействия фактов, которая воспроизводится в мышлении, и к его проверке на практике. Порядок построения силлогизма хорошо описан в логической литературе.	Если исследователь нового строит гипотетическую систему связи фактов, то историк или следователь стараются воспроизвести существующую систему интерпретированных фактов.
Проверка истинности вывода осуществляется в процессе взаимодействия человека как субъекта с фактом как объектом, которое протекает в форме вопросов и ответов, и постоянной корректировке истинности посылок. Другими словами, если логический вывод оказался неправильным, то цепь логических рассуждений повторяется с какого-то исходного момента, который представляет собой однозначно истинную посылку или исходный факт. Цепочка рассуждений (и соответственно вывод) оказывается неверной по одной простой причине, что она не соответствует реальному движению субъекта.	Проверка истинности вывода осуществляется в процессе взаимодействия человека с фактом, которое протекает в форме вопросов и ответов и постоянной корректировке истинности посылок.
Поэтому первичный факт есть условное понятие. Когда ученый-историк пытается понять «откуда есть пошла земля русская», то это означает ¾необходимо понять законы причинно-следственных зависимостей, или характер и сущность связи фактов, которые породили один интересующий нас факт из серии других фактов. Объективно первичный факт не существует, поскольку все бытие есть сеть фактов. Но первичным, т.е. важным для нас, факт становится только потому и тогда, когда он определяет наши действия, наше поведение. Например, преступление и его расследование есть один из таких важных фактов, который оказывает в определенных ситуациях весьма сильное локальное влияние и на наше окружение и на наше поведение.	Первичный факт ¾ это условное понятие.
2
Когда следователь ставит целью раскрыть факт совершения преступления, он тем самым пытается воссоздать, воспроизвести факты совершенного действия. Добивается он этого путем анализа интерпретаций факта, так называемыми очевидцами. Происходит серия забавных превращений факта, которые весьма интересно определяют сущность интерпретаций. Во-первых, интерпретация никогда не бывает и не может быть адекватной по природе образования факта, если воспринимать интерпретацию как факт. Все очевидцы, причем самые непосредственные, никогда адекватно не описывают факт совершения преступления. Не случайно среди следователей распространена шутка: врет как очевидец. Во-вторых, некоторые свидетели специально искажают факт. Это тоже интерпретация, которая решает свою задачу, нередко весьма отличную от задачи, решаемой следователем, но она имеет право на существование наравне с другими фактами. В-третьих, следовать также проводит интерпретацию причем как первичного факта (так называемая версия или версии), так и интерпретации данного факта очевидцами, т. е. он проводит интерпретацию интерпретации. Исходя из сказанного, складывается впечатление, что никому и никогда не удается со стопроцентной гарантией узнать, что же из себя представляет первоначальный факт, поскольку он растворяется во множестве других фактов как его интерпретации. Это так и не так. Следователь все-таки заканчивает дело, докапывается до сути, и истина торжествует, если судить по детективным фильмам и книгам. При этом он опирается на неопровержимые улики, выступающие фактом. Когда преступнику предъявляют отпечатки пальцев на кинжале, несколько свидетелей подтверждают, что видели его на месте преступления, да к тому же он сам сознался, то этого, как правило, достаточно, чтобы дело передать в суд, а обвинительная сторона потребовала самого сурового приговора.	Первичным факт становится только потому и тогда, когда он определяет наше поведение.
Но выступает адвокат и говорит, что отпечатки пальцев, которые имеются на орудии преступления, не связаны с убийством. Эти два факта оказываются не связанными между собой причинно-следственной нитью, а являются случайным совпадением, пересечением двух совершенно различных линий фактов. В жизни это происходит довольно часто, на что мы, как правило, не обращаем внимания, но в случае расследования преступления такое совпадение может быть роковым для обвиняемого.	Первоначальный факт это опосредованная цепочка взаимосвязи множества других фактов.
Показания свидетелей, как доказывает адвокат, также не бесспорны. Если очевидец говорит, что он был на месте преступления, то необходимо понять, что же он на самом деле видел. А это не всегда просто.  Что вы видели? спрашивает адвокат очевидца.  Я видел, говорит очевидец,как преступник убегал.  А почему вы решили, что убегал преступник, а не какой-нибудь другой человек?  Потому что он бежал с места преступления.  А что вы делали до того, как увидели, что преступник убегает?  Я пытался раскурить сигарету, спички постоянно тухли на ветру.  И в какой момент вы увидели преступника?  Подняв голову, я нечаянно увидел убегающего человека и подумал, что это, наверное, преступник.  Почему вы так подумали?  Не знаю, возможно, потому, что там было совершено преступление.  А как вы об этом узнали?  Мне об этом потом сказали.  То есть, когда вам сказали, что на этом месте было совершенно преступление, вы подумали, что человек, который убегал с этого места, является преступником?  Я подумал, что вас может интересовать, что я видел. Возможно это поможет следствию.  Вы можете каким-либо образом описать того человека, который убегал с места происшествия, как он был одет, какого роста и пр.?  В общем-то я его не разглядел как следует, был занят сигаретой, но думаю, что он выглядел как и все, ничего особенного.  Большое вам спасибо за сообщение, возможно, оно поможет следствию. Такое сообщение, возможно, и в самом деле поможет следствию, но нас интересует другое. В данном случае очевидец видел только то, что кто-то откуда-то и куда-то бежал. Все остальное является его домыслом, т.е. непроверенным фактом, например то, что убегал с места преступления преступник. Другой очевидец также с большой уверенностью может утверждать, что он видел, как тот же самый убегающий человек за минуту до этого находился на месте преступления. Но и эти сведения не могут быть определенным фактом. Очевидцы осознанно или нет, в данном случае это не столь важно, подменили факты: они интерпретировали не факт убийства, а то, что обвиняемый убегал с предполагаемого места преступления. А это совершенно различные вещи. В своем сознании очевидцы соединили причинно-следственной связью факты, которые на самом деле в такой связи не находятся. Но что же тогда на самом деле видел свидетель?	Два факта причинно могут быть не связаны между собой, а являться случайным пересечением в данной точке двух различных событий.
Интересно, какую же задачу выполняет следователь при раскрытии преступления? В его расположении факт преступления в серии интерпретаций очевидцев и аналитиков. Он должен найти человека, который совершил преступление, и доказать факт преступления. Но на практике нередко это оказываются совершенно разные вещи. Хотя преступления совершают люди, но нередко случается, когда преступление осуществляется как бы помимо и даже вопреки воли, желания и даже понимания невольных участников. Преступление совершилось как бы само собой, при этом все участники действовали строго по закону. Наличие преступника тоже не всегда свидетельствует о факте преступления. Факт преступления должен быть выведен из серии взаимодействующих фактов, согласно строгой логике рассуждения и совершения действия. Если имеющиеся в распоряжении следователя факты, как говорятся, не стыкуются, т.е. не удается построить стройную систему взаимосвязи фактов, то преступления нет, сколько бы следователь или прокурор ни уверяли в обратном судью и всех заинтересованных субъектов. Преступление как факт может быть производным ряда случайных действий, и в этом случае оно существует как бы независимо от субъектов преступления, хотя, безусловно, они его участники.	Преступление может быть производным ряда случайных действий и существовать как бы независимо от субъектов преступления, хотя, безусловно, они его участники.
Факт преступления может быть организован человеком или группой людей, специально поставивших такую задачу. Это означает, что люди специальным образом подобрали факты и организовали их взаимодействие, что в результате получилось то, что они хотели. Порядок решения данной задачи в этом случае тот же самый, что и в любом другом случае, например при строительстве дома или женитьбе. Важно то, что человек в первом случае выступает элементом системы превращения фактов (спонтанное преступление), во втором (задуманное преступление)¾как бы организатором ситуации. Однако существуют различные системы раскрытия преступления или решения задачи. Человек может плыть по течению фактов, каждый раз оказываясь второстепенным фактом в какой-то, нередко ему неведомой системе взаимодействия и превращения фактов. Следователю вычислить участника преступления относительно легко, поскольку он является элементом общей системы преступления. Логика развития событий с неминуемостью приведет к интересующему участнику как ее части. В случае, когда преступление организовано, для вычисления преступника необходимо выйти в другую, более общую систему, которая никакого отношения к данному преступлению не имеет, во всяком случае непосредственно.	Факт преступления должен быть выведен из серии взаимодействующих фактов, согласно логике рассуждения и совершения действий. В одном случае человек выступает элементом системы превращения фактов, (спонтанное преступление), а в другом (задуманное преступление) ¾ как бы организатором ситуации.
Интерпретация очевидцами факта преступления и есть другая система фактов, которая и позволяет выйти на организатора преступления. Ликвидация некоторой общей системы фактов или смежных систем (очевидцев) позволяет надежно разрушить видимую логику преступления или, точнее, не позволяет восстановить логику преступления, логику взаимосвязи необходимых фактов и их превращения. Водитель такси, ставший невольным участником преступления, «нечаянно» гибнет в автомобильной катастрофе, и с его гибелью пропадает звено в логической цепочке развития событий. Ее, конечно, можно восстановить. На логику преступления можно выйти через другую, более общую систему преступления, поскольку любая система фактов с необходимостью включена во множество (конечно, ограниченное) других систем фактов. Правда, найти более общую систему нередко удается с большим трудом, но это уже другая проблема, главное, что такая принципиальная возможность имеется. Точно также мы поступаем и в жизни при решении своих задач, и трудностей здесь не меньше, чем у следователя при раскрытии преступления. Например, вы решили подзаработать на картошке и для реализации своего намерения построили систему специальных действий: поехали в деревню, купили картошку, привезли ее на рынок в город, однако прибыли не получи. Если не хотите прогореть во второй раз, то надо тщательно проанализировать логику развития объективных событий и найти ключевое звено. Удачливый предприниматель потому и удачлив, что умеет воспроизвести необходимую систему фактов, определить природу интересующего его факта. Нередко для построения такой системы создаются большие научные институты, но и им не всегда удается решить задачу картошки. Далеко не каждый человек способен в принципе определить природу фактов. Людей, не способных определить природу фактов, называют не дееспособными, т.е. они способны решать только самые элементарные задачи, а другие задачи за них решают другие люди. Факт должен быть определен, потому он и называется фактом, выступая доказанным, проверенным, положительным знанием, которым можно оперировать для решения специальных задач. Потому и добиваются следователь, ученый или удачливый бизнесмен определения фактов, чтобы на них можно было опереться как на фундамент.	На логику преступления можно выйти через другую, более общую систему преступления, поскольку любая система фактов с необходимостью включена во множество (конечно, ограниченное) других систем фактов. Интерпретация всегда осуществляется в некоторой общей парадигме относительно данного факта.
3
Интерпретация всегда осуществляется в обязательном порядке в некоторой общей парадигме относительно данного факта. Хорошо известно влияние средств массовой информации и общественности на мнения прокурора и судей. Не меньшее влияние они оказывают и на присяжных. Но общественность и СМИ оказывают влияние и на свидетелей. Общая оценка событий как интерпретация данного факта общественностью становится точкой зрения или отправной точкой и свидетелей. Другое дело, каким образом, под влиянием каких фактов сложилось общественное мнение. Но к делу о преступлении это уже не имеет никакого отношения. Общественное мнение оказывает на дело влияние и нередко весьма кардинальное. Устанавливается причинно-следственная связь, но с процессом вынесения приговора, а не с самим преступлением.	При интерпретации сам факт преступления никого не интересует, поскольку каждый решает собственные задачи, никакого отношения к преступлению не имеющие.
Все участники расследования постоянно употребляют слова «на самом деле». Его употребляют все, кто занимается интерпретацией факта. Однако в действительности этого самого «на самом деле» и нет. Получается парадоксальная вещь, во всей системе интерпретации факта преступления самого факта преступления нет. Более того, он никого не интересует, поскольку каждый из участников обсуждения решает при этом собственные задачи, никакого отношения к преступлению не имеющие. Это касается и судьи, призванного объективно разобраться в сущности вопроса, заслушать все стороны и принять решение, ориентируюсь только на закон и факты. Но это очередной миф заинтересованных субъектов, в данном случае системы правосудия.
И дело не в корысти вовлеченных в процесс людей, а в том, что интерпретация факта ¾это всегда другой факт, никакого отношения не имеющий к условному первоначальному факту. Правовые законы¾только точка отсчета для взаимодействующих субъектов и опять же только и исключительно при решении их собственных задач.	Законы являются только точкой отсчета для взаимодействующих субъектов.
Никто не спорит, что законы надо исполнять и пресекать их нарушение. Это одно из условий нормального существования общества. Но закон это только точка опоры фундамента общества, что будет построено на нем задача уже самих людей.
Самое важное ¾это необходимость факта вынесения приговора как акта действия, позволяющего совершать какие-то другие действия. Основная и обязательная задача судьи заключается в вынесении приговора (добавляется справедливого, но это только «присказка»). Приговор может быть и не справедливым. Но это уже совершенно иная область взаимодействия заинтересованных субъектов. Главное, что решение принято, и открыт путь для дальнейшего превращения фактов.	Преступление в принципе не может быть доказано, поскольку всегда выступает частью бесконечной интерпретации.
4
Как мы уже говорили, обращение к первоначальному факту означает потребность человека самоопределиться в той системе отношений или взаимосвязи фактов, в котором он случайно или специально оказался. То, что мы называем первоначальным фактом, есть система взаимосвязи фактов, которая терминологически определяется как факт. Термином «преступная ситуация» (по следователю) на самом деле обозначена система взаимосвязи фактов, в которой оказался человек. Но обозначив и поняв ситуацию, человек прежде всего решает свою задачу, как правило никакого отношения к первоначальному факту не имеющую. Не будем касаться возможности доказательства вины. Это тема особого разговора. Единственное, что необходимо сказать, так это то, что суд и вся следственная система никогда не доказывает вины обвиняемого, поскольку это просто невозможно, но всегда наказывает обвиняемого, поскольку это необходимо.	Законы являются только точкой отсчета для взаимодействующих субъектов.
Наказание ¾это всегда действие, а доказательство¾это игра в факты, совершаемая по строгим логическим законам. Они не имеют никакого отношения друг к другу, во всяком случае не связаны казуальными отношениями. В данном случае нас интересует процесс обращения или возвращения к так называемому первичному факту, поскольку мы это делаем постоянно. Возникает вопрос: почему мы постоянно к нему обращаемся, каким образом мы это делаем и в конечном счете, зачем это нам нужно при решении какой-то своей задачи? Каким же образом человеку (например, следователю) удается восстановить логику событий? И почему его интерпретация фактов становится все-таки объективной, если она позволяет решать его задачи, или по другому извлечь уроки из прошлого и начать правильно действовать в будущем? Восстановить логику событий оказывается возможно только потому, что истина не является абсолютной, а логика развития событий  не абстрактной.	Наказание ¾ это действие, а доказательство – понятийная игра, совершаемая по строгим логическим законам.
Первичный факт как и любой факт это своего рода фокус, в котором концентрируется и из которого «истекает» вся понятийная информация. При этом «втекает» одна понятийная информация, а «вытекает» уже совершенно иная. Понять логику событий означает найти такой факт, который как фокус, мог бы вобрать в себя всю исходную и выдать необходимую информацию. Это совсем не значит, что исходный, или первичный, факт существует объективно, вне времени и интересов человека. Именно последнее и определяет природу того или иного факта как первичного. Определяя тот или иной факт как первичный, человек тем самым обозначает условную исходную точку в процессе реализации своих интересов и решения своих задач. Заключение Процесс интерпретации факта связан в первую очередь с особенностями мышления человека, познания им мира и построения его отношений с миром. Гибкая система интерпретаций позволяет приспособиться к постоянно изменяющейся внешней среде и решать те или иные свои задачи. Интерпретация ¾это всегда возможно-истинное знание, которое берет начало в прошлом знании как факте. Но принципиальное знание имеет понимание важности того момента, когда интерпретация становится доказанным фактом, переходит из состояния возможно истинного в истинный факт. Это тот самый момент, который позволяет гибко реагировать на изменяющуюся среду, что имеет важное значение при построении отношений с ней. Этот момент важен тем, что позволяет всегда вернуться назад и начать все сначала в отличие от свершившегося истинного факта, который такой возможности уже не предоставляет.	Первичный факт как и любой факт ¾ это своего рода фокус, в котором концентрируется и из которого «истекает» вся понятийная информация. Момент перехода принципиально важен, потому что сохраняет возможность вернуться назад и все начать сначала, если интерпретация не позволяет решить поставленные задачи.
И последнее, понятие «интерпретация» только одно из выражений общего двухступенчатого, или двухэтапного, процесса познания: от концептуально-гипотетического к концептуально-истинному знанию^1

1Продолжение. Начало см. в работе:Аверьянов Л.Я. В поисках своей идеи. Ч. 1. – М., 2000.

2См.: Там же.

1Евбулид из Милета определял софизм «Сорить (куча)» таким образом: одно зерно – не куча, два зерна – не куча, три зерна – не куча и т.д.

1Более подробное изложение можно прочитать в моей статье «Порог социализации (Аверьянов Л.Я. В поисках своей идеи. – М., 2000).

1В тридцатых годах, когда были учреждены научные степени и образована высшая аттестационная комиссия, призванная отслеживать научный уровень кандидатских и докторских диссертаций, применительно к ним появились понятия «научная новизна» и «практическая значимость». При этом исходили из вполне понятного здравого рассуждения: научная работа должна в обязательном порядке иметь новизну, т.е. нечто, чего ранее не было, и практическую отдачу. Вроде бы все правильно. Но на практике оказалось все сложнее и прежде всего потому что не было определено методологически содержание понятий «новое» и «практическая значимость». Если новое это нечто, что отлично от другого, но отличное может не быть новым. Если новое то, чего ранее не было, тогда оно не может быть воспринято. А если оно было воспринято, то это уже не новое. Определить новое оказывается очень трудно. Это и остается всегда самым уязвимым местом в диссертации. И если кто-либо очень хотел завалить диссертанта, то лучшего повода придумать было нельзя. Впрочем, ученые редко пользовались такой возможностью, учитывая неопределенность термина. Ведь в монографиях, сугубо научных и оригинальных, никто никогда не указывает научную новизну и практическую значимость, да никто этого и не требует. Если ВАК, т.е. чиновники, упорно держатся за эти положения, то возникает подозрение, что они это делают для того, чтобы продемонстрировать свою власть над учеными советами и соискателями.

1Ницше Ф. Так говорил Заратустра //Ницше Ф.Избр. Работы. – М.: «Сирин», 1990. С. 192.

1Боле подробно об этом можно прочитать в моей книге «Почему люди задают вопросы» - М., 1993.