Повелитель мух

• Если лицо совершенно меняется от того, сверху или снизу его осветить, — чего же стоит лицо? И чего же всё вообще тогда стоит?

• — Правила! — крикнул Ральф — Ты нарушаешь правила!

• — Ну и что?

• Ральф взял себя в руки.

• — А то, что, кроме правил, у нас ничего нет.

• Ральф стоял и смотрел на него, как немой. На миг привиделось — снова берег окутан теми странными чарами первого дня. Но остров сгорел, как труха, Саймон умер, а Джек… Из глаз у Ральфа брызнули слёзы, его трясло от рыданий. Он не стам им противиться; впервые с тех пор, как оказался на этом острове, он дал себе волю, спазмы горя, отчаянные, неудержимые, казалось, сейчас вывернут его на изнанку. Голос поднялся под чёрным дымом, застлавшим гибнущий остров. Заразившиеся от него, другие дети тоже зашлись от плача.

• Если б было светло, они б сгорели со стыда. Но кругом чернела ночь.

• … От бури не осталось следа, берег блистал, как наточенное лезвие. Гора и небо сияли в жаре, в головокружительной дали; и приподнятый миражем риф плыл по серебряному пруду на полпути к небу…

• Роджер набрал горстку камешков и стал швырять. Но вокруг Генри оставалось пространство ярдов в десять диаметром, куда Роджер не дерзал метить. Здесь, невидимый, но строгий, витал запрет прежней жизни. Ребенка на корточках осеняла защита родителей, школы, полицейских, закона. Роджера удерживала за руку цивилизация, которая знать о нем не знала и рушилась.

• Все всегда оказываются не такими, как от них ждешь.

• Он вдруг понял как утомительна жизнь, когда приходится заново прокладывать каждую тропинку и чуть не все время следить за своими вышагивающими ногами

• Они шагали рядом — два мира чувств и понятий, неспособные сообщаться.

Бильярд в половине десятого

• Что ты намерен делать – строить или разрушать? Оказывается, формулы более действенны, чем цемент.

• Из окна мастерской ты обещал мне: "Не горюй, я буду тебя любить, я избавлю тебя от всех ужасов, о которых рассказывают твои школьные подруги, от ужасов, происходящих якобы в брачную ночь; не верь нашептываниям этих дур; когда придет наше время, мы будем смеяться, непременно, обещаю тебе, но пока подожди, подожди две-три недели, самое большее месяц; я куплю букет, найму экипаж и подъеду к вашему дому. Мы отправимся путешествовать, поглядим свет, и ты родишь мне детей - пятерых, шестерых, а то и семерых, а потом дети подарят мне внуков, их будет пятью, шестью, семью семь; ты даже не заметишь, как я работаю, я избавлю тебя от запаха мужского пота, от истовых мускулов и от военной формы, все мне дается легко. В свое время я учился и кое-что узнал, я уже заранее пролил свой пот. Я не художник, на этот счет не обольщайся, я не обладаю ни мнимым, ни истинным демонизмом; то, о чем твои приятельницы рассказывают страшные сказки, мы будем делать не в спальне, а на вольном воздухе; над собою ты увидишь небо, на лицо тебе будут падать листья и травинки, ты вдохнешь аромат осеннего вечера, и у тебя не появится такого чувства, будто ты участвуешь в отвратительном акробатическом номере, в котором обязана участвовать; ты будешь вдыхать аромат осенних трав, лежа на песке у воды среди верб, там, где разлившаяся в паводок река оставила свои следы - стебли камыша, пробки, баночки из-под гуталина, бусинку от четок, которую жена моряка уронила за борт, и бутылки из-под лимонада с вложенными в них записками; в воздухе запахнет горьким дымом из пароходных труб, раздастся звяканье якорных цепей; мы будем это делать не всерьез, малой кровью, хоть это серьезное и кровавое дело".

• ...любви без проблем не бывает! Все равно как если бы человек удалил себе совесть. Из него не вышло бы даже циника. Человек без огорчений – это уже не человек.

• На их лицах нет ни тени грусти, что это за люди, которые не знают грусти?

• Осторожно! Осторожно! Почему ты всегда держишься так прямо и никогда не

• гнешься? Один неосторожный шаг, и ты полетишь в синюю бесконечность и

• разобьешься о бетонные стены ямы с компостом; сухие листья не смягчат

• удара, а гранитная облицовка лестницы - далеко не подушка.

• Кроль во всех случаях жизни предпочитал говорить "да", а не "нет", и не только потому, что в слове "да" две, а в слове "нет" три буквы и слово "нет" обладает прискорбным недостатком - его нельзя произнести только с помощью языка, надо напрягать еще заднее небо, - но и потому, что при слове "нет" следует делать решительную мину, в то время как слово "да" не требует всех этих усилий

• Нет, я не примирился с миром, в котором одно движение руки или одно неправильно понятое слово могут стоить человеку жизни.

• Я был всегда так уверен в своём будущем, что настоящее казалось мне законченным прошлым.

• ...они били меня, и я думал: ради чего умер Христос, какая мне польза от его смерти, какая польза от того, что они каждое утро читают молитву, каждое воскресенье причащаются и вешают большие распятия в кухне над столом, за которым едят картофель с подливкой, жаркое или капусту со шпигом? Никакой!

• … Есть только два пути – либо ничего не знать, либо знать все…

• Ага, вас-то я и ждал, голубчики, любовники из породы нахальных; эти ничего не скрывают и хотят показать всему свету, что им сам черт не брат. Но, если вам нечего скрывать, зачем же вы напускаете на себя такой нахальный вид и изо всех сил стараетесь показать, что вам нечего скрывать? Если вам действительно нечего скрывать, то вы и не должны ничего скрывать.

• И вдруг меня охватил страх перед той большой игрой, которая скоро перехлестнет рамки чертежей и подхватит меня; да, я затеял эту игру, но никогда не отдавал себе отчета в том, что могу ее выиграть…

• ...скабрезными анекдотами хотели они погасить свое ревностное благочестие...

• ...при этом с ее уст всегда были готовы сорваться слова: «Господь сделал это», «Господь сделал то», «Господь дал», «Господь взял»; все Господь и Господь! Она не знала, что Господь – брат наш, с братом можно спокойно шутить, а с господами далеко не всегда...

• Взрослые люди отправляются в те места, где прошло их детство, только если им хочется погрустить.

• И снова будущее показалось мне более реальным, чем настоящее, которое, едва успев свершиться, погружалось в темное небытие…

• — Ваши благодеяния, — тихо сказал Шрелла, — пожалуй, еще страшнее ваших злодеяний.

• — А вы еще более неумолимы, чем сам господь бог: он прощает грехи, в которых человек раскаивается.

• — Да, я не бог и не притязаю ни на божественную мудрость, ни на божественное милосердие