Istoria_Drevnei_Grecii

Пелопоннесская война

				291
	Тем временем митиленские послы прибыли в Ла-	возвращения из Коринфа аристократов, плененных в
	кедемон и были приглашены спартанцами на празд-	битвах под Эпидамном и при Сиботских островах.
	нества в Олимпию, где происходило общепелопон-	В начале войны керкиряне решили сохранить оборо-
	несское совещание. Обрисовав в мрачных красках	нительный союз с афинянами, но не объявлять вой-
	положение афинян, послы подчеркнули истощение	ны Пелопоннесскому союзу. Однако олигархи орга-
	ресурсов Афин и призвали Спарту выслать вспомо-	низовали заговор, убили главу проафинской партии
	гательное войско на Лесбос и одновременно вторг-	Пифия и 60 других демократов. Только несколько
	нуться с суши и с моря в Аттику. Это предложение	вождей демократов успели убежать в Афины. При-
	было охотно принято спартанцами.	шедшие к власти олигархи сначала объявили, что
	Однако объявленная мобилизация союзников шла	Керкира будет придерживаться вооруженного нейт-
	очень вяло, и на Истм явились одни спартанцы, на-	ралитета по отношению к обеим воюющим сторонам.
	встречу которым вышло 100 афинских триер. Кроме	Однако после прибытия коринфской триеры и спар-
	того, еще 100 афинских кораблей опустошало побе-	танских послов было организовано вторичное напа-
	режье Лаконики, что вынудило спартанцев немедлен-	дение на демократов. Бои продолжались несколько
	но отступить восвояси. Только с большим опоздани-	дней. «Обе стороны посылали на окрестные поля ве-
	ем, в конце мая 427 г. до н. э., 40 пелопоннесских	стников, призывая на свою сторону рабов обещани-
	кораблей было направлено на Лесбос. К этому вре-	ем свободы. Большинство рабов примкнуло к демо-
	мени прибывший сюда с 1000 гоплитов афинский	кратам, а к противникам их явилось 800 человек с
	стратег Пахет уже окружил Митилену стеной и об-	материка» (III, 73). Упорная борьба окончилась по-
	ложил город и с суши, и с моря.	бедой демократов.
	Не дождавшись медленно продвигавшейся пело-	Это вызвало вооруженное вмешательство обеих
	поннесской эскадры, митиленские олигархи вынуж-	воюющих сторон, так как Керкира была ключом ко
	дены были для защиты города вооружить демос. Од-	всему Ионическому архипелагу. Пелопоннесцы от-
	нако, получив оружие, рядовые митиленяне восста-	правили на Керкиру 53 корабля, афиняне же — сна-
	ли против олигархов и потребовали распределения	чала 11, а затем еще 60 триер, что вынудило пело-
	хлеба между всеми гражданами, угрожая в случае от-	поннесцев к отступлению.
	каза сдать город афинянам. Тогда, опасаясь народно-	После прибытия второй афинской эскадры керкир-
	го возмущения, сами олигархи предпочли власть афи-	ские демократы в течение семи дней расправлялись с
	нян и сдались в начале июля 427 г. до н. э. Пахету.	олигархами и их сторонниками. «Иные впрочем пали
	Тот отправил 1000 плененных олигархов в Афины. Пе-	жертвой личной вражды, другие убиты были долж-
	лопоннесская эскадра, прибывшая после капитуляции	никами из-за денег, которые они были должны» (III,
	Митилены, не отважилась встретиться в открытом	81, 4). Часть изгнанных олигархов укрепилась на
	море с афинянами и возвратилась в Пелопоннес.	горе Истоне (к югу от города Керкиры). Борьба меж-
	В афинской экклесии вопрос о наказании митиле-	ду изгнанниками и горожанами продолжалась очень
	нян вызвал большие разногласия. На первом собрании	долго, до тех пор, пока на остров не прибыла в 425 г.
	(середина августа 427 г. до н. э.) по предложению Кле-	до н. э. сильная афинская эскадра, остановившаяся
	она, сына Клеэнета, было решено казнить не только от-	здесь по пути в Сицилию. При помощи афинян демо-
	правленных Пахетом в Афины митиленских олигархов,	краты напали на Истонское укрепление и взяли его
	но всех вообще митиленян; дети и женщины подлежа-	штурмом. Все пленные были убиты, женщины обра-
	ли продаже в рабство. Однако на следующем собрании	щены в рабство 1. В заключение Фукидид меланхоли-
	этот вопрос был поставлен вторично на обсуждение,	чески констатирует: «Так кончилось это большое
	и, несмотря на противодействие Клеона, экклесия не-	междоусобие, по крайней мере на время этой войны;
	значительным большинством голосов решила казнить	то, что уцелело от другой партии (олигархов. —
	только 1000 аристократов, срыть стены Митилены и	авт.), не заслуживает упоминания» (IV, 48, 5).
	отобрать ее флот. Лесбосские земли (за исключением	Керкирские и митиленские события имеют много
	верной Афинам демократической Метимны) были раз-	общих черт, но немало и различий. Отметим прежде
	делены между 2700 афинскими клерухами. Лесбосцы
		1 Не понимая истинной подоплеки гражданской войны на
	платили ежегодно клерухам 54 таланта.
	События, аналогичные митиленским, происходи-	Керкире, Фукидид сетует на жестокость обеих сторон, на от-
		мену старых добрых порядков и разложение нравов во время
	ли и на Керкире. Здесь смуты начались со времени
		этих событий (III, 81—84).

ИСТОРИЯ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

292

всего то, что наиболее ожесточенная социально-по- литическая борьба разгорается именно в самых развитых, передовых полисах. В этом слабая сторона рабовладельческой демократии в целом. В этом кроется и одна из основных причин окончательного поражения Афин. Общим для событий на Лесбосе и Керкире является то, что инициатива и там, и тут находилась на стороне олигархов. И там, и тут олигархи обращаются за помощью к Спарте, демократы же ориентируются на Афины. «Что же касается союзников, то у них толпа, очевидно, тоже преследует злостными клеветами и ненавистью благородных», — пишет, по-видимому, под впечатлением рассмотренных нами событий аристократически настроенный автор псевдо-ксенофонтовой «Афинской политии» (I, 14).

Если в течение первого периода войны олигархи

вряде полисов, надеясь на неизбежную, по их мнению, победу Спарты, терпеливо выжидали, то теперь они открыто становятся на путь восстания и первым делом ищут помощи Пелопоннеса. Социальная опора митиленских аристократов была очень узка. Их власть фактически держалась не на доверии большинства граждан, а лишь на том, что митиленский демос не имел тяжелого вооружения. Социальная база керкирской олигархии была и того уже. Она добивается власти путем заговора и считает возможным удержать власть, только опираясь на вооруженную силу пелопоннесцев. А ведь керкиряне, по происхождению доряне, с точки зрения древнеэллинских понятий, как никто другой, должны были чувствовать себя чуждыми Афинам и близкими Спарте.

Описание керкирских событий у Фукидида дает нам несколько интересных черточек, характеризующих социальный состав олигархов. Прежде всего это родовитая знать и богачи: ростовщики, крупные судо-, земле- и рабовладельцы. Напряжение политической борьбы на Керкире, так красочно переданное Фукидидом, нельзя объяснить только племенной рознью. Решающую роль здесь играли социальные моменты. Эксплуатируемая свободная беднота сводила счеты со своими угнетателями.

Исключительно важно процитированное нами выше свидетельство об участии рабов в гражданской войне на Керкире. Мы вообще плохо осведомлены о настроениях греческих рабов в V в. до н. э. и еще меньше знаем об их прямом или косвенном участии

всоциально-политической борьбе того времени. Из слов Фукидида ясно, что, во-первых, на Керкире было значительное число рабов; во-вторых, они, как этого и следовало ожидать, были сконцентрированы на

полях и были, следовательно, заняты на уборке урожая (середина августа); в-третьих, «большинство рабов примкнуло к демократам», так как их основные эксплуататоры, по-видимому, входили в состав олигархической группировки. Наконец, в-четвертых, большинство рабов было привлечено на сторону демократов обещанием свободы. Однако и в данном случае рабы были только пешками в руках господствующих классов. Весь контекст Фукидида свидетельствует не о самостоятельной роли рабов, а только о напряжении гражданской борьбы на Керкире, так как рабы стояли вне гражданского общества и сам факт обращения к их помощи против сограждан казался современникам чем-то из ряда вон выходящим.

Обострение социально-политической борьбы в Афинах

Мы не коснулись еще важнейшего вопроса о внутренней борьбе в Афинах во время напряженных событий 427 г. до н. э. Предварительно, однако, необходимо бросить взгляд на состояние афинских финансов. В одной из речей Перикла у Фукидида указывается на богатство государственной казны как на решающий фактор в военных расчетах: «Сила афинян зиждется на приливе денег от союзников, а в войне большей частью побеждают рассудительность и обилие денег» (II, 13, 2). Действительно, в Афинах хранилось в начале войны не менее чем на 9000 талантов денег и ценностей. Кроме того, афиняне получили за первое пятилетие войны минимум 3000 талантов фороса от союзников.

Однако военные расходы первых лет войны почти полностью поглотили эту громадную по греческим масштабам сумму — 2000 талантов стоила осада Потидеи. Одно только содержание флота обходилось в 1000 талантов ежегодно. Таким образом, афинская казна находилась в далеко не блестящем положении, а продолжающиеся военные действия требовали дополнительных средств.

На повестке дня стояли решительные меры как в финансовой, так и в чисто военной области. Уже во время митиленской экспедиции афиняне пошли на такое совершенно исключительное для того времени мероприятие, как введение единовременного прямо-

го налога на имущество граждан. «Сами афиняне в первый раз тогда внесли прямой подати (εισϕορα) две-

сти талантов» (III, 19, 1). Эйсфора являлась чрезвычайным налогом на военные нужды, введенным по специальному решению экклесии. Взимался он с

Пелопоннесская война

293

граждан трех первых солоновских классов в зависимости от их доходов. Налог отдавался на откуп. Одновременно Афины снарядили «к союзникам, для взыскания денег, двенадцать кораблей под начальством стратега Лисикла 1 с четырьмя товарищами» (там же). Лисикл объезжал земли афинских «союзников» в Малой Азии и собирал деньги. Он погиб вместе с большим количеством афинских воинов на равнине Меандра во время нападения карийцев. Такая же участь постигла еще раньше другого сборщика податей среди «союзников», Мелесандра.

Однако как эйсфора, так и взимание денег Лисиклом — все это было лишь каплей в море военных расходов.

Финансовый вопрос осложнялся еще и тем, что кроме необходимости пополнения опустошенной государственной казны для активизации военных операций перед Афинами стояла еще одна не менее важная, чем военные дела, проблема — прокормление городской бедноты и пауперизованных крестьян, согнанных в город со всей Аттики. Решения о «взбунтовавшихся союзниках» принимались вождями демоса при учете всех указанных обстоятельств. Так, например, как уже говорилось выше, окончательным постановлением экклесии по митиленскому вопросу предусматривалось распределение всей территории Лесбоса (кроме Метимны) среди 2700 афинских клерухов. Притом это не были клерухии обычного типа, когда сами клерухи переселяются на новую территорию и хозяйничают на своих участках. «Лесбияне сами обрабатывали свою землю и должны были выплачивать деньгами ежегодно за каждый надел по две мины» (III, 50, 2). Таким образом, клерухия была номинальной. Собственники лесбосских участков — афиняне могли оставаться в Афинах, но около 3000 граждан получило дополнительный доход по два обола в день.

Периклу удалось столь долго (в течение целых 15 лет) руководить бурной и постоянно колеблющейся в своих настроениях экклесией прежде всего потому, что он, с одной стороны, пользовался полным доверием широких масс демоса как борец против олигархических порядков, с другой — сам он социально был связан с аристократическими кругами. Принад-

1 Лисикл после смерти Перикла был краткое время вождем демократической группировки. Он был скототорговцем, принадлежал к числу друзей Перикла и после его смерти женился на Аспасии. Аристофан («Всадники», 132 и 765) называет Клеона худшим человеком после Лисикла. В 428—427 г. до н. э. Лисикл был избран стратегом.

лежа по происхождению к роду Алкмеонидов, будучи сам довольно богатым человеком, Перикл внушал доверие многим из аристократов, которым дороги были государственные интересы Афин. Аристократов примиряло с господством Перикла и то, что он все дальше отходил от демократических порядков. Фукидид очень метко характеризует его управление: «По имени это была демократия, на деле власть принадлежала первому гражданину» (II, 65, 9). «Его,— говорит Плутарх,— не смущало и то, что к нему постоянно приставали с упреками многие из его собственных друзей ...что хоры распевали язвительные песни, стыдя его и понося его за способ ведения войны» («Перикл», 33).

Только опустошение Аттики Архидамом и ужасающая эпидемия чумы временно подорвали доверие к Периклу. Атаки против него направлялись с двух сторон. Прежде всего лаконофильски настроенные аристократы выступают под лозунгом мира со Спартой. О популярности этого лозунга, о его привлекательной силе даже в неаристократических кругах может свидетельствовать хотя бы лейтмотив «Ахарнян» Аристофана. Как блаженствует заключивший в одиночку мир со спартанцами Диксополь (1069— 1234) по сравнению со злосчастным горе-воякой Ламахом!

С другой стороны, крестьяне Аттики и простой люд Афин, на плечи которых пала основная тяжесть войны, тоже начинают активно выражать свое недовольство Периклом. Это двустороннее недовольство прекрасно охарактеризовано Фукидидом. «Афиняне в своей политике следовали его (Перикла.— авт.) внушениям... но в их частной жизни несчастия их огорчали, простой народ потому, что он потерял и то немногое, что имел, людей богатых потому, что они лишились прекрасного состояния, заключавшегося в великолепных домах, расположенных на территории Аттики, драгоценной утвари, а больше всего потому, что вместо мира у них была война» (II, 65, 2).

Несмотря на то что не следует ставить знака равенства между олигархической оппозицией и настроениями широких масс крестьянства, обе эти группы представляли две составные части, если можно так сказать, «оппозиции справа». Кроме этой оппозиции, которая, понятно, не могла преобладать в афинской экклесии, существовала еще одна социальная группа, не менее опасная для власти Перикла. Это были те круги демоса, экономические интересы которых зависели от мощи архэ: ремесленники и торговцы,

ИСТОРИЯ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

294

занимающиеся экспортом, «корабельная чернь», граждане, работающие на постройке храмов, масса клерухов, гелиастов и т. д. Признанным вождем этих групп постепенно становился Клеон. Он сыграл значительную роль в падении авторитета Перикла. Плутарх («Перикл», 35) считает вполне вероятным, что даже последний процесс против Перикла был возбужден не кем иным, как Клеоном. Об опасениях Перикла свидетельствуют и стихи Гермиппа:

Стоит только тебе (Периклу. — авт.) увидать, как кинжал

На наждачном бруске начинают точить, Как блестит лезвие, ты визжишь, убоясь Молниеносного гнева Клеона.

(там же, 33).

На совместные действия богатых землевладельцев и бедноты против Перикла намекает и Фукидид, характеризуя настроения афинян в первые годы войны: «...но в их частной жизни несчастия их огорчали,

простой народ (δημος) потому, что он потерял и то немногое, что имел, людей богатых (δυνατοι) пото-

му, что они лишились прекрасного состояния...» (II, 65, 2).

Таким образом, временное осуждение Перикла, по-видимому, было результатом блока оппозиции «справа и слева». Однако союз двух групп, из которых одна требовала мира, а вторая ратовала за активизацию военных действий, не мог быть долговечным. Падение, а затем смерть Перикла стали прелюдией к ожесточенной политической борьбе в экклесии.

То большинство демоса, опираясь на которое правил Перикл, окончательно раскололось. Верхушка демоса, принадлежавшая к крупным землевладельцам и крупным богачам ростовщикам, временно объединилась со старыми противниками Перикла, лаконофильски настроенными аристократами. Целью этой группы был мир со Спартой, с тем чтобы впоследствии с ее помощью раздавить радикальную демократию. Однако в военной обстановке главари этой группы должны были действовать очень осторожно, чтобы не подвергнуться обвинению в измене. Признанным вождем этой группировки был Никий.

Основная масса городского демоса, руководимая богатыми ремесленниками-эргастериархами, выступала за активизацию военных усилий Афин, за войну до победного конца. Эти слои городского населения после вторжений Архидама пользовались, по-ви- димому, поддержкой некоторых групп крестьянства, потерявшего все свое имущество и ожидающего улуч-

шения своего положения только в результате полной победы над пелопоннесцами. Недаром ахарняне в одноименной комедии Аристофана выступают как заклятые противники мира со Спартой. Во главе этой группы стоял Клеон.

Политические течения в Афинах после смерти Перикла ярко характеризуются личностями Никия и Клеона. Никий, сын Никерата, принадлежал к цвету афинской знати. Он начал свою политическую карьеру еще при Перикле и вместе с ним занимал должность стратега. «После смерти Перикла Никий тотчас был выдвинут на высшую должность, главным образом, богатыми и знатными, противопоставлявшими его дерзкому Клеону; впрочем и народ относился к нему благожелательно и содействовал его честолюбию» (Плутарх. Никий, 2).

Аристотель, сторонник умеренной аристократии, считает Никия наряду с Фукидидом, сыном Мелесия, и Фераменом «самым лучшим из политических деятелей в Афинах» («Афинская полития», 28, 5). Сдержанный в своих оценках Фукидид тоже характеризует Никия как человека, который «во всем своем поведении следовал установленным принципам благородства» (VII, 86, 5) и как «испытаннейшего стратега» афинян (VI, 34, 6).

Понятно, все эти блестящие характеристики обусловлены не личными качествами Никия, а прежде всего тем, что его политическая линия в напряженной обстановке Пелопоннесской войны полностью соответствовала личным взглядам Фукидида, Аристотеля и Плутарха.

Никий был одним из богатейших людей всей Эллады. Его имущество составляло не меньше 100 талантов, причем большая часть этого состояния находилась в наличности (Лисий, XIX, 47). Благодаря этому он мало пострадал от Архидамова вторжения. Согласно Ксенофонту, у Никия было 1000 рабов, которые работали в Лаврийских рудниках, принося каждый своему хозяину по одному оболу в день («О доходах», IV, 14). Особенно прославился Никий своей щедростью во время столь частых в Афинах празднеств. Он «завоевывал благосклонность народа хорегиями, гимнасиархиями и другими подобными же щедротами, превосходя пышностью и уменьем угождать всех своих предшественников и современников» (Плутарх. Никий, 3). В поговорку вошли боязливость и нерешительность Никия. Действительно, в накаленной политической атмосфере Афин того времени ему надо было быть все время начеку. Может быть, этим и объясняется стремление держать свое

Пелопоннесская война

295

имущество в наличных деньгах, чтобы тем легче можно было его увезти с собой. Именно эти черты характера Никия использует в качестве объекта для насмешек Аристофан во «Всадниках» (1—154).

В военной обстановке Никий не мог открыто провозглашать лозунг мира со Спартой, но зато он максимально использовал все возможности для ведения переговоров о мире. Во всей своей военно-админис- тративной деятельности Никий старался не брать на себя ответственности за какие-либо решительные меры. Это видно из его поведения как во время пилосской кампании, так и на Сицилии. Поэтому он оказался весьма подходящей фигурой для тех кругов, которые стремились не к развитию, а скорее к свертыванию военных операций. Ясно было, что руководитель типа Никия никак не сможет привести Афины к победе.

Противником Никия был Клеон, сын Клеэнета, признанный вождь афинской радикальной демократии. В отличие от Никия он был выходцем из простого народа. Согласно схолиям к «Всадникам» Аристофана (к строке 44), отец Клеона «держал мастерскую рабов-кожевников».

Насмешки, которыми осыпает его Аристофан, лучше всего свидетельствуют о том, сколь ненавистным был Клеон афинской знати именно из-за его происхождения. Одно из действующих лиц «Всадников» Демосфен, спрашивающий Колбасника: «Иль ты из благородных?», узнает, что тот происходит из народа и заявляет ему:

Счастлив жребий твой!

Срождением, я вижу, повезло тебе —

ипродолжает:

Ведь демагогом быть — не дело грамотных, Не дело граждан честных и порядочных, Но неучей, негодных.

(«Всадники», 191—193).

Дальше Колбасник в той же комедии упрекает Демос:

Ведь ты похож на мальчиков балованных

Иблагородных гонишь прочь поклонников. А свечникам, кожевникам, дубильщикам

Ишкуродерам отдаешься с радостью.

(«Всадники», 191—193).

Клеон, человек сильного характера, целеустремленный, решительный и к тому же прекрасный ора-

тор, выступил с программой смелых мероприятий как военного, так и политического и финансового порядка. Никий, несмотря на все свое богатство и связи, вынужден был постоянно отступать перед своим настойчивым и энергичным противником.

Прежде всего Клеон был тесно связан с широкими массами афинского демоса. Даже Фукидид, личный враг Клеона, характеризующий его как «наиболее склонного к насилию из граждан», все же вынужден признать, что «в то время он пользовался во многом величайшим доверием демоса» (III, 36, 6) 1. Оптимизм в оценке шансов воюющих сторон Клеон черпал из тесной связи с демосом, и в этом была его сила.

Основная идея Клеона заключалась в том, что Афины в состоянии победить Спарту при том условии, что они не ограничатся обороной, а будут вести наступательные операции на территории самого Пелопоннеса. Предпосылками для таких действий должны были стать: 1) усмирение «союзников»;

2)материальное обеспечение афинских граждан и

3)финансовое обеспечение широких наступательных операций. Именно в плане этой программы в целом надо рассматривать отдельные мероприятия и выступления Клеона. Взгляды Клеона по союзническому вопросу четко изложены Фукидидом (III, 37—40). В экклесии Клеон требовал казни всех митиленян и продажи в рабство их жен и детей. Мера эта кажется очень жестокой и несправедливой. Однако надо признать, что его жестокое предложение было логическим следствием его же (а кстати и Перикловой) предпосылки о том, что власть афинян над союзниками является тиранией, следовательно, и поддерживать ее можно только тираническими средствами.

Столь же много нападок снискало Клеону его предложение повысить оплату гелиастам (членам суда) с 2 до 3 оболов за заседание (Аристотель. Афинская полития, 62, 2).

1 У Фукидида ων και ες τα αλλα βιαιοτατος των πολιτϖν τϖ τε δημω παρα πολυ εν τϖ τοτε πιθανωτατος. В русском издании 1915

г. эта фраза переводится: «Это был вообще наглейший из граждан; в то время он пользовался величайшим доверием народа».

Этот перевод очень важной фразы Фукидида кажется нам не совсем правильным: βιαιοτατατος; в данном контексте никак

нельзя переводить «наглый», а «наиболее склонный к насилию». Цитированный отрывок — это характеристика Клеона перед его исключительно резкой речью о митиленянах. Во второй части фразы упор лежит на словах παρα πολυ. И эти слова тоже пропущены в переводе.

Адекватный подлиннику перевод будет звучать примерно так: «Это был и в других отношениях наиболее склонный к насилию из граждан; в то время он во многом пользовался величайшим доверием демоса».

ИСТОРИЯ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

296

Аристофан во «Всадниках» называет его не иначе как «трехгрошовым Клеоном». Между тем эта мера должна была, по замыслу Клеона, хоть частично смягчить военные тяготы населения и никак не была достаточной даже для голодного минимума.

Участие в гелиее во время войны часто было единственным доходом афинской бедноты, лишенной возможности найти другие средства пропитания. На вопрос Мальчика («Осы» Аристофана):

Ах, отец мой, если б судьи Не сидели в гелиее,

Где б ты добыл нам на завтрак, Нам на ужин, что б ты сделал? Что б придумал? В чем спасенье? Или в воду головою?

Старик отвечает:

Видит бог, не знаю, Где б могли мы пообедать.

(там же, 305—312).

Этот дополнительный ежегодный расход Клеон покрыл прежде всего значительным повышением фороса. Если при Аристиде форос равнялся 460, а при Перикле — 600 талантам, то при Клеоне форос достиг уже громадной суммы в 1300 талантов (Плутарх. Аристид, 24). Такое увеличение дани, будучи необходимым с точки зрения военных нужд Афин, представляло большую опасность для целостности архэ, так как несомненно должно было усилить сепаратистские тенденции у союзников. По-видимому, жестокая расправа с митиленянами должна была устрашить прочие подвластные афинянам полисы. Ряд надписей со списками плательщиков фороса дает возможность проследить на конкретных примерах, как изменялось количество плательщиков и росли их взносы. В 433—432 г. до н. э. общее число плательщиков фороса равнялось 166, а в 425—424 г. до н. э. их количество выросло до 304. Этот рост объясняется, понятно, не расширением Афинской архэ, а тем, что от метода коллективного обложения союзников афиняне перешли к взиманию платежей с каждого полиса в отдельности. Ясно, что при этом общая сумма фороса выросла не менее чем вдвое.

Важнейшим звеном программы Клеона, ради которого были предприняты все вышеуказанные меры, должна была стать широкая наступательная тактика, которая, придя на смену выжидательной, блокадной тактике Перикла, могла бы привести Афины к победе. Однако необходимым условием для проведения такой политики было преодоление медлительности

и измены в собственном лагере. В отличие от Перикла, фактически объединявшего в своих руках и политическое руководство, и военное командование, Клеон мог действовать в основном только через экклесию, так как большинство стратегов обычно шло за осторожным Никием.

С этого времени (427 г. до н. э.) намечается явный разлад между экклесией и исполнительными органами власти. При этом радикальная экклесия часто вынуждена была вмешиваться даже в частные распоряжения стратегов для того, чтобы обеспечить проведение желаемой политической линии. Этот разлад между демагогами и стратегами, между политическими и военными вождями очень затруднял руководство государством. Однако разлад этот не был результатом личной неуступчивости Клеона или нервозности членов экклесии, а являлся следствием политического недоверия радикальной демократии к стратегам-аристократам.

Пилосская операция

В течение двух лет, вплоть до летней кампании 425 г. до н. э., общее военное руководство оставалось еще в руках Никия и его сторонников. Это был период относительного затишья. Некоторые активные военные действия отмечаются лишь на западе Центральной Греции и на далеком западе — в Сицилии. Летом 426 г. до н. э. молодой афинский стратег, впоследствии знаменитый полководец, Демосфен во главе 30 кораблей опустошил берега Пелопоннеса и прибыл к Акарнанию. Здесь он объединил под своим командованием всех западногреческих афинских союзников: акарнан, закинфян, кефалленян и частично керкирян. Опустошив левкадские поля и убедившись в неприступности самой Левкады, Демосфен переправился в Навпакт и оттуда решил предпринять наступление на Этолию, одну из крупнейших областей Центральной Греции, чтобы в случае удачи вторгнуться в Беотию с запада. Однако после первых успехов его гоплиты встретились с необычной для них тактикой легковооруженных этолян. Те избегали сражения в открытом поле, но забрасывали афинян и их союзников дротиками и стрелами. Так отягощенные доспехами афинские гоплиты были разбиты своими «отсталыми» противниками 1, и Демосфен был вынужден отступить к Навпакту.

1 «Метая дротики, этоляне настигали бегущих благодаря своей быстроте и легкости вооружения и многих убивали там же в бегу» (III, 98, 2).

Пелопоннесская война

297

Поражение афинян в Этолии побудило пелопоннесцев к наступлению в этом районе. Еще в предыдущем году лакедемоняне основали колонию Гераклею в Трахинии 2. Базируясь на эту колонию, пелопоннесцы направили на помощь этолянам 3000 гоплитов. Эта сильная армия опустошила земли локров озольских и навпактян, после чего направилась на запад, в Акарнанию, против Демосфена, недавно разбитого этолянами. Однако тот учел опыт своего прошлогоднего поражения и выбрал для боя сильнопересеченную местность. В битве при Солах (ноябрь 426 г.) он скрыл часть гоплитов в засаде и благодаря этому разбил наголову более многочисленных пелопоннесцев, утвердив влияние Афин на западе.

Разгром 3000 пелопоннесских гоплитов был фактически первой крупной победой Афин на суше. Битва при Солах не только лишила пелопоннесцев ореола непобедимости, но и усилила влияние радикальной партии в Афинах, которая обрела наряду с политическим руководителем Клеоном военного вождя — Демосфена.

В это же время активизируется афинская политика и в Сицилии. В 427 г. до н. э. в Афины прибыло посольство из сицилийской колонии Леонтин во главе с известным софистом Горгием. Афиняне, взвесив все обстоятельства, решили послать на помощь леонтинцам сначала 20, а затем еще 40 триер. Однако вскоре после прибытия афинского флота делегаты всех воюющих сицилийских полисов собрались летом 424 г. до н. э. на конгресс в Геле и заключили между собой мир. Это было сделано ввиду того, что афинская экклесия явно показывала слишком горячую заинтересованность в Сицилии, и даже союзники Афин считали, что те представляют для них не меньшую угрозу, чем Сиракузы.

Сицилийская экспедиция имела очень важный побочный результат, который предопределил весь дальнейший ход военных действий вплоть до Никиева мира. Вместе с афинской эскадрой отправился Демосфен, прошлогодний победитель пелопоннесцев под Солами. Несмотря на то что перед афинским флотом были поставлены две важные задачи — помощь керкирским демократам и война с Сиракузами,— Демо-

2 Стратегическое положение Гераклеи было исключительно удачное. Она прежде всего запирала выход из Фермопильского прохода и вбивала клин между Афинами и дружественной им Фессалией. Кроме того, Гераклея, расположенная напротив Евбеи, сковывала часть афинского флота. Впоследствии Брасид воспользовался Гераклеей как базой для похода в далекую Фракию.

сфену было разрешено воспользоваться кораблями и для военных действий на Пелопоннесе.

Момент для операций в тылу врага был выбран очень удобный. Спартанское войско под командованием молодого и малоопытного сына Архидама Агиса находилось в это время в Аттике. Пелопоннесский флот был отправлен в керкирские воды. Таким образом, побережье полуострова фактическа осталось без защиты. Местом десанта был избран Пилос. Этот почти необитаемый мыс находится в юго-западной части Пелопоннеса, в Мессении, на расстоянии свыше 70 км от Спарты. Демосфена привлекали прежде всего очень удобные природные условия обороны Пилоса. Обилие леса и камня облегчало устройство искусственных оборонительных сооружений, наличие удобной гавани обеспечивало подвоз продовольствия, а необитаемость прилежащих мест затрудняла ведение военных действий противнику. Но основным было то обстоятельство, что Пилос мог впоследствии стать центром объединения мессенян

вборьбе за их освобождение от спартанского ига. На это указывает Фукидид: «Мессеняне с давнего времени здесь туземцы... и потому, имея Пилос опорной базой, могли бы причинять им (лакедемонянам. — авт.) величайший вред и вместе с тем надежно охранять местность» (IV, 3, 3). Демосфен, находившийся

вблизком контакте с навпактскими мессенянами и проводивший в жизнь программу афинских демократов, несомненно рассчитывал в случае удачи поднять массовое восстание илотов в Мессении. Вероятно, даже само место десанта было ему предварительно указано кем-то из навпактских мессенян.

Воспользовавшись шестидневной передышкой, когда спартанцы еще не смогли полностью оценить все значение афинского десанта, Демосфен привел Пилос во вполне обороноспособное состояние. Затем он остался на месте с пятью триерами, а остальные направил к Керкире. Шаг, предпринятый Демосфеном, был очень рискован. Ему предстояло выдержать на спартанской земле наступление всех сил Пелопоннесского союза, притом он не мог быть уверенным даже в возможности отступления ввиду того, что афинский флот отправился по своему маршруту, а пяти триер не хватило бы для отражения атак пелопоннесцев.

Действительно, узнав о высадке десанта, эфоры отозвали Агиса из Аттики, а все наличные отряды как из спартиатов, так и ближайших периэков, направили немедленно под Пилос. Кроме того, были вызваны резервы со всего Пелопоннеса и отозваны 60 триер

Бой на острове Сфактерия в 425 г. до н. э.

ИСТОРИЯ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

298

из-под Керкиры. Имея такой перевес в силах, лакедемоняне надеялись быстро покончить с Демосфеном. Для того чтобы отрезать его от гавани на необитаемом островке Сфактерия, отделенном от Пилоса только узким проливом в 120 м, был высажен отряд, состоявший из 420 отборных гоплитов, выбранных по жребию из всех лохов, не считая обслуживающих их илотов. Пролив между Пилосом и Сфактерией спартанцы рассчитывали загородить плотно сдвинутыми кораблями.

Видя эти приготовления, Демосфен отправил две триеры вдогонку за афинским флотом с призывом о помощи, сам же высадил на берег экипажи трех оставшихся у него кораблей, вооружил их сплетенными из ивы щитами и приготовился к защите побережья от нескольких десятков пелопоннесских кораблей. Двухдневные атаки спартанцев с моря кончились их поражением. Тогда спартанцы решили перейти к длительной осаде Пилоса.

Однако уже на третий день возвратился афинский флот и в упорном бою в заливе почти полностью уничтожил пелопоннесские корабли. Таким образом положение изменилось. Теперь уже спартанский отряд на Сфактерии был отрезан от суши и осужден на голодную смерть. Ввиду того,

что это были самые знатные из спартиатов, высшие должностные лица Спарты отправились на место сражения и предложили афинским стратегам заключить перемирие на очень жестких для лакедемонян условиях. Спарта обязывалась немедленно отправить в Афины послов на афинской триере с предложением мира. Афинянам выдается на время переговоров весь пелопоннесский военный флот не только из-под Пилоса, но и изо всей Лаконики. Взамен спартанцы под афинским контролем ежедневно на весь срок перемирия посылают определенное количество продовольствия гарнизону Сфактерии. После возвращения послов афиняне обещали вернуть спартанцам их военные корабли.

Однако спартанские послы были недружелюбно встречены в Афинах. В надежде на то, что афиняне,

которые уже в 428 г. до н. э. просили мира, будут склонны к завершению войны, спартанцы предложили им «мир, союз, тесную дружбу и взаимную поддержку». В ответ на эти общие фразы Клеон, «бывший в то время вождем демоса и пользующийся величайшим доверием народной массы» (IV, 21, 3) 1 потребовал возвращения афинянам не только мегар-

ских гаваней Нисеи и Пег, но даже пелопоннесских Трезена и Ахайи. Эти требования были абсолютно неприемлемы для Спарты. Все же послы предложили обсудить их с афинскими делегатами. Однако Клеон, опасаясь сговора спартанцев с группой Никия, категорически потребовал ведения переговоров только в экклесии, после чего послы вернулись под Пилос.

Между тем обстановка осложнялась. Лакедемоняне при помощи всяких ухищрений забрасывали продовольствие на Сфактерию. Они обещали илотам свободу за доставку продуктов на остров, посылали смельчаков с мешками мака, с медом и таким образом снабжали осажденных. Надвигалась осень с ее бурями, что должно было заставить афинский флот возвратиться в Пирей. В то же время и афинский десант на Пилосе тоже страдал от недостатка воды и продовольствия.

Тем временем Клеон постоянно упрекал Никия в бездействии и требовал решительных мер. Воспользовавшись заявлением Клеона о том, что в течение 20 дней можно захватить Сфактерию, Никий в экклесии предложил ему взять на себя эту операцию, будучи уверенным в полной невыполнимости этого предложения. Однако Клеон согласился. Он отказался от предложенных ему афинских

1 В этой, параллельной предыдущей, характеристике Кле-

она перевод в издании 1915 г. снова неточен. Предложение:

ανηρ δημαγωγος κατ εκεινον τον χρονον ωυ και τω πλγνει πιθανωτατος; переводится: «влиятельнейший в то время в гла-

зах народной массы демагог». Не говоря уже о том, что «демагог» по своему смыслу не более соответствует δημαγωγος, чем

«империя» — imperium, в переводе совершенно не чувствуется смысл очень важного слова πιθανωτατος — «пользующийся

величайшим доверием».

Пелопоннесская война

				299
	гоплитов и взял с собой под Сфактерию только от-		в Афины. Поэтому, несмотря на заносчивое поведе-
	ряды союзников2. Здесь вместе с Демосфеном он, учи-		ние Клеона, спартанцы продолжали пытаться вести
	тывая опыт поражения афинских гоплитов в Этолии,		переговоры с Афинами. Однако после блестящей по-
	разработал план единовременной атаки спартиатов лег-		беды на Сфактерии авторитет Клеона был совершен-
	ковооруженными силами, и действительно, в конце ав-		но непререкаем, и Никий вместе со своими сторон-
	густа 425 г. до н. э. взял остров штурмом, пленив		никами потерял всякое влияние в народной массе.
	292 гоплита, в том числе около 120 спартиатов.		Недаром Аристофан во «Всадниках», поставленных
	«Крутая лаконская каша, заваренная под Пило-		в 424 г. до н. э., вкладывает в уста Никия мысль бе-
	сом» (Аристофан. Всадники, 61) имела громадный		жать из Афин ввиду могущества Клеона, которому
	политический резонанс во всей Элладе, особенно в		за его победу были присуждены небывалые почести.
	Афинах и Спарте. Прежде всего, афиняне добились		Таким образом, пилосская операция не только заста-
	крупнейшего военного успеха на спартанской терри-		вила Спарту искать мира, но и поставила в Афинах
	тории в борьбе с непобедимыми до того времени		у власти партию, стремящуюся к войне.
	спартанцами. Во-вторых, спартиаты, воспитанные на		Положение в Афинах было таково, что группи-
	легенде о фермопильском подвиге Леонида, сдались		ровке Никия необходимо было предпринять какие-
	живыми в плен, и к тому же именно презренным в их		нибудь активные действия. Очень серьезно был по-
	глазах афинянам. В-третьих, пилосская операция по-		колеблен личный авторитет Никия как главнокоман-
	казала слабость гоплитской фаланги по сравнению с		дующего, выступившего против операции, которая
	легковооруженными пелтастами. В-четвертых, Пи-		заставила врага просить мира. Кроме того, решаю-
	лос и Сфактерия остались в руках афинян и превра-		щей силой оказались легковооруженные пелтасты и
	тились в центр притяжения для илотов, которые мас-		союзники, в то время как тяжеловооруженные гопли-
	сами начали перебегать к мессенянам из Навпакта,		ты, представлявшие в афинском ополчении имущие
	оставленным здесь в качестве постоянного гарнизо-		круги населения, не говоря уже об аристократичес-
	на афинянами. Мессеняне говорили на одном языке		ких всадниках, в течение 7 лет войны не одержали
	со спартанцами и с илотами, так что им легко было		ни одной значительной победы.
	делать вылазки по всей Мессении и сеять возмуще-		Ввиду всего этого немедленно после победонос-
	ние среди илотов. Фукидид, подчеркивая трудное по-		ного возвращения Клеона и Демосфена со спартан-
	ложение Спарты, подробно останавливается на зна-		скими пленными Никий, несмотря на начало осени,
	чении пилосской операции. Он пишет: «В Пилосе		отправился против Коринфа во главе большого фло-
	они (афиняне. — авт.) поставили гарнизон, а мессе-		та — из 80 кораблей с 2000 афинских гоплитов, 200
	няне из Навпакта послали туда, как в родную землю		всадниками, а также вспомогательными отрядами ми-
	(Пилос некогда принадлежал к Мессении), наиболее		летян и других союзников. Эта экспедиция пресле-
	подходящих людей, которые, говоря на одном языке		довала не столько военные, сколько политические
	с жителями Лаконики, стали грабить ее и причиняли		цели. Военные удачи Никия должны были противо-
	ей много вреда... так как к тому же илоты стали пе-		действовать его политическим противникам. Однако
	ребегать в Пилос, они (лакедемоняне. — авт.), опа-		он добился лишь весьма сомнительного успеха. Ког-
	саясь какого-либо дальнейшего переворота в собст-		да афиняне высадились юго-восточнее Коринфа, у
	венной стране, были в тревоге» (IV, 41, 2—3).		Солигея, они встретили перед собой половину ко-
	В этой тяжелой обстановке для Спарты, ввиду ма-		ринфской армии. В завязавшейся ожесточенной бит-
	лочисленности спартиатов, очень важным было вы-		ве афиняне не добились победы и в связи с подходом
	ручить своих пленных, перевезенных тем временем		коринфских резервов отступили на корабли. Затем
			часть афинян высадилась у Метан в Арголиде и за-
			хватила их, устроив по пилосскому образцу вал на
	1 Это сообщение Фукидида (IV, 28, 4) бросает яркий свет
			перешейке, ведущем к Трезену. Таковы были скудные
	на политическую борьбу в Афинах. У Демосфена в Пилосе не		результаты грандиозного похода.
	было афинских гоплитов. Клеон их тоже не взял. Так как гоп-
	литы состояли из богатых, во всяком случае зажиточных кру-		Зато на следующий год, летом 424 г. до н. э., Ни-
	гов, Клеон, по-видимому, не мог на них полностью рассчиты-		кием была предпринята очень удачная операция и за-
	вать и надеялся победить, опираясь на бедноту и «корабель-		хвачена дорийская Кифера, «остров, удобно распо-
	ную чернь». Его прогноз блестяще подтвердился, и вряд ли		ложенный относительно Лаконии и населенный ла-
	это можно считать только счастливым случаем, как полагает
	ослепленный личной враждой Фукидид (IV, 28, 5).		кедемонскими поселенцами» (Плутарх. Никий, 6).

ИСТОРИЯ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

300

Спартанцы были в полном отчаянии после пилосской катастрофы. «Война с неотвратимой быстротой надвигалась... со всех сторон... Никогда еще в военных предприятиях лакедемоняне не обнаруживали такой нерешительности... Случайности судьбы, многочисленные, неожиданно обрушившиеся за короткое время на лакедемонян, повергли их в величайший страх; они боялись, как бы снова не постигло их такое несчастье» (IV, 55, 1—3).

Наиболее важной причиной «миролюбия» Спарты Фукидид считает опасение спартанцев, «как бы у них не случился какой-либо государственный переворот после того, как неожиданное тяжелое несчастье постигло» Спарту (IV, 55, 1). Под «государственным переворотом» Фукидид, очевидно, понимает восстание илотов, которого всегда опасались спартанцы и которое было бы особенно опасным в то время, когда в Пилосе укрепились навпактские мессеняне; к этому соображению Фукидид возвращается и в дальнейшем изложении. Рассказывая о трудностях, переживаемых Спартой накануне экспедиции Брасида, он говорит: «Сверх того лакедемонянам желательно было иметь предлог услать часть илотов, чтобы они не замыслили ввиду настоящего положения вещей, вследствие потери Пилоса, какого-либо переворота» (IV, 80, 2).

Необходимо отметить, что военными успехами 425—424 гг. до н. э. афиняне в значительной степени были обязаны финансовой политике Клеона. Судя по обломкам одной надписи (IG, I2, 63—65), представляющей собой постановления экклесии об уплате фороса союзниками, общая сумма фороса была удвоена, многие города должны были платить в три-четы- ре раза больше, чем до того времени. Особенно значительно был увеличен форос с Ионии, устрашенной разгромом Митилены. По-видимому, в этом же году, вероятно в связи с предшествующей реформой фороса Клеон провел постановление о повышении оплаты гелиастам. Таким образом, он мог с гордостью заявить о себе:

О народ! Как же может другой гражданин тебя жарче любить и сильнее?

Ведь с тех пор, как сижу я в Совете, казну я деньгами наполнил доверху.

(«Всадники», 773—4).

Согласно другой надписи (IG, I2, 324, 20), Никию на Киферскую экспедицию было выдано 100 талантов. Без финансовых средств, собранных благодаря энергии Клеона, афинская казна не была бы в состо-

янии финансировать крупные экспедиции 425-го и особенно 424 г. до н. э.

Захват Киферы был высшим пунктом афинских успехов. Казалось, еще одно-два усилия и окончательная блестящая победа Афин обеспечена. Афинские радикалы задумали нанести решающий удар в Беотии, напав на сильнейшего спартанского союзника сразу с трех сторон. Демосфен с 40 кораблями отправился в Навпакт и здесь набрал войско из акарнанов и мессенян, рассчитывая ударом с запада взять беотийский порт Сифы на побережье Коринфского залива. Беотийские демократы должны были поднять восстание в Херонее, расположенной на северной границе Беотии; основные же силы афинян под командованием Гиппократа готовились к удару с востока на Делий. Все три удара должны были произойти одновременно, чтобы не дать беотянам возможности бить врагов по-одному. Однако Гиппократ опоздал, а заговор демократов был преждевременно раскрыт. Вследствие этого Демосфен не добился успеха и вся армия беотян выступила против Гиппократа, который все же к тому времени уже успел овладеть Делием и укрепить его. В битве при Делии беотяне глубоко эшелонировали свою фалангу (в 25 рядов; у афинян глубина строя составляла всего лишь 8 рядов) и, предвосхитив здесь знаменитый «косой строй» Эпаминонда, одержали полную победу (ноябрь 424 г. до н. э.). Потери афинян убитыми составили около 1000 гоплитов; был убит и стратег Гиппократ. Это было величайшее поражение Афин в течение всей Архидамовой войны.

Военные действия во Фракии

Неудача Спарты и падение ее авторитета вызвали среди рядовых спартиатов стремление к активизации военных действий и к более решительной политике. Становилось все более ясным, что со стороны руководителей спартанской политики требуются радикальные меры. Между тем основная тенденция спартанской олигархии заключалась в то время в достижении мира с Афинами и освобождении пленных спартиатов. Представителем новых стремлений стал молодой и наиболее энергичный из всех спартанских военачальников Брасид. Он задумал очень рискованное и необычайное для лакедемонян мероприятие. Понимая, что сила афинян зиждется на их морской державе, и видя неспособность пелопоннесцев к действиям на море, Брасид решил предпринять попытку прорваться в тылы Афинской державы сухим путем