- •Электронное оглавление
- •ПРЕДИСЛОВИЕ
- •РАЗДЕЛ 1. ТЕОРИЯ И КУЛЬТУРЫ
- •1.1. КУЛЬТУРОЛОГИЯ КАК СИСТЕМА ЗНАНИЯ
- •1. Теоретический.
- •2. Исторический:
- •1.2. ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О КУЛЬТУРЕ
- •1.2.1. Античные представления о культуре
- •1.2.2. Понимание культуры в эпоху средневековья
- •1.2.3. Осмысление культуры в Новое время
- •Литература
- •1.3. СОВРЕМЕННАЯ СОЦИАЛЬНАЯ И КУЛЬТУРНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
- •История современной зарубежной антропологии
- •Литература:
- •1.4. СОВРЕМЕННЫЕ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ
- •Литература
- •1.5. ОНТОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ
- •Литература
- •1.6. ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ КУЛЬТУРЫ
- •1.6.1. Культура как тип социальной памяти
- •1.6.2. Культура как форма трансляции социального опыта
- •1.6.3. Культура как способ социализации личности
- •1.6.4. О понятии «цивилизация»
- •Литература
- •1.7. ИСТОРИЧЕСКАЯ ТИПОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ
- •1.7.1. Философия и проблема типологии культуры
- •1.7.2. Исторические типы культуры
- •1. Доосевой (именной) тип.
- •2. Восток.
- •4. Россия.
- •Литература
- •РАЗДЕЛ 2. ИСТОРИЯ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ
- •2.1. КУЛЬТУРОГЕНЕЗ
- •2.1.1. Историческое значение и культурный смысл позднего палеолита
- •2.1.2. Классификация и краткая характеристика культур верхнего палеолита
- •I. Перигорд (35—20 тыс. лет).
- •II. Ориньяк (30—19 тыс. лет).
- •III. Солютре (18—15 тыс. лет).
- •IV. Мадлен (15—10 тыс. лет).
- •2.1.3. Тип цивилизации и первоэлементы культуры
- •Схема соответствия стадий развития культуры морфологического типа и умственно-речевой деятельности гоминид
- •Литература
- •2.2. КУЛЬТУРА ДРЕВНИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ
- •2.2.1. Древний Восток в историк мировой культуры
- •2.2.2. Доосевые культуры Древнего Востока
- •2.2.5. Послеосевые культуры Древнего Востока
- •Культура Индии
- •2.2.4. Культура Древней Греции
- •2.2.5. Микены и Гомер
- •2.2.6. Культура архаического общества
- •2.2.7. Грани культуры: полис; лирика; Солон
- •Литература
- •2.3. КУЛЬТУРА ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
- •Литература
- •2.4. КУЛЬТУРА ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ И РЕФОРМАЦИИ
- •2.4.1. Культура итальянского Возрождения
- •2.4.2. Северное Возрождение
- •2.4.3. Культура эпохи Реформации. Контрреформация
- •Литература
- •2.5. ЕВРОПЕЙСКАЯ КУЛЬТУРА НОВОГО ВРЕМЕНИ
- •2.5.1. Культура ХVII века
- •XVII век
- •2.5.2. Искусство XVII века
- •2.5.3. Культура XVIII века
- •2.5.4. Искусство XVIII века
- •2.5.5. Европейская культура XIX века
- •Наука и техника
- •Политическая культура
- •2.5.6. Искусство в XIX веке
- •Литература
- •2.6. КУЛЬТУРА XX БЕКА
- •2.6.1. Основные тенденции развития культуры XX века
- •2.6.2. Общечеловеческое и национальное в культуре
- •2.6.3. От культуры индустриального общества — к постиндустриальной культуре
- •Литература
- •2.7. ПОСТМОДЕРН
- •2.7.1. Постмодернистский прорыв в культуре XIX в. и отношение к нему общества
- •2.7.2. Социально-психологический портрет человека и проблема постмодерна в культуре XX века
- •2.7.3. Постмодернистские претензии к разуму
- •2.7.4. Новые правила интеллектуальной деятельности
- •2.7.5. Специфика постмодернистского дискурса
- •2.7.6. Постмодерн и неоязычество
- •2.7.7. Постмодерн в России
- •Литература
- •РАЗДЕЛ 3. ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ
- •3.1. КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ В РОССИИ
- •3.1.1. Культурологические идеи западников и славянофилов
- •3.1.3. Русская культурологическая мысль в XX в.
- •Литература
- •3.2. КУЛЬТУРА РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
- •Вместе с тем Древняя Русь имела целый ряд общих черт с традиционными обществами азиатского типа:
- •Литература
- •3.3. РУССКИЙ КУЛЬТУРНЫЙ АРХЕТИП
- •5.3.1. Концепция культурных архетипов
- •Символ и знак
- •3.3.2. Православие и культурный архетип
- •3.3.3. Географическая среда и культурный архетип
- •3.3.4. Социальные связи и культурный архетип
- •3.3.6. Ключевые ценности в русском культурном архетипе
- •Литература
- •3.4. СОЦИОДИНАМИКА РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ
- •3.4.1. Культура периода Древней Руси
- •3.4.2. Культура периода золотоордынского ига
- •3.4.3. Культура периода Московского царства
- •3.4.4. Культура периода Петербургской империи
- •3.4.5. Культура советского периода
- •3.4.6. Проблемы современной российской культуры
- •Литература
- •3.5. ИЗ ИСТОРИИ РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ
- •3.5.1. Скандинавское «присутствие» в древнерусской культуре
- •Литература
- •3.5.5. Западные влияния в судьбе русской культуры
- •Литература
- •3.5.4. Характер восточных влияний на русскую культуру
- •Литература
- •5.5.5. Своеобразие российской культуры советской эпохи
- •Шестидесятые,
- •Литература
- •РАЗДЕЛ 4. ПРИЛОЖЕНИЯ
- •4.1. ОСВАЛЬД ШПЕНГЛЕР. Закат Европы. Т. 1. М., 1993 (пер, К. А. Свасьяна)
- •Из раздела «Введение» I
- •4.2. ЙОХАН ХЕЙЗИНГА. Homo ludens
- •Опыт определения игрового элемента культуры. М., 1992 Из раздела «Игра и состязание как функция формирования культуры» (пер. Б. Б. Ошиса)
- •4.4. МИШЕЛЬ ФУКО. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы* (пер. и реферирование Б. А. Шкуратова)
- •4.5. РОБЕРТ БЁРТОН Анатомия меланхолии* (пер. и реферирование В. А. Шкуратова)
- •А. Происхождение, природа, определение меланхолии
- •Б. Медицинская демонология Р. Бёртона
- •Б. Царство тела и души: картина человека на пороге нового времени
- •В. Царство тела и души: картина человека на пороге нового времени
- •Г. Характерология в «Анатомии меланхолии»
- •Д. Меланхолия и вера
- •4.6. УМБЕРТО ЭКО. От интернета к Гутгенбергу * (пер. и реферировование М. С. Атчиковой)
- •4.7. ЖАН-ФРАНСУА ЛИОТАР. Постсовременное состояние* (пер. и реферирование H. H. Ефремова)
- •4.8. РОМАНО ГВАРДИНИ. Конец нового времени Из раздела «Возникновение картины мира нового времени» (пер. Т. Ю. Бородай, под ред. Ю. Н. Попова)
- •1. Свобода слова и философия в (условиях) афинской демократии
- •2. Рождение диалектики: Зенон Элейскнй, Протагор и Сократ
- •4.10. ФЕОХАРИЙ КЕССИДИ К проблеме «греческого чуда»
- •СОДЕРЖАНИЕ
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || |
254 |
по своему положению промежуточно. Способность фантазии состоит в удержании и комбинировании образов. Это — наивысшая часть средней души, «разум животных». Воображение соседствует с разумом и в то же время связано с низшей, гуморальной органикой. Когда разум бодрствует — мир воспринимается правильно, когда спит — образы начинают громоздиться и превращаться в сновидения. Но можно грезить и наяву — это когда разум отвлечен фантазией. Слабость разума грозит потерей правильных отношений между душами.
Разум, к сожалению, не единодержавен. Его отношения с нижестоящими способностями и телесными аппетитами запутаны и нечетки. Низшие вожделения, как тупая чернь, склонны к мятежу. «Если сердце не отбросит прочь эти вредоносные движения, и фантазия — эти возникшие воображения — мы получим другую форму правления...»***. Что же следует из замешательства в микрокосме? Гуморы переполняют сердце и поднимаются выше. Мозг перестает управлять, потому что воображение, окутанное черной желчью, «вооружает духи, которые восхитительной лигой природы принуждают нервы к повиновению, а они — наши конечности; мы открываем слишком широкий путь нашим страстям»****.
*Цит соч. С. 134.
**Там же.
***Там же. С. 475.
****Там же.
551
от естественных причин, но «натуральный меланхолик» — легкая добыча для дьявола. Поэтому следует укреплять телесное и душевное здоровье, знать строение человеческого организма.
В. Царство тела и души: картина человека на пороге нового времени
Ренессансная антропология получила от античности учение о гуморах Гиппократа, аристотелевскую доктрину души-энтелехии — целевой причины живого тела, анатомию и физиологию человека по Клавдию Галену. Новое время уже на пороге: через семь лет после «Анатомии меланхолии» выйдет труд У. Гарвея,
где органом кровообращения будет определено сердце. Младший современник Бёртона Р. Декарт
радикально дуализирует картину человека: тело является физической машиной для рефлексов, душа непротяженна, бестелесна и сводится к мышлению. Это даст возможность заняться психофизиологией, не теряя проблематику души (которая тем временем превратится в сознание).
Антропология «Анатомии меланхолии» — додекартовская и догарвеевская. Душа определяется по Аристотелю, как первый акт живого тела, организация соматических процессов и цель организма.
Собственно, душ три: растительная, животная (чувственная) и разумная. Каждая представляет био-
психическое образование, одно из царств микрокосма. Как души объединяются — тайна, но все-таки коечто об этом можно сказать.
Внижнем царстве правит печень. Следуя за К. Галеном, Бёртон считает этот орган центром кровообращения. Кровь — горячий, влажный гумор, вырабатывается в печени из пищи. Там же производятся другие гуморы: холодная и влажная флегма, горячая и сухая желтая желчь и (из самых грубых частей пищи) холодная и сухая черная желчь. Печень заведует питанием, выделением, размножением и, таким образом, низшими, «растительными аппетитами».
Всредней части организма властвует сердце, «солнце тела». Это — гнездо страстей (аффектов).
Сердце, получая из печени кровь, выделяет из нее тонкие и подвижные части, подобные пару или ветру — витальные духи.
Заведует сердце и другими гуморами. Посредством аффектов оно их ускоряет и замедляет. Это —
«часть», богатая
550
восхищением, которое может приносить такое множество аффектов, посредством коих замедляется или
стопорится движение, чтобы поторапливать и понуждать гуморы в теле: как в печали, меланхолии, в гневе, в ярости, в радости посылается кровь наружу; в печали, чтоб призвать ее к движению, гуморы, как кони, влекут колесницу»*.
Строение нервов во времена Бёртона не было открыто. Нервы представлялись полыми трубочками для животных духов — особо тонкого воздуха, производимого головным мозгом из витальных духов. Мозг — «наиболее благородный орган под небесами... обиталище мудрости, памяти, суждения, разума, и коими человек наиболее подобен Богу»**.
Но мозг обиталище не только разумной души (собственно разума и воли). В нем представительствуют некоторые способности средней (животной) души: память, «общее чувство», воображение. Воображение по своему положению промежуточно. Способность фантазии состоит в удержании и комбинировании образов. Это — наивысшая часть средней души, «разум животных». Воображение соседствует с разумом и в то же время связано с низшей, гуморальной органикой. Когда разум бодрствует — мир воспринимается правильно, когда спит — образы начинают громоздиться и превращаться в сновидения. Но можно грезить и наяву — это когда разум отвлечен фантазией. Слабость разума грозит потерей правильных отношений между душами.
Разум, к сожалению, не единодержавен. Его отношения с нижестоящими способностями и телесными
Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. |
254 |
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || |
255 |
аппетитами запутаны и нечетки. Низшие вожделения, как тупая чернь, склонны к мятежу. «Если сердце не отбросит прочь эти вредоносные движения, и фантазия — эти возникшие воображения — мы получим другую форму правления...»***. Что же следует из замешательства в микрокосме? Гуморы переполняют сердце и поднимаются выше. Мозг перестает управлять, потому что воображение, окутанное черной желчью, «вооружает духи, которые восхитительной лигой природы принуждают нервы к повиновению, а они — наши конечности; мы открываем слишком широкий путь нашим страстям»****.
*Цит соч. С, 134.
**Там же.
***Там же. С. 475.
****Там же.
551
Эта живописная картина отражает не столько знание телесной и психической жизни, сколько определенный социальный опыт. Микрокосм конфликтен, неустойчив, грозит катастрофическими потрясениями. Надо прилагать неустанные усилия, чтобы удержать то, что имеется, и спастись от худшего.
Г. Характерология в «Анатомии меланхолии»
Временами автор отчаивается разобраться в переплетении симптомов, причин, следствий, разнобое авторитетных суждений и должен подбадривать себя для продолжения своего трудного дела. «Вавилонская башня не произвела такого смешения языков, как сей хаос меланхолии мастерит такую превеликостъ симптомов. Здесь, во всей меланхолии, как в человеческих лицах, разносвидетельствующе уже сходство; и, как в реке мы плывем в одном месте, но не в одной воде, как один инструмент выполняет некоторые уроки
— так одна болезнь приносит разнообразие симптомов, каковые сколь бы ни были разнообразны, сложны и тяжелы для продолжения — все же я буду дерзать в столь обширной конфузии и привычно приводить их в некоторый порядок и так сводить к частному»*.
Частное выливается у Бёртона в ряд характерологических описаний и социально-психологических картин, имеющих самостоятельное познавательное значение и художественную ценность (недаром они оставили след в английской литературе). Когда автор оставляет изыскания в гуморах, экскрементах, температуре, диетах, возникают такие вот портреты меланхолической личности:
«Крайне страстные, и то, что они желают, они склонны наиболее яростно искать; тревожные, даже и очень беспокойные, недоверчивые и робкие, завистливые, злобные, временами расточительные, временами запасливые, но по большей части жадные, ворчливые, изнеженные, неудовлетворенные и всегда жалующиеся, недовольные, капризные, мстительные, легко тревожные и галопирующие в своих фантазиях, нелюбезные к речам или склонные к грубой речи, но строгие, скучные, печальные, суровые, себе на уме, очень настойчивые и, как изобразил Альбрехт Дюрер меланхолию в виде печальной
* Цит. соч. С. 475.
552
женщины, опирающейся рукой на раскрытые книги, пренебрегают обычаем и одержимы поэтому гордыней, мягкие, пьющие, как абдериты определили Демокрита; и еще — глубокого постижения, превосходного понимания, мудрости и остроумия; я-то тоже такого благородного ума. Меланхолия продвигает человеческие придумки пуще всякого там гумора, дает ход размышлениям получше сильной выпивки или сорванного куша»*.
Едва ли какая-либо симптомология способна вместить подобный набор качеств. Но литература издавна знала, как противоречив человеческий характер. Бёртон был современником Шекспира и хорошо владел искусством драматической типизации. Портрет меланхолика — художественно-психологическое обобщение эпохи. Ее героем был не только Гамлет, но и Дон-Кихот. Фантазия — сквозная фигура
бёртоновского трактата и главнейшая черта меланхолика:
«Он — великан, карлик, силен, как сотня людей, лорд, принц, герцог; и если ему сказать, что у него зловонное дыхание, громадный нос, что он болен, склонен к такому-то и такому-то расстройству, он поверит в это к вечеру и несчастной силой воображения представит это наяву.
...Неугомонные в мыслях и делах, постоянно обитающие скорее во сне, чем наяву... они бодрствуют, как другие спят, и таковы по большей части их фантазии и придумки — абсурдные, дурацкие, пустые игрушки, которыми они постоянно озабочены и заинтересованы... столь серьезные в этих безделках, как в наиболее необходимом деле, и столь неотступно думая об этом, они изнуряют себя»**.
Как и Монтень, Бёртон осуждает людей, которые «никогда не бывают у себя дома». Но навязчивое фантазирование — это еще и диагноз эпохи, которая не развела реальное и вымышленное. Даже серьезная наука, порицающая выдумки, фантазирует вовсю. Не исключение и автор, скрупулезно перечисляющий иерархии сверхъестественных сил. Вымысел еще не вполне отошел к литературе, мечтание — не вполне интериоризовалось. Утверждение, что люди в той или иной степени меланхолики, близко другой формуле эпохи: жизнь есть сон.
То, что люди в разной степени подвержены меланхолическому наваждению, объясняется и образом жизни. Некоторые сословия и общественные состояния особенно склонны к болезни черной желчи. Таковы школяры, для которых меланхолия — «один из пяти бичей», люди ученых занятий, сохнувшие без
Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. |
255 |
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || |
256 |
* Цит. соч. G. 334. ** Там же. С. 335.
553
движения, а потому с застойными гуморами. Художники и лицедеи, распаляющие свою фантазию. Бёртон не упускает случая сделать ряд характерологических и социально-психологических зарисовок. Меланхолией страдают девицы и вдовы. Они часто плачут и считают, что одержимы бесами. Им лучше выйти замуж, взяв за пример Деву Марию с ее праведной жизнью. Отношение Бёртона к прекрасной половине человечества очень сочувственное, передовое и медицински обоснованное. Держать женщин взаперти, лишать семейной жизни, заточать в монастыри противоестественно и опасно. Из женщины может получиться фурия не только в переносном, но и в прямом значении слова.
Меланхолия возникает также от бедности и бесправия, поэтому людей не следует обрекать на нищету и лишать свободы. Существует любовная меланхолия. И для этого расстройства Бёртон дает профилактические и лечебные советы.
Д. Меланхолия и вера
Закончить рассказ об «Анатомии меланхолии» уместно тем же, чем сам Бёртон заканчивает свое безбрежное произведение. Рассмотрев разные виды меланхолии, он подходит к самой опасной: религиозной меланхолии. Это — расстройство любви небесной, т.е. любви к Богу. Вот уже где целый океан заблуждений и безумия!
Бог вечен, всемогущ, неизменен, мудр, совершенен. Но совершенство Творца человек должен постигать своим несовершенным разумением. Любовь к Богу испорчена аффектами и соблазнами. Часть души, предназначенной ему, уносит земная любовь. Перечислив и обличив главные религиозные заблуждения — идолопоклонство, ереси, сектантство, — Бёртон приходит к редкому для своего времени выводу: людям надо позволить верить, как они могут и как хотят. Веротерпимость обоснована бесконечностью Бога и мироздания, а также бесконечностью пандемонизма. «Из-за того, что есть бесконечные планетарные и небесные миры, так же должны быть бесконечные гении и духи, принадлежащие к каждому из них; и посему (так как все они будут обожествлены) — бесконечные религии»*. Своеобразие этой позднеренессансной
* Цит. соч. С. 923.
554
веротерпимости в том, что она возникает от соединения коперниканско-галилеевской космологии и ученого демоноведения. Примитивные же религии и ереси Бёртон считает обожествлением духов. Отчасти это проистекает из-за помутнения разума черной желчью, что мешает видеть настоящего Бога.
Лжепророков и религиозных мечтателей, продолжает Бёртон, следует посылать не на костер, а в Бедлам, ибо они — сумасшедшие. Еретиков, сектантов, атеистов лечить диетой и правильным образом жизни.
Религиозная меланхолия — тоже болезнь отравления гуморами ума, но случай этот особый, так как касается веры и проистекает при повышенном внимании и участии дьявола.
Самое опасное для страдающего религиозной меланхолией — впасть в отчаяние, т.е. усомниться в Боге и отречься от него. Такое бывает, когда ядовитые пары окутывают сознание. Это — всегда дело Сатаны, орудующего гуморами. Пусть одержимый проклинает Бога и призывает дьявола — он будет прощен, если поступил так в умопомрачении, а затем раскаялся. Хуже, если отречение совершено по собственной воле грешника. Но и тогда надо надеяться на бесконечную милость Творца, так как прощены в конце концов будут все, в том числе и дьявол.
Этот теологический оптимизм, выведенный из суровой религии предопределения, позволяет Бёртону завершить свою книгу призывом к надежде, которая одна позволяет выстоять в превратностях человеческого существования.
Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. |
256 |