Вопрос 56 категории причины и следствия, детерминизм.

ПРИЧИНА и СЛЕДСТВИЕ - философские категории, фиксирующие генетическую связь между явлениями, при которой одно явление (П.) своим действием вызывает (порождает) другое явление (С). Основой причинных связей выступает взаимодействие явлений или объектов. Аналитическое «расчленение» взаимодействия на относительно простые (»элементарные») исходные взаимосвязи позволяет обозначить причинно-следственную связь как однонаправленное воздействие, идущее от П. к С. как результату. Взаимодействие П. и С. имеет ряд основных характеристик, совокупность которых выделяет причинно-следственную связь из множества иных связей природного и социального мира. П. и С. связаны генетическим типом отношений. П. не просто предшествует С. во времени, но посредством переноса вещества, энергии, информации обусловливает его возникновение и существование. Взаимодействие П. и С. не совпадают во времени: П. всегда предшествует С. Асинхронность П. и С. является одним из коррелятов необратимости времени. С, в свою очередь, может выступить в качестве П. для другого явления, но уже в ином взаимодействии; С. также может воздействовать на исходную П. (так называемые обратные связи), но уже в ином временном интервале. Взаимосвязь П. и С. имеет объективный и необходимый характер. При точно обозначенных условиях осуществляется закон причинности: равная П. вызывает равное С. Поиск причинно-следственных закономерностей является необходимым инструментом познания объекта или процесса.

Детерминизм и индетерминизм (лат. определять)- противоположные философские концепции по вопросу о месте и роли причинности. Д. наз. учение о всеобщей, закономерной связи, причинной обусловленности всех явлений. Последовательный Д. утверждает объективный характер причинности. Для И., характерно отрицание всеобщего характера причинности (в крайней форме - отрицание причинности вообще).

Вопрос 59 виды знания, разграничение знания и незнания

Чувственное познание – познание с помощью органов чувств (зрение, слух, обоняние, вкус, осязание). Рациональное познание – познание посредством мышления. Интуиция – способность непосредственного постижения истины в результате «озарения», «наития», «прозрения» без опоры на логические обоснования и доказательства.

Формы чувственного познания: 1. ощущение – это отражение отдельных свойств предмета, явления, процесса; 2. восприятие – чувственный образ целостной картины предмета; 3. представление – образ объекта познания, запечатленный в памяти

Формы рационального познания: 1. понятие – это мысль, утверждающая общие и существенные свойства предмета, явления, процесса; 2. суждение – это мысль, утверждающая или отрицающая что-либо о предмете, явлении, процессе; 3. умозаключение (вывод) – мысленная связь нескольких суждений и выделение из них нового суждения.

Виды интуиции: мистическая – связана с жизненными переживаниями, эмоциями; интеллектуальная – связана с умственной деятельностью.

Особенности чувственного познания: непосредственность; наглядность и предметность; воспроизведение внешних свойств и сторон.

Особенности рационального познания: опора на результаты чувственного познания; абстрактность и обобщенность; воспроизведение внутренних закономерных связей и отношений.

Особенности интуиции: внезапность; неполная осознанность; непосредственный характер возникновения знаний.

Знание является единством чувственного и рационального познания. Они тесно взаимосвязаны.

Интуиция – своеобразная форма сопряжения чувственного и рационального в познании

Над проблемами достоверности и истины Витгенштейн напряженно размышлял в последние годы своей жизни. Написанные в этот период заметки были опубликованы позднее его душеприказчиками под заголовком «О достоверности». Непосредственным поводом для этих заметок явилась попытка британского философа-аналитика Дж.Э.Мура опровергнуть скептицизм. Мур заявлял, что есть очень много вещей, которые я на самом деле знаю и которые обладают для меня такой достоверностью, что бесполезны изощренные скептические философские аргументы. При этом Мур имел в виду знание такого рода, что у меня есть рука, что существует внешний мир, что существовали люди до моего рождения. Но эти рассуждения Мура в корне противоречили основным философским установкам Витгенштейна, которые он сохранил со времен «Трактата». Мур, таким образом, неявно допускал в своем подходе, что знание, достоверность, несомненность суть особые состояния сознания. Но это шаг на том пути, который приводит в конечном счете к расколу мира на «внутреннее» (то, что «в» моем сознании) и внешнее (то, что «вне» его). Сомнения в существовании внешнего мира составляют неизбежное следствие этого раскола. Поэтому Витгенштейн стремится показать, что Мур идет по ложному пути. Витгенштейн выносит обсуждение вопроса о достоверности знания из «тумана внутреннего» в сферу всем нам видимых и в общем хорошо известных фактов относительно знания, познания, сомнения.

О знании, заявляет Витгенштейн, имеет смысл говорить тогда, когда есть надлежащие основания для утверждения «я знаю, что...». В связи с подобным утверждением можно задавать вопросы типа: откуда я это знаю, когда я это узнал, чем оправдано или подтверждено мое знание, как я собираюсь его использовать и т.д. Однако такие вопросы становятся абсурдными в случае утверждения: «Я знаю, что у меня есть рука».

рассуждения Витгенштейна приводят к тому, что выражения типа: «Это моя рука», «Земля существовала до моего рождения», «Существуют физические объекты» — истинны в силу значений входящих в них слов, хотя вовсе не являются аналитическими. Витгенштейн даже критикует идеализм и прагматизм, но это совершенно не означает, что он материалист. Просто для него вопрос, который задают идеалисты, — «существует ли внешний мир?», — есть псевдовопрос, а ответы прагматистов или идеалистов — псевдоответы. Немного утрируя мысль Витгенштейна, можно сказать, что, с его точки зрения, человек, требующий доказательств существования внешнего мира, подобен человеку, который отказался бы принимать на веру «догматический» постулат, что ножницы всегда множественного числа, и требовал бы, чтобы ему это доказали. Столкнувшись с подобным требованием, мы были бы просто поставлены в тупик. Если бы мы убедились, что такой вопрос задает иностранец, не понимающий грамматического строя русского языка, мы смогли бы ответить ему, только описав грамматику русского языка и сказав: «Так организован наш язык. Поупражняйтесь в нем, и это перестанет вас смущать». И никакого иного ответа дать невозможно. Тем более было бы нелепым искать объяснений в «множественной» сущности самих ножниц, предаваться спекуляциям на тему о том, что ножницы — сложный объект, состоящий из двух половинок.