1) Удовлетворением нужд и потребностей людей, что во многом характерно для предшествующих исторических эпох. (его Бодрийяр выносит за рамки специфически современного потребления.)

Предметом его рассмотрения выступает исключительно знаковое потребление, ставшее своего рода языком общения между людьми. В более поздних работах Бодрийяр сосредоточивается исключительно на анализе вселенной знаков, включающей в себя не только сферу потребления в привычном смысле. Потребление у Бодрийярараспространяется не только на вещи, но и на время, пространство, природу, на все окружение человеческой жизни, на образы, создаваемые средствами массовой информации и т.д.

Первым фактом, с которым столкнулся Бодрийяр, исследуя потребление, был факт мощного роста производства и видимое изобилие на Западе. Бодрийяр является критиком такого роста.

Он иронизирует по поводу того, что расходы, направленные на ликвидацию различных форм вреда, наносимого обществу промышленным производством, также учитываются при расчете показателей роста. Бодрийяр доказывает, что, во-первых, не может быть чистой полезности, с ней всегда связаны и злоупотребления, и что, во-вторых, вопреки видимости, в развитых индустриальных обществах нет изобилия. Настоящее изобилие было у древних кочевых народов, ибо изобилие выражается в отношениях людей, в мироощущении человека, в уверенности, что средств для удовлетворения его потребностей всегда достаточно. А современное общество живет в постоянном страхе перед исчерпаемостью природных ресурсов, с ощущением их нехватки.

2) Второй парадокс Бодрийяра относительно роста заключается в том, что рост живет неравенством.

Производственный рост в западных странах стимулировал появление проектов в духе социального равенства. Однако, по мнению Бодрийяра, подобные проекты имеют в виду равенство, сведенное исключительно к равенству в материальных благах, которое можно подсчитать с помощью цифр. Таким образом, это равенство перед товарами массового потребления.

Бодрийяр думает, что даже если материальное равенство и будет достигнуто в ситуации роста, то неравенство сохранится, будучи перенесено в области культуры и власти. В отношении бытовых вещей в западных обществах на уровне цифровых показателей просматриваются тенденции уравнивания. Однако возникли новые потребности, которые удовлетворяются очень по-разному: в комфортабельном и экологически чистом жилье, в качественной информации, досуге и во многом другом.

3)Третий парадокс Бодрийяра относительно роста заключается в том, что потребление рассматривается как потребительская сила, входящая вместе с производством в цикл расширенного воспроизводства производительных сил. Решающую роль здесь играют понятия статуса, престижа, социальной дифференциации. Бодрийяр подчеркивает, что объект всегда предстает в потреблении как знак статусной иерархии, или приближая человека к определенной группе, или отдаляя его от нее.Выбор человека в области потребления только кажется свободным, на деле человек испытывает принуждение к дифференциации. Именно это, по Бодрийяру, объясняет безграничный характер потребления и ведет к тому, что потребительский спрос обгоняет гигантский рост производительности, составляя при этом для производства огромное количество потенциальных потребностей.

.Бодрийяр отмечает: «… система производства организуется так, чтобы способствовать возникновению и «удовлетворению» только тех потребностей, которые ей адекватны. Согласно этой логике в системе роста нет, и не может быть, независимых потребностей, существуют только потребности роста. В этой системе нет места для индивидуальных целей, существуют только цели системы» [Бодрийяр Ж., 2006. С. 39].

Во всех случаях знак заменяет собой реальность: реальную жизнь, реальные отношения. Объекты вытесняют из жизни человека других людей, а сам он исчезает как субъект, превращаясь в человека-объект, который, подобно вещи, выполняя определенную функцию, фигурирует в межчеловеческих отношениях. Знаковое потребление охватывает всю жизнь людей, начиная от потребления вещей до труда, досуга, культуры, природы. Все названное входит в человеческую жизнь в виде потребляемых знаков, превращая всю ее в симуляцию.

Бодрийяр раскрывает перед читателями мир, в котором исчезли привычные связи и в котором их место занимает знаковое потребление, и оно же выполняет функцию их интеграции. В «Обществе потребления» он развивает мысль о том, что вопреки видимости, создаваемой идеологиями, людей в развитых обществах связывают не демократические ценности, не вера в верховенство нации и права личности, а потребление, которое обеспечивает дифференциацию людей и их сходство, заданное определенными потребительскими моделями.

Не может быть стабильности в обществе, где реальные личности исчезли, где вместо реальных интересов и страстей повсюду наблюдается лишь игровая деятельность с объектами, где люди манипулируют объектами-знаками.

Важно отметить, что если в «Обществе потребления» Бодрийяр в основном подверг критике оптимистическую идеологию валового экономического роста, то в последующих работах, в частности, в «Символическом обмене и смерти» он отмечает, что неконтролируемый и иррациональный рост происходит не только в собственно хозяйственной области. Параллели в описании экономических, социальных и культурных процессов являются типичным исследовательским приемом Бодрийяра, который с самого начала своей исследовательской деятельности стремился свести структуру и эволюцию современного общества к единой порождающей схеме.

Например, Бодрийяр анализирует те образы действительности, которые создаются средствами массовой информации. СМИ, согласно мнению Бодрийяра, дают не «образ» действительности, а ее «знак», нагруженный совсем другими коннотациями, не выражаемыми понятиями «смысла», «истины» и т. д. Первая из этих коннотаций - чередование информации о событиях и рекламы, что уравнивает между собой их значимость. Так же как реклама не истинна и не ложна, находится по ту сторону истины и лжи, создавая просто запоминающийся знак вещи, так и передаваемая информация дает зрелище и знак, а не событие и отражение реальности. С помощью средств информации мы вступаем в мир псевдособытий, псевдоистории, псевдокультуры. Дело не в том, что фальсифицируются события, а что события устраняются и действительность заменяется псевдореальностью, имеющей свой ритм жизни, свои цели и функции.

Говоря о рекламе, Бодрийяр затрагивает темы культа тела и сексуального освобождения. Проявления культа тела он отмечает в пропаганде массового спорта, в рекламе косметической продукции и средств ухода за телом, в мании здоровья, сопровождающейся неслыханным ростом использования лекарств и различных медицинских услуг. Культ тела свидетельствует о том, что тело в наше время заняло место души. В результате, трансцендентное исчезло из мироощущения современного человека, уступив место абсолютной имманентности объектов потребления, самым прекрасным из которых является тело. Причем культ тела относится не к реальному телу; в рекламе и прочих СМИ мы имеем дело с телом-товаром, человека приглашают ухаживать за своим телом, так как его красота, идеальные пропорции и ухоженность составляют знак престижа.

В этом же духе Бодрийяр рассматривает навязчивость сексуальной темы в СМИ. Эксплуатация женского тела в рекламе, в фильмах свидетельствует о том, что реальная женщина оттеснена, забыта, что реальная эмансипация женщин не произошла, она заменена массмедийной профанацией женского тела как знака сексуальности, а это отождествление женщины и секса является показателем ее порабощения.

Согласно Бодрийяру, общество потребления может не быть богатым. Потребительским общество делает изменение отношения к ценностям, распространяющееся отношение к ним как к пустым знакам. Общество потребления культивирует особую ментальность с верой в то, что знаки (как вещи, так и относящиеся ко всей сфере социальной жизни) помогают обрести счастье, овладеть окружающим миром, тогда как на деле происходит погружение человека в ирреальный мир знаков.

Билет №29.

Модернизм и постмодернизм как состояние современной культуры. Мегатендценции в культуре начала XXI века

Фридрих Ницше – общепризнанный пророк модернизма – «Чем меньше люди связаны традицией, тем больше становится внешнее беспокойство, взаимное столкновение людских течений. В этой эпохе могут быть сравниваемы и одновременно переживаемы самые различные миропонимания, нравы, культуры, чего раньше не могло произойти, потому что все роды художественного стиля раннее были связаны определенным местом и временем».

Модернизм как явление культуры – это, прежде все, совокупность разных стилей. Он рождается как стиль и умирает, а как только исчерпывает себя, «новый стиль» в ходе исторической эволюции приобретает уже характер новой «классики».

Модернизм как особая форма миропонимания и особый образ жизни соотносится, прежде всего, с наследием поздних романтиков – сильные идеи символизма, мистицизм; вместо традиционного историзма наблюдается интерес к «предыстории». Модернистам было свойственно искать сродство настоящего и архаического, узнавать «будущую современность» не в «классическом», а в «варварском».

Философия Шопенгауэра, которую Ницше наполнил глубоким культурным смыслом, сыграла большую роль в формировании европейского культурного сознания второй половины XIX– начала

XXвека, в идеологии и практике модернизма. «Воля» (к жизни) в его представлении – это слепой, неудержимый порыв, она составляет первооснову жизни – нерперывного процесса изменеиния времени, пространства, причинности, а посредством их и индивидуализации. «Индивид для нее(воли к жизни) не имеет никакой ценности, так как царство природы – это бесконечное время, пространство и в них бесконечное количество особей; поэтому она всегда готова пожертвовать индивидом». Формой проявления воли, то есть формой жизни и реальности, «служит только настоящее – не будущее и не прошедшее, они для человека всего лишь греза, фантазия, а не реальность. Соответственно, значение может иметь лишь та культура, которая ориентированная на «настоящее, воспринимаемое как спонтанный, неконтролируемый и рационально не познаваемый жизненный поток, в котором индивид – всего лишь одна из форм проявления воли к жизни, а его жизнь – процесс непрерывно сменяющих друг друга состояний, и реальную жизненную ценность из них имеет то, в котором пребывает индивид в настоящий момент. Сам по себе индивид ничтожен, и соприкосновение с бесконечной огромностью мира ему может доставить лишь страдание. Есть единственный способ побороть свое ничтожество – он связан с использованием своей творческой способностью, данной от природы. Только «гений» может в наивысшей степени подняться над «повседневностью», которая «абсурдна», и с помощью фантазии интуитивно «видеть в вещах не то, что природа действительно создала, а то, что она пыталась создать, но чего не достигла…гений дальнозорок: он прозревает в сущность вещей, но не видит целые эпохи, постигает сущность человека, но не видит того, что делается рядом с ним». Гений превращает то, что для обычного человека является драмой повседневной жизни, фантазией о прошлой и будущей, в некую новую, идеальную «сверхреальность».

Вторая половина XIX– началоXXвв. проходят под знаком повсеместного увлечения европейской интеллигенцией этими идеями Шопенгауэра. Фридрих Ницше придал им завершенный характер философии культуры, суть которой сам выразил в афоризме: «Подарите мне жизнь, я вам создам из нее культуру!» Все основные формы модернизма – от «стиля модерн» и «авангарда» до «постмодерна» - в той или иной форме следуют принципу, выраженному в этой формуле.

Ж.Ф. Лиотар о постмодернизме: « Конечно же, он является частью модернизма…постмодернизм – не конец модернизма, но состояние его рождения, и это состояние постоянно».

1 смысл этого высказывания – преемственность постмодернизма к общей линии модернизма

2 смысл – только с появлением постмодернизма модерн, по существу, и рождается

3 смысл – отныне состояние постмодерна будет постоянно действующим фактором

Связывает постмодерн и модерн «дух экспериментаторства в искусстве и не только в нем». По мнению теоретика постмодерна, модерн преувеличил свою «революционную роль», которое привнесло в культуру использование таких технических достижений, как фотография и кино; это привело к тому, что он не ликвидировал влияние реалистической худ. традиции, а наоборот, лишь «умножила эффекты реальности». Под реализмом, как в художественном явлении, он подразумевает те «подделки» и «обманки» под реализм, которыми переполнена продукция массовой культуры, и которая «в отсутствии эстетических критериев…судит о ценности произведений по приносимому ими доходу».

Главная задача постмодернизма – продолжить и довести до конца эксперименты модерна, а для этого эти эксперименты должны быть переведены из плоскости искусства в плоскость ревизии всех тех философских основ, на которые опираются традиционные представления о реальности, и на этой основе построить некую нетрадиционную эстетику. Для этого должен присутствовать полный отказ от понимания ее как чего-то целого и представимого. Нужно «изобретать аллюзии мыслимого, которое не может быть осмысленно». Постоянно действующим фактором в восприятии человеком мира должно отныне стать представление о действительности не как упорядоченном целом, подчиненном законам развития и историзма, а как о хаосе, который человеку не дано ни представить, ни понять, но лишь на подсознательном уровне ощутить свою вовлеченность в этот хаос. Этот феномен появился и распространился в 80е-90е годы.

М. Фуко дал характеристику современного общества как сфера борьбы за «власть интерпретаций различных идеологических систем». Личности, оказавшие влияние на постмодернистское сознание: Р. Барт, Ж. Лакан, поэт М. Хайдеггер.

Заметное влияние на формирование постмодернистской концепции «новой чувственности» оказала идеология «новых левых», суть которых была изложена в популярном в 60-70е годы сборнике Сьюзен Зонтаг. Она писала: «чувствительность эпохи…наиболее определяющая и изменчивая ее черта, она представляет собой определенный вид эстетизма. Характерной чертой «новой чувствительности» является ее любовь к посредственному, преувеличенному, эзотерическому; она своего рода разновидность извращения, но не тождественная с ним. Она не только способ видения, но и способ открытия некоего качества в самих вещах и поведении людей. Примеры: стиль «арт-нуво», а в поведении людей проявления «андрогодинизма» (женское в мужском, мужское в женском). Новая чувствительность реализуется в эстетике кэмпа – «триумфе стиля, не различающего полов». Предельное выражение кэмпа: это хорошо, потому что это ужасно; дух экстравагантности, вкус, лишенный морального содержания. В искусстве кэмп обозначает полную победу стиля над содержанием, эстетики над моралью, иронии над трагедией. Предполагает комический взгляд на мир и позицию отстраненности от обуревающих его проблем.

Есть и другая характерная черта постмодерна, она выражается в попытках социальной реабилитации таких проявлений как богемность, чуждость, психопатология, безумие. Постмодернисты преследует цель сломать господствующий способ мышления порядка и смысла. На место представления о мире, как об организованном целом, они ставят представление о нем как о хаосе. В основе современной культуры лежит идея не единства, а дробности, принцип не целостности, а множественности. Множество лишено объекта и субъекта, у него есть лишь определения величины, размера, способные расти, меняя свою природу. Теперь все в жизни человека определяют нужда и желание. Сам человек при этом действует бессознательно, он не способен опознать желание, как свое собственное, но воспринимает его как желание другого, в силу того, что «индивид не имеет постоянных, устойчивых, характеристик». Ж. Лакан называет три составляющих человеческой психики: воображаемое(иллюзорные предметы, которые мы сами создает), символическое(соц.и культ. нормы которые мы усваиваем) и реальное(порождаемые биологически и возвышаемые психически потребности и импульсы, которые не осознаются), - которые находятся в противоречии друг с другом, что определяет постоянную нестабильность, разорванность, неадекватность бытия индивида, его принципиальную неспособность организовать и упорядочить собственную жизнь и тем самым добиться самоудовлетворенности и покоя. Наши желания нуждаются в удовлетворении, но никогда не смогут быть удовлетворены до конца.

Идеологи постмодерна убеждены, что время всеобщего разрушения того, что питало и стимулировало развитие общего индивида наступило, и связано это с теми новыми социальными условиями, в которых оказался индивид в постиндустриальном и информационном обществе. «Индивид», понятие целостного субъекта, заменяется на «дивид», которое определяет «принципиально разделенного, фрагментированного, разорванного, лишенного целостности человека».

Игровой принцип нашел в постмодерне многоплановое проявление: выражается в лексике лит. произведений постмодерна, употреблении терминов и слов в их различном смысловом значении, придании им посредством такой игры шокирующего и парадоксального значения, в постоянном употреблении слов, заимствованных из различных языков, в том числе и древних.

Культура предстает как огромный текст, в котором все когда-то уже было сказано, а новое возможно получить только по принципу калейдоскопа, постоянно соотнося между собой и смешивая самые различные элементы, дающие все новые и новые комбинации. Современная эпоха – это эпоха не «большого стиля», «больших нарраций», это «эпоха комментариев». Реальность позволяет в искусстве проявление самых противоречивых тенденций, при условии, что эти тенденции и потребности обладают покупательной способностью.

Бодрийяр: Опасность подмены культуры культурой видимостей таит в себе опасность смерти индивида, подмены личности маской, низведением культуры до нулевого цикла, а человека до состояния дикости, когда человек способен не мыслить и чувствовать, верить и знать, но лишь поклоняться идолам и совершать связанные с этим поклонением ритуалы. Звезда (он в основном говорит о кино знаменитостях Америки) ничего общего не имеет с каким-то идеальным и возвышенным существом: она целиком искусственна. Ей абсолютно ничего не стоит быть актрисой в психологическом смысле слова, ее лицо не служит зеркалом души и чувств, как таковых у нее просто нет. Наоборот, она здесь для того, чтобы заиграть и задавить любые чувства, любое выражение одним ритуальным гипнозом пустоты, что сквозит в ее взоре и ничего не выражающей улыбке. Это и позволяет ей подняться до мифа и оказаться в центре жертвенного поклонения.

Постмодерн, это нечто большее, чем еще один «–изм», это ДУХ ЭПОХИ, критическое зеркало, в котором человек видит сам себя. Система ценностей Декартовской «воли к истине» заменена Ницшевской «воли к власти».

Билет №30.

Кино как феномен современной культуры

http://postnauka.ru/faq/27805

Кино — одно из самых молодых и в тоже время одно из самых массовых искусств. Его история по сравнению с тысячелетней историей музыки, живописи или театра коротка. Вместе с тем миллионы зрителей каждый день заполняют залы кинотеатров, и еще больше людей смотрят кинофильмы по телевидению. Кино оказывает мощное воздействие на сердца и умы не только молодежи, но и людей в возрасте. Естественно, что к нему привлечено внимание социологов, эстетиков, искусствоведов, теоретиков культуры — всех, кого интересуют проблемы художественного творчества и восприятия, средств массовой коммуникации, динамики общественных настроений и так далее. Прежде всего, кино отличается от других видов искусства (в частности, от театра) тем, что оно занимает гораздо больше социокультурного пространства, выходит далеко за пределы художественного круга. Если театр, условно говоря, собран вокруг искусства, то кино охватывает своим влиянием буквально все, от духовных идеалов до этикета и моды.