Юре Вуич

Когда речь заходит о геополитике, мы думаем, прежде всего, о расстановке сил и диалектике конфликта применительно к определенной территории. Однако геополитика не является точной и замкнутой научной дисциплиной. Она объясняет не только динамику пространства, но и связанные с этим пространством скрытые символические представления, которые образуют систему понятий геополитики, связывая ее с метаполитикой, философией и герменевтикой. В таком случае, геополитика является также осознанием пространства. Несмотря на то, что «онтологический» подход в геополитике (как и праксиологический и полемологический подходы) еще недостаточно исследован, уже появились выдающиеся работы о связи геополитики и философии. Австрийский генерал Йордис фон Лохаузен определяет геополитику как «географический разум государства». Еще в V веке до н.э. древнегреческий историк Геродот говорит, что способность к синтезу предполагает умение обобщать. А философ Аристотель (IV век до н.э.) включает географию в политический анализ. Связь геополитики с философией заключается, в частности, в фундаментальном понятии власти, могущества. «Умение осмыслять пространство необходимо для понимания власти». Это понятие встречается также в названиях трудов, посвященных геостратегии: «Геополитика: пути могущества» генерала Пьер-Мари Галлуа или, например, «Империи и могущество» Йордиса фон Лохаузена. Особое место в геополитике занимает миф как средство понимания мира, которое вписывается в традицию и служит, таким образом, для передачи определенной системы ценностей. Миф — это отражение конкретного порядка по отношению к мировому хаосу. За фактами и вымыслом стоит видение мира в целом. «Мифы любого народа органически связаны с его видением мира и его историей». Однако мифы могут передавать и ложные идеи (по Платону). Следовательно, тот, кто создает и контролирует мифы, обладает властью. О силе предрассудков писал основатель философской герменевтики Гадамер: такие идеи, часто неосознанные, управляют механизмами идентификации (о них пишет и французский геополитик Франсуа Тюаль), которые обуславливают и формируют различные формы пространственных представлений. Нельзя отрицать, что геополитика — это особый способ мышления и представления пространства путем его организации и особой проекции в окружающую действительность. В философии пространство обрекает человечество на разрозненность, но, вместе с тем, дарит ему различия, индивидуальность,

самобытность и избавляет его от бесформенного и однообразного существования, при котором невозможно появление личности.

Движение, изменение и мобильность в геополитике

Стоит напомнить, что первым философским движением была борьба против движения, сопротивление восхищению движением, что обусловлено не столько этическими или психологическими причинами, сколько логикой. Вспомним спор Платона и Гераклита. Гераклит говорил: «Нельзя войти дважды в одну и ту же реку», — это было утверждением вечной мобильности и факта того, что время все превращает в ничто. На это Платон метко ответил, что непостоянство само по себе — это чистый вымысел. Ведь чтобы осознать непостоянное, нужно, чтобы это непостоянное само себе соответствовало, а его нестабильность была относительно стабильна. Различие и мобильность могут существовать только на фоне идентичности и постоянства. Схожая философская полемика была у Юма и Декарта. Согласно концепции Юма, человек вечно меняется, а значит, не может оставаться одинаковым. Человек не является ни ребенком, которым он был, ни стариком, которым он станет. Наша личность меняется. В социальной и политической истории кто-то может сказать, что мы имеем дело лишь с последовательностью потрясений, вселенским хаосом. Гегель ответит Паскалю, что мы воспринимаем историю как нечто хаотичное только потому, что есть некоторая сущность, которая сохраняется в ходе истории, то есть коллективные различия обретают форму в государстве с определенной пространственной, географической, исторической и политической организацией.