Глава 13

- Посмотрите на этот снег.

Остальные двое вслед за Сирсом повернули головы и поглядели на белые

хлопья, порхающие за окном.

- Омару Норрису придется пахать до утра, если его, конечно, найдут.

Рики отпил еще виски.

- Было жарко, как в тропиках, - сказал он, возвращаясь из снежного

настоящего в тот далекий октябрь. - Молотьба в том году началась поздно. Все

боялись потерять доходы. Люди говорили, что именно это сделало Стрингера

таким рассеянным. Но сестры Дедэм утверждали, что он видел что-то утром в

доме мисс Галли.

- Стрингер сунул руки в молотилку, - сказал Сирс, - и его сестры

обвинили в этом Еву. Он что-то говорил, когда умирал на столе, завернутый в

одеяла. Но никто не мог -понять, что он говорит. Что-то вроде "заройте ее"

или "отрежьте ее", как будто он вспоминал о своих руках.

- И еще, - добавил Рики. - Сестры Дедэм утверждали, что он твердил

что-то похожее на "пчелы, пчелы". Но это длилось недолго. Он умер через

несколько дней. Ева Галли не пришла на его похороны. Полгорода было на

Плэзант-Хилл, но не невеста покойного. Это вызвало у всех осуждение.

- Женщины хором принялись поносить ее, - сказал Сирс. - Они говорили,

что она довели Стрингера до смерти. Конечно, у половины из них были дочери,

которых они хотели бы выдать замуж за Стрингера. Они утверждали, что он

узнал что-то о ней - брошенный муж или внебрачный ребенок. Они сравнивали ее

с Иезавелью.

- Мы не знали, что делать, - сказал Рики. - Мы боялись навещать ее.

Утешать ее должны были наши родители, а не мы. Она не показывалась, и можно

было подумать, что она вернулась в Нью-Йорк. Но нам очень не хватало ее.

- Только тогда мы поняли, что потеряли, - сказал Сирс. - Идеал,

романтическую дружбу, какой у нас никогда больше не было.

- Сирс прав. И мы стали идеализировать ее еще больше. Она

представлялась нам эмблемой печали, разбитого сердца. Мы послали ей

соболезнование и были готовы пройти сквозь огонь, чтобы увидеть ее. Сквозь

огонь, но не сквозь железный занавес отчуждения, который окружал ее.

- И тут она сама пришла к нам, - сказал Сирс. - Туда, где тогда жил ваш

дядя. Эдвард один имел свой дом, и мы собирались там поболтать и выпить.

- И поговорить о ней. Знаете эти стихи Эрнеста Доусона: "Я верен

останусь тебе, Кинара!". Льюис где-то раскопал их и читал нам. "Ушедшая

бледность лилий" и все такое. Это пронзало нас, как ножом. "Сильней музыки и

пьяней вина". Что за идиоты! И вот, представьте, она сама приходит к нам.

- И какая, - вставил Сирс. - Она ворвалась, как тайфун. Мы просто

испугались.

- Она сказала, что ей одиноко. Сказала, что устала от этого проклятого

города с его лицемерием. Ей хочется выпить и потанцевать, и плевать она

хотела на всех. И она проклинает этот город, и если мы мужчины, а не

сосунки, то мы тоже пошлем его к черту.

- Мы не могли сказать ни слова, - сказал Сирс. - Она, наша богиня,

ругалась, как матрос, и вела себя.., да, как шлюха. "Сильней музыки и пьяней

вина". Вот это мы и получили. У Эдварда был граммофон и пластинки, и она

заставила нас поставить самый громкий джаз. Мы никогда не ожидали такого от

нее - она крикнула Джону: "Потанцуй-ка со мной, маленький лягушонок!" - и он

так испугался, что не смел до нее дотронуться. Ее глаза метали искры.

- Я думаю, ее главным чувством тогда была ненависть, - сказал Рики. - К

нам, к городу, к Стрингеру. Настоящий циклон ненависти. Она поцеловала

Льюиса, когда они танцевали, и он прямо подпрыгнул, как будто она его

обожгла. Он отскочил от нее, и тогда она стала танцевать с Эдвардом. Эдвард

всегда был смелее нас, но тогда и он потерялся - наш рай рушился буквально

на глазах. Она была ужасна, как одержимая демоном. "Вы что, сосунки, боитесь

выпить»" подзуживала она нас, и мы быстро напились.

- Это невозможно описать, - сказал Сирс. - Я знаю, к чему она вела

дело, а мы были слишком невинны, чтобы сопротивляться. И больше всего она

пыталась обольстить Льюиса. Он был совсем мальчиком. Может, он и целовался с

кем-нибудь, но не более того. И он, конечно, любил Еву больше всех нас -

ведь именно он нашел это стихотворение Доусона. И именно поэтому ее

ненависть в тот вечер больше всего шокировала его.

- И она знала это. Она оттолкнула Эдварда и устремилась к Льюису, а он

просто оцепенел от страха. Как будто это делал его мать.

- Мать» - переспросил Сирс. - Да, может быть. Во всяком случае, это

соответствует глубине его иллюзий в отношении нее, - наших иллюзий. Ева

обняла его, просто обвила руками, и стала целовать. Было похоже, что она

поедает его лицо. Вообразите - вся эта ненависть входит в ваш рот и режет,

как лезвие. Когда она откинула голову, лицо Льюиса было все в помаде,

похожей на кровь.

Эдвард подошел к ней и сказал: "Успокойтесь,, мисс Галли", - или что-то

вроде того. Она прямо зашипела на него. "Ты хочешь меня, Эдвард» - спросила

она. - Потерпи, он первый. Ведь мой Льюис такой красавчик".

- И потом она повернулась ко мне и сказала: "И ты, Рики, получишь свое.

И ты, Сирс. Вы все. Но сперва я хочу Льюиса. Хочу показать ему то, что видел

несчастный Стрингер Дедэм, когда заглянул в мое окно", - и она стала

расстегивать блузку.

- Пожалуйста, мисс Галли, - сказал Эдвард, но она велела ему заткнуться

и скинула блузку. Она не носила лифчика, и ее груди были маленькие и

крепкие, как два яблока. Она выглядела необычайно соблазнительно. "Ну бедный

мой Льюис, что ты теперь будешь делать»" - и она снова принялась поедать его

лицо.

- Мы подумали, что знаем, что увидел Стрингер, заглянув к ней в окно, -

сказал Рики. - Что она занималась любовью с другим. И мы испытали ужасное

разочарование, глядя на ее наготу и на то, что она делала с Льюисом. Наконец

мы с Сирсом взяли ее за плечи и оторвали от Льюиса. Тогда она стала в самом

деле мерзко ругаться: "Вы что, подождать не можете, сопляки, так вас растак"

и все такое прочее. Тут она принялась расстегивать юбку. Эдвард чуть не

плакал. "Ева, - сказал он, - пожалуйста, не надо". Но она сняла юбку и

сказала: "Что, трусы, боитесь увидеть меня настоящей»" - Она скинула

исподнее, - сказал Сирс, - и потянулась к вашему дяде. Сказала ему:

"Пожалуй, я откушу от тебя кусок, малыш Эдвард", - и потянулась к нему, к

его шее. И вот тогда Льюис ее ударил.

- Сильно ударил, - сказал Рики, - и она в ответ ударила его еще

сильнее. Звук был, как выстрел из ружья. Я, Джон и Сирс ничего не могли

сделать, мы просто окаменели.

- А это могло бы остановить Льюиса. Но мы стояли, как оловянные

солдатики, и смотрели. А он пролетел через всю комнату, как аэроплан, из

глаз его текли слезы и он ударил ее ногой, как в футболе. Они упали вместе,

и Ева так и не встала.

- Она ударилась головой об угол камина, - сказал Рики. - Льюис долго не

мог прийти в себя, но даже он заметил, что изо рта у нее течет кровь.

- Вот так это и случилось. Она умерла. Лежала там, мертвая и

обнаженная, а мы стояли вокруг, как зомби. Льюиса стошнило на пол, а

остальные были близки к этому. Мы не могли поверить в то, что случилось. Мы

долго молчали, и наконец Льюис сказал: "Нужно вызвать полицию".

- "Нет, - возразил Эдвард. - Тогда нас всех посадят за убийство".

Сирс и я пытались доказать, что это не умышленное убийство, но Эдвард

сказал, что это ничего не меняет. Джон пощупал ей пульс, но, конечно, она

была мертва.

Рики спросил, что нам делать, и Джон сказал: "Есть только одно, что мы

можем сделать - спрятать тело так, чтобы его не нашли". Мы смотрели на ее

тело и на ее окровавленное лицо и чувствовали, что она нас одолела. Она

своей ненавистью как будто провоцировала нас на убийство и добилась своей

цели.

- и куда вы дели ее тело» - спросил Дон - В шести-семи милях от города

было глубокое болото. Теперь его нет, на его месте построили магазин. Там

было футов двадцать глубины.

- Машина Льюиса была на ремонте, - сказал Сирс, - и мы завернули тело в

простыню и пошли к Уоррену Скэйлсу просить машину. Мы собирались потом

сказать, что разбили ее, и купить ему новую - у нас с Рики хватало на это

денег.

- Уоррен Скэйлс - это отец того фермера, который распускает слухи про

марсиан»

- Элмер - четвертый ребенок Уоррена. Тогда его еще и в помине не было.

Мы нашли Уоррена, взяли у него машину, вернулись и стали выносить ее по

лестнице.

- Мы никак не могли запихнуть ее в машину, - продолжал Рики. - Кто-то

посоветовал проталкивать ее вперед ногами, и мы уложили ее на заднее

сиденье. Простыня сползла с нее, и тут Джон закричал, что она двигается.

Эдвард обозвал его дураком и сказал, что он доктор и должен знать, что она

не может двигаться.

- И вот мы наконец уселись. Рики и Джон сидели сзади, рядом с телом.

Это была кошмарная поездка. Я сидел за рулем, но совершенно не помню, как мы

доехали до болота. Кто-то, помнится, показал нам дорогу, и мы свернули на

узкую грязную тропинку, ведущую туда.

- Все казалось необыкновенно четким, - сказал Рики. - Каждый лист,

каждая травинка, - четким, как иллюстрация в книге. Мы вышли из машины, и

все это навалилось на нас. Льюис сказал: "Неужели мы должны сделать это»" Он

плакал.

- Машина была ярдах в десяти от болота. Эдвард выключил зажигание и

выпрыгнул. Машина медленно поехала.

Они оба сидели молча, глядя друг на друга.

- А потом... - начал Рики, и Сирс кивнул. - Не знаю, как и сказать.

- Мы увидели что-то. Или нам показалось.

- Я знаю, - сказал Дон. - Вы увидели, что она снова жива.

- Точно, - сказал Рики. - Мы увидели в окне машины ее лицо. Она

смотрела на нас и усмехалась. Мы чуть не умерли на месте. В следующее

мгновение машина рухнула в воду и начала тонуть. Мы подбежали поближе,

пытаясь разглядеть ее. Я боялся, что она по-прежнему лежит мертвая у

Эдварда, - я знал это. Джон прыгнул в воду, когда машина уже погружалась. Он

заглянул в окно и...

- И никого там не увидел, - продолжил Сирс. - Он так сказал.

- Машина так и осталась там. И теперь она там, под тремя тысячами тонн

грунта.

- А что-нибудь еще случилось» - спросил Дон. - Попытайтесь вспомнить.

Это очень важно.

- Случились две вещи, - сказал Рики. - Но мне нужно еще выпить, - он

налил себе виски и залпом выпил. - Джон Джеффри увидел на другой стороне

болота рысь. Потом и мы все увидели. Она посмотрела на нас и убежала в лес.

- А что, пятьдесят лет назад здесь водились рыси»

- Нет. Если только севернее. И еще - загорелся дом Евы. Когда мы

вернулись, соседи стояли вокруг и смотрели, как добровольцы пытаются

потушить пожар.

- Кто-нибудь видел, как это началось»

Сирс покачал головой, и Рики продолжал:

Похоже, загорелось само по себе. Но мы почувствовали себя еще хуже,

словно и это была наша вина.

- Один из добровольцев сказал довольно странную вещь. Он видел, что у

нас измученный вид, и решил, что мы беспокоимся за соседние дома. Тогда он

сказал, что пожар скоро погаснет. И еще сказал, что, похоже, часть дома

взорвалась изнутри. И он видел там какие-то странные лучи.

- И еще окна, - сказал Рики. - Они все разбились, но на земле не было

осколков - их втянуло внутрь. Во всяком случае, весь второй этаж выгорел, но

первого огонь даже не коснулся. Через год или два этот дом купила другая

семья, и постепенно про Еву Галли все забыли.

- Кроме нас, - сказал Сирс. - Но и мы не говорили об этом. Когда

начались работы на месте того болота, мы пережили неприятное время, но

машину так и не нашли. Ее так и закопали там с тем, что было внутри.

- Внутри ничего не было, - сказал Дон. - Ева Галли опять здесь. Она

вернулась снова.

- Снова» - переспросил Рики.

- Да. Она вернулась как Анна Мостин. А до этого она была здесь под

именем Анны-Вероники Мур, а я знал ее в Калифорнии под именем Альмы Моубли.

- Мисс Мостин» - недоверчиво спросил Сирс.

- Это она убила Эдварда» - спросил Рики.

- Я уверен в этом. Может быть, он увидел то же, что и Стрингер.

- Я не верю, что мисс Мостин имеет с этим что-то общее, - пробормотал

Сирс. - Это просто смешно.

- Но что» - спросил Рики. - Что они могли увидеть»

- Как она изменяет облик, - ответил Дон. - И я думаю, она нарочно

довела их до смерти. И еще, - он обвел их взглядом, - думаю, она знает, что

мы собрались здесь. Потому что наше дело еще не закончено.