А.Е.Молотков

(Великие Луки)

К единству национального самосознания

(Историко-философские поиски русского

православного социализма)

(Опубликовано: Русская национальная идея и государство. Составитель д.ф.н, академик Е. Троицкий. – М.: Издательский дом «Граница». 2002. – с. 208-232.)

Капитализм – православие – социализм

Нет государства без идеологии, как нет че­ловека без самосознания. Государство есть организм, и идеология государства во мно­гом определяет его целостность, являясь связующим центром и невидимым алтарем общественной жизни, Идеология не является чем-то раз и навсегда заданным, неподвиж­ным и неизменным, наоборот, в ходе исторического процесса она претерпевает непрерывные изменения и развитие, стремясь к наи­более полной реализации своей сущности. Сущностью же идеоло­гии является - национальная идея, понимаемая, как замысел Божий о данной нации. При этом диалектика государственной идеологии определяется отражением этой идеи в реальной национальной исто­рии. Т.е. здесь, как и в случае с простым личностным человеческим самосознанием, происходит непрерывное сочетание внутреннего и внешнего, - встает постоянная задача сохранения идентичности са­мосознания при непрерывном изменении исторических обстоя­тельств. Государственная идеология, отражающая преломление на­циональной идеи в конкретном историческом процессе и призвана исполнять эту функцию - быть основой национально-государствен­ной идентичности, охранять собою преемственность национально-исторического бытия.

Как же выглядит в этом смысле наша нынешняя государствен­ная идеология? Если мы поставим для себя этот вопрос, то в первую очередь обнаружим, что государственной идеологии, в таком пони­мании, у российского общества ... просто не существует. А то, что существует, находится в таком беспорядке, что говорить об этом, как о чем-то целостном, не представляется возможным. Слишком велик и разнообразен идеологический спектр действующих сегодня в России общественно-политических сил 'и течений - кто во что го­разд. Этот идеологический разнобой дезориентирует общественное сознание, распыляет его естественное стремление к гражданской самоорганизации. В связи с этим крайне остро встает вопрос вос­становления национального идеологического единства, ибо в ны­нешних условиях такое, в целом, безыдейное состояние общества равносильно его исторической бессознательности и слепоте, что де­лает выход из нынешнего исторического лабиринта - невозможным. Поэтому вопрос об идеологии остаётся исключительно актуальным вопросом национального возрождения. От его правильного, исторически адекватного решения зависит и все остальное: вектора го­сударственного бытия, поступательность развития общества, при­оритеты и смысл различных преобразований - в экономике, полити­ке и культуре.

Конечно, государственная идеология не создается за письмен­ным столом, как это в свое время пыталась осуществить компания "политологов" по заказу Б. Ельцина. Формирование идеологии есть сокровенный духовно-нравственный процесс, идущий в глубинах национального духа, - но осмысление этого процесса, его историче­ской логики, есть прямая гражданская обязанность мыслящей части общества.

Итак, что же представляет из себя нынешняя российская идео­логия? Первый, поверхностный взгляд определит ее состояние как иллюстрацию к известной басне, где "лебедь, рак и щука" вот уже десяток лет безуспешно пытаются стронуть с места воз назревших преобразований - "гусь рвется в небеса, рак пятится назад, а щука тянет в воду"... Что означает эта упорная многовекторность общест­венного сознания? Где критерии истинности тех или иных идеоло­гических доктрин? Поверхностный, "механический" анализ не по­может нам в этих вопросах. Начала идеологии, ее истоки и движу­щие силы, надо искать глубже - в исторической ткани общегосудар­ственного прошлого.

Государственная идеология не появляется "из ничего", она обя­зательно должна обладать атрибутом исторической преемственно­сти, быть плоть от плоти традиционного народного мировоззрения и самосознания. Вне этого критерия тот или иной идеологический "постулат" есть фикция, навязанная обществу внешними, чуждыми народу, силами. Этот принцип позволит нам существенно упро­стить первоначальною схему: именно такой "фикцией" является для российского общества идеология жесткого рыночного капитализма (по типу американского) с его культом наживы, потребительства и индивидуального эгоизма, навязываемая нам ныне под видом "де­мократии". Неудача этого "опыта" во многом определяется принци­пиальным нежеланием нации принять эту идеологию в качестве за­кона своего общественного бытия.

Идеология капитализма для российского общества по меньшей мере исторически нелегитимна, т.е. не имеет под собой освященной национальной историей традиции. Предпосылки и начала капита­лизма в XIX - начале XX века в России безусловно были, и Фев­ральская революция даже попыталась узаконить эти начала на "официальном уровне", - однако народ (и история) судил иначе. Русский народ, в своем самосознании, не принял стремительно нараставшего духа буржуазности - циничного (безбожного по суще­ству) закона эксплуатации человека человеком, основанного на власти денег, и не позволил ему установиться в качестве официальной государственной идеологии.

И то, что ныне этот "дух" нам пытаются навязать под видом "рыночной экономики" и "демократии", т.е. лукаво скрывая за тер, микологией истинную сущность происходящего, говорит о том, что наш народ по-прежнему не приемлет отравы капиталистической идеологии, сердцем ощущая ее неправедное, антихристианское со. держание. Именно этим объясняется провал так называемых «реформ» последнего десятилетия: их спекулятивные принципы приняли для себя как руководство к действию лишь самые одиозные и по большей части именно не русские, инородные по духу, элемен­ты. Основная же часть населения осталась безразлична и невоспри­имчива к призыву (и соблазну) скорейшего личного обогащения "любой ценой".

И здесь проявляется еще одно важнейшее свойство идеологии, - ее тесная связь с патриотизмом. Патриотизм, как острое чувство национально-исторического настоящего, но укорененное исключи­тельно в национально-государственном прошлом, не может быть причастен к идеологии, не имеющей в этом прошлом своей основы. Поэтому нынешняя "рыночная" экспансия сопровождается такой безудержной русофобией, а к нынешним "реформаторам" так неприложимо понятие патриотов. Патриотизм по-прежнему остается одним из самых надежных критериев и индикаторов истинной на­циональной идеологии - ...что, впрочем, хорошо понимает и ны­нешняя власть, старательно мимикрирующая под патриотическую окраску окружающей среды.

Итак, неолиберально-рыночную идеологию реформаторов (и "патриотическую" мимикрию власти) мы отнесли к разряду нацио­нально-исторических фикций. Что остается? Реальный патриотиче­ский сектор. И здесь уже есть над чем поразмыслить... Если бы идеология государственного патриотизма была едина сама в себе или хотя бы предполагала такое единство в обозримом будущем, то никакая "фиктивная" идеология не могла бы не только господство­вать на сегодняшней общественно-политической сцене, но даже присутствовать на ней в качестве участника идеологического про­цесса, ибо реальное естественным образом всегда вытесняет все не­реальное, побеждая его своей очевидностью. Однако ситуация ос­ложнена до абсурда: идеология государственного патриотизма не только не едина в своей основе, но исторически антагонистична -^а это во многом определяет тупиковость современной общественно-политической ситуации.

О чем идет речь. Если рассмотреть и распределить многочисленные партии и движения патриотического толка по их идеологическим истокам, то окажется, что в современном патриотическое движении есть лишь две(!) исторически легитимные (т.е. реализованные в русской истории) патриотические идеологии - это право­славие и коммунизм. Именно они фигурируют в общественном соз­дании как две самые внушительные идеологические силы. Однако исторические судьбы XX века противопоставили их в трагическом для России антагонистическом отношении. ...Что значит эта русская антиномия, и есть ли выход из создавшейся "патовой" идеологиче­ской ситуации? Не ответив для себя на эти вопросы, мы не можем рассчитывать на преодоление нынешней исторической смуты.

Патриотизм, как отмечалось выше, не есть простое эмоциональ­ное чувство - "любовь к отеческим гробам", а есть неотъемлемое свойство всякой национально укорененной идеологии, являясь сво­его рода энергетическим полем, обеспечивающим этой идеологии народное признание и историческую актуальность. Эта патриотиче­ская энергетика, освящающая собой государственную идеологию, обеспечивает в конечном итоге и целостность государственного ор­ганизма. В этом смысле нынешнее состояние России действительно плачевно: официальная государственная идеология - не освящена патриотическим чувством общества, а та идеология, которая напол­нена этим чувством - разделена внутренним взаимным недоверием. Патриотическое самосознание общества трагическим образом рас­колото: часть его традиционно исповедует идеологические ценно­сти православия, а часть, не менее традиционно, - идеалы и принци­пы коммунизма. С точки зрения государственного патриотизма обе позиции одинаково истинны, но с точки зрения государственной идеологии, это равносильно распаду на два "независимых" государ­ства, - а. как известно, "царство, разделившееся, само в себе, не ус­тоит"... Таким образом, вопрос о государственной идеологии сво­дится к вопросу о восстановлении идеологической цельности пат­риотического самосознания общества, что в нашем случае означает приведение к общему идеологическому знаменателю двух слагае­мых национального самосознания - православия и коммунизма. Как бы ни казалась трудна и даже, на первый взгляд, абсурдна подобная задача другого решения нынешняя идеологическая ситуация не имеет, в идеологическом треугольнике: капитализм - православие -социализм, есть лишь одно патриотическое решение.

Для национального духа это означает сознательное созидание нового идеологического единства, что подразумевает глубокую интеграцию сущностных национальных ценностей и преодоление ус­таревших идеологических стереотипов. Только разрешив эту внут­реннюю, духовно-стратегическую задачу, Россия сможет вернуться к адекватности своего исторического бытия. И здесь есть над чем и Ради чего потрудиться: если бы удалось "замкнуть" два этих мощнейших потенциала русской идеологии, то это было бы не только Решением одного из ключевых тактических вопросов современного патриотического движения, но и разрешением основного мировоззренческого противоречия российской истории всего XX века.

Как два принципа миросозерцания православие и коммунизм могут, на первый взгляд, показаться абсолютно несовместимыми но тот факт, что оба они были реализованы в качестве государственной идеологии в единой русской истории, говорит о том, что между ними есть нечто общее. Наша задача и состоит в том, чтобы осознать это общее и проявить на уровне современного мышления те предпосылки, которые могут стать основанием для новой единой национальной идеологии.

Сейчас мы уже можем посмотреть на нашу новейшую историю несколько отстраненно: никакая из сторон не находится непосредственно в плоскости противоречия - все это позади. Наоборот, со­временные исторические реалии обнажают принципиально новое . противостояние, в котором обе "стороны" оказываются находящи­мися по одну линию фронта. Это тотальная экспансия западной (ан­тихристианской по существу) неолиберально-капиталистической идеологии на исконные основы нашего национального самосозна­ния, ставящая под угрозу само существование России как самобыт­ной цивилизации. Перед лицом этой угрозы задача общенациональ­ного идеологического синтеза становится крайне актуальной.