- •Ростов-на-Дону
- •Isвn 5-98615-006-6 ббк 53.57
- •Содержание
- •Глава 1. Между «наукой» и «пониманием».............................................................16
- •Глава 2. Концепция «душевной болезни» клинической
- •Глава 3. Психическое расстройство как социальная
- •Глава 4. Концепция сущности человека классической европейской философии как теоретико-методологическая основа решения проблемы
- •Глава 5. Предмет и задачи психотерапии в свете концепции культурно-исторического развития психики (л.С. Выготского)...........................................255
- •Глава 6. Психотерапия: функция и социальное
- •Введение
- •Глава 1 между «наукой» и «пониманием»
- •1.1. Что же такое психотерапия?
- •1.1.1. Часть медицины или самостоятельная сфера деятельности?
- •1.1.2. Лечение или воспитание?
- •1.1.3. Наука, метафизика, освобождающая практика?
- •1.2. Эмпирическое обоснование психотерапии
- •1.2.1 Исследования психотерапии: социальная миссия и теоретические результаты
- •1.2.2. Анализ методологии эмпирических исследований психотерапии (на примере методики л. Люборски)
- •1.3. Психотерапия в феноменолого- герменевтической перспективе
- •1.3.1. «Наука о духе»
- •1.3.2. Герменевтическая практика
- •1.3.3. Психоанализ и объективные законы лингвистики
- •1.3.4. Феноменология против психологизма
- •Глава 2
- •2.1. Концептуально-методологические основания кризиса психиатрии в начале XX в.
- •2.2. Противоречия концепции «душевной болезни»
- •2.3. Психофизиологический дуализм и права человека
- •2.3.1. «Нравственная дефективность» и «преступное помешательство»
- •2.3.2. Права человека в психиатрическом законодательстве
- •Глава 3 психическое расстройство как социальная проблема
- •3.1. Личность и социальная норма
- •3.1.1. «Норма – это патология, а патология – это норма»
- •3.1.2. Психиатрические нормы с точки зрения антропологии
- •3.1.3. Нормы, которые управляют людьми «без их ведома»
- •3.2. Критика «разума» философией «франкфуртской школы»
- •3.3.1. In statu quo ante17: если это и не верно, то все же хорошо придумано
- •3.3.2. Исключая то, что следует исключить
- •3.3.3. Testimonium paupertatis21
- •3.3.4. Медицинские нозологии и практическая медицина
- •3.3.5. Необходимые изменения
- •3.3.6. Timeo danaos25...
- •3.4. Фуко и Хайдеггер: есть ли будущее у наук о человеке?
- •3.4.1. Проблема социальной нормы в «генеалогии власти» м. Фуко
- •3.4.2. Антипсихиатрия: борьба за права психиатрических пациентов
- •3.4.3. Философские основания и практическая реализация «феноменологического» направления антипсихиатрии
- •Глава 4
- •4.1. Психофизиологический дуализм в современных науках о человеке
- •4.2. Культурный генезис человека: Кант, Гердер
- •4.3. Диалектика всеобщего и единичного в становлении человека (Гегель)
- •4.4. Разрешение психофизиологической проблемы к. Марксом
- •Глава 5
- •5.2. Органический дефект и развитие личности
- •5.3. Противоречия «неорганической» жизни человека как предмет психотерапии
- •Глава 6 психотерапия: функция и социальное становление
- •6.1. Концепция монистической сущности человека и социальная функция психотерапии
- •6.2. Социокультурные практики в разрешении противоречий «неорганической» жизни
- •6.2.1. Исторические предпосылки: магические практики и «ритуалы» шизофреников
- •6.2.2. Внушение
- •6.2.3. От гипноза к «технике» психоанализа
- •6.3. Психотерапия как профессия
- •6.3.1. Бремя дурной репутации
- •6.3.2. Исходная форма
- •Заключение
- •Литература
- •Елена Анатольевна Ромек Психотерапия: рождение науки и профессии
- •344010, Г. Ростов-на-Дону, пр. Ворошиловский, 87/65,
- •344019, Г. Ростов-на-Дону, ул. Советская, 57.
- •Качество печати соответствует предоставленным диапозитивам
1.1.2. Лечение или воспитание?
Не меньшей противоречивостью отличаются содержательные определения психотерапии, разъясняющие специфику ее лечебного («психического», «телесно-духовного» и т.п.) действия.
24
Весьма часто эта специфика связывается с функцией воспитания, причем психиатрическая традиция конвергирует в этом пункте с традицией психотерапевтической. Так, авторы коллективной монографии «Психотерапия в клинической практике» (1984) И.З. Вельворский, Н.К. Липгарт, Е.М. Багалей, и В.И. Сухоруков пишут, что принятая в отечественной медицине характеристика психотерапии как «лечения через психическое воздействие», нуждается в дополнении, «так как в процессе психотерапии важным является не только изменение и переделка личностного отношения самого больного к болезненным факторам, ощущениям, переживаниям, но и изменение его отношения к быту, труду и общению с людьми» [35, с. 3]. Поэтому психотерапия ни коим образом не сводится к беседам врача с пациентом в лечебном кабинете, но является системой «лечебного воспитания и перевоспитания больного человека», системой одновременно и лечебной и дидактивно-педагогической (курсив мой. – Е.Р.) [там же].
На первый взгляд может показаться, что «дидактивно-педагогическая» версия психотерапии является специфическим продуктом советской эпохи и ограничена ее социально-историческими пределами. Но нет – аналогичное понимание целей психотерапии мы обнаруживаем в книге английского психиатра Семюэля Тьюка «Описание Убежища, заведения вблизи Йорка для душевно больных людей», вышедшей в 1813 г. Книга напоминала британцам о подвиге, совершенном дедом автора Уильямом Тьюком, квакером, предпринявшим за двадцать лет до того реформу психиатрических госпиталей и освободившем заключенных в них страдальцев.
С. Тьюк описывает удручающее положение квакеров в общих госпиталях, где помимо материальных лишений они вынуждены были терпеть соседство больных, позволявших себе сквернословить и неподобающе себя вести. «Все это зачастую оставляет неизгладимый след в умах больных и они, обретя разум, становятся чужды религиозному чувству, коему прежде были привержены; иногда они даже становятся испорченными людьми и приобретают порочные привычки, прежде им совершений чуждые»
25
[цит. по: 195, с. 472]. Рассуждения такого рода автор резюмирует следующим выводом: «обыкновенное в больших публичных госпиталях смешение людей, питающих разные религиозные чувства и исполняющих разные обряды, смешение развратников и добродетельных, богохульников и людей строгих правил приводило лишь к препятствиям на пути возвращения к разуму и загоняло меланхолию и мизантропические идеи еще больше внутрь» [там же, с. 473]. Поэтому старший Тьюк и организовал для душевнобольных квакеров Убежище, в котором была созданы условия, максимально способствующие их перевоспитанию-выздоровлению. Ведущая роль в системе терапевтического воздействия, включавшей в себя труд, родительский надзор и нравственное воспитание, принадлежала религии. Если ее предписания «напечатляются в человеке с первых дней его жизни, – пишет Тьюк, – то они становятся почти принципами его естества; смирительная сила их многократно испытана, даже во время припадков буйного помешательства. Следует всячески поощрять влияние религиозных принципов на рассудок сумасшедшего, ибо это весьма важное слагаемое его лечения» [там же]. Таким образом, Семюэль Тьюк, считающийся, между прочим, автором термина «психотерапия», обозначал им нравственное лечение, возвращающее безумцев к забытой ими истине.
В той или иной форме это убеждение высказывается многими современными авторами, как практикующими психотерапевтами, так и теоретиками. Например, Н.С. Автономова считает, что популярность психоанализа во Франции второй половины XX в. объясняется тем, что в ситуации кризиса философии представители гуманитарных наук видят в нем мировоззрение, в центре которого находится отдельная человеческая личность. «Мне представляется возможной такая гипотеза, – пишет исследовательница, – психоанализ во Франции играет роль практической философии или иначе – философии практического разума» [5, с. 28]. Последняя, напомним, есть не что иное, как этика. Практический разум, согласно Канту, предложившему это понятие, предписывает всеобщие принци-
26
пы, исходя из которых, человек в любой ситуации может ответить на вопрос: «Что я должен делать?»
Известный американский психодраматург А. Блатнер расширяет гипотезу Н.С. Автономовой, выводя ее за пределы психоанализа и Франции. Наряду с биологической предрасположенностью, вредными привычками, семейными конфликтами, стрессами источником душевных расстройств на Западе является, полагает он, отсутствие общепринятых нравственных и мировоззренческих представлений. Этически дезориентированный индивид испытывает чувства изолированности, одиночества и отчуждения, которые способствуют развитию психических заболеваний. «Все это, – заключает он, – свидетельствует о потребности в реконструкции смыслообразующей «работающей» философии, которую обычные люди могли бы применять в своей повседневной жизни» [17]. Первостепенная задача психотерапии как раз заключается, по мнению А. Блатнера, в том, чтобы помочь клиенту выработать «личную мифологию», индивидуальное мировоззрение, на которое он мог бы опираться при решении жизненных проблем.
В этой связи стоит вспомнить, что З. Фрейд категорически возражал против отождествления психоанализа как с мировоззрением, так и с «практической», или нравственной, философией. В «Лекциях по введению в психоанализ» он писал, что мировоззрение, или «интеллектуальная конструкция, которая единообразно решает все проблемы нашего бытия, исходя из некоего высшего предположения», ни в коей мере не является предметом психоанализа как «специальной науки» и «отрасли психологии» [189, с.396]. Такие компоненты мировоззрения как «притязания человеческого духа или потребности человеческой души», которые часто рассматривают в качестве предмета психотерапии, Фрейд называет всего лишь аффективными желаниями. Эти желания не следует, конечно, с презрением отбрасывать или недооценивать их значимость, «однако нельзя не заметить, что было бы неправомерно и в высшей степени нецелесообразно допустить перенос этих притязаний на область познания» [там же, с. 400].
27
В письмах Джексону Патнему – пионеру психоанализа в Соединенных Штатах и неисправимому этическому идеалисту, утверждавшему в своих работах4, что психотерапевт призван развивать изначально присущее человеческому бытию стремление к добру, Фрейд подчеркивает, что психоанализ и этика изучают разные сферы человеческого опыта и, стало быть, разные и не сводимые друг к другу закономерности5. Этическому пафосу своего американского эмиссара6 он противопоставляет следующее определение миссии психоанализа: «Анализ помогает стать цельным, но добрым сам по себе не делает. В отличие от Сократа и Патнема, я не считаю, будто все пороки происходят от своего рода неведения и неточности. Я думаю, что на анализ возлагается непосильная ноша, если от него требуют, чтобы он реализовал в каждом его драгоценный идеал...» (курсив мой. – Е.Р.) [там же]. Еще резче это убеждение выражено в известном письме Фрейда швейцарскому пастору О. Пфистеру от 10 октября 1918 г. Пеняя Пфистеру за вольное толкование своей работы в его книге «Что дает психоанализ воспитателю» (1917), Фрейд пишет: «Я недоволен одним пунктом, Вашим возражением по поводу моей «Теории сексуальности и моей этики».
––––––––––––––––
4 В частности, книге «О человеческих мотивах» (1915), о которой в письме К. Абрахаму (3.07.1915) Фрейд писал: «...популярная книга из одной серии, где он опять сел на своего любимого конька» [60, с. 136].
5 «...Я воспринимаю себя как чрезвычайно морального человека, способного подписаться под прекрасным высказыванием Т. Фишера «Этическое ясно само по себе», – писал Фрейд Патнему. – Я верю в чувство справедливости, а умение считаться с ближними, неудовольствие от причиненного другим страдания или предвзятости я причисляю к лучшему, чему мне удалось научиться... Порядочность, о которой мы сейчас говорим, я воспринимаю, как социальное, а не сексуальное понятие» (курсив мой. – Е.Р.) [60, с. 85].
6 К миссии Патнема (в некрологе Фрейд назвал его «величайшей опорой психоанализа в Америке») Фрейд относился весьма серьезно. В 1910 г. он писал Джонсу: «Этот старик вообще огромное для нас приобретение» [60, с. 84]. Этим, по всей видимости, обусловлена особая дипломатичность Фрейда, который часто выражает свое истинное отношение к «любимому коньку» Патнема лишь трудноуловимой иронией.
28
То есть последнее я Вам охотно уступаю, этика мне чужда, а Вы – духовный пастырь. ...Однако к сексуальным влечениям Вы в книжке отнеслись несправедливо. Вы нигде не сказали, что они поистине имеют самое близкое отношение и самое большое значение – не для духовной жизни вообще, (а речь идет именно об этом), но для заболевания неврозом» (Курсив мой. – Е.Р., Там же, с. 55).