Министерство образования Республики Беларусь

Белорусский государственный университет

Исторический факультет

Кардаш Валерий Иванович

«Каннибалы и короли» м.Харрис

Реферат студента 1 курса дневной формы обучения

Специальность: История (по направлениям)

Введение

Тема моего реферата это произведение американского антрополога Марвина Харриса «Каннибалы и Короли». Целью его книги является замена устаревшего викторианского взгляда на прогресс более реалистичной оценкой культурной эволюции. То, что происходит с современным стандартом жизни, уже происходило в прошлом. Наша культура – не первая, чьи технологии обманули ожидания, также как и не первая, которая достигла границ своего развития. Технологии более ранних культур терпели неудачу снова и снова, чтобы быть замещёнными новыми технологиями, а границы развития достигались и переступались лишь для того, чтобы вновь достичь их и переступить их снова. Многое из того, о чём мы думаем как о достижении современного прогресса, в действительности, является возрождением благ, которые были широко доступны на протяжении доисторических времён.

Люди каменного века вели более здоровый образ жизни по сравнению с большинством людей, следовавших сразу же за ними: во времена Рима в мире было больше болезней, чем когда-либо до этого, и даже в Англии XIX века уровень детской смертности немного отличался от того, что было 20 тысяч лет ранее. Кроме того, чтобы добыть средства к существованию охотники каменного века работали меньше часов, чем обычные китайские или египетские крестьяне – или, несмотря на их профсоюзы – современные фабричные рабочие. Что касается таких благ, как хорошая еда, развлечения и эстетические удовольствия, древним охотникам и собирателям было доступно то, что сегодня только самые богатые американцы могут себе позволить. Ради двух дней на природе, современный служащий работает пять. В наши дни целые семьи трудятся изо всех сил и копят по тридцать лет, чтобы добиться привилегии – иметь лужайку в несколько футов под своими окнами. И они – привилегированное меньшинство. У американцев есть поговорка «Мясо всему голова», и действительно их пища богата (некоторые утверждают, что слишком) животными белками. Но в то же время 2/3 живущих сегодня людей являются по неволе вегетарианцами. В каменном веке каждый мог позволить себе пищу, богатую белками с низким содержанием углеводов. И мясо не было замороженным или напичканным антибиотиками или красителями.

Он не писал эту книгу, чтобы критиковать современные американский и европейский образы жизни. Нельзя отрицать, что мы богаче наших прадедов из прошлого века. И нельзя отрицать, что наука и технология способствовали улучшению пищи, здоровья, продлению жизни и созданию комфортных условий для сотен миллионов людей. В таких вопросах, как применение противозачаточных средств, безопасность перед природными стихиями и простота транспортировки и коммуникации, мы, очевидно, превзошли даже самые развитые из предшествовавших обществ. Главный вопрос, который его волнует не тот, были ли достижения последних 150 лет реальными, а тот, постоянны ли они? Могут ли недавние достижения рассматриваться как вершина единственной непрерывно возраставшей кривой материального и духовного прогресса, или это одна из последних, похожая на мыльный пузырь, выпуклость на кривой, которая опускается также часто, как и поднимается. Последнее больше соответствует данным и объяснительным принципам современной антропологии.

Цель книги – показать взаимосвязь между материальным и духовным благополучием и себестоимостью различных систем по увеличению производства и контролю за ростом населения. В прошлом к интенсификации приводил высокий бесконтрольный уровень рождаемости по причине отсутствия стабильности и эффективных способов контрацепции. Такая интенсификация всегда приводила к истощению окружающей среды, которая в общих чертах в новых системах производства проявлялась по-своему, в особых институционализированных формах насилия, тяжёлого труда, эксплуатации и жестокости. Таким образом, репродуктивное давление, интенсификация и истощение окружающей среды, вероятно, могут дать ключ к пониманию эволюции семейной организации, отношений собственности, политической экономии и религиозных верований, включая предпочтения и табу в еде. Современные способы контрацепции и прерывания беременности дополняют эту картину как потенциально возможные новые факторы, так как они устранили мучительные наказания, связанные со всеми до этого существовавшими способами, справившись с репродуктивным давлением через контроль за плодовитостью. Но современные способы контрацепции и прерывания беременности возможно появились слишком поздно. Современные общества-государства уже связали себя индустриальным способом производства. Мы только начали платить по счетам за истощение окружающей среды, связанное с новым циклом интенсификации, и не возможно предугадать, какие новые жертвы потребуются для выхода за пределы развития индустриального порядка.

Его интерпретация исторического детерминизма, возможно, как он пишет, вызовет неблагоприятную реакцию. Многих читателей будут задевать случайные связи между каннибализмом, религиями любви и милосердия, инфантоцидом и себестоимостью производства, на которые я обращаю внимание.

До того как идти дальше, мне следует разъяснить значение слова «детерминизм». В условиях науки XX века больше нельзя говорить о причине и о следствии как о механических субъект-объектных отношениях между зависимыми и независимыми переменными. Принцип неопределённости физики элементарных частиц Гейзенберга, замещающий причинно-следственную вероятность для микрочастиц на причинно-следственные факты, долго пользовался влиянием. С тех пор как парадигма «одно исключение опровергает правило» утратила свою власть в физике, у меня нет намерения переносить его на культурные феномены. Под детерминистскими отношениями культурных явлений он просто подразумевает, что сходные переменные при сходных условиях будут иметь сходные следствия.

Так как \ взаимоотношения между материальными процессами и духовными предпочтениями – это скорее пример вероятности и подобия, нежели факта и тождества, не трудно поверить в то, что история детерминирована и что одновременно люди имеют возможность проявлять духовный выбор и свободную волю. Фактически он настаивает на вероятности невероятных событий, полностью отменяющих нормальные причинно-следственные связи между материальными процессами и ценностями – и потому мы все несём ответственность за наш вклад в историю. Но доказывать то, что все люди имеют возможность творить культуру и что история сообразуется с нашим свободным выбором, не означает того, что история, в действительности, выражение этой возможности. Это далеко не так. Культуры в целом развиваются по параллельным и расходящимся линиям, которые весьма предугадываемы из знания процессов производства, репродукции, интенсификации и истощения окружающей среды. Это же касается и как отвратительных, так и милых ритуалов и верований со всего мира.

По моему мнению, свободная воля и духовный выбор не оказывали фактически никакого значимого эффекта на выбор направления развития, избираемого таким образом развивающимися системами социальной жизни. Если верить Харрису , то тем, кто озабочен защитой человеческого достоинства от угрозы механического детерминизма, следует присоединиться ко мне для обдумывания вопроса: почему до сих пор в большинстве случаев социальная жизнь состоит из скорее предсказуемых, чем непредсказуемых событий? Я уверен, что одной из величайших из существующих сегодня преград на пути проявления свободного выбора ради достижения невероятных целей: мира, равенства и всеобщего благоденствия, является неумение распознать материальные эволюционные процессы, ответственные за широкое распространение войн, неравенства и бедности. В результате методологической запущенности в науке о культуре, мир заполнен моралистами, настаивающими на том, что они добровольно пожелали то, что они невольно вынуждены были захотеть. А в это время миллионы людей, не понимая споров о свободном выборе, будучи формально свободными, попадают под новые виды зависимости.

Для того чтобы изменить социальную жизнь к лучшему, необходимо начать с осознания, почему она обычно меняется в худшую сторону. Вот почему, он считаю, что игнорирование причинных факторов культурной эволюции и разногласия по поводу желаемого результата – это проявление моральной двуличности.