Господствующее положение дворянства.

Как мы уже не раз говорили, проводником западного влияния у нас суждено было стать передовому сословию русского общества — дворянству. Как оно исполнит свою задачу, это зависело от положения, какое оно займет в обществе после своей служебной эмансипации, от того нового общественного дела, которым оно наполнит открывшийся ему досуг. Это место и это дело указаны были сословию двумя важнейшими законодательными актами Екатерины: губернскими учреждениями 7 ноября 1775 г. и жалованной грамотой дворянству 21 апреля 1785 г. Первый акт указал сословию место в областном управлении, второй — окончательно определил его положение как землевладельческого класса среди сельского населения.

Губернские учреждения.

Закон 7 ноября 1775 г. «Учреждение для управления губерний» совершенно перестроил губернское управление, созданное Петром Великим. Влияние новых политических идей, какие тогда проводились на Западе, явственно отразилось в некоторых основаниях губернской реформы Екатерины, и прежде всего во введенном ею новом областном делении. Отвлеченный разум тогдашней философии мало ценил пространство и время, главные условия исторической жизни, и в губернском делении Екатерины не приняты были во внимание ни география, ни история страны; основанием его принята была одна статистика, количество населения: предписано было разделить Россию на 50 губерний, т. е. таких геометрических клеток, из коих в каждой было бы по 300—400 тыс. обывательских душ, не стесняясь при этом чертеже ни пространством новых областей, ни прежним исторически сложившимся областным делением, точно Россия была нетронутая американская прерия, населенная бизонами, или школьная доска, на которой по трафарету можно было чертить какие угодно геометрические построения. Благодаря тому случилось, что архангельский губернатор управлял пространством более чем в l/г раза шире того, каким правил тогда король Франции. Губернии подразделялись на уезды с населением в 20—30 тыс. жителей в каждом. Устройство губернского управления и суда носило на себе резкий отпечаток двойственного влияния, под которым составлено было положение 7 ноября; с одной стороны, влияние политических идей западных публицистов, с другой — туземных русских преданий и потребностей. В учреждениях 1775 г. строго проведено было начало разделения ведомств, провозглашенное в Наказе и заимствованное у Монтескье. Эта была тогда модная политическая идея: без строгого разделения властей публицисты тогда не понимали правильного государственного порядка.

В губернских учреждениях Екатерины администрация в обственном смысле была обособлена от судебного ведомства, суд гражданский отделен от уголовного. Главным административным моментом было губернское правление с губернатором или наместником во главе. Это учреждение полицейское и распорядительное, обязанное смотреть за порядком и тишиной в губернии, объявлять и приводить в исполнение указы высшего правительства, блюсти за правильным течением дел в других учреждениях.

Финансовые дела ведает губернская казенная палата, под руководством которой действуют казначейства губернские и уездные, собирающие и хранящие казенные доходы. Особенно сложное устройство дано было суду. Он был разделен па три инстанции или ступени. Из них высшую составляли две губеря ские палаты, одна — уголовных дел, другая — дел гражданских; среднюю инстанцию образовали три губернские сословные судебные места: верхний земский суд для дворян, губернский магистрат для купцов и мещан, верхняя расправа для класса вольных хлебопашцев; наконец, низшая инстанция состояла также из трех сословных уездных мест: уездного суда для дворян, городового магистрата для купечества и мещанства и нижней расправы для вольных хлебопашцев, где было достаточно населения этого звания. Уездные сословные суды были подчинены сословным губернским, а последние судебным палатам. Влияние западных публицистов, обнаружившееся в таком «ложном расчленении управления и суда, сказалось еще в двух учреждениях, впервые явившихся при Екатерине и не имевших ничего себе подобного в прежней «истоме русского административного и судебного устройства. То были губернский совестный суд и приказ общественного призрения. Первый ведал дела уголовные, в которых источником преступления была не сознательная воля, а несчастие либо стечение печальных обстоятельств, малолетство, безумие, фанатизм31, суеверие и т. п., и дела гражданские, по которым обращались к нему сами тяжущиеся. В этом суде дела решались пе прямо на основании улик формальных, доказательств, но по убеждению или совести судьи, обязанность которого в гражданских и мелких уголовных делах состояла прежде всего в том, чтобы помирить тяжущиеся стороны.

Приказ общественного призрения водал школы, сиротские дома и другие благотворительные учреждения — такие дела, которые дотоле не входили в круг ведомства особого правительственного места. Может быть, под совместным влиянием западных веяний и туземных потребностей возник состав присутствия обоих этих учреждений: как в том, так и в другом председатели назначались правительством, а заседатели выбирались тремя сословиями: одни — дворянством, другие — городским торгово-промышленным населением, третьи — вольными хлебопашцами. Точно так же и в других перечисленных учреждениях присутствию дано было коллегиальное устройство; только в высшигубернских учреждениях административных и судебных и председатели и заседатели назначались правительством, именно Сенатом; в средних судебных местах председатели назначались от короны, а заседатели выбирались на три года сословиями. В низших уездных учреждениях все присутствие избиралось сословиями. Мысль открыть местным обществам посредством этих выборов некоторое участие в управлении и суде, как и соединить в совестном суде и приказе общественного призрения для совместной деятельности представителей разных сословий, дотоле разобщенных, может быть и была навеяна законодательнице извне, но в то же время, несомненно, удовлетворяла туземной потребности. Еще очевиднее обнаружилось туземное влияние в устройстве уездной полиции, органом которой был нижний земский суд. Если в уездных губернских сословных судах еще равномерно распределено было участие сословного представительства, то в этом нижнем земском суде, полицейская власть которого простиралась на все население уезда без различия сословий, решительное преобладание дано было одному сословию — дворянству: как председатель его земский исправник или капитан, так и постоянные заседатели избирались одним дворянством. В таком составе нижнего земского суда надобно признать прямое влияние заявленного дворянством в комиссии 1767 г. желания руководить уездным управлением.

При введении изложенных губернских учреждений, которое длилось лет двадцать по изданию положения 1775 г., завершено было и корпоративное устройство дворянства, т. е. удовлетворено и другое желание сословия, заявленное в той же комиссии. Положение 1775 г. установило трехлетнее уездное собрание дворянства для избрания уездного предводителя и других лиц на должности, замещаемые по выбору сословия. При введении новых учреждений в каждой губернии все дворянство съезжалось в губернский город и здесь выбирало своего губернского предводителя. Так возникли губернские дворянские собрания. Право выбирать губернского предводителя и составлять губернское сословное общество или корпорацию формально было признано за дворянством каждой губернии в жалованной грамоте этому сословию, данной 21 апреля 1785 г. Эта грамота окончательно определила и закрепила все права дворянства, как личные, так и корпоративные. Права личные, признанные за каждым дворянином, состояли в том, что он признавался полным собственником своего недвижимого имущества с крепостным его населением включительно, не платил лично никаких податей и не нес рекрутской повинности, мог быть судим только себе равными, мог быть наказан только по суду, свободен от телесного наказания, без судебного приговора не мог быть лишен своего звания, которое передает жене и детям; приговор по преступлению дворянина не мог быть исполнен без высочайшего утверждения. Права корпоративные состояли: в сословном самоуправлении и суде и в праве ходатайствовать перед верховной властью о нуждах сословия. Введение губернских учреждений 1775 г. вместе с жалованной грамотой внесло в дворянское общество, рассеявшееся по губерниям, большое оживление. Периодически, раз в три года, дворяне каждой губернии собирались, облеченные в сословный мундир , тогда же им пожалованный, в губернских (или уездных) городах и здесь производили выборы среди речей, пиров и увеселений, какими угощали их собратия, предводители и сам губернатор. Прислушиваясь к толкам и речам на этих дворянских съездах, иностранцы считали их опасными в политическом отношении: два француза, путешествовавшие по России в начале 1790-х годов, наслушавшись этих речей и толков, пророчили в своих путевых записках, что рано или поздно эти собрания непременно подадут сигнал к великой революции. Это пророчество было совершенно несбыточно по самому характеру, какой получили на деле сословное дворянское самоуправление и то участие в местном губетгаском управлении, какое дано было дворянству Положением 1775 г. и грамотой 1785 г. Это участие выражалось главным образом в дворянских съездах и выборах на известные должности. В губернском городе через каждые три года для местного дворянства наступала на несколько дней периодическая суета ораторская, избирательная и гастрономическая; но на дворянских собраниях не читали ни докладов об общем положении дел в губернии, ни отчетов выборных должностных лиц о своих действиях за прослуженное трехлетие, не производилось ревизий и поверок их деятельности. Таким образом, дворянство не имело побуждения постоянно следить за положением дел в губернии и за ходом выборного управления. Окончив выборы, дворяне разъезжались по своим усадьбам и до следующего съезда спокойно предавались своим домашним занятиям, зная своего уездного предводителя и капитана-исправника и мало заботясь о ходе дел в губернии. Значит, участие в местном управлении не задавало дворянству серьезной работы, не было постоянным и ровно напряженным делом, а вспыхивало на короткое время, раз в три года; это было не сословное самоуправление, даже не наблюдение за ним, а только периодическая поставка выборных лиц на известные должности местного управления.

Но по крайней мере для сельских занятий дворянство имело полный досуг в крепостной деревне. Какое положение создалось здесь для сословия? Здесь, конечно, ему было больше серьезного дела. С губернским городом его связывали вопросы управления, общественного порядка и сословного интереса, все вопросы более или менее отвлеченные. В деревне у каждого дворянина были интересы личные, жизненные и непосредственные; сельское хозяйство и власть над крепостными, как сельскохозяйственными орудиями. К тому же и вопрос о крепостном праве вступил тогда в новую фазу, усложняя отношение к нему дворянства. До закона 18 февраля 1762 г. это право опиралось на обязательную службу дворянства, которая давала ему политический смысл и оправдание; неся служебную повинность, дворянин нуждался в труде крепостных рабочих, доставлявшем ему средства для службы. С отменой обязательной службы крепостное право теряло свой прежний смысл, становилось средством без цели, следствием без причины. Таким образом, вопрос об этом праве сам собою становился на очередь: нужно было ли отменить это право, или дать ему новый смысл; во всяком случае, необходимо было точно определить взаимные отношения владельцев и крепостных. Эти отношения были тогда очень неопределенны и даже стали менее определенными, чем были прежде. Так, в XVII в. власть землевладельцев над крепостными была поставлена в известные границы: крепостные имели право жалобы на владельцев. Но эти границы в XVIII в. постепенно стирались. Влиятельные и компетентные люди указывали Екатерине с начала ее царствования на необходимость точного законодательства о крепостном праве. Так, граф Петр Панин в записке 1763 г. писал императрице, что следует ограничить беспредельную власть помещиков над крепостными, которые обременены непосильными поборами и работами. Панин настаивал на необходимости точно определить законом размеры крестьянских работ и оброков в пользу господ. Мы видели, что и в комиссии 1767 г. поднимались робкие голоса Коробьина и других депутатов об ограничении помещичьей власти. Но они были заглушены возражениями и требованиями расширить область и пределы крепостного права. Екатерина, которая принуждена была зачеркнуть в своем Наказе почти все, что было там написано против крепостного права, была смущена и раздражена этими требованиями и выразила это в одной резкой записочке, где читаем: «Если крепостного нельзя признать персоною, следовательно, он не человек; так его слотом извольте признавать, что к немалой славе и человеколюбию от всего света нам приписано будет. Все, что следует о рабе, есть следствие сего богоугодного положения и совершенно для скотины и скотиною делано». Чтобы понять важность этого вопроса, достаточно припомнить, что по третьей ревизии, произведенной в начале царствования Екатерины, крепостных крестьян в великороссийских губерниях оказалось около 53% всего сельского населения.

Екатерина придумала такую цену мнениям защитников крепостного права, что ее законодательство не только не стеснило, но и расширило как область крепостного права, так и пределы помещичьей власти. Она продолжала жаловать в награду за службу населенные имения и раздала в частное владение до 400 тыс. ревизских душ. Крепостное право распространено было при ней на области, где его прежде не было. В Малороссии до Екатерины продолжался переход крестьян от одного владельца к другому. Екатерина указом 1783 г. запретила этот переход и водворила в Малороссии крепостное право, захватившее здесь около миллиона вольных крестьян. С другой стороны, некоторые ее указы усиливали господскую власть над крепостными. В царствование Елизаветы с целью заселения Сибири разрешено было помещикам ссылать туда крепостных «на поселение за предерзостные поступки» без права возвращать их из ссылки. Екатерина указом 1765 г. превратила это право ссылки на поселение в право ссылать на каторгу с дозволением возвращать сосланных. Указом 22 августа 1767 г., изданным, следовательно, в то время, когда комиссия слушала статьи Наказа о свободе и равенстве, решительно воспрещены были жалобы крепостных на помещиков под страхом кнута и ссылки в каторжную работу без срока.

В жалованной грамоте 1785 г. было предоставлено дворянству право полной собственности на его недвижимое имение со всем, что в нем находится, и таким образом молчаливо распространено это право и на крепостных людей, как на часть сельскохозяйственного инвентаря землевладельца. Таким образом, помещичья власть над крепостным, лишившись прежнего политического оправдания, стала при Екатерине в более широкие юридические пределы.

Это расширение власти поставило помещиков в новые отношения к крестьянам и создало им своеобразное землевладельческое положение.

Под покровом крепостного права сложилось у русского дворянства очень своеобразное сельское хозяйство. До половины XVIII в. обязательная служба дворянства не позволяла ему принимать непосредственное участие в сельском хозяйстве, входить в непосредственное сношение с крестьянами; живя постоянно в городах, дворяне возлагали ближайшие сельскохозяйственные заботы на своих приказчиков или старост. Благодаря тому в помещичьем хозяйстве установилась до половины XVIII в. двоякая система эксплуатации имений — оброчная и барщинная. Где было выгодно, помещик эксплуатировал значительную часть своей земли посредством барщины, руками крепостных крестьян; в противном случае он отдавал почти всю свою землю крестьянам, обложив их оброком. До половины XVIII в. оброчная система если не преобладала над барщинной, то была распространена не меньше ее. Во второй половине века дворянство стало свободно от обязательной службы: по расчету Екатерины, сделанному в 1780-х годах, из полумиллиона дворян только 10 тыс. состояло на службе. Можно было ожидать, что сословие воспользуется своим досугом и непосредственно займется сельским хозяйством. В руках дворянства сосредоточивалось огромное количество самой производительной силы страны — земли, и поэтому сословию открывалась возможность стать руководителем народного хозяйства в России. Случилось как раз наоборот. Дворянство не только не покинуло оброчной системы хозяйства, но постепенно расширяло ее, устраняясь от непосредственного ведения своих сельскохозяйственных дел. Екатерина в своем Наказе пишет: «Все деревни почти на оброке». В конце ее царствования люди, знакомые с делом, жаловались на вредные следствия, выходившие для народного хозяйства из господства оброчной системы в помещичьих имениях. Легко понять причины этого торжества оброчного хозяйства над барщинным, т. е. побуждениня, заставлявшие дворян устраняться от непосредственного руководства своим сельским хозяйством. Царствование Екатерины началось многочисленными местными восстаниями крестьян, которые потом слились в громадный Пугачевский бунт. Напуганные этими мятежами, дворяне в большинстве не решались покидать города, где чувствовали себя безопаснее. Другую причину указала Екатерина в своем Наказе: «Не быв вовсе или мало в деревнях своих, помещики обложат каждую душу по рублю, по два и даже до пяти рублей, несмотря на то, каким способом их крестьяне достанут сии деньги». Значит, оброчное хозяйство предпочиталось как наиболее удобное и вместе с тем как наиболее доходное: оно избавляло помещиков от всех мелких хозяйственных забот, связанных с непосредственной барщинной эксплуатацией имения, и от необходимости проводить бессонные ночи в деревне в ожидании крестьянского мятежа; вместе с тем при неограниченном праве помещика возвышать оброк оброчная система давала такой доход, какого при тогдашних условиях сельского хозяйства в России и неподготовленности к делу самих землевладельцев помещик не мог бы получить от барщины. И так оправдалось мнение Волынского, который в 1730 г. думал, что дворяне, привыкши служить, а не заниматься сельским хозяйством, и по освобождении от обязательной службы не сумеют и даже не захотят им заниматься, а будут скорее разбоем и пристанодержательством хлеб себе добывать. В продолжение всего царствования Екатерины душевой оброк постепенно возвышался, так что к концу этого царствования крепостная душа платила больше чем вдвре сравнительно с платежом в начале его.

Но чтобы обеспечить исправный платеж оброка крестьянами, нужно было установить строгое управление ими. Качество вотчинного управления измерялось доходностью вотчины: давало имение хороший доход — значит, оно хорошо управлялось. Вот почему все внимание дворян было обращено на устройство крестьянского управления. Закон давал им полный простор в этом отношении. Помещик был полным распорядителем крестьянского мира, населявшего его вотчину, наблюдал за благонравием и порядком среди него, являлся здесь властью законодательной и судебной, установлял общественные и хозяйственные отношения крестьян. Памятники XVIII в. сохранили нам обильные свидетельства о том, с какой свободой, часто с каким капризом помещики установляли эти отношения, судили и наказывали крестьян, распоряжались их трудом. Таким образом, помещики заняты были не столько операциями по разработке земли, сколько распоряжениями по управлению крестьянами. Заботы о развитии земледельческой культуры, о применении к земледелию усовершенствованных орудий и приемов постепенно отступали на задний план; задачей помещичьего хозяйства стало управление крестьянами, а не культура земли. Благодаря крепостному праву и даровому крепостному труду помещик, предназначенный стать образцовым агрономом и руководителем народного хозяйства, превратился в полицейского управителя крепостных душ. Даровой труд избавлял его от необходимости искать технических усовершенствований сельского хозяйства. Помещик эксплуатировал не землю с помощью крестьян, на ней живших, а крестьян посредством земли, на которой они жили. Так русское дворянское землевладение благодаря крепостному праву превратилось в душевладение. Такой взгляд на себя начали усвоять и размышлявшие лучшие помещики конца XVIII в.: они считали себя «наследственными чиновниками, которым правительство, дав землю для населения, вверило через то попечение о людях, на оной жить имеющих». Крепостное право, дав такое полицейское направление сельскому хозяйству в дворянских имениях, тем самым оказало вредное влияние и на хозяйственное положение дворянства. Благодаря даровому крестьянскому труду, каждая новая потребность помещичьего хозяйства удовлетворялась простым наложением новой работы на крестьян. Потому помещик не имел побуждения копить оборотный капитал, изобретать новые источники дохода посредством лучшей эксплуатации своего имения. Отсюда развились главные недостатки помещичьего хозяйства, существовавшие до самой отмены крепостного права: отсутствие бережливости, предприимчивости, предусмотрительности равнодушие к усовершенствованным приемам земледелия, к техническим изобретениям в сельском хозяйстве других стран. Простор власти, возможность все получить даром, посредством простого приказа из конторы, заменяли оборотный капитал и сельскохозяйственные знания.

Далее, крепостное право оставило и крестьян без надлежащего технического руководства. Обложив крестьян оброком, помещик предоставлял обработку земли опытности самого крестьянина; он не приходил к последнему на помощь ни с техническим знанием, которого не имел сам, ни в большинстве случаев с достаточным оборотным капиталом, которого не сберегал. Обложенные тяжелым оброком, крестьяне принуждены были обращаться к работам на стороне, к отхожим промыслам, чтобы восполнить недостаток своего сельскохозяйственного бюджета, и таким образом отрываться от семейств и домашних занятий. Во всем этом надобно видеть источник недостатков, какими досих пор страдает сельское хозяйство у крестьян: отсюда их неуменье переходить от рутинных приемов земледелия к усовершенствованным, их наклонность пахать возможно больше и неуменье или неохота пахать лучше, их непривычка к интенсивному хозяйству и т. п. Такое положение создано было крепостным правом для дворянства в местном управлении и в сельском хозяйстве. Корпоративное устройство и сословные привилегии уединили его, вывели из состава русского общества, а крепостное право оставило его без живого дела и в деревне. Так дворянство стало в одно и то же время одиноко в обществе и праздно дома; это общественное уединение и этот домашний досуг дворянства стали источниками, почвой, на которой выросли и распустились нравы и вкусы, господствовавшие в русском обществе во второй половине XVIII в. У зажиточного дворянства не было серьезного дела ни в губернской канцелярии, ни в вотчинной конторе; оставались кабинет и гостиная; здесь оно и изыскивало средства наполнить свой 24-часовой досуг. Оно должно было заимствовать эти средства со стороны, из привычных уже источников западноевропейской культуры. Понятно, что именно должно было понадобиться ему из этого культурного запаса — это предметы, удобные для приятного размышления в кабинете и для занимательного разговора в гостиной: все нетревожно -меланхолическое, что способно вызвать досужее раз­думье, идя с Запада, поступало в русский барский кабинет; все веселое, легкое, забавное, занимательное — в русскую барскую гостиную. На это и рассчитано было школьное и домашнее воспитание сословия во второй половине века.

Реформы второй половины 18 века

Были приняты меры по укреплению дворянства в центре и на местах. Впервые в российском законодательстве появился документ, определивший деятельность местных органов государственного управления и суда. В 1775 г. было принято “Учреждение для управления губерний Всероссийской империи”. Страна делилась на губернии, в каждой из которых должно проживать 300-400 тыс. душ мужского пола. К концу екатерининского царствования в России насчитывалось 50 губерний. Во главе губерний стояли губернаторы, подчинявшиеся непосредственно императрице. Столицы и несколько других губерний подчинялись генерал-губернаторам. При губернаторе создавалось губернское правление, ему был подчинен губернский прокурор. Финансами в губернии занималась Казенная палата во главе с вице-губернатором. Губернский землемер занимался землеустройством. Школами, больницами, богадельнями ведал Приказ общественного призрения. Впервые были созданы государственные учреждения с социальными функциями. Губернии делились на уезды по 20-30 тыс. душ мужского пола в каждом. Так как городов – центров уездов – было явно недостаточно, были переименованы в города многие крупные сельские поселения, став административными центрами. Главным органом власти уезда стал Нижний земский суд во главе с капитаном-исправником, избираемым местным дворянством. В уезды по образцу губерний были назначены уездный казначей и уездный землемер. Используя теорию разделения властей, и совершенствуя систему управления, Екатерина II отделила судебные органы от исполнительных. Все сословия, кроме крепостных должны принимать участие в местном управлении. Каждое сословие получало свой суд. Помещика судил Верхний земский суд в губерниях и уездный суд в уездах. Государственных крестьян судила Верхняя расправа в губернии и Нижняя расправа в уезде, горожан – городовой магистрат в уезде и губернский магистрат в губернии. Все эти суды были выборными, кроме судов нижней расправы, которые назначал губернатор. Высшим судебным органом в стране становился Сенат, а в губерниях – палаты уголовного гражданского суда, члены которых назначались государством. Новым для России был Совестный суд, призванный прекращать распри и мирить ссорящихся. Он был бессословным. Разделение властей не было полным, так как губернатор мог вмешиваться в дела суда. В отдельную административную единицу был выделен город. Во главе его стоял городничий, наделенный всеми правами и полномочиями. Город разделялся на части, находившиеся под надзором частного пристава, а части в свою очередь – на кварталы, которые контролировал квартальный надзиратель. После губернской реформы перестали функционировать все коллегии, кроме Иностранной коллегии, Военной и Адмиралтейской. Функции коллегий перешли к губернским органам. Сложившаяся система управления территорией страны в новых условиях решала задачу укрепления власти дворянства на местах, ее целью было предотвращение новых народных выступлений.

Реформа образования. Екатерина П придавала огромное значешк образование в жизни страны. В 60-70-е годы ХУШ в. она вместе с пре зндентом Академии художеств и директором Сухопутного шляхетской корпуса И.И. Бецким сделала попытку создать систему закрытых со сдовных учебных заведений. В основе их устройства лежала мысль ( приоритете воспитания над образованием. Считая, что "корень всем] злу и добру - воспитание", Екатерина П и И.И. Бецкой решили создат "новую породу людей". По плану И.И. Бецкого в Москве и Петербург” были открыты Воспитательные дома. Смольный институт благородньо девиц с отделением доя девочек-мещанок. Коммерческое училище 1 Москве, преобразованы Кадетские корпуса.

Взгляды И.И. Бецкого имели прогрессивный для своего времени характер, предусматривая гуманное воспитание детей, развитие в них природных дарований, запрет телесных наказаний, организацию женского образования. Однако "тепличные" условия, изолированность от реальной жизни, от влияния семьи и общества, конечно, делали поныла И.И Бецкого сформировать "нового человека" утопическими.

Генеральная линия развития русского просвещения шла не через утопические затеи И.И Бецкого, а по пути создания системы общеобразовательной школы. Начало ей было положено школьной реформе] 1782-1786 гг. Большую роль в проведении этой реформы сыграл сербский педагог Ф.И. Янкович де Мириево. В уездных городах учреждались двухлетние малые народные училища, в губернских - четырехлетние главные народные училища. Во вновь созданных школах вводились единые сроки начала и окончания занятий, классная урочная система разрабатывались методики преподавания дисциплин и учебная литера тура, единые учебные планы.

Новые училища вместе с закрытыми шляхетскими корпусами, благородными пансионами и гимназией при Московском университете составляли структуру среднего образования в России. По подсчетам специалистов, в России к концу века было 550 учебных заведений с общи) числом 60-70 тыс. учеников, не считая домашнего образования. Образование, как и все другие сферы жизни страны, в основе своей имел сословный характер.

Социальная политика российского абсолютизма на протяжении всей его истории была ориентирована на дворянство. Россия XVIII в. по праву получила название дворянской империи. Екатерина II, продолжая политику Петра I, стремится обеспечить дворянству особые привилегии, опереться на него как на главную социальную силу, осуществляющую управление страной.

"Жалованная грамота городам" (1785 г.) - законодательный акт Екатерины II, учреждавший новые выборные городские учреждения, несколько расширял круг избирателей. В 1785 г. был разработан проект еще одной сословной грамоты "Сельского положения". Документ касался положения только государственных крестьян, утверждал за ними неотъемлемые сословные права: право на свободное звание, право собственности на движимое имущество, право приобретать в собственность недвижимость (исключая деревни, фабрики, заводы и крестьян) .

Все категории крестьян имели право нанимать работников, выставлять вместо себя нанятых в рекруты, обучать своих детей (крепостные могли это делать только с разрешения помещика) , заниматься мелкой торговлей и кустарными промыслами.

Крепостные крестьяне полностью подлежали суду помещиков, а по уголовным делам - государственному суду. Их имущественные права были ограничены необходимостью получать разрешение помещика (в области распоряжения и наследования движимого имущества) . Помещику, в свою очередь, запрещалось продавать крестьян в "розницу".

Свободными людьми объявлялись казаки. Они не могли быть обращены в крепостное состояние, имели права на судебную защиту, могли владеть мелкими торговыми заведениями, сдавать их в аренду, заниматься промыслами, нанимать на службу вольных людей (но не могли владеть крепостными) , торговать товарами собственного производства. Казацкие старшины освобождались от телесных наказаний, их дома - от постоя.

Формирование капиталистической экономики.

Сельское хозяйство ориентировалось на рынок: его продукция производилась с целью сбыта, в структуре крестьянских отработок и повинностей увеличивалась доля денежных оброков, увеличивались размеры барской запашки. В ряде районов развивалась месячина: перевод крестьян на оплату продуктами, тогда как их наделы переходили в барскую запашку. В 1825 г. более половины занятых в обрабатывающей промышленности рабочих были наемными, преимущественно оброчными крестьянами.

Стало ясно, что развитию экономики в России мешает крепостное право. Александр и Николай 1 решились лишь на незначительные меры.

В 1803 г. принимается "Указ о вольных хлебопашцах", по которому помещики получили право отпускать своих крестьян на волю за установленный самими помещиками выкуп. Почти за шестьдесят лет действия указа (до реформы 1861 г.) было утверждено лишь около 500 договоров об освобождении и стали вольными хлебопашцами около 112 тысяч человек.

Грамота на права и выгоды городам Российской империи, известная также под названием Жалованная грамота городам 1785 г., — законодательный акт, изданный Екатериной II 21 апреля 1785 г. и регламентирующий правовой статус «городских обывателей».

Грамота определила новые выборные городские учреждения, несколько расширив круг избирателей. Горожане были поделены на шесть разрядов по имущественным и социальным признакам:

Эти разряды получили основы самоуправления, в известном смысле аналогичные основам Жалованной грамоты дворянству 1785 г. В соответствии с Грамотой в городах раз в три года созывалось собрание «градского общества», в которое входили лишь наиболее состоятельные горожане. Постоянно действующим городским органом была «общая градская дума», состоящая из городского головы и шести гласных. Судебными выборными учреждениями в городах являлись магистраты.

http://www.topreferats.ru/pravo/table5646_1.html

В 1785 г. Екатерина II даровала “Жалованную грамоту дворянству”. В ней было завершено оформление дворянского сословия, обеспечено его право на создание военной корпорации. Жалованная грамота состояла из вводного манифеста и четырех разделов (92 статьи). Дворянское звание признавалось как неотъемлемое, потомственное и наследственное, распространялось на всех членов семьи дворянина. Личные права дворян включали право на дворянское достоинство, освобождение от телесных наказаний, от обязательной государственной службы. Имущественные права дворянства устанавливали исключительные его преимущества на покупку деревень, земли, владение крепостными крестьянами. Дворянина мог судить только равный ему сословный суд.

Сословное самоуправление дворянства обеспечивалось созданием системы собраний губернских и уездных представителей дворянства. Это были выборные органы, наделенные определенными политическими правами, они избирали также заседателей в сословные суды и полицейских должностных лиц земской полиции. После реорганизации государственного аппарата в России второй половины XVIII в. число чиновников возросло с 12,5 до 16,5 тыс., причем в среднем звене управления дворян насчитывалось до 50%, в сферах высшего уровня управления — до 87%.

Обратной стороной привилегий дворянского сословия являлось усиление крепостничества. Екатерина II понимала необходимость если не отмены, то хотя бы смягчения крепостного права, но в силу логики исторического развития страны вынуждена была идти на дальнейшее его ужесточение. В 1765 г. Сенат разрешил помещикам отдавать провинившихся крестьян в каторжные работы. Причем помещик мог сам определить срок отбывания провинившегося на каторге. В 1767 г. Екатерина II подтвердила давнее положение, запрещавшее подавать челобитные непосредственно государю, означавшее фактически полный запрет жаловаться на помещиков. Крепостные крестьяне полностью подлежали суду помещиков, а по уголовным делам — государственному суду. Их имущественные права были ограничены необходимостью получать разрешение помещика на распоряжение и наследование движимого имущества. В 1785 г. была сделана безуспешная попытка разработать проект “Сельского положения”, касавшегося положения государственных и свободных крестьян.

Ответом крестьян на жесточайшие формы эксплуатации были многочисленные восстания. Лишь за первое десятилетие екатерининского царствования в центральных губерниях России их произошло 50. Крестьянская война 1773—1774 гг. под предводительством Еме-льяна Пугачева охватила районы Поволжья и Урала, повстанческие отряды насчитывали до 20 тыс. воинов.

Екатерина 2, будучи незаурядным политиком, понимала необходимость продолжать политику Петра I по формированию в России третьего сословия (купцов, промышленников, ремесленников) как важнейшего условия для экономического развития страны и как социальную опору абсолютизма в качестве противовеса неограниченным притязаниям дворянства. Но даже скромные попытки представителей городского населения в Уложенной комиссии сформулировать свои нужды в наказах вызывали бурю возмущения со стороны аристократии. В ответ на предложения Д. Дидро о путях развития свободного городского населения России Екатерина II заметила: “Если б я доверилась ему, мне пришлось бы все перевернуть в моей империи”. Этого она не хотела да и не могла сделать.

В 1785 г. была опубликована “Жалованная грамота городам”, состоявшая из манифеста, 16 разделов и 178 статей. Грамота закрепляла единый сословный статус всего населения городов, независимо от профессиональных занятий и рода деятельности — мещанства. Личные права мещан включали: право на охрану чести и достоинства, личности и жизни, право на перемещение и выезд за границу. К имущественным правам относились: право собственности на принадлежащее имущество, право владения промышленными предприятиями, промыслами, право на ведение торговли. Все население городов делилось на 6 категорий: настоящие городские обыватели, записанные в гильдии купцы, ремесленники, иностранные и иногородние купцы, именитые граждане, прочее городское население. “Жалованная грамота городам” определяла структуру местных органов власти. Это был прогрессивный, но очень робкий шаг в сторону третьего сословия, тем более что не все задуманное было претворено в жизнь.

Указ об отпуске помещиками своих крестьян на волюпо заключении условий, на обоюдном согласии основанных 20 февраля 1803 г.

Указ его императорского величества самодержца всероссийского из Правительствующего сената.

По именному его императорского величества высочайшему указу, данному Правительствующему сенату минувшего февраля в 20-й день за собственноручным его величества подписанием, в котором изображено:

Действительный тайный советник граф Сергей Румянцев, изъявив желание некоторым из крепостных его крестьян при увольнении их утвердить в собственность продажею или на других добровольных условиях участки из принадлежащих ему земель, испрашивал, чтоб условия таковые, добровольно заключаемые, имели то же законное действие и силу, какое прочим крепостным обязательствам присвоено, и чтоб крестьяне, таким образом уволенные, могли оставаться в состоянии свободных земледельцев, не обязываясь входить в другой род жизни.

Находя, с одной стороны, что по силе существующих законов, как-то: по манифесту 1775 и указу 12 декабря 1801 годов, увольнение крестьян и владение уволенным землею в собственность дозволено, а с другой, что утверждение таковое земель в собственность может во многих случаях представить помещикам разные выгоды и иметь полезное действие на ободрение земледелия и других частей государственного хозяйства, мы считаем справедливым и полезным как ему, графу Румянцеву, так и всем, кто из помещиков последовать примеру его пожелает, распоряжение таковое дозволить; а дабы имело оно законную свою силу, находим нужным постановить следующее:

1) Если кто из помещиков пожелает отпустить благоприобретенных или родовых крестьян своих поодиночке или и целым селением на волю и вместе с тем утвердить им участок земли или целую дачу, то сделав с ними условия, какие по обоюдному согласию признаются лучшими, имеет представить их при прошении своем через губернского дворянского предводителя к министру внутренних дел для рассмотрения и представления нам; и если последует от нас решение желанию его согласное: тогда предъявятся сии условия в Гражданской палате и запишутся у крепостных дел со взносом узаконенных пошлин.

2) Таковые условия, сделанные помещиком с его крестьянами и у крепостных дел записанные, сохраняются как крепостные обязательства свято и нерушимо. По смерти помещика законный его наследник, или наследники, вступает во все обязанности и права, в сих условиях означенные.

3) В случае неустойки той или другой стороны в сих условиях присутственные места по жалобам разбирают и чинят взыскания по общим узаконениям о контрактах и крепостях с таковым при том наблюдением, что если крестьянин или целое селение не исполнит своих обязательств: то возвращается помещику с землею и семейством его во владение по-прежнему.

4) Крестьяне и селения, от помещиков по таковым условиям с землею отпускаемые, если не пожелают войти в другие состояния, могут оставаться на собственных их землях земледельцами и сами по себе составляют особенное состояние свободных хлебопашцев.

5) Дворовые люди и крестьяне, кои доселе отпущаемы были лично на волю с обязательством избрать род жизни, могут в положенный законами срок вступить в сие состояние свободных земледельцев, если приобретут себе земли в собственность. Сие распространяется и на тех из них, кои находятся уже в других состояниях и перейти в земледельческое пожелают, приемля на себя и все обязанности оного.

6) Крестьяне, отпущенные от помещиков на волю и владеющие землею в собственность, несут подушный казенный оклад наравне с помещичьими, отправляют рекрутскую повинность натурою и, исправляя наравне с другими казенными крестьянами земские повинности, оброчных денег не платят.

7) Они ведаются судом и расправою в тех же местах, где и казенные крестьяне; по владениям же разбираются по крепостям, как владельцы недвижимой собственности.

8) Как скоро исполнением условий крестьяне таковые получат землю в собственность, они будут иметь право продавать ее, закладывать и оставлять в наследие, не раздробляя однако ж участков менее 8 десятин, равно имеют они право вновь покупать земли, а потому и переходить из одной губернии в другую, но не иначе как с ведома Казенной палаты для перечисления их подушного оклада и рекрутской повинности.

9) Поелику крестьяне таковые имеют недвижимую собственность, то и могут они входить во всякие обязательства, и указы 1761 и 1765 годов, запрещающие крестьянам без дозволения их начальств вступать в условия, на них не простираются.

10) В случае, ежели бы крестьяне, отпущаемые помещиком на волю с землею, состояли в казенном или частном залоге, они могут с дозволения казенных мест и с согласия частных кредиторов принимать на себя долг, на имении том лежащий, вносить его в условия, а во взыскании сего долгу, на себя ими принимаемого, поступать с ними, как с помещичьими.

На сем основании Правительствующий сенат не оставит учинить все нужные распоряжения. Контрассигнировал министр внутренних дел граф Виктор Кочубей.

Правительствующий сенат приказали: для сведения и должного в потребном случае по сему высочайшему его императорского величества повелению исполнения предписать указами господам министрам, военным губернаторам, присутственным местам, губернским правлениям, казенным и гражданским палатам; а в Святейший правительствующий синод и в московские Сената департаменты сообщить сведения.

Марта дня 1803 года.

Закон о вольных хлебопашцах в России - закон от 20 февраля 1803 г., в соответствии с которым помещики получили право освобождать крепостных крестьян поодиночке и селениями, с обязательным наделом землей. За свою волю крестьяне выплачивали выкуп или исполняли повинности. Если обязательства не выполнялись, крестьяне возвращались к помещику. Крестьян, получивших таким образом волю, называли вольными или свободными хлебопашцами, с 1848 г. их стали называть государственными крестьянами.