Вопрос 36 В литературоведении укоренено и никем не оспаривается представ¬ление о наличии моментов общности (повторяемости) в развитии литератур разных стран и народов, об ее едином «поступательном» движении в большом историческом времени. В статье «Будущее лите¬ратуры как предмет изучения» Д.С. Лихачев говорит о неуклонном возрастании личного начала в литературном творчестве, об усилении его гуманистического характера, о нарастании реалистических тенден¬ций и все большей свободе выбора форм писателями, а также об углублении историзма художественного сознания. «Историчность со¬знания, — утверждает ученый,— требует от человека осознания исто-рической относительности своего собственного сознания. Историч¬ность связана с "самоотречением", со способностью ума понять собст¬венную ограниченность»'. Стадии литературного процесса привычно мыслятся как соответ¬ствующие тем этапам истории человечества, которые с наибольшей отчетливостью и полнотой явили себя в странах западноевропейских и особенно ярко — в романских. В этой связи выделяются литературы древние, средневековые и — литературы Нового времени с их собст¬венными этапами (вслед за Возрождением — барокко, классицизм, Просвещение с его сентименталистской ветвью, романтизм, наконец, реализм, с которым в XX в. сосуществует и успешно конкурирует модернизм). Учеными в наибольшей степени уяснены стадиальные различия между литературами Нового времени и предшествовавшей им пись¬менностью. Древняя и средневековая литературы характеризовались распространенностью произведений с внехудожественными функция¬ми (религиозно-культовой и ритуальной, информативной и деловой и т.п.); широким бытованием анонимности; преобладанием устного словесного творчества над письменностью, которая прибегала более к записям устных преданий и ранее созданных текстов, нежели к «со¬чинительству». Важной чертой древних и средневековых литератур являлась также неустойчивость текстов, наличие в них причудливых сплавов «своего» и «чужого», а вследствие этого — «размытость» границ между оригинальной и переводной письменностью. В Новое же время литература эмансипируется в качестве явления собственно художе¬ственного; письменность становится доминирующей формой словес¬ного искусства; активизируется открытое индивидуальное авторство; литературное развитие обретает гораздо больший динамизм. Все это представляется бесспорным. Сложнее обстоит дело с разграничением литератур древних и средневековых. Оно не составляет проблемы применительно к Запад¬ной Европе (древнегреческая и древнеримская античность принципи¬ально отличаются от средневековой культуры более «северных» стран), но вызывает сомнения и споры при обращении к литературам иных, регионов, прежде всего восточных. Да и так называемая древнерусская литература была по сути письменностью средневекового типа. Дискуссионен ключевой вопрос истории всемирной литературы: каковы географические границы Возрождения с его художественной культурой и, в частности, словесностью? Если Н.И. Конрад и ученые его школы считают Возрождение явлением глобальным, повторяю¬щимся и варьирующимся не только в странах Запада, но и в восточных регионах', то и другие специалисты, тоже авторитетные, рассматривают Ренессанс как специфичное и уникальное явление западноевропейской (главным образом итальянской) культуры: «Всемирное значение италь-янский Ренессанс приобрел не потому, что был самым типичным и наилучшим среди всех случившихся ренессансов, а потому, что других ренессансов не было. Этот оказался единственным»2. При этом современные ученые отходят от привычной апологети¬ческой оценки западноевропейского Возрождения, выявляют его двой¬ственность. С одной стороны, Ренессанс обогатил культуру концепцией полной свободы и независимости личности, идеей безусловного дове¬рия к творческим возможностям человека, с другой же стороны — возрожденческая «философия удачи питала <...> дух авантюризма и аморализма» '. Обсуждение проблемы географических границ Возрождения обна¬ружило недостаточность традиционной схемы мирового литературного процесса, которая ориентирована в основном на западноевропейский культурно-исторический опыт и отмечена ограниченностью, которую принято именовать «европоцентризмом». И ученые на протяжении двух-трех последних десятилетий (пальма первенства здесь принадле¬жит С.С. Аверинцеву) выдвинули и обосновали концепцию, дополня-ющую и- в какой-то степени пересматривающую привычные, базирующиеся на марксистской социологии представления о стадиях литературного развития. Здесь в большей мере, чем раньше, учитыва¬ются, во-первых, специфика словесного искусства и, во-вторых, опыт неевропейских регионов и стран. В имеющей итоговый характер коллективной статье 1994 г. «Категории поэтики в смене литературных эпох» выделены и охарактеризованы три стадии всемирной литературы. Первая стадия — это «архаический период», где безусловно влия¬тельна фольклорная традиция. Здесь преобладает мифопоэтическое художественное сознание и еще отсутствует рефлексия над словесным искусством, а потому нет ни литературной критики, ни теоретических штудий, ни художественно-творческих программ. Все это появляется лишь на второй стадии литературного процесса, начало которой положила литературная жизнь Древней Греции середины I тысячеле¬тия до н.э. и которая продолжалась до середины XVIII в. Этот весьма длительный период отмечен преобладанием традиционализма художе¬ственного сознания и «поэтики стиля и жанра»: писатели ориентиро¬вались на заранее готовые формы речи, отвечавшие требованиям риторики (о ней см. с. 261—262), и были зависимы от жанровых канонов. В рамках этой второй стадии, в свою очередь, выделяются два этапа, рубежом между которыми явилось Возрождение (здесь, заметим, речь идет по преимуществу об европейской художественной культуре). На втором из этих этапов, пришедшем на смену средневе¬ковью, литературное сознание делает шаг от безличного начала к личному (хотя еще в рамках традиционализма); литература в большей мере становится светской. И, наконец, на третьей стадии, начавшейся с эпохи Просвещения и романтизма, на авансцену выдвигается «индивидуально-творческое художественное сознание». Отныне доминирует «поэтика автора», освободившегося от всевластия жанрово-стилевых предписаний рито¬рики. Здесь литература, как никогда ранее, «предельно сближается с непосредственным и конкретным бытием человека, проникается его заботами, мыслями, чувствами, создается по его мерке»; наступает эпоха индивидуально-авторских стилей; литературный процесс тесней¬шим образом сопрягается «одновременно с личностью писателя и окружающей его действительностью»1. Все это имеет место в роман¬тизме и в реализме XIX столетия, а в немалой мере и в модернизме недавно завершившегося века. К этим явлениям литературного про¬цесса мы и обратимся.
Вопрос 37
ТРАДИ́ЦИИ И НОВА́ТОРСТВО в литературном процессе — две диалектически взаимосвязанные стороны лит. процесса. Традиции (от лат. traditio — передача) — передающийся последующим эпохам и поколениям идейно-худож. опыт, откристаллизовавшийся в лучших произв. фольклора и лит-ры, закрепленный в худож. вкусах народа, осознанный и обобщенный эстетич. мыслью, наукой о лит-ре. Новаторство (от лат. novator — обновитель) — обновление и обогащение как содержания, так и формы лит-ры новыми худож. достижениями и открытиями: новые герои, прогрес. идеи, новый творч. метод, новые худож. приемы и средства. Новаторство опирается на традиции, развивает их и одновременно формирует новые; оно само становится традициями, к-рые в свою очередь служат исходным моментом новаторства. В таком взаимодействии Т. и н. — диалектика поступат. развития лит-ры и иск-ва.
Творч. искания подлинных талантов всегда опираются на худож. опыт предшественников, и прежде всего — на нац. худож. традиции. Лит-ра каждого народа имеет свой собств. опыт, к-рый в ходе историч. развития воплощает в себе наиболее устойчивые национально своеобразные черты худож. мышления, передающиеся новым поколениям писателей и получающие продолжение и развитие в их творчестве. Новая эпоха обычно ставит перед писателем новые задачи, требующие для их решения новых худож. открытий, к-рые, однако, возможны только в процессе творч. развития традиций. Отношение писателя к традициям — существенная сторона его творч. программы, позиции в лит. борьбе, оно во многом определяет его место в лит. движении своего времени. В этом смысле развитие традиций каждым писателем — процесс сознательный, целенаправленный, что сказывается не только в его худож. творчестве, но и в программных изъявлениях, декларациях, манифестах, критических выступлениях.
В переломные моменты развития лит-ры (как правило, связанные с глубокими переменами в жизни), когда в ней происходят коренные сдвиги, исподволь готовившиеся в течение мн. десятилетий, проблемы Т. и н. приобретают особенно актуальное значение, становятся предметом всеобщего интереса писателей (а нередко — и читателей), вызывают напряженные дискуссии, приковывают к себе внимание эстетич. мысли, порождая при этом более или менее завершенные литературно-эстетич. теории, бросающие новый свет на весь предшествующий опыт иск-ва. Такой была, напр., эпоха 50—60-х гг. 19 в., когда подъему обществ. движения и обществ. мысли сопутствовали новые успехи лит-ры и иск-ва, расцвет публицистики, лит. критики, эстетики. Традиции А. С. Душкина и Н. В. Гоголя в лит-ре, В. Г. Белинского в критике и эстетике были осмыслены и осознаны в их огромном значении для новой эпохи и последующего развития рус. лит-ры. Всесторонний анализ опыта «гоголевского периода» рус. лит-ры был сделан Н. Г. Чернышевским, Н. А. Добролюбовым, Д. И. Писаревым и завершился созданием целостной материалистич. системы эстетич. воззрений и принципов, сыгравшей важнейшую роль в развитии рус. и мирового критич. реализма. Особенно наглядно эта роль видна в движении лит-р народов дореволюц. России. Единомышленники и последователи рус. революц. демократов на Украине, в Грузии, Армении, Азербайджане и др. краях страны приняли на вооружение их программу борьбы за реализм. Напр., укр. лит-ра 2-й пол. и особенно последней трети 19 в. в своих наиболее прогрес. тенденциях развивалась в такой тесной связи с рус. лит-рой, что без тщательного изучения этой связи не может быть понята. Наиболее полно осознал это в свое время И. Я. Франко: проблему нац. лит. традиций и новаторских тенденций он рассматривал в соотношении с идейно-творческим наследием Т. Г. Шевченко — соратника рус. революц. демократов: «Идеи, провозглашенные Шевченко, положенные им в основу его поэтических произведений, остаются, — писал он, — живыми и в настоящее время и долго еще не перестанут служить ведущими идеями украинской литературы» («Вітчизна», 1956, № 3, с. 129). Революц. демократы ввели проблемы Т. и н. в круг науч. проблем критики и лит-ведения. К их теоретич. осмыслению призывал Белинский, подчеркивая, что «...в нашей литературе всюду живая историческая связь, новое выходит из старого, последующее объясняется предыдущим и ничто не является случайно» (Полн. собр. соч., т. 10, с. 12).
Совр. сов. теоретич. концепция Т. и н. опирается на ленинское учение о культурном наследстве и шире — на учение К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина о культуре. Еще до Октябрьской революции Ленин отмечал, что «...в каждой национальной культуре есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса, условия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократическую и социалистическую» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 24, с. 120—121). Исходя из такого понимания социальной природы нац. культуры, он подчеркивал, что «ставя лозунг „интернациональной культуры демократизма и всемирного рабочего движения“, мы из каждой национальной культуры берем только ее демократические и ее социалистические элементы...» (там же, с. 121). В статьях о Л. Н. Толстом Ленин показал, как надо выделять в традициях то, что подлежит унаследованию и развитию, и то, что в них должно быть отвергнуто. При этом он подчеркивал, что подлинно научная дифференциация и отбор традиций возможны только с позиций самого передового мировоззрения, каким является марксизм. Формирование марксистско-ленинской концепции Т. и н. завершилось в процессе решения задач строительства новой, социалистич. культуры (в т. ч. и культуры художественной). Проблема взаимоотношений нового и старого в лит-ре и иск-ве приобрела сразу после революции особую остроту. Многим казалось, что новое иск-во может возникнуть только на развалинах старого, к-рое необходимо разрушить с такой же решительностью и бескомпромиссностью, с какой революция разрушила капиталистич. строй. Футуристы (см. Футуризм) и пролеткультовцы (см. Пролеткульт) настойчиво требовали для себя неогранич. свободы действия именно в этом направлении. Но Коммунистич. партия решала проблему культурного наследства с подлинно научных позиций: «Без ясного понимания того, что только точным знанием культуры, созданной всем развитием человечества, только переработкой ее можно строить пролетарскую культуру — без такого понимания нам этой задачи не разрешить... Пролетарская культура должна явиться закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества» (Ленин В. И., там же, т. 41, с. 304—305). Марксист. критерий критич. переосмысления культурных традиций состоял в следующем: «Не выдумка новой пролеткультуры, а развитие лучших образцов, традиций, результатов существующей культуры с точки зрения миросозерцания марксизма и условий жизни и борьбы пролетариата в эпоху его диктатуры» (там же, с. 462). Применительно к проблеме Т. и н. эта основополагающая формула была конкретизирована в беседе Ленина с Кларой Цеткин: «Красивое нужно сохранить, взять его как образец, исходить из него даже если оно „старое“»; нельзя «отворачиваться от истинно прекрасного, отказываться от него, как от исходного пункта для дальнейшего развития, только на том основании, что оно „старо“» (Ленин В. И., О литературе и искусстве, 1969, с. 663). В худож. наследии, в традициях лит-ры и иск-ва Ленин видел исходный пункт для «действительно нового, великого коммунистического искусства, которое создаст форму соответственно своему содержанию» (там же, с. 666). Эти положения нашли практич. преломление в трудах и высказываниях М. Горького, А. В. Луначарского и др. деятелей сов. лит-ры, лит. критики и лит-ведения. Истинность марксистско-ленинской концепции Т. и н. подтверждена более чем 50-летней историей сов. лит-ры, к-рая наследует и развивает лучшие традиции рус. классич. и мировой худож. культуры: «В искусстве социалистического реализма, основанном на принципах народности и партийности, смелое новаторство в художественном изображении жизни сочетается с использованием и развитием всех прогрессивных традиций мировой культуры» (Программа КПСС, 1971, с. 131). Новаторство сов. лит-ры наиболее полно выражается в ее творч. методе — социалистическом реализме.
Каждый новый шаг в поступат. движении мирового лит. развития заключается в расширении и углублении картины мира, создаваемой лит-рой. Иск-во социалистич. реализма — наиболее полное и мощное выражение худож. прогресса — расширило картину мира, внесло в нее коммунизм и как перспективу, и как героич. повседневность созидат. движения к великой цели, т. е. показало жизнь в историч. революц. развитии. Социалистич. реализм является великим эстетич. открытием потому, что он отразил новую всемирно-историч. эпоху и отразил ее так, как это недоступно др. творч. методам. Определяющая тенденция движения жизни раскрывается в нем как процесс сознательного планомерного совершенствования обществ. отношений и переделки самого человека в духе коммунистич. идеалов. Новое идейно-худож. решение проблемы положит. героя в лит-ре социалистич. реализма существенно повысило сознательную активность иск-ва в воспитании личности, в формировании духовного мира человека. Новаторство социалистич. реализма и его роль в мировом лит. процессе нельзя объяснить без учета его преемственной связи с традициями лит-ры критич. реализма.
Традиции всегда национально определенны, но между национальным и общечеловеческим в них нет разрыва. Все лучшее в нац. традициях становится общечеловеческим. Историю каждой нац. лит-ры правомерно представить как процесс то более, то менее интенсивного обогащения нац. худож. опыта новыми открытиями и достижениями, с к-рыми нация входит в жизнь человечества, не только черпая из его худож. сокровищницы, но и обогащая ее своим вкладом. Традиции эстетически активны: всегда выступая «исходным пунктом» нового развития, они оказывают глубокое влияние на весь лит. процесс. Поэтому так важно различать в нац. традициях прогрес. и консервативные, плодотворные и неплодотворные. Восприятие передовых, плодотворных традиций в истории каждой нац. лит-ры и иск-ва постоянно сопровождается преодолением традиций, способных задержать движение вперед.
Выражаясь в глубоких изменениях общих принципов творчества, способов и средств худож. освоения мира, новаторство всегда воплощается в индивидуальных творч. достижениях и открытиях. Этим определяется роль подлинно талантливой индивидуальности в лит. процессе. Напр., с именем Л. Н. Толстого справедливо связывают принципиально новое обогащение способов худож. проникновения в «диалектику души». Анализируя его творчество, Ленин убедительно показал, что новаторство и худож. прогресс нельзя сводить только к изображению нового жизненного материала. Только в результате глубоко оригинального образного воплощения, худож. обобщения этого материала может явиться новаторское произв. иск-ва. Л. Н. Толстой, отмечал В. И. Ленин, — «...сумел подняться до такой художественной силы, что его произведения заняли одно из первых мест в мировой художественной литературе. Эпоха подготовки революции в одной из стран, придавленных крепостниками, выступила, благодаря гениальному освещению Толстого, как шаг вперед в художественном развитии человечества» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 20, с. 19).
Действительное обновление худож. формы всегда неразрывно связано с новаторством жизненного содержания. Напр., реформа рус. стиха, произведенная В. В. Маяковским, была необходимым следствием новизны действительности, ставшей предметом сов. поэзии. Этим же объясняется новаторство творчества М. Горького. Формалистич. «новшества» сами по себе не могут быть отнесены к новаторству. Неправомерны и безосновательны претензии модернист. течений на новое слово в иск-ве: в произведениях их представителей не находят верного отражения те поистине небывалые изменения, к-рые происходят в мире за последнее полустолетие (порождением противоречивого процесса этих изменений является и сам модернизм). Чисто формальные искания ослабляют или даже разрушают изобразительно-познават. возможности лит-ры и потому должны быть отнесены к псевдоноваторству — точно так же, как простое копирование традиций, рабское подражание готовым образцам является эпигонством.