3. Ценностные ориентации и смысл жизни

На протяжении всей нашей жизни мы постоянно предстаем перед необходимостью делать выбор между различными возможностями поступить так или иначе. Снова и снова оказываемся на развилке жизненных дорог, выбор которых образует узловые моменты нашей биографии. Выбор профессии, уход из родительского дома и начало самостоятельной жизни, выбор спутника жизни и создание семьи, вступление в различного рода общественные организации, выбор определенных нравственных и политических ценностей - лишь некоторые вехи на жизненном пути человека. Кто расставляет эти вехи и от чего зависит их выбор?

Жизнедеятельность человека протекает в различных сферах его общественного и индивидуального бытия: политической, экономической, духовной, нравственной, эстетической, интимной и т. д. Соответственно этому категория свободы обнаруживает различные грани, проявляется как свобода слова, свобода творчества, свобода личности, свобода выбора, свобода вероисповедания и т. д. Иными словами, многогранность и вариативность общественных отношений обусловливают многообразие проявлений свободы, различные ее виды, а также ответственность за все сделанное на этой Земле перед всем обществом.

Одним из важнейших параметров, определяющих смысл жизни человека, является свобода. Она входит в систему таких ценностей, которыми люди всегда дорожили. За свободу они шли на смерть и мучения, предпочитая умереть за свободу, чем жить без нее. Все дело в том, что без свободы человек не может существовать, действовать и развиваться как личность. Без свободы он не может в должной мере реализовать свои способности, добиться намеченных целей. Борзенков В., Фролов И. Познание человека: комплексный подход // Своб. мысль. 1998. №5 Потребность в свободе, в свободомыслии, в свободной деятельности и свободном поведении глубоко заложена в человеке как необходимое условие его жизни, его самовыражения и самоутверждения.

Но что такое свобода? Обычно под свободой понимают возможность и способность субъекта, в частности и человека, действовать, вести себя не по принуждению, не под давлением извне, а в соответствии со своими целями, интересами, намерениями и желаниями. Свобода и свободная деятельность выступают в качестве одной из важнейших характеристик, раскрывающих сущность человека. В поступках и действиях, свободных от внешнего ограничения, человек проявляет свои качества и способности, реализует свои потребности и интересы. Свобода, таким образом, является необходимым условием жизни человека. Без тех или иных степеней свободы он просто не может существовать как социальное существо.

В реальной жизни человек может обладать свободой, а может быть и лишен ее. Да и степень свободы у человека может быть различной. Различие это может простираться от свободы как познанной необходимости до свободы как самодеятельности, творчества.

Обычно выделяет три ступени свободы человека. Первая ступень - это свобода как познанная необходимость. Вторая ступень - это свобода как свобода выбора. И третья ступень - это свобода как свобода творчества. Остановимся на их характеристике.

Как известно, человек живет в природном и социальном мире. И для того, чтобы его жизнедеятельность была успешной, приносящей удовлетворение, он должен знать тот мир, в котором живет. Знание о мире человек получает в процессе познания. Познавая, раскрывая для себя окружающее, он получает возможность ориентироваться в мире и воздействовать на него. Тем самым человек становится все менее зависимым от окружающего и все более свободным от него. Но свобода человека заключается не в независимости от общества, от окружающих природных и социальных условий, а в способности принимать решение со знанием дела, в способности из многих вариантов поведения выбирать тот, который необходим и целесообразен в данный момент. Важным условием и фактором свободы является осознанное отношение человека к окружающему, к тем действиям и поступкам, которые он совершает. Человек действует свободно, когда он осознает необходимость своего действия, когда он понимает предметы и явления природы и общества. Когда он не располагает необходимой, нужной информацией об окружающем, тогда он принимает решения без достаточных оснований и обычно действует вслепую, руководствуясь методом проб и ошибок. Достоверная же информация об окружающем дает ему возможность принимать решение со знанием дела, выбирать наилучший вариант поведения в данной ситуации и тем самым быть свободным от стихийного воздействия на него окружающих условий бытия. смысл жизнь философский концепция

Познание необходимости, познание объективных условий бытия выступает как предпосылка реальной свободы. Действительную же свободу человек обретает лишь тогда, когда принимаемое со знанием дела решение он имеет возможность реализовать в своих поступках и действиях, когда из множества вариантов он имеет возможность выбрать тот, который считает целесообразным и нужным в данный момент. Свобода выбора - это вторая и более высокая ступень свободы личности. Выбор поступков и действий индивид осуществляет в зависимости от внутренних мотивов и внешних обстоятельств. Если такого выбора он осуществить не может, если его поведение определяется не им, а кем-то или чем-то извне, со стороны, в таком случае о его свободе говорить не приходится.

Возможность принимать самостоятельные решения и поступать согласно своему разумению неизбежно приводит к вопросу о нравственных основаниях поступков человека. Все ли дозволено человеку, обладающему свободой выбора? Существует ли какая-либо связь между свободным волеизъявлением и шкалой нравственных ценностей?

Самостоятельное принятие решений и свобода выбора неизбежно связаны с риском и личной ответственностью. Когда человек принимает решение и действует в массе людей, в толпе, порог его личной ответственности находится на чрезвычайно низком уровне. В толпе он не виден и обычно ведет себя так, как и другие члены толпы. Он действует заодно с другими, понимая, что за совершенный выбор персонально с него спросить никто не сможет. Решение в такой ситуации обычно принимается быстро, но оно бывает неглубоким, поверхностным, а в конечном счете и безответственным. Индивид ведет себя совершенно иначе, когда понимает, что за совершенное действие или поступок с него будет персональный спрос. В этом случае к принятию решения и выбору акта поведения он подходит с большей ответственностью. Таким образом, реальная свобода оказывается тесно связанной, сопряженной с ответственностью.

Быть свободным - это значит быть лично ответственным за совершаемые деятельность и поведение. Ответственность тем самым оказывается оборотной стороной свободы. Где нет свободы выбора, там не может быть и ответственности за совершаемое деяние. Если объективные условия однозначны и не оставляют индивиду места для собственного решения и выбора, то с него снимается всякая ответственность за совершаемые им действия и поступки. Через механизм ответственности общество контролирует и регулирует поведение людей в обществе.

Высшей ступенью свободы человека является свобода творчества. Она позволяет ему выходить за пределы наличных условий бытия, за пределы существующего, того, что есть. Свобода творчества дает возможность индивиду выходить в мир предметов и явлений, которых не было и нет, которые он сам и создает. Она открывает перед ним широкий простор для созидания нового, для новых результатов деятельности, которые воплощаются в новых предметах и явлениях, факторах и условиях его жизни. В творческой деятельности, как ни в какой другой человек реализует свои способности, а тем самым и раскрывает самого себя, свой внутренний потенциал, свое "Я". В творческой деятельности индивид поднимается до уровня самодеятельности.

Н.А. Бердяев (наиболее известный в мире русский религиозный философ XX в.) неразрывно связывал творчество с идеей свободы. В статье «О творческой свободе и фабрикации душ» он подчеркивает: «Творчество и есть акт свободы. Творчество духовной культуры никак не может быть организовано по образцу хозяйственной жизни страны или военной казармы. Это было бы смертью творчества».

Понятие свобода является главным для человека. Но при этом должны быть соблюдены пределы. Иначе возникает анархия, произвол и все это приводит к насилию. Пределами свободы человека являются интересы другого индивида, общества, а также природы как естественной основы существования социума. При совпадении интересов личности и общества в обретении свободы ее понятие должно быть дополнено идеей регулирования деятельности людей. Государство обязано гарантировать соблюдение прав человека, признавая, что ценность человеческой личности выше любых ценностей нации, класса, группы людей и т.д. Это является гарантией от тоталитарного подавления прав человека. Игнорирование или принижение прав личности ведет к неминуемой деградации, как личности, так и общества.

Свобода невозможна без ответственности и долга человека перед миром, в котором он существует. Ответственность есть неизбежная цена свободы, плата за нее. Свобода требует от человека разума, нравственности и воли, без чего она неизбежно будет вырождаться в произвол и насилие над другими людьми, в разрушение окружающего мира. Мера ответственности человека всегда конкретна, в пределах его компетентности и диапазона возможностей.

73)При рассмотрении жизни как философского явления основным объектом исследования здесь берется философия жизни как таковой, что же касается смерти, то эту проблему в качестве объекта исследования для себя избрал экзистенциализм. Согласно экзистенциализму, человек, вырвав себя из контекста обычной, обыденной жизни, вернуться к своей истинной сущности может лишь в случае, когда сможет прямо смотреть смерти, являющейся концом существования вообще.

Один из последователей философии экзистенциализма Карл Ясперс был не только одним из выдающихся философов, как Германии, так и мира вообще, но и прежде всего – врачом, вернее, одним из многих в своей стране. В качестве врача он много раз наблюдал за психологическим состоянием своих пациентов, старался понять состояние людей, порой находившихся между жизнью и смертью. Он старался понять те ощущения, которые переносит человек на грани смерти. Как он воспринимает мир, жизнь, людей, что он думает о смысле жизни? Именно эти наблюдения и глубокие размышления над ними помогло ему выделиться среди многочисленной когорты врачей и стать одним из ведущих философов ХХ века.

Другой видный представитель экзистенциализма, который по праву считается основателем этого философского направления - Мартин Хайдеггер в своем «Письме о гуманизме» писал о проблемах, среди которых особенно выделяется философский анализ проблемы смерти. Автор объясняет здесь феномен смерти, противопоставляя подлинное и неподлинное существование человека. Если существование неподлинное, то обреченность человека смерти им не воспринимается, здесь обреченность скрыта от него. Известно, что Хайдеггер ставил задачу в том, чтобы вывести самосознание человека из способа бытия самого человека, т.е. из его конечности, из «экзистенции». Здесь проблема смертности вечно волнует человека. Феноменологический подход к человеческому существованию как исходному моменту осмысления всего сущего излагается в том числе в его произведении «Бытие и время», (1927).

Люди воспринимают мир на основе своих жизненных «конструкций», лишь через которые можно попасть в этот мир. Феномены появляются в рамках подобных конструкций. Разум при вхождении в подобную конструкцию находит свое выражение в виде рассудочного мышления или же может остаться, подобно способному владельцу молотка и пилы в виде «неявного знания». Даже если мы не умеем находить ответы на вопросы, названные Ф.Достоевским «проклятыми» - это «откуда мы, кто мы и куда мы идем?», то все равно остаемся с собственным уникальным самосознанием, с настоящей любовью к жизни. Жизнь в целом не мотивирована, она полностью противоречит разуму: этот естественный постулат настолько силен, что мы не можем уйти от него, он настолько величествен, что здесь отвергаются всякие обоснования, настолько независим, что, даже обращаясь к нему, мы подчиняемся его законам и капризам [1, с. 124-125].

Хайдеггер отмечает, что неподлинное существование отдаляет человека от его собственной сущности. Смерть же, являясь исключительно индивидуальным проявлением существования, оставляет позади всякие границы неистинного существования. Вместе с тем человеку и самому иногда удается преодолеть его границы. В этом случае он переживает экзистенциальный страх. Страх, по мнению Хайдеггера, есть с философской точки зрения, основное содержание человеческого существования. В основе любого страха, в свою очередь, лежит страх смерти. Страх открывает перед человеком перспективы смерти [2, с. 319-325].

Подобной точки зрения придерживается экзистенциализм, отметим, что осознание человеком смерти вносит в его жизнь также и смятение, отсюда задачей философии является помощь человеку в преодолении страха и смятения и формирования у него веры в жизнь и желание жить.

Именно последнее проповедуется тремя оппозиционными в отношении экзистенциализма течениями философии, такими, как прагматизм, марксизм и персонализм. В центре их рассуждений больше стояла не проблема философского исследования смерти, а проблема философского исследования жизни. В целом следует отметить, что вопросы смерти в философском смысле интересовали не только экзистенциалистов. Что может быть лучше для человека? На этот вопрос Гомер отвечал: Лучше не рождаться вовсе и побыстрей добраться до врат ада и пройти их. Демокрит в своих произведениях «Наука исцеления», «О том, кто будет после смерти» давал более общий анализ проблем человеческого существования (в противовес мифологическому подходу), что дало ему возможность более обстоятельного анализа проблемы смерти в древнегреческой философии. Противоречивые мысли о наличии потустороннего мира не давали возможность сделать осмысленные выводы о смертности человека вообще. В диалоге «Федон» Платон пишет, что, вспоминая последний разговор с Сократом в преддверии смерти последнего, перед смертью Сократ объявил и признался в том, что предназначение философии он прежде всего видит в подготовке человеком себя к смерти. Для Сократа с его трансцендентальным ощущением мира подобный подход не был случайным.

При подготовке к смерти Сократ сказал: Насколько мы отдаляемся от жизни, настолько же приближаемся к истине. К чему стремимся в жизни мы, любящие истину? Спастись от всех, происходящих от тела и связанных с ним бед. Если это так, то почему перед смертью мы не должны радоваться ей? [3, с. 14]. Лев Толстой тоже как то писал, что «я…много перестрадал в эти дни и, кажется, подвинулся вперед к спокойствию и добру – к богу» [4, с. 22-23]. Законопослушный Сократ, творивший добронравные дела, был, однако, приговорен к смерти. Был ли он при этом счастлив? Наверняка под словом «эвдемонизм» он понимал не наслаждение, а что-то другое, ведь физические страдания и смерть не были помехой этому. Быть счастливым, по Сократу – это жить, будучи преданым своим убеждениям, иметь чистую совесть и уважать себя. Счастье связано с целостностью и истинностью человека. Человек, олицетворяющий благонравие, является сам по себе целостным и счастливым существом, поскольку все это взаимосвязано. Что бы не случилось с нами, это не является важным для того, чтобы быть счастливым (возможно, что эти идеи перекликаются со стоицизмом) [1, с. 54].

Как видно, Сократ излагал проблему смерти в контексте своеобразной доктрины счастья, Платон же рассматривал проблему смерти в рамках своего мировоззрения. Он подчеркивал, что истинные философы всю свою жизнь готовятся к смерти. И если при этом они в объятьях смерти вдруг испугаются, то тогда эта подготовка будет лишенная смысла.

Представления Аристотеля о смерти связаны, прежде всего, с его представлениями о «природном» и «принудительном». Аристотель выделял четыре типа изменений, к которым относил:

1) субстанциональные изменения, в том числе связанные с возникновением и уничтожением вещей, в качестве примера можно указать на жизнь и смерть;

2) качественные изменения связаны с изменением свойств вещей (субстанций);

3) количественные изменения, связанные с увеличением свойств с большим или меньшим параметрами;

4) пространственные изменения связаны с изменением пространственного положения субстанций (вещей).

Римский император и философ Марк Аврелий считал, что не никакого различия между жизнью в три дня или в три человеческие жизни, то есть нет разницы между долгой жизнью и короткой [5, с. 67]. Философ призывал людей не бояться смерти, стремиться к ней, как естественно стремятся все живые существа, «поскольку и смерть является таким же закономерным событием, как и молодость, старость, рост, рождение, выпадение зубов, рост бороды, поседение, оплодотворение, беременность, рождение и другие природные события. Поэтому смыслящий в жизни человек не должен отвергать смерть, ненавидеть ее, нужно подходить к ней без высокомерия, ожидать ее как обычное природное явление. Точно так же, как ты ждешь появления ребенка из чрева своей жены, так и твоя душа должна ждать момента, когда она покинет твое тело. На вопрос о том, что такое смерть, следует ответить, что здесь нужно подходить к ней таковой, какая она есть, то есть признать, что она есть частица природы, бояться же природы слишком по-детски, смерть не только есть дело природы, но и вещь, приносящая ей пользу» [5, с. 46].

В истории философии были еще философские школы и направления, определившие свое отношение к проблеме смерти, в частности, среди них следует назвать стоицизм, в определенной мере заложивший основу для подготовки как христианства, так и средневековой философии в целом. Вера в загробный мир в христианстве (в частности, в воскресение) в определенной степени уменьшает страх смерти у человека, заменяя этот страх боязнью будущего наказания за земные грехи. Такой подход был развит Августином, который считал, что с помощью разума можно доказать существование Бога и бессмертность человеческой души. Пределы познанной истины, по мнению Августина, есть возможности человеческого разума, все, что сверх – это интуиция, связанная с божественным откровением. Всякая познанная истина не может быть противна вере [5, с. 89].

В истории философской мысли пристальное внимание уделялось не только проблеме смерти, но и бессмертия. Можно сказать, что ей при этом придавалось даже в какой-то мере большее значение, чем проблеме веры в Бога. Вильямс Джеймс в связи с этим писал: «В самом деле, для людей белой расы проблема бессмертия даже превыше веры», американская исследовательница К.Ламонт также писала о том, что «большинство мужчин и женщин хотят себе обеспечить приличное существование, и если бы вечная жизнь стала бы предметом торгов, то стала бы продаваться дороже любого товара» [5, с. 197].

Можно сделать такой общий вывод, что многие направления современной философии также характеризуют смерть с точки зрения обреченности и пессимизма, в то же время человеческой беспечности. Для преодоления подобного отношения необходимо комплексное рассмотрение проблемы смерти как биологического и социального явления. Здесь нужен гуманистический подход, когда человек воспринимает свою собственную неповторимую и уникальную сущность, а также правильно оценивает свое место в жизни, в бытии вообще. Противоречивая сущность человека состоит из осознавания неизбежности смерти и желания оставаться живым. Естественно желание жить, поскольку это осознаваемый процесс, в отличие от смерти, поскольку о потусторонней жизни, о так называемом бессмертии души у человека имеются лишь смутные представления. В то же время исследователи понимают, что мысли о бессмертии сами по себе бессмысленны. В таком случае встает вопрос о смысле такой жизни, о добронравии, о плохих и хороших поступках, о нравственном долге. Можно ли говорить о безнравственных поступках, о безделье, о пустом времяпрепровождении – ведь впереди у такого человека целая вечность, когда он переделает все свои дела и исправится. Исследователи пришли к выводу о том, что о смысле жизни можно говорить лишь тогда, когда жизнь имеет временные рамки, и человек постоянно думает о том, как надо правильно прожить этот отпущенный ему небольшой временной промежуток [6, с. 119].

В.С.Соловьев, отвечая на вопрос о нравственном смысле жизни, подчеркивал, что все сводится здесь к состоянию ощущаемого удовольствия или страдания, причем смысл жизни может носить при этом как индивидуальный, так и общественный смысл, который, по его мнению, сводится к «жизни целого», когда «надо раздвинуть во все стороны границы своего маленького я», то есть иметь в своей жизни гуманистические начала [7, с. 110-111].

Таким образом, исследователи, отражая в своих произведениях определенные пространственно-временные представления человека о себе и мире, основополагающими в формировании гуманистических качеств личности называют умение найти точки соприкосновения с природой, умение жить полной жизнью, демонстрирующей и гармонию с ней. Но и этого недостаточно для того, чтобы реализовать данную гармонию на практике. В силу многих причин и, прежде всего связанных с избыточным ростом населения и исходящих из этого фактора последствий, углубляется пессимизм и неверие в лучшее будущее. В массовом сознании отсутствует четкое представление о сущности человека, хотя тем не менее каждый человек адаптируется к социальной обстановке не только физиологически, но и с политической, этической и других точек зрения.

 

74)В настоящее время существует множество определений понятия культура.

Термин культура (лат.) – обработка, возделывание, улучшение, и применялся к сельскохозяйственной деятельности. Цицерон: Культура ума – это философия. Свободный человек должен совершенствовать свой ум, заниматься своим воспитанием.

Культура – это совокупность материальных и духовных ценностей, способов их создания, умение использовать их для прогресса человечества, передавать от поколения к поколению. Культура – надстройка над природой.

С точки зрения носителя культуры выделяют культуру человечества, нации, социальной группы. По генезису (происхождению) выделяют народную (народно-экономическая, экологическая, художественная культура, культура архитектуры, медицины, религии, языка) и профессиональную культуры. Народная происходит раньше профессиональной культуры, которая имеет автора и создается специалистами различных областей.

По характеру: общая и профессиональных групп.

По содержанию, влиянию на человека: прогрессивная и реакционная.

Социологи исходят из общефилософского взгляда на культуру. Однако основной акцент они делают на связи культуры с проблемой устойчивости и стабильности социального целого, сохранения его специфики и качественной определённости, социальных взаимодействий внутри его. Культура рассматривается как совокупность устойчивых форм и способов действий и взаимодействий, характерных для людей, составляющих данное социальное целое (общество, нацию, социальный слой, организацию и т.п.), и закрепленных в их практике с помощью норм и ценностей. Другими словами, культура - тот образ мысли и действия людей, который выражает специфику данного сообщества и тем самым выделяет его среди других сообществ.

Конкретно облик культуры особенно отчетливо обнаруживается тогда, когда мы сравниваем разные народы, общества, страны. В глаза бросаются различия в образах жизни, типичных и характерных для этих народов, их обычаях, их разное отношение, например, к труду или семье, воспитанию детей или жизненному успеху, их привычки и традиции. Все эти различия фокусируются в системах ценностей и жизненных ориентиров, присущих этим народам. Так, американцы традиционно сориентированы на личный успех, в рамках их культуры по-разному варьируется миф о чистильщике сапог, ставшем президентом страны, они ценят людей, добившихся высокого статуса и популярности - спортсменов, артистов, певцов и т.п. А. Морито, один из основателей знаменитой фирмы «Сони», размышляя о японской и американской системах трудовых отношений, выделял такие различия. Для японской характерны фирменный патриотизм, система «семейных уз», демократизм в отношениях между менеджерами и работниками, «коллективное управление» (весьма напоминающее отечественную систему постоянных увязок и согласований решений), уравнительный принцип оплаты труда, в соответствии с которым она повышается каждый год по мере того, как работник становится старше и опытнее. Американская же система трудовых отношений, по мнению А. Морито, основана на индивидуализме, формальных связях работника с фирмой, узкой специализации работника, она ориентирована на извлечение максимальной прибыли и лишена «человеческого измерения».

Этот пример показывает, что одни же потребности (в данном случае экономические) могут удовлетворяться, одни и те же цели могут достигаться на основе различных систем ценностей, традиций, способов, правил и моделей поведения, т.е. всего того, что и образует особую культуру.

Культура, следовательно, придает определённое значение человеческой деятельности и жизни (скажем, труд рассматривается и оценивается как долг, или же, как обязанность, или же, как повинность, или как способ достижения других целей), вносит в них смысл. Поэтому культуру можно также представить как совокупность значений, с помощью которых люди осмысливают себя и окружающий их мир.

Культура олицетворяет своеобразие, уникальность и неповторимость общества, народа, социальной группы, короче - того субъекта, которому она принадлежит. Культуру с этой точки зрения можно представить как портрет социальной общности. Это связано с тем, что она складывается на протяжении длительного времени и представляет собой аккумуляцию своеобразного исторического опыта, который люди приобрели. Другими словами, каждая культура непременно имеет «историческое измерение», которое, может быть не заметно на первый взгляд, но, тем не менее, без него никакая культура, даже если речь идёт о культуре небольшой социальной группы, не существует.

Культура поэтому содержит в себе наиболее типичные, повторяющиеся, распространённые, воспроизводящиеся регулярно, черты и свойства социальной общности. Общим знаменателем всего многообразного содержания культуры, следовательно, можно считать традицию. Она обнаруживает себя во всех элементах культуры, формируя ее своеобразие, а на поверхности общественной жизни она проявляется в виде привычки.

Можно сказать, что каждой культуре присущ механизм селекции, отбора, благодаря которому она как бы отфильтровывает общественную жизнь, практику, оставляя в качестве культурных образцов, стандартов, канонов только некоторые элементы. Они становятся общими и в определённой мере обязательными для всех членов социальной общности.

Эти элементы (образцы, стандарты, каноны) должны, с одной стороны, быть эффективными и целесообразными, помогая социальной общности поддерживать своё существование в качестве целого при меняющихся обстоятельствах. Особенно отчётливо это видно на примере профессиональной культуры, в которой существуют многочисленные средства выработки, передачи, тиражирования образцов и моделей, канонов профессионализма, поддерживания его на «должном уровне» и контроля за ним. Если же профессиональная культура размывается (скажем, вследствие подмены профессиональных критериев оценки работы специалиста политическими требованиями лояльности), то разрушается и сама профессиональная общность, исчезает граница между, например, врачом и знахарем, учёным и шарлатаном, писателем и графоманом, милиционером и бандитом. Сами же профессии попросту деградируют.

С другой стороны, новые элементы должны вписываться в уже имеющуюся культуру, соответствовать ее основополагающим ценностям, нормам, образцам, традициям, не рвать её ткань, а напротив - укреплять. Взять, например, такой важный компонент культуры как язык. Хотя его существование связано с постоянным появлением новых слов и введением в его словарь иностранных заимствований, в общем и целом лексика остаётся постоянной, еще более стабильны правила. Таким образом, механизм селекции помогает сохранить своеобразие и уникальность каждой культуры, будь то культура национальная, профессиональная, поколенческая или какая иная.

С этой точки зрения показательны попытки изменить культуру насильственным путём, помимо механизма селекции, без учёта самобытности культуры внедрить в нее новые «прогрессивные» элементы. Такой путь либо разрушает целостность культуры, её внутренние взаимосвязи, превращая культурную ткань в коллекцию «обрезков и лоскутков» (это, правда, бывает редко), либо оканчивается ничем.

75)КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ, замкнутые духовные системы жизни и деятельности народов, развивающиеся по внутренним, только им присущим критериям. Особенности культурно-исторических типов проявляются в развитии духа, религии и культуры отдельных народов. Основы теории культурно-исторических типов разработаны русскими философами-славянофилами, которые сумели убедительно доказать, что определяющим фактором человеческого развития является не материальный прогресс, а вера и дух. А. С. Хомяков в своем труде «Записки о всемирной истории» формирует особенности развития двух культурно-исторических типов — европейского, обусловленного католицизмом и протестантизмом, и славянского (русского), обусловленного Православием. Исходя из этого вывода Хомяков говорит о коренном различии путей России и Запада. В завершенном виде теория культурно-исторических типов изложена в книге Н. Я. Данилевского «Россия и Европа». На большом фактическом материале Данилевский доказывает невозможность существования единой мировой цивилизации. Существуют лишь только ее отдельные типы, замкнутые и духовно непроницаемые друг для друга. Данилевский отмечает неприемлемость оценки и классификации человеческих сообществ по внешним факторам, основанным на критериях западной культуры, и предлагает свою оценку и классификацию культурно-исторических типов по типам внутренней организации. «Эти типы, — пишет он, — не суть ступени развития в лестнице постепенного усовершенствования существ (ступени, так сказать, иерархически подчиненные одна другой), а совершенно различные планы, в которых своеобразным путем достигается доступное для этих существ разнообразие и совершенство форм, — планы, собственно говоря, не имеющие общего знаменателя, через подведение под который можно бы было проводить между существами (разных типов) сравнение для определения степени их совершенства. Это, собственно говоря, величины несоизмеримые». Деление же по ступеням развития или по возрастам Данилевский допускает только внутри каждого типа. Т. о., каждый из них имеет свою древнюю, свою среднюю и свою новую историю. Выгоды такого построения истории несомненны: как в разнообразии типов растений и животных сказывается все разнообразие природы, так в разнообразии типов культурных сказывается все богатство человеческого духа. Данилевский рассматривает следующие культурно-исторические типы, уже проявившиеся в истории: 1) египетский, 2) китайский, 3) ассирийско-вавилонско-финикийский, халдейский, или древнесемитический, 4) индийский, 5) иранский, 6) еврейский, 7) греческий, 8) римский, 9) новосемитический, или аравийский и 10) романо-германский, или европейский. Данилевский полагает возможным прибавить еще недоразвившийся мексиканский и перуанский. Эти культурные типы не исчерпывают, однако, всего круга исторических явлений. Их действие — положительное, но еще существуют деятели отрицательные, нечто вроде небесных метеоров (комет, аэролитов и т. п. в астрономии). Таковы гунны, монголы и т. п. Есть еще племена, которые, «потому ли, что самобытность их прекращается в чрезвычайно ранний период их развития, или по другим причинам», являются только этнографическим материалом, входящим в образование культурных народов; таковы — финны и мн. др. Из группировки народов по культурно-историческим типам вытекают, по мнению Данилевского, следующие законы: «Закон 1. Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком и группою языков, довольно близких между собою для того, чтобы сродство их ощущалось непосредственно, без глубоких филологических изысканий, — составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло уже из младенчества. Закон 2. Дабы цивилизация, свойственная самобытному культурно-историческому типу, могла зародиться и развиваться, необходимо, чтобы народы, к нему принадлежащие, пользовались политической независимостью.  Закон 3. Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам др. типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных, цивилизаций.  Закон 4. Цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому типу, тогда только достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие, когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью, составляют федерацию или политическую систему государства. Закон 5. Ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения — относительно короток и истощает раз [и] навсегда их жизненную силу». Первые 2 закона Данилевский поясняет тем фактом, что каждая из вышеназванных культур принадлежит одному племени. Из племен арийских только одно племя кельтское не достигло самостоятельной культуры, но это потому, что рано потеряло политическую самостоятельность. Культура славянская принадлежит будущему. В объяснение третьего закона Данилевский приводит те факты, что древнейшие цивилизации если и распространялись, то только между племенами родственными. Так, напр., цивилизация Карфагена не передалась нумидийцам. Цивилизация Греции распространялась только на греческие колонии. Так было и с т. н. эллинизацией Востока после Александра Македонского: александрийская образованность представлялась гл. обр. греками и составляла продолжение греческой цивилизации. Правда, что греки передавали свою цивилизацию римлянам, но влияние греков на римлян было во многом, напр., в нравственном отношении, совсем не благотворно, а в отношении наук и искусств те отрасли, в которых римляне подчинились грекам, были менее плодотворны и возвышенны, чем те, где римляне остались римлянами (в праве, историографии, сатире, элегии, отчасти в архитектуре: колосс и пантеон). Римляне имели не более успеха: народы, ими покоренные, латинизировались, потеряли свою национальность и выходившие из их среды деятели сделались вкладчиками Римской цивилизации. Это объясняют насильственностью культурного влияния римлян; но бесплодными остались и готы, принявшие римскую цивилизацию уже после падения Империи. Т. о., Данилевский отвергает пересадку цивилизации одного народа к другому, но, как мы уже видели, прямо признает, что цивилизации возникающие развиваются под большим или меньшим влиянием предшествующих или современных цивилизаций. Это обстоятельство вызывает его на обстоятельный анализ тех способов, которыми цивилизация передается. Первым способом является колонизация. Но при колонизации развитие совершается только между колонистами, туземцы же или истребляются, или обращаются в этнографический материал. Второй способ — прививка. Но при садовой прививке привитой глазок продолжает жить своею жизнью а дичок — своей. Таким глазком была Александрия в Египте и римская культура в Галлии. Ни из того, ни из другого опыта не вышло пользы ни Египту, ни Галлии. Третий способ влияния Данилевский сравнивает с влиянием почвы на растительный организм, или улучшенного питания на организм животный. Таково влияние Египта и Финикии на Грецию, Рим, на народы германо-романские. Организм сохраняет свою образовательную деятельность, он только питается результатами чужой деятельности и перерабатывает их по-своему. При таком отношении народов заимствуются от др. результаты их опыта: выводы науки, успехи техники и т. п., но сохраняется своя религия, свой быт, свои учреждения. Вот почему все, что относится до познания человека и общества, а в особенности до практических применений этого познания, может быть только принято к сведению. Четвертый, исторический, закон, выводимый Данилевским, состоит в том, что цивилизация тем полнее, чем разнообразнее, независимее ее составные элементы, т. е. народности, входящие в культурно-исторический тип. Самыми полными цивилизациями из доселе бывших являются цивилизации греческая и европейская. И та, и другая представляют разнообразие элементов. В Греции — племена: дорическое, ионическое, эолическое; в Европе, — с одной стороны, племена германские, с др. — романские. К сожалению, Греция была слишком раздроблена и окончила чужеземным игом; в Европе же подчиненные общему типу единицы представляют достаточную силу; только 2 из подчиненных общему типу народностей представляли слишком большое раздробление: Германия и Италия и те теперь объединились. Какие же народности должны слиться в одно целое, какие должны образовать собой или федерацию, или политическую систему? Данилевский указывает на то, что грань положена самой природой: народности, наречия которых так близки, что не составляют затруднения для взаимного общения (великорусы, мало- и белорусы), должны составлять одно политическое целое; народы же, хотя и принадлежащие к одному лингвистическому семейству, но имеющие отдельные языки, должны составлять или федерацию, или систему государств. Связь такая не должна простираться за пределы известного культурного типа, ибо такая связь требует в некоторой степени подчинения отдельных интересов общим. Пятый закон состоит в том, что «период цивилизации каждого типа сравнительно очень короток, истощает его силы и вторично не возвращается». Периоду цивилизации предшествует длинный период этнографический, когда народы выделяются, образуют свои особенности, создают государство, заготовляют силы для будущей деятельности. В период цивилизации происходит растрата этих сил, народы выражают свои особенности, в чем и состоит прогресс человечества, который, в сущности, есть всестороннее раскрытие богатств человеческого духа. Если каждый тип представляет собой некоторого рода ограниченность, то он и не может развиваться вечно, а должен найти себе предел. Так, главное содержание греческой цивилизации — искусство, в нем эллины во многих отношениях достигли совершенства, которое превзойти невозможно; характером европейской цивилизации является положительная наука и т. д. Переход из периода этнографического в период культурный обусловливается одним или несколькими внешними толчками: у греков — нашествие Гераклидов повело к образованию государства, столкновение с Востоком дало начало периоду цивилизации; у Израиля борьба с ханаанскими племенами была поводом к образованию государства, а противодействие соседним культурам повело к развитию пророческой культуры и т. д. Человечество может осознавать себя целым только в идеале соединения всех отдельных проявлений, выражающихся в отдельных культурных типах. Человечество есть род, отдельные народы — виды этого рода. Для уяснения взаимного отношения этих понятий Данилевский обращается к разъяснению отношений между родом и видом. Он берет для примера один растительный род — малину, и один животный род — кошку и показывает, что для образования понятия рода следует отбросить от понятия вида все видовые особенности, и образуется понятие слишком общее — общевидовое. Следственно, род осуществляется в видах, и только при соединении видовых признаков является у нас понятие всевидового, которое шире и выше каждого вида в отдельности, но которое выражается в действительности в отдельных видах. Так и человечество выражается в отдельных племенах, образующих культурно-исторические типы. Из соединения их может выйти понятие всечеловеческого, которое содержанием полнее понятия общечеловеческого, совершенно лишенного конкретных черт. Т. о., общечеловеческой цивилизации не существует, а всечеловеческая выражается в отдельных культурно-исторических типах. Говоря о европейском культурно-историческом типе, Данилевский считал, что Европа вступает в период угасания. Европейская цивилизация, писал он, прошла фазис плодоношения, обилия цивилизационных результатов и близится к концу. На смену ей должна прийти зарождающаяся славянская цивилизация. Характеризуя ее, Данилевский прежде всего подчеркивал, что она лишена агрессивного содержания. В ней общенародный элемент доминирует над личным, индивидуальным, ибо характер ряда славянских народов сформировался под влиянием Православия, воспитавшего у них покорность, почтительность и т. д. Однако эта цивилизация только формируется. Поэтому у России лишь 2 пути: или вместе с др. славянами образовать всеславянскую цивилизацию, или полностью утратить свое культурно-историческое значение. Объединенной Европе (европейскому культурно-историческому типу) может противостоять только объединенное славянство (славянский культурно-исторический тип). Теория культурно-исторических типов оказала большое влияние на развитие мировой философской мысли и, в частности, способствовала формированию научных взглядов О. Шпенглера и А. Тойнби.  К. С.

76)Культура не дается нам от природы. Она - благоприобретенный способ деятельности, позволяющий изменить наш социум, подняться на новую ступень развития, обуздать или усилить воздействие силы природы, оптимизировать социальные отношения, "очеловечить" самих себя.

Если рассматривать культуру в историческом аспекте и оценивать страны и исторические эпохи по уровню культурного развития, то мерой культурности оказывается степень приближенности регионов к европейской культуре.

В традиционных, не затрагиваемых коренными преобразованиями обществах, культура выглядит практически не меняющейся. Уже полтора века в исторической литературе, в публицистике, обсуждается вопрос взаимодействия русской культуры и русского менталитета с культурами Запада и Востока.

Вспомним славянофилов и западников. Обратим внимание на аналогичные споры сегодня. В противопоставлении "Востока" "Западу" выступают не географические регионы, а два противоположных типа: культурного и цивилизационного развития.

«Запад» - это цивилизация, проникнутая вниманием и уважением к человеку, как личности, считающая блага человека важнейшей целью общественного развития. Она сложилась в Европе XV-XVII вв. и распространилась позднее на Северную Америку, Австралию, а с конца прошлого века - и на Японию.

Для западного типа развития характерно безудержное стремление к ускоряющимся прогрессивным изменениям общества и связанных с ним наук, непрерывное совершенствование социальных связей и отношений.

"Восток" - это традиционные общества и культуры, характеризующиеся установкой на адаптацию индивида к сложившейся социальной среде, выработку коллективистского менталитета, в противовес индивидуалистической доминанте на Запада.

Что же представляет собой русская культура, русское мировосприятие, к какому типу цивилизационного развития тяготеет Россия? Славянофилы утверждали, что Россия идет совершенно самобытным путем; ее культура, сознание и историческое поведение не имеют ничего общего ни с западным, ни с восточным вариантами.

Эта идея нашла выражение в знаменитом четверостишии Ф.Тютчева:

«Умом Россию не понять.

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать -

В Россию можно только верить».

Эта концепция абсолютировала "русскость", в то время, как на деле России необходимо было модернизироваться, пытаться догнать развитые европейские страны.

Однако, Россия предпочла восточный путь развития. Христианство пришло в Россию не в европейском, а в восточном (византийском) варианте. В течение короткого времени, во времена Петра I, Россия перенимала части западной культуры и технологии.

Однако заимствовались не элементы рациональности, передовой опыт в экономике, в системе образования, в политике, а незатейливые развлечения на "дурной" потребительский вкус.

Как реакция на категоричность славянофильства родилась специфическая концепция евразийской культуры. Евразийцы не хотели смотреть на Россию как на культурную провинцию Запада.

Азиатское воздействие глубоко вошло в ткань русской политической культуры, впитавшей в себя деспотическую организацию государства, харизматического лидера, стремление к экспансии, установку на коллективность, соборность вместо перенятия гуманизма, западной демократии и правосознания.

Сегодня над развитыми странами Запада нависла опасность вандализма, ведущая к разрушению и деградации личности. Эта проблема, генерируемая "третьим миром", явственно прорисовывается и в России.

Новое политическое мышление и вандализация культуры - процессы-антиподы, диаметрально противоположные по своей направленности. "Новое политическое мышление", провозглашенное в годы перестройки М.С.Горбачевым, было призвано придать больший динамизм и цивилизованность российским международным и межнациональным отношениям.

Вандализация культуры и дегуманизация личности происходят за счет объективно складывающихся социальных условий. В этом направлении действует пропагандистская машина тоталитарных режимов.

Нарушение соотношения "цивилизация - культура" в значительной степени связано с выходом на авансцену истории в конце XIX и, особенно, в ХХ веке радикально настроенных, но недостаточно культурных масс, не привыкших к миролюбивой, гуманистической этике, не знакомых с либерально-демократическим путем общественного развития Запада.

Небывалый рост преступности в России является следствием вандализации культуры. Под действием миллионов, получивших "воспитание" в репрессивных учреждениях, российская культура все более становится криминальной, происходит смешение лагерной и обычной зон жизни. Само наше мышление становится уголовным, а язык - "блатным".

Накануне президентских выборов на Украине в печати было опубликовано письмо группы украинских писателей, где говорилось, что русский язык - это "язык попсы и блатняка". В сознании образованного украинца словосочетание "русский язык" ассоциируется со словечками преступного мира, а через него - с ненавистной постсоветской системой.

Вряд ли россияне представляют себе, до какой стадии разложения дошел сегодня русский уголовный язык, коим политическая элита (за редкими исключениями) владеет в совершенстве. Словарный запас многих нынешних чиновников не превышает 500 слов, причем половина из них - воровская феня, арго и мат.

Многих россиян охватывает подлинный ужас, чувство надвигающегося оруэлловского мрака. Они не желают повторения 37-го года, когда требовалось идти не туда, куда хочешь, а куда гнал строем конвой по окрику пьяного начальства.

Некоторые кандидаты в депутаты, политические и общественные деятели умудряются непристойно выражаться во время встреч с избирателями, на пресс-конференциях (читая заранее заготовленный текст) и т.д.

Бывший украинский премьер-министр Янукович писал свою должность в анкете с двумя ошибками и собирался в случае избрания президентом "сделать язык попсы и блатняка вторым государственным".

Но русские писатели, интеллектуалы, режиссеры, актеры будто бы всего этого не слышат. Неужели хамские выкрики российской гастрольной попсы да еще скучные личики "Фабрики звезд", ежедневно мелькающие на экранах телевизоров, будут и впредь вести российский народ к полной моральной деградации?

Страшна полукультурная масса, зацикленная, в лучшем случае, на технической узкоспециализированной деятельности, но не освоившая многовековых пластов моральных и художественно-эстетических традиций.

Как заметил однажды А.Твардовский, страшен не тот, кто за всю жизнь не прочитал ни одной книги, а тот, кто прочитал лишь одну книгу. Начиная с античности сложилось четкое представление о трех ликах культуры: Истине, Добре и Красоте, образующих триединство и обусловливающих друг друга. Подлинная культура призвана служить добру.

Самой возвышенной сферой жизнедеятельности человека является духовная сфера. В ней рождается то, что отличает человека от других живых существ - дух, духовность. Люди и общество нуждаются в создании и освоении духовных ценностей, в нравственном совершенствовании, удовлетворении чувства прекрасного, познании окружающего мира.

Индивиды резко отличаются друг от друга по объему своего словарного запаса с амплитудой колебания от Шекспира (12 000 слов) до какой-нибудь Эллочки людоедки, обходящейся... 30 словами.

Но ведь за словарным запасом, его количественной и качественной стороной, стоят определенные характеристики индивда - его общеобразовательный и культурный уровень, принадлежность к той или иной социальной группе, специфика микросреды, в которой он сформировался.

Чем выше образовательный уровень человека, тем шире его интересы. Любое знание он рассматривает как благо, откладывая его про запас. По меткому сравнению Э.В.Ильенкова "человек, изъятый из общественных отношений, мыслит так же мало, как и мозг, изъятый из человеческого тела". (См.: Ильенков Э.В. Диалектическая логика. - М., 1984. - С. 165).

Каковы внутренние законы развития общественного сознания? Прежде всего - отсутствие "жесткой связи" между общественным бытием и общественным сознанием (вопреки утверждению Маркса). Закон отсутствия "жесткой связи" обнаруживается в способности общественного сознания опережать общественное бытие.

В тоталитарных обществах "под каблуком" политической цензуры и политической практики находятся все институты. Из сознания выбрасываются общечеловеческие моральные ценности, нравственным объявляется лишь то, что служит достижению поставленных властью целей. Гитлер, например, публично провозгласил "освобождение" немцев от такой, по его мнению, химеры. как совесть.

В действительности общественное бытие реализует себя и функционирует посредством сознания. Это органическая системная зависимость, как писал М.К.Мамардашвили. (Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. - М., - 1990. - С. 298).

В каждом народе имеются черты, связанные с историческими особенностями, национальными традиция, культурным уровнем народа. Не случайно мы говорим об американской деловитости, немецкой пунктуальности, российской необязательности и т.д.

Общественная психология формируется стихийно, непосредственно под воздействием идеологии, выступающей как продукт "особо уполномоченных" представителей правящего класса, - его идеологов.

В последнее время в литературе и СМИ получило права гражданства понятие "менталитет", определение которого в энциклопедических и учебных изданиях весьма приблизительное. Материалы, в которых находят отражение объективные факторы общественной психики, в значительной мере политизированы, пропитаны идеологией.

Российскому телезрителю представляются только "нижние" этажи общественной психологии. Именно в таком методологическом ключе решал проблему идейно-психологического воздействия на массы марксизм-ленинизм, вкладывая в сознание народа черты русского коммунизма, общинное сознание, стремление к вселенской соборности, взгляды той социальной группы, к которой индивид принадлежит (к классу, нации, социальной и профессиональной группе и т.д.).

Выдающийся отечественный историк Е.В.Тарле писал:

"Вряд ли что может быть труднее для историка известного идейного движения, чем разыскивание начала этого движения. Как зародилась мысль в индивидуальном сознании, как она себя поняла, как перешла к другим людям, к первым неофитам, как постепенно видоизменялась...". (Тарле Е.В. Дело Бабефа. - М., 1981. - С. 29).

Как бы мы не старались сегодня поднять повыше планку личных свобод, ее неизбежно тянет вниз недостаточная культура нашего общества. Что справедливо с точки зрения юридической, может выглядеть несправедливым в плане моральном. Есть понятия, которые отсутствуют в праве, но чрезвычайно важны для нравственного сознания.

К таким понятиям относятся: "милосердие", "искренность", "дружелюбие", "скромность", "самоотверженность", "лицемерие", "подлость", "угодничество" - качества, отсутствие или наличие которых не подлежит уголовному и административному преследованию. Власти стремятся повернуть общество к тоталитарному режиму, пренебрегая цивилизованными правовыми нормами.

Н.А.Бердяев с горечью писал: "Поистине трагично положение философа в России. Его почти никто не любит. На протяжении всей истории культуры обнаруживается вражда к философии. Философия есть самая незащищенная сторона культуры". (Бердяев Н. А. Опыт философии одиночества и общения // Мир философии. - М., 1991. - Ч. 1. - С. 111).

Философию, как отмечал Э. В. Ильенков, рождает не бесстрастное любопытство в часы досуга, а острая и настоятельная потребность рационально разобраться в острейших проблемах, вставших перед обществом. Вся она в диспуте, в страстном полемическом диалоге с системой взглядов на мир и жизнь. (Ильенков Э.В. Общественное сознание и его формы. - М., 1986. - С. 329).

78)Традиционные методы социального прогнозирования

Наиболее надежным методом социального прогнозирования остается экспертная оценка перспектив реального исторического процесса при условии, что она опирается на верные теоретические представления о нем, использует результаты, полученные с помощью других методов, и дает этим результатам правильную интерпретацию.

Предвосхищение будущего неизбежно так или иначе влияет на сознание и поведение людей в настоящем. В зависимости от содержащегося в социальных прогнозах описания будущего они побуждают человека либо активно стремиться к нему, либо противодействовать его наступлению, либо пассивно ожидать его. Поэтому любой социальный прогноз сочетает в себе как научно-познавательное содержание, так и определенное идеологическое назначение.

И в этом сплаве двух функций -- познавательной и идеологической -- может преобладать как первая, так и вторая. Исходя из содержания и назначения различных прогнозов, можно выделить четыре их основных типа (вида): поисковые; нормативные; аналитические; прогнозы-предостережения.

Поисковые прогнозы (иногда их называют «изыскательскими» или «реалистическими») составляются непосредственно для того, чтобы выявить, каким может быть будущее, отправляясь от реалистических оценок существующих в данное время тенденций развития в различных сферах общественной деятельности.

Нормативные прогнозы, ориентированные на достижение в будущем определенных целей, содержат различные практические рекомендации для осуществления соответствующих планов и программ развития.

Аналитические прогнозы, как правило, делаются для того, чтобы в научных целях определить познавательную ценность различных методов и средств исследования будущего.

Прогнозы-предостережения составляются для непосредственного воздействия на сознание и поведение людей с целью заставить их предотвратить предполагаемое будущее.

Конечно, различия между этими основными типами прогнозов условны; в одном и том же конкретном социальном прогнозе могут сочетаться признаки нескольких видов.

Надо сказать, что некоторые доктринеры и консервативно настроенные обществоведы в нашей стране еще сравнительно недавно отвергали футурологию, называя ее «буржуазной лженаукой», как прежде отвергали под этим предлогом генетику и кибернетику. Однако, опровергая претензии западных футурологов на монопольное право исследовать будущее, вовсе нет нужды отказывать социальному прогнозированию в праве на существование как специальной отрасли научного знания, объявляя его прерогативой каждой науки в отдельности.

В современную эпоху наряду с дальнейшей специализацией в науке нарастает стремление к интеграции знания как «снизу» (биофизика, геохимия и т.д.), так и «сверху» (кибернетика, экология и др.). К числу таких интегрирующих отраслей знания относится и социальное прогнозирование, которое заведомо нельзя развести по отдельным департаментам науки. Ибо не может быть обоснованных социальных прогнозов без учета перспектив экономического, экологического, демографического развития, научно-технического прогресса и возможной эволюции культуры, международных отношений.

Предвосхищение будущего -- это междисциплинарное комплексное исследование перспектив человечества, которое может быть плодотворным лишь в процессе интеграции гуманитарного, естественнонаучного и технического знания.

Заключение о сходстве индивидуальных действий исследователя экономического пространства с основной последовательностью проведения исследовательской процедуры осуществляется посредством сопоставления шагов по изучению экономического пространства с совокупностью элементов, характеризующих научно-технический, социально-экономический и духовный прогресс в современную эпоху.

Социосинергетика - нетрадиционный метод прогнозирования

Традиционные методы социального прогнозирования, основанные на классической рациональности, обладают рядом недостатков: одномерность, линейность, безальтернативность и др. Социосинергетика отличается от классической методологии тем, что в ее основе лежит принципиально иной мировоззренческий подход - философия нестабильности. Это позволяет при построении моделей исторических процессов учитывать такие важные особенности реальных систем, как стохастичность, неопределенность, нелинейность, поливариантность.

Отмечая преимущества синергетического моделирования эволюционных процессов, одновременно следует подчеркнуть немалые трудности, связанные с практическим использованием этих методов. Основная из них - исключительно высокая сложность социальных систем, наличие большого числа факторов, которые определяют их динамику. Да и сами связи между факторами отличает комплексность и многоступенчатость. К этому следует добавить неразработанность методов анализа бифуркационных фаз и эволюционных катастроф. Указанные обстоятельства и обусловили сравнительно медленный прогресс в области разработки синергетических методов социального прогнозирования, или футуросинергетики.