Мы русские или кто?

"В XI-XIV веках, за редчайшим исключением, в документах употребляется название Русь, русская земля. Имена Рос, Россия, идущие из Византии, чужды русскому языку. И лишь с середины XV века постепенно утверждаются новые формы – Россия, Россея" [1, стр.101].

Алкаш Ельцин обозвал русских россиянами и позадица (по-французски, свита) блюдолизов подхватила борькино нововведение, после чего мы лишились исконного названия. Если уж быть до конца последовательным, то почему бы русский язык не переименовать в "россиянский" язык. Слава богу, у полиглотов (политиков–живоглотов) ума на это не хватило.

"Не было, нет и никогда не будет никакой "чистой русской нации"… В широком смысле слова "русским" следовало бы называть всякого, независимо от национальности, кто живет в России и работает в её пользу. То есть русский, вывозящий капиталы из России и наносящий ей вред, не русский. И наоборот" [1, стр.407].

"Это одна сторона вопроса. Другая: почему сюда ехали люди? Понятно, что здесь были условия, по каким-то параметрам лучшие, чем те, что сложились в местах исхода. Это обстоятельство упускается их виду совсем. Но, как бы то ни было, через не очень продолжительное время все приехавшие, а тем более их потомки, стали причислять себя к великороссам" [1, стр.407].

"Главным является не то, от кого происходит тот или иной человек, а то, в чью пользу он работает. В пользу России или нет? Вот параметр, по которому разделяли граждан России" [1, стр.408].

Почему всё это?

"Итак, Россия и в самом деле особая страна. Можно сказать, что вся её территория располагается вокруг полюса холода Северного полушария нашей планеты…

В силу климатических причин производство питания в нашей стране затруднено. Из-за этих условий и создался весьма специфический тип человека и уклад жизни" [1, стр.93].

"Даже просто выживать в России трудно. Её внешние границы совпадают со среднеянварской изотермой, равной минус восемь – минус шестнадцати градусам. То есть, в отличие, например, от Парижа, в котором в январе в среднем плюс два градуса, жителям наших территорий приходилось тратить существенно больше средств и сил на жилье, отопление, одежду и питание. Но одновременно у нас ниже природная продуктивность сельского хозяйства! Это значит, что питаться для выживания надо обильнее, а природа дает меньше. Всё это не могло не повлиять на образ жизни и мыслей людей, на правила построения общественной жизни" [1, стр.83].

"Запад имеет вечную фору перед нами, что определяется природными условиями, а вовсе не тем, что там люди умные и трудолюбивые, а мы тут тупые и ленивые. Это обстоятельство постоянно ускользает от внимания тех, кто берется сравнивать благосостояние, например, у нас и в Швеции или той же Швейцарии.

Таким образом, один лишь географический фактор заставлял живущих в России принимать хозяйственный строй, очень отличный от западного. Это фактор неустранимый, и величина его очень значительна" [1, стр.86].

"Взаимная неприязнь между русскими и Западом прошла через всю историю Европы. От огромного славянского населения на территории современной Германии осталось лишь маленькое племя сорбов-лужичан. И несмотря на это Петр и остальные государи Российской империи стремились "войти в Европу". А она их постоянно отторгала, и часто весьма унизительным и подлым образом" [1, стр.90].

"Многие сегодняшние надежды не сбываются от того, что нет понимания: способностью сосуществовать с другими цивилизациями, мирно, сообща жить с другими народами и формировать общую цивилизацию, как это происходило в России, обладает далеко не любой народ!" [1, стр.91].

"В традиционном народе каждое поколение связано отношениями ответственности и с предками, и с потомками. А на Западе понятие "народ" изменилось, это – граждане, сообщество индивидов. Они соединяются в народ через гражданское общество. Те, кто вне его, - не народ. С точки зрения западных исследователей, в России никогда не существовало и не существует народа, так как не было здесь гражданского общества. Не зная этого, нельзя понять смысла проводимого с 1991 года всеобщего разрушения России; а это западные "учителя" добросовестно приступили к созданию русского народа…

Согласно представлениям гражданского общества, естественное состояние для человека – война всех против всех. Права, война, введенная в рамки закона и называемая конкуренцией. В традиционном же обществе России, как и в семье, такого слова и понятия не существует. Даже в отношении противника не говорилось о конкуренции, а лишь о соревновании: с капитализмом, с США и так далее. То есть у нас – поднимать себя, у их – уничтожать конкурента.

В России не произошло Реформации (её к ней осторожно подводят лишь сейчас), а идеи Просвещения и научной революции, внедряясь в русскую культурную среду постепенно и без религиозного подкрепления, не произвели идеологического переворота. А из принципиально различных представлений о человеке вытекали и принципиально различные взгляды на общество и государство, на ведение хозяйства, на политику и право, на здравоохранение и на весь образ жизни" [1, стр.92-93].

"Задолго до введения крепостного права сами крестьяне осуществляли "крепость" людей за землей. Современные либералы усматривают в этом наличие у русских "рабской души", но в природных условиях России выживает не личность, а сообщество, и права сообщества - выше личных" [2, стр.183].