- •Сергей Георгиевич Кара-Мурза Демонтаж народа
- •Аннотация
- •Сергей кара-мурза демонтаж народа введение
- •Раздел первый этносы, народы, классы Глава 1 поминки по просвещению: взрыв этничности
- •Глава 2 что такое народ
- •Глава 3 общности социальные и этнические
- •Литература
- •Раздел 2 концепции этничности Глава 4 народ — создание природы или человеческого общества?
- •Глава 5 что такое этничность. Первое приближение
- •Глава 6 концепции этничности: примордиализм
- •Глава 7 концепции этничности: конструктивизм
- •Глава 8 маркс и энгельс об этничности: жесткий примордиализм
- •Литература
- •Раздел 3 «силы созидания» народов
- •Глава 9 этнизирующие «другие»
- •Глава 10 вызов и угрозы
- •Глава 11 роль земли (территории, ландшафта)
- •Глава 12 государство
- •Глава 13 мировоззрение
- •Глава 14 религия
- •Глава 15 язык и имя
- •Глава 16 гуманитарное сознание: история
- •Глава 17 гуманитарное сознание: география
- •Глава 18 человеческие отношения
- •Глава 19 хозяйство
- •Глава 20 сохранение народа
- •Литература
- •Раздел 4 нации и национализмы Глава 21 нации и нациестроительство
- •Глава 22 национализм как идеология
- •Глава 23 учебный материал: этнонационалистическая программа на украине.
- •Литература
- •Раздел 5 становление советского народа
- •Глава 24 состояние народа россии до 1917 г.
- •Глава 25 становление советского народа. Главные условия
- •Глава 26 противоречия и трудности процесса сборки советского народа
- •Глава 27 советский народ: огосударствление этничности
- •Литература
- •Раздел 6 советский союз: демонтаж страны и народа Глава 28 демонтаж народа: общий ход процесса
- •Глава 29 демонтаж народа: информационно-психологическая война
- •§ 1. Значимый иной для этнического самоосознания русских
- •§ 2. Место России «на карте человечества»
- •§ 3. Подрыв национального сознания: комплекс вины
- •§ 5. Тема «вырождения» русского народа
- •§ 6. Миф о русском антисемитизме
- •§ 7. Разрушение связующей силы государства
- •§ 8. Разрушение мира символов
- •§ 9. Разрушение образа Великой Отечественной войны
- •§ 10. Разрушение исторической памяти
- •§11. Демонтаж центральной мировоззренческой матрицы
- •§ 12. Разрушение «естественного религиозного органа» населения
- •§ 13. Демонтаж системы межнационального общежития
- •Глава 30 экономическая война: разрушение институциональных матриц народа
- •Литература
- •Раздел 7 современный момент Глава 31 представления об этничности: инерция ошибочной парадигмы
- •Глава 32 учебный материал: постсоветский примордиализм
- •Глава 33 антисоветский конструктивизм
- •О Концепции национальной политики России (1992 г.)
- •Глава 34 возрождение россии и русского народа: проект этнонационализма
- •Глава 35 проблема этнической миграции и этнонационализм
- •Глава 36 возрождение россии и русского народа: проект гражданского национализма
- •Литература
- •Заключение что делать?
- •Примечания
§ 8. Разрушение мира символов
Большой кампанией психологической войны стало разрушение мира символов, служивших общей опорой национального самосознания. Большая часть этих символов прямо касалась государства и его институтов (например, армии).
Мир символов упорядочивает историю народа и страны, связывает в нашей коллективной жизни прошлое, настоящее и будущее. В отношении прошлого символы создают нашу общую память, благодаря которой мы становимся народом. В отношении будущего символы также соединяют нас в народ, указывая, куда следовало бы стремиться и чего следовало бы опасаться. Через них мы ощущаем нашу связь с предками и потомками, что и позволяет человеку принять мысль о своей личной смерти.
Во время перестройки идеологи перешли от «молекулярного» разъедания мира символов, который вели «шестидесятники», к его открытому штурму в операциях психологической войны. Интеллигенты-западники даже бравировали своим бесстрашием в манипуляции с символами, в солидных журналах прошел поток глумливых публикаций. Жизнь без символов, без опоры, в пустоте стала выдаваться за образец. Вот, популярный в годы перестройки философ Г. Померанц пишет в «Независимой газете»: «Что же оказалось нужным? Опыт жизни без почвы под ногами, без социальной, национальной, церковной опоры. Сейчас вся Россия живет так, как я жил десятки лет: во внешней заброшенности, во внешнем ничтожестве, вися в воздухе… И людям стало интересно читать, как жить без почвы, держась ни на чем» [81]. Жизнь «человека из подполья», без почвы, навязывалась всей России.
Хорошо известно, например, что Красная площадь — один из больших и сложных символов, выражающих космогонические (хорологические) представления русского народа об устройстве мира и России. На поверхности лежит и ее символический смысл, олицетворяющий связь поколений. Вот что пишет французский философ С. Московичи: «Красная площадь в Москве — одна из самых впечатляющих и наиболее продуманных. Расположена в центре города, с одной стороны ее ограничивает Кремль. Этот бывший религиозный центр, где раньше короновались цари, стал административным центром советской власти, которую символизирует красная звезда. Ленин в своем мраморном мавзолее, охраняемом солдатами, придает ей торжественный характер увековеченной Революции. В нишах стены покоятся умершие знаменитости, которые оберегают площадь, к ним выстраивается живая цепь, объединяющая массу вовне с высшей иерархией, заключенной внутри. В этом пространстве в миниатюре обнаруживает себя вся история, а вместе с ней и вся концепция объединения народа» [82].
На десакрализацию этого символа, изъятие его священного смысла было направлено много акций реформаторов, в частности, устройство грандиозного концерта поп-музыки на Красной площади — и именно 22 июня 1992 г. И чтобы даже у тугодума не было сомнений в том, что организуется святотатство, диктор телевидения объявил: «Будем танцевать на самом престижном кладбище страны». То, что в могилах на Красной площади лежит много ненавистных демократам покойников, несущественно. Цель — обесчестить святое для русского государственного сознания место (ведь не только Мавзолей наблюдал кривлянье, а и могила Василия Блаженного).
Особое место в универсуме символов занимают праздники, в том числе государственные праздники, когда демонстрируется связность народа и общая лояльность к государству. Искажение, принижение и разрушение образа праздников, давно уже вошедших в календарь советского народа и русских, стало объектом интенсивной и настойчивой кампании.
Вот, например, 1 Мая. Этот день стал праздником международной солидарности трудящихся. Праздник был связан с кровью и имел большой символический смысл (в 1886 г. в США была проведена провокация против рабочей демонстрации и казнены несколько анархистов). В России при пособничестве «независимых» профсоюзов стали называть 1 Мая «Днем весны и труда». 7 ноября, годовщину Октябрьской революции, Ельцин постановил «считать Днем Согласия». С целью инверсии этого символического праздника, для превращения его в день поражения, Ельцин объявил о запрете КПСС именно 7 ноября 1991 г., в день праздника, который был дорог большой части народа.
В праздник 8 Марта (Международный женский день) в 1992 г. центральное телевидение в программе «Вести» дало такой репортаж В. Куца: «Эту даму бальзаковского возраста звали так же, как героя пушкинского романа — помните: «Итак, она звалась Татьяна» Так отметили праздник 8 марта…» И далее — скабрезная история о том, как часовой ставропольской тюрьмы за 700 руб. провел к заключенным женщину. И высказано предположение, что военная прокуратура не будет раздувать это дело.
Итак, в маленьком эпизоде В. Куц успел мазнуть грязью сразу несколько дорогих для русского человека вещей: праздник 8 марта, давно утративший свое первоначальное идеологическое значение и вошедший в число национальных праздников, — образ женщины и праздника был увязан с проституткой; армию, которая была представлена в образе часового-взяточника и покрывающей его военной прокуратуры; Пушкина, чьи строчки о самом чистом женском образе в русской литературе ассоциированы с гадостью. Эта «загрязняющая способность» полуминутного телевизионного эпизода говорит о высокой квалификации психологов «российского» телевидения.
Сильнодействующим средством разрушения было осмеяние, идеологизированное острословие, имеющее своим объектом именно скрепляющие народ символы. Хазанов и Жванецкий, Задорнов и Петросян стали влиятельными реальными политиками. Поднимите сегодня подшивку «Огонька», «Столицы», «Московского комсомольца» тех лет — захлебывающаяся радость по поводу любой аварии, любого инцидента, любой неудачи государства.
Вот символическое событие, которое уже вытеснено из памяти множеством эпохальных событий. После того, как в августе 1991 г. ГКЧП завершил свою бесславную миссию быть марионетками в большом политическом спектакле «путча», для острастки было совершено убийство Министра внутренних дел СССР Б.К. Пуго и его жены. Официально было объявлено о самоубийстве, но тогда в это почти никто не поверил — не было для этого разумных причин, да и объяснения давались нарочито нелепыми. Эту смерть люди и приняли как символ — такая гибель одного из руководителей СССР понималась и как гибель самого советского государства. Скорее всего, на это и был расчет. Понятно, что событие это было воспринято с тяжелым чувством — чему тут мог радоваться нормальный человек! Но на телевидении это событие обыгрывалось с хохотом, демократические юмористы постарались. Успехом пользовалась песенка: «Забил заряд я в тушку Пуго». Людям было стыдно друг на друга смотреть.