6.3.Естествознание и религия.

Достаточно широко распространено мнение о том, что наука и религия представляют собой два диаметрально противоположных духовных образования, несовместимых друг с другом. В подтверждение приводятся факты из истории взаимоотношения науки и религии.

В эпоху господства религиозных систем как форм познания мира и как структур массового сознания наука подавлялась и преследовалась. В европейской истории можно найти немало примеров, когда церковь жестко контролировала духовную сферу, запрещала инакомыслие и занятие наукой, а самих учёных жестоко карала.

Так, по наущению патриарха Кирилла христианская чернь в 415 году разрушила Александрийский университет и зверски убила философа и математика Гипатию.

Особо жестоко преследовалось инакомыслие не во времена средневековья, там, в основном ограничивались сожжением книг, а позже, в эпоху Реформации и Возрождения. По приговору женевской консистории в 1553 году был сожжён на костре испанский мыслитель, естествоиспытатель и врач, открывший малый круг кровообращения Мигель Сервет. В 1600 году был осуждён католической церковью как еретик и приговорён светскими судебными властями Рима к смертной казни через сожжение Джордано Бруно, высказавший мысль о бесконечности Вселенной. В 1633 году под угрозой пыток и сожжения вынужден был публично отречься от своих взглядов великий учёный Галилео Галилей.

В недавнем прошлом нашей страны во времена господства так называемого «научного атеизма» уже религиозность стала преследоваться как идеологически, так и другими средствами вплоть до применения силовых методов. Многие учёные вынуждены были эмигрировать из страны, а другие преследовались и уничтожались. В лагере на Соловках был расстрелян крупнейший учёный-энциклопедист, «русский Леонардо» П.А.Флоренский. На государственном уровне осуществлялась политика тотального атеизма и проповедовалась доктрина враждебности религии науке и полной их несовместимости. В программной статье В.И.Ленина «О значении воинствующего материализма»,¹ опубликованной в первом номере журнала «Под знаменем марксизма» говорится о необходимости союза естествознания с материализмом, который должен быть воинствующим. Перед журналом вождь мирового пролетариата ставит задачу, во-первых, быть боевым органом, неуклонно разоблачающим и преследующим всех, как он пишет, современных «дипломированных лакеев поповщины», к которым относятся и представители официальной науки, во-вторых, быть органом воинствующего атеизма.

Не будем подробно останавливаться на этой позиции, тем более, что она преодолена в нашей стране. В настоящее время идет плодотворное сотрудничество религии и науки в самых разных областях.

Когда говорят о взаимоотношении науки и религии, то, прежде всего, имеют в виду взаимоотношение религии и фундаментальных естественных наук. Занимаясь основами физического мироустройства, невозможно обойти самые сокровенные вопросы, которые в течение многих веков входили в компетенцию философско-религиозных учений. Как известно, практически во всех религиозных учениях затрагиваются не только вопросы морали или спасения души человека, но и вопросы мироздания: сотворения и устройства мира. Уже в ХХ веке фундаментальная теоретическая физика занялась проблемами такого рода: происхождение и эволюция Вселенной, соотношение случайности и необходимости, конечности или бесконечности мира, и т.д. При решении таких фундаментальных вопросов происходит соприкосновение естественнонаучной и религиозной точек зрения.

Различия между естествознанием и религией очевидно. Между естествознанием и религией существует различие по функциям, (функцией естественных наук является получение знания, а основная функция религии – спасение души), по методам, по способу реконструкции действительности.

Если наука изучает объективный мир, то религия восходит к смыслу нашего существования.

И вместе с тем, на протяжении всей истории человечества религиозное мировоззрение тесно переплеталось с познанием природы.

В древности научное или, точнее говоря протонаучное, и религиозное познание мира были едины. Элементы естественных знаний, знаний в области естественных наук, накапливались постепенно в процессе практической деятельности человека. Выделяться из практической деятельности эти элементы начали в наиболее организованных обществах, сформировавших государственную и религиозную структуру и освоивших письменность: Шумер и Древний Вавилон, Древние Египет, Индия, Китай. Обобщение практических знаний об окружающем мире на самых древних этапах становления общества происходило в рамках религиозно-мифологического понимания.

Выделение умственного труда первоначально осуществлялось в системе религии. Тайны мира открывались только посвященным; научные знания о мире считались священными, а ученые, как правило, были священнослужителями, жрецами, магами, то есть могучими. Древние сооружения, пирамиды, храмы и сегодня поражают своей грандиозностью, красотой и глубиной заложенных в них математических, астрономических и других знаний.

Теоретическое сознание как оперирование понятиями, необходимое для возникновения науки, также формировалось в рамках религиозного мировоззрения. Так, в пифагорейской школе понятие числа приобретает особый статус. Проникновение в природу числа мыслилось как специфический путь постижения сущности мира. Чтобы стать объектом теоретического сознания, число первоначально должно было превратиться в объект почитания. Поскольку учение пифагорейцев было закрытым знанием для посвященных, то до нас мало что дошло.

В средние века в рамках схоластики развивались логические знания, что было необходимой предпосылкой для становления естествознания как рациональной формы познания природы. Не только математика, логика, но и астрономия, медицина и другие отрасли науки как особые отрасли духовного производства возникали и функционировали в системах религиозного мировоззрения.

Формирующееся естествознание постепенно создавало понятийные системы, образуя свой теоретический мир, отличающийся от того, который разворачивался перед обыденным сознанием, что привело к конфликту с общераспространёнными взглядами и религиозной картиной мира.

Первым таким конфликтом, носящим мировоззренческий характер, было разработка создание гелиоцентрической системы мира Н.Коперником.

Сам автор гелиоцентрической системы, фрейбургский каноник Н.Коперник и не помышлял подрывать основы религиозного мировоззрения, а предложил её как наиболее простой способ исчисления пасхалий, считая своей задачей найти истину в великом Божьем творении. По сути дела, все последующие события были не конфликтом между наукой и религией, а конфликтом между двумя концепциями: геоцентрической, разработанной Клавдием Птолемеем и философски обоснованной Аристотелем, и гелиоцентрической, впервые выдвинутой Аристархом Самосским, и в дальнейшем разрабатываемой Н.Коперником, И.Кеплером, Г.Галилеем.. Нигде в священном писании не говорится о пространственном положении Земли. Геоцентрическая система была канонизирована церковными деятелями и выдавалась за священную истину. Дальнейшие перипетии борьбы вокруг гелиоцентрической системы хорошо известны.

И.Ньютон, создавая механику, также как и Коперник не посягал на основы религиозного мировоззрения и думал, что его открытия вполне совместимыми с религией. Он считал, что из слепой физической необходимости, которая всегда и везде одинакова, не могло бы произойти никакого разнообразия и все соответственное месту и времени разнообразие сотворенных предметов, что и составляет строй и жизнь Вселенной, могло произойти только по мысли и воле Сущего – Господа Бога.

Благодаря успехам механики как науки была создана механическая картина мира, в которой Бог признавался в качестве творца материи и движения. Бог признается как мировой разум, сконструировавший целесообразную «машину» природы и давший ей законы и движение, но отвергается дальнейшее вмешательство Бога в самодвижение природы (т.е. «промысел божий»). Но очень скоро в естествознании отпала нужда в Боге и П.С.Лаплас, на вопрос Наполеона о том, какую роль Бог играет в процессе образования Вселенной, ответил, что он не нуждается в этой гипотезе.

В середине XIX в. новый конфликт между религией и естествознанием возник в связи с появлением теории Ч. Дарвина. Эволюционная гипотеза и другие открытия XIX в, создавали картину природного мира, в которой разные формы движения при всех их отличиях оказались взаимосвязанными и объясняемыми на основе своих собственных, присущих природе самого предмета законов.

Казалось бы развитие науки в ХХ веке с её величайшими достижениями в области научно-технического прогресса, с проникновением в область микро и мегамиров, должно окончательно доказать несостоятельность религиозного мировоззрения и заменить его научным.

На самом деле отношения между научным и религиозным типом миропонимания, конечно, гораздо сложнее. Наука не вытеснила и не может вытеснить религиозные формы миропонимания и заменить их научными в силу того, что это разные типы миропонимания.

Наука изучает реально воспринимаемое и непротиворечиво мыслимое бытие. Религия отвечает на предельные вопросы, восходящие к абсолютным формам существования и миропредставления, которых нет и быть не может в науке. Очень точно это различие выразил русский философ Н.А.Бердяев. когда писал, что вера есть обличение вещей невидимых, в противоположность этому знание может быть определено как обличение вещей видимых.

Интересный подход к вопросу о соотношении научного и религиозного познания изложен в работах физика-теоретика Ю.С.Владимирова.¹ В работе

«Соотношение фундаментальной физики, философии и религии», он показывает, что научное и религиозное познание дополняют друг друга.

Он определяет религию как ту часть целостной системы представлений о сущности, о движущих началах и закономерностях всего мироздания, которая дополняет познанное человеком до целого и определяет его ориентацию и действие в непознанной совокупности мировых проблем и обстоятельств.

Наука интенсивно раздвигает сферу своего действия. Она захватывает области, которые долгие века, а может, и тысячелетия, входили в сферу компетенции религии и философии. При этом зачастую оказывается, что укоренившиеся религиозные представления вступают в противоречие с научными выводами. Такие представления должны уступать место научным взглядам. Как это ни парадоксально может показаться, но религия, отступая, только выигрывает. Не следует забывать, что человек более всего интересуется областью соприкосновения науки и религии, а по мере расширения сферы науки такая область делается значительно шире. Как писал В.И.Вернадский, характеризуя соотношения научного и религиозного мировоззрений, «религия поднимается в такие высоты и спускается в такие глубины человеческой души, куда наука не может за ней следовать».²

По вопросу о соотношении науки и религии имеется широкий спектр мнений. В работе Ю.С.Владимирова выделяются три наиболее распространенные точки зрения.¹

1) Религия превыше науки. Самую крайнюю позицию занимают так называемые креационисты, выступающие за буквальное толкование Библии. Обычно под креационизмом понимают направление в естественных науках, объясняющее происхождение мира актом сверхъестественного творения и отрицающее эволюцию. Этой позиции придерживаются некоторые биологи.

2) Религия и наука занимаются разными сферами, поэтому они никак не связаны друг с другом. В частности, этой точки зрения придерживался один из основоположников российской космонавтики, академик Б.В. Раушенбах, писавший: «На самом деле, религия наукой никогда не занималась, потому что это не ее дело. Ее дело – спасение души человека, а такие вещи, как «дважды два – четыре», ее не касаются».² Рассматривая вопрос о позиции церкви в отношении научных открытий, он считает, всегда, когда вопрос касался науки, религия занимала совершенно правильную позицию, присоединяясь к мнению большинства ученых. Таким образом, она порой автоматически становилась противницей всего нового, и ее часто упрекали в том, что она оказывает сопротивление прогрессивным научным идеям.

3) Религия и наука тесно связаны друг с другом. Этой позиции придерживался академик В.И. Вернадский, утверждавший: «Отделение научного мировоззрения и науки от одновременно или ранее происходившей деятельности человека в области религии, философии, общественной жизни или искусства невозможно. Все эти проявления человеческой жизни тесно сплетены между собой и могут быть разделены только в воображении».³ Аналогичные взгляды исповедовал классик теоретической физики В. Гейзенберг. Так, обсуждая позицию М. Планка, считавшего, что «естествознание нужно человеку для знания, но религия нужна ему для действия»,¹ В. Гейзенберг писал: «Обе сферы, объективная и субъективная стороны мира, у него разъединены, – но я должен признаться, что мне такое разделение немного не по душе. Я сомневаюсь, что человеческие общества могут долгое время жить с таким резким отграничением знания и веры».²

Возникает вопрос: почему столь часто физики-теоретики обращались и обращаются к проблеме взаимоотношения научного и религиозного познания?

Наверное, лучше других на этот вопрос ответил А.Эйнштейн в статье «Религия и наука», в которой утверждал, что космическое религиозное чувство является сильнейшей и благороднейшей из пружин научного исследования, поэтому «в наш материалистический век серьёзными учёными могут быть только глубоко религиозные люди».³