2.2. Раскрытие подпольной организации «Союз защиты Родины и свободы»

В конце апреля или начале мая 1918 г. работникам Казанской ЧК стало известно о существовании в Казани белогвардейской офицерской организации, которая готовит антисоветский мятеж и переворот.

Началось все с того, что к заместителю председателя Казанской ЧК Вере Петровне Брауде пришел меньшевик Пионтковский С.А., в будущем видный советский историк, и сообщил о готовящемся восстании, о котором ему стало известно со слов его одноклассника гимназии, теперь офицера. Пионтковского допрашивали в присутствии Олькеницкого, Милха и Брауде. Но тот ни в какую не соглашался разгласить фамилию офицера и попросил чекистов не расстреливать участников этой организации.

Следствие по делу о готовящемся мятеже повели Олькеницкий и Брауде. Для начала они решили выяснить фамилию офицера, одноклассника Пионтковского, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку. Для этого они взяли списки из мужской гимназии на тех лиц, которые учились с ним. Их было около 20 человек. Методом исключения и анализа фамилия была установлена – им оказался некий Сердобский, сын попа.

Олькеницкий поручил молодым коммунистам Ф. Копко и П. Лавриновичу слежку за Сердобским. Они установили, что на квартире его отца, священника художественного учителя, часто собираются офицеры. Было решено, во время следующего сбора их арестовать, и провести обыск. В квартире Сердобского поймали только Богданова и Нефедова, сам хозяин сбежал через окно.

На допросе Нефедов сознался, что состоит в Казанской монархической организации генерала Попова, у которой имеется свой склад оружия, которым ведает Богданов. Но Богданов отказался показать местоположение склада, но признал себя членом этой организации.³⁵

Сообщив о происходивших событиях в Москву, Олькеницкий и Брауде узнали интересную информацию. В Москве, оказывается, параллельно казанским действиям, события развивались намного динамичнее.

В середине мая 1918 года одна из сестер милосердия Покровской общины сообщила командиру латышского стрелкового полка в Кремле, что в ближайшие дни в Москве ожидается восстание. Об этом ей рассказывал влюбленный в нее юнкер Иванов, находящийся там на лечении. Он ее умолял покинуть на это время Москву. Этому заявлению нельзя было отказать в серьезности. Оно было передано в ВЧК.

ВЧК немедленно установила наблюдение за Ивановым и скоро обнаружила, что Иванов часто заходит в Малый Левшинский переулок, дом 3, кв. 9. В этой квартире постоянно собиралось много народу, поэтому было решено произвести обыск во время одного из сборищ. На столе среди прочих бумаг был найден набросок схемы построения пехотного полка и небольшая сумма денег, от которой все отказывались. При личном обыске была обнаружена программа «Союза защиты родины и свободы», перепечатанная на машинке, картонный треугольник, вырезанный из визитной карточки, с буквами О.К., пароли и адреса в Казани. Также было найдено разорванное письмо, исписанное вперемежку на английском и французском языках.

В этом письме содержалась любопытная информация о существовании в Москве двух антисоветских организаций. Одна опиралась на широкий блок политических партий – от кадетов до меньшевиков – и ориентировалась на державы Антанты, а вторая установила контакт с германским послом графом Мирбахом.

При допросе Иванов сознался, что он был введен в «Союз защиты родины и свободы» Сидоровым. Он же показал, что в этой организации состоят: офицеры Парфенов, Сидоров, Пинка, Висчинский, Никитин, Литвиненко, Виленкин, Олейник с отцом, Коротнев и Шингарев. Организатором московской организации был Пинка, он же Арнольдов. Адрес последнего был установлен при допросе, а он сам после приезда из деревни, куда выехал к родным, арестован.

Пинка на допросе рассказал много полезной информации. «Наша организация называлась «Союзом защиты родины и свободы». Цель – установить порядок и продолжать войну с Германией. Во главе нашей организации стоит Савинков. Он побрился, ходит в красных гетрах и в костюме защитного цвета. Начальник нашего штаба – Перхуров. Савинков ходит в пальто защитного цвета и во френче, роста высокого, брюнет, стриженые усики, без бороды, морщинистый лоб, лицо темное. Сильное пособие мы получали от союзников. Пособие мы получали в деньгах, но была обещана и реальная сила. Наши планы были таковы: при оккупации Москвы немцами уехать в Казань и ожидать там помощи союзников. Но союзники ожидали, чтобы мы создали правительство, от лица которого бы их пригласили официально. Правительство было уже намечено во главе с Савинковым. Цель – установить военную диктатуру. Казанская организация насчитывает 500 человек и имеет много оружия. 29 го числа (мая) отправились в Казань квартирьеры. Явиться они должны по адресу – северные номера, спросить Якобсена, отрекомендоваться от Виктора Ивановича для связи с местной организацией».³⁶

Пинка также объяснил значение картонного треугольника из части визитной карточки с буквами «О.К.». Это был пароль для связи между участниками заговора: одна часть визитной карточки – треугольник – находилась у лица, к которому должен был явиться член организации с другой частью визитной карточки.

По казанским адресам, названным Пинкой, из Москвы под видом бывших офицеров выехали чекисты Заковский и Штрингфлер.

После приезда в Казань московские чекисты отправились с вокзала к своим местным коллегам. О характере их визита Дзержинский накануне предупредил 24-летнего председателя Казанской губернской ЧК Гирша Олькеницкого. Руководитель губЧК в помощь москвичам выделил все, что мог – троих своих подчиненных 21-летнего Валентина Несмелова и 22-летних Федора Копко и Петра Лавриновича, а также группу красноармейцев для оцепления – бойцов интернационального батальона им. К. Маркса.

Позже Заковский докладывал Петерсу, как красноармейцы окружили двухэтажный дом на тихой улице Казани, на краю оврага. Конспирировались офицеры плохо. И это несмотря на то, что 25 мая Казанский губисполком поручил местной Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией разработать план разоружения буржуазии. И дал полномочия на производство массовых обысков с привлечением для этой цели солдат гарнизона. А буквально за сутки до арестов, 2 июня в Казани и губернии было объявлено военное положение, запрещались неорганизованные митинги, «скопления граждан на улицах». Заковский вместе со Штримпфлером зашел в конспиративный штаб савинковцев и предъявили свой пароль. На квартире в это время находились 52-летний генерал-лейтенант Иван Попов, руководивший ячейками офицеров-монархистов, глаза и уши Савинкова в Казани поручик Василий «Ольгин» (Герцен), жена бывшего министра Временного правительства Валентина Никитина, один из лидеров местных правых эсеров Якобсон и другие члены «Союза защиты родины и свободы» - всего около 20 человек.

Ряженых чекистов встретили вежливо – предложили чай с булкой. Заковский и Штримпфлер, приглашение приняли, но сели на всякий случай ближе к выходу. Сначала все было хорошо, но потом чекисты заметили, что на них косятся, и хозяева о чем-то перешептываются.³⁷

Вместо выполнения задачи внедриться в состав заговорщиков и узнать их секреты изнутри, Штримпфлер выхватил маузер. На шум ворвались казанские чекисты и красноармейцы из оцепления. В результате все обитатели квартиры были арестованы. В тот же день был арестован на своей квартире в доме Попова по Пушкинской улице и квартирьер «Союза» Розенфельд-Розанов.

Итак, в Казани, как и в Москве, чекисты столкнулись в апреле-мае 1918 г. с двумя антибольшевистскими организациями: офицерским монархическим подпольем и савинковцами. У них была одна цель – свержение власти советов, но пути достижения разные.

После ареста начались допросы. Допрошены были генерал Попов, заведующая отделом паспортов и по подысканию квартир Никитина, Розонов (Розенфельд).

Попов на допросе заявил Олькеницкому, что он создал организацию будто бы для помощи бедным офицерам, а оружие скупал для защиты от мародеров. При очной ставке с Богдановым приказал тому сдать оружие. С потайного склада было изъято чекистами 55 винтовок (позже оказалось, что остальные 125 винтовок и ящик ручных гранат успели разобрать офицеры – члены организации, которые использовали его против красноармейцев 6 августа 1918 г. в день вступления белоинтервентов в Казань).

Бывший генерал-майор И.И Попов, В.В. Никитина были отправлены в Москву, где их допрашивал сам Дзержинский. 29 июня на допросе Попов вновь заявил: «снова повторяю, что ни с какими другими организациями в связи я не состоял и не искал с ними связи. Ни в какой связи, ни со штабом Алексеева, ни с его агентами не состоял. Я узнал из газет о размерах жалованья, положенных Алексеевым, и в таких же размерах и сам назначил жалованье. Организовал я бывших офицеров только с целью помочь им. Я думаю, что большинство их знало об этих моих целях и побуждениях. От штаба Алексеева денег я не получал, исключительно собирал среди казанских жителей, главным образом спекулянтов. С Ольгиным до ареста я знаком не был и не знал о нем. Последний раз я получил от спекулянтов деньги в начале мая месяца, я должен был перед ними отчитываться в каждом рубле, и потому мне пришлось организовать покупку оружия, чтобы оправдать получение денег. Сам я лично не нуждался. На складе с закупаемым оружием я никогда не был, знал только, на какой улице находился этот склад».³⁸ Вскоре Попов был расстрелян. Также 18 июня уже были расстреляны Богданов и Нефедов.

Предотвращение чекистами антисоветского выступления савинковского «Союза» в Москве и Казани сорвало в те дни планы интервентов, рассчитывающих организовать помощь белочехословакам таким образом. И сыграло важную роль в формировании и развертывании сил Красной Армии в Поволжье.

Арестами группы казанских монархистов и савинковцев завершилась лишь первая стадия чекистской операции в Казани, в которой принимали участие представители ВЧК и их местные коллеги. Было решено операцию продолжить в двух направлениях: продолжить чистку города от антисоветских элементов, а также искать агентуру в уездных городах губернии.

В середине июня продолжалась операция по ликвидации офицерского и савинковского подполья в городе. Представители этих организаций понимали, что чекисты доведут свое дело до конца. Тогда они решили применить политику террора – они решили убить председателя Казанской ЧК Олькеницкого. Бандиты выследили его в Займище, где он вместе с Шейнкманом, его женой и эсером Коршуновым находился вечером 23 июня 1918 г. Олькеницкий был убит, остальные отпущены.

Олькеницкий был убит неслучайно. Ведь именно он, как председатель ЧК, возглавлял операцию по ликвидации подпольных сообществ Казани и слишком много знал, чтобы представители подполья могли спать спокойно.

Казань в июле-начале августа продолжала оставаться одним из филиалов савинковского «Союза». Туда продолжали стекаться разбитые в Ярославле, Рыбинске и Муроме белогвардейцы. Но решительные меры чекистов предотвратили мятеж , многие савинковцы были арестованы фронтовой ЧК в конце июля 1918 г. Однако Савинков продолжал рассчитывать на Казань, считая город опорным пунктом организации по пути следования белогвардейцев.

В Казани члены савинковского «Союза» объединялись вокруг генерал-лейтенанта В.В. Рычкова, назначенного после захвата города белоинтервентами начальником гарнизона. Из Ярославля в Казань бежал А.П. Перхуров с отрядом в 50 человек, из Мурома – отряд доктора Григорьева, из Рыбинска – Б.В. Савинков, А. Дикгоф-Деренталь, Ф. Клепиков.

Савинков принял участие, как и его сподвижники по «Союзу», в боях с частями Красной Армии. 28 августа 1918 г. он под командованием полковника В.О. Каппеля выступил с отрядом в диверсионный рейд, ставящий задачей ликвидировать штаб 5-й армии на станции Свияжск, захватить Романовский мост через Волгу, поставить перед угрозой окружения группы войск, действующих по обоим берегам реки.³⁹

В итоге после захвата Казани Красной армией, белые отступили. В Казани практически не осталось представителей антисоветского движения – «наиболее активная часть контрреволюционеров бежала, и их следует разыскать»⁴⁰. Савинков, по приезду в Казань, говорил, что распустил свою организацию «Союз защиты Родины и свободы». Но он не упомянул о том, что она уже была практически разгромлена казанскими чекистами. Распустил он вновь прибывших, а его казанская ставка была бита: здесь ему не удалось ни поднять мятежа, ни создать активного сопротивления.⁴¹