2.1.2. Мысли Жан-Жака Руссо об устройстве государства.

 Поэтому для политических философов XVII и XVIII вв. проблема обязательства перед государством превращается в новую более сложную проблему: Существует ли способ, с помощью которого я могу подчиняться приказам легитимного государства, не отказываясь в то же время от своей свободы и автономии? Руссо, с присущей ему гениальностью, осознал эту проблему глубже, чем кто-либо до него, и сформулировал ее с большей точностью и выразительностью. В шестой главе книги «Об общественном договоре» он обозначил эту проблему следующим образом:

 Найти такую форму ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации, и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде. [Руссо Жан-Жак. Трактаты М.: Наука, 1969. С. 160]

 Для философов государства, решавших в XVII—XVIII вв. проблему законной власти, распространенным решением был проект, названный ими общественным договором. Власть государства, говорили они, может основываться только на соглашении между всеми людьми, которыми данное государство должно управлять. Идея договора, разумеется, была взята из законодательства, где она была представлена соглашением двух сторон, заключаемым ими с целью взаимной выгоды. Покупатель и продавец на рынке заключали договор друг с другом, согласно которому покупатель должен был заплатить оговоренную сумму денег к данному сроку, а продавец обязан поставить товар в таком-то количестве и такого-то качества. Основой договора является то, что юристы называют quid pro quo или «это за то»; для того, чтобы получить выгоду, каждая сторона должна была строго придерживаться договора, тем самым, делая его обязательным. Право каждой стороны, распространяющее обязательное действие договора на другую сторону, проистекает из двух вещей: во-первых, каждая сторона добровольно обещает соблюдать договор, и потому связывает себя словом; во-вторых, каждая сторона извлекает выгоду из договора и потому обязана возвращать доход другой стороне в соответствии с заключенными соглашениями.

 Теоретики общественного договора, как их стали называть, задумали вновь возвести идею политических обязательств к договору или общественному соглашению между гражданином и всеми остальными членами общества. Если бы можно было вообразить, что каждый гражданин действительно заключил такого рода соглашение, то загадка легитимной власти государства была бы решена. Во-первых, тогда можно было бы объяснить причину, почему и при каких условиях гражданин должен подчиняться закону. И это было бы очень просто: он был бы обязан подчиняться законам того государства, которое он сам вызвал к жизни путем добровольного соглашения или договора. Если он скажет судье: «Кто ты такой, чтобы командовать мною? Кто ты такой, чтобы угрожать мне наказанием, если я откажусь подчиняться?», то судья мог бы ответить: «Я представитель того государства, которому ты сам обещал подчиняться, когда подписывал общественный договор». И если гражданин, продолжая сопротивляться, спросит: «Что же я получил от своих сограждан такого, что делает меня обязанным соблюдать заключенное с ними соглашение?», судья мог бы ответить ему на это: «Ты получил мир, общественный порядок, беспристрастную справедливость и преимущества цивилизованного общества».

-------------------------------------------------------------------------------------------------

ОБЩЕСТВЕННЫЙ ДОГОВОР — добровольное, единодушное соглашение между всеми членами общества с целью объединиться в политическое сообщество и повиноваться законам, издаваемым коллективно избранным правительством. В политической мысли XVII и XVIII вв. притязания государства на легитимность обосновывались реальным или гипотетическим общественным договором.

 Но гораздо более важным является то, что если бы гражданин спросил: «Как я могу подчиняться этому государству, которое я вызвал к жизни, не теряя своей самостоятельности и не отказываясь от своей свободы?», то судья мог бы ответить: «В этом, и только в этом государстве те, кто подчиняются, остаются свободными. Поскольку издающее законы государство состоит не из отдельных людей, проживающих на его территории, а включает в себе все население. Приказы, которым ты подчиняешься, это приказы, которые ты сам, будучи гражданином, издаешь, выполняя свою роль законодателя. В этом государстве тот, кто подчиняется закону, одновременно является законодателем! Через заключение общественного договора люди становятся правителями». Однако поскольку традиционно правитель называется «сувереном», то теория общественного договора есть учение о суверенитете людей, или, как это обычно называется, о народном суверенитете.

 Вот как характеризовал общественный договор Руссо.

 Статьи этого договора определены самой природой акта так, что малейшее видоизменение этих статей лишило бы их действенности и полезности; поэтому, хотя они, пожалуй, и не были никогда точно сформулированы, они повсюду одни и те же, повсюду молчаливо принимаются и признаются до тех пор, пока в результате нарушения общественного соглашения каждый не обретает вновь свои первоначальные права и свою естественную свободу, теряя свободу, полученную по соглашению, ради которой он отказался от естественной.

 Эти статьи, если их правильно понимать, сводятся к единственной, именно: полное отчуждение каждого из членов ассоциации со всеми его правами в пользу своей общины; ибо, во-первых, если каждый отдает себя всецело, то остаются условия, равные для всех; а раз условия равны для всех, то никто не заинтересован в том, чтобы делать их обременительными для других.

 Далее, поскольку отчуждение совершается без каких-либо изъятий, то единение столь полно, сколь только возможно, и ни одному из членов ассоциации нечего больше требовать. Ибо, если бы у частных лиц оставались какие-либо права, то, поскольку теперь не было бы такого старшего над всеми, который был бы вправе разрешать споры между ними и всем народом, каждый, будучи судьей, самому себе в некотором отношении, начал бы вскоре притязать на то, чтобы стать таковым во всех отношениях; естественное состояние продолжало бы существовать, и ассоциация стала бы тиранической или бесполезной.

 Наконец, каждый, подчиняя себя всем, не подчиняет себя никому в отдельности, и так как нет ни одного члена ассоциации, в отношении которого остальные не приобретали бы тех же прав, которые они уступили ему по отношению ксебе, то каждый приобретает эквивалент того, что теряет, и получает больше силы для сохранения того, что имеет.

 Итак, если мы устраним из общественного соглашения то, что не составляет его сущности, то найдем, что оно сводится к следующим положениям:

 Каждый из нас передает в общее достояние и ставит под высшее руководство общей воли свою личность и все свои силы, в результате для нас всех вместе каждый член превращается в нераздельную часть целого.

 Немедленно вместо отдельных лиц, вступающих в договорные отношения, этот акт ассоциации создает условное коллективное Целое, состоящее из стольких членов, сколько голосов насчитывает общее собрание. Это целое получает в результате такого акта свое единство, свое общее Я, свою жизнь и волю. Это лицо юридическое, образующееся, следовательно, в результате объединения всех других, некогда именовалось Гражданскою общиною, ныне же именуется Республикою, или Политическим организмом; его члены называют этот Политический организм Государством, когда он пассивен, Сувереном, когда он активен, Державою — при сопоставлении его с ему подобными. Что до членов ассоциации, то они в совокупности получают имя народа, а в отдельности называются гражданами как участвующие в верховной власти, и подданными как подчиняющиеся законам Государства. Но эти термины часто смешиваются и их принимают один за другой: достаточно уметь их различать, когда они употребляются во всем их точном смысле.

 ЖАН-ЖАК РУССО «Об общественном договоре» [Руссо Жак-Жак Трактаты М  Наука, 1969 С   160-162]