Билет №12 (1)

Образ Базарова в романе Тургенева «Отцы и дети». Его авторская оценка.

Самые значительные произведения русской литературы 19 века отличаются постановкой важнейших социальных, философских и этических проблем своего времени. Как правило, авторы пытаются через образы главных героев передать свои убеждения по насущным проблемам современности. Не исключение и Иван Сергеевич Тургенев. Его роман «Отцы и дети» более других произведений того времени отражает все назревшие, точнее – назревающие проблемы времени. Он использовал весь арсенал изобразительных средств, начиная от антитезы в заглавии романа, где уже заявлен основной конфликт. Конфликт между Старым и Новым. Носителем зарождающегося Нового автор считает главного героя – Евгения Васильевича Базарова.

О нигилизме Базарова; в чем сущность его нигилизма

Посмотрим теперь, что же характерно для Базарова как «героя своего времени»? В чем особенность его нигилизма, ставшего впос­ледствии очень популярным?

В Базарове воплотились наиболее яркие черты нигилиста, «ше­стидесятника», к тому же художественный образ подразумевает некоторую заостренность, картинность и сочность изображения. Вот почему Базаров представляет крайний лагерь революционеров-демократов, которые исповедовали вульгарно-материалистические взгляды немецких философов Бюхнера, Фохта и Молешотта. На человека он смотрит взглядом позитивиста: человек сродни лягуш­ке, лягушку можно расчленить, посмотреть, что у нее там внутри, и по одной лягушке сказать обо всех лягушках в целом. То же и человек: достаточно взять один экземпляр человека и, присталь­но разглядев его, говорить обо всем человечестве, как по одной сосне можно судить о лесе. Базаров признает только одни ощуще­ния. Честность, по его словам, тоже ощущение.

Когда Аркадий рассказывает Базарову о своем дяде Павле Пет­ровиче Кирсанове и о его любви к княгине Р., обладавшей зага­дочным взглядом, Базаров категорически утверждает, что никако­го загадочного взгляда быть не может и, чтобы в этом убедиться, достаточно просто рассмотреть анатомию глаза. Любовь, природа, поэзия — это все, по Базарову, «романтизм», что означает для него примерно то же, что вздор. Ругать подобные чувства, не верить в их серьезность, отрицать существование души и духа, а взамен им предлагать материю как единственную реальность — веяние времени, и Базаров как нельзя лучше отвечает этим веяниям 60-х годов XIX в.

Он хохочет над Николаем Петровичем, играющим на виолон­чели Шуберта: смехотворно, по его мнению, что помещик сорока четырех лет играет на виолончели в провинциальной глуши. В разговоре с Аркадием он издевался над Пушкиным, хотя, как оказывается, не удосужился его прочитать.

Женщина для Базарова исключительно физиологический объ­ект, а любовь не может быть никакой иной, кроме плотской. Один­цова ему понравилась: «Этакое богатое тело... Хоть сейчас в анато­мический театр».

О природе Базаров говорит: «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Почему не храм? Как храм природу рас­сматривали философы-идеалисты, в частности Гегель, и слова База­рова полемически обращены к мнению идеалистов. Сам себя он во­ображает хозяином, имеющим право вторгнуться в природу по первому своему желанию и хозяйничать там. Такой взгляд нигилистов-шести­десятников породил в конечном итоге те экологические проблемы нашего времени, с которыми мы безуспешно боремся до сих пор.

В споре с Павлом Петровичем Кирсановым Базаров высказыва­ет свои взгляды, прямо обращенные ко времени до отмены крепост­ного права. Сам Тургенев указывает, что время, когда происходит действие романа, — 1859 г., т. е. за два года до реформы. И, значит, все основные вопросы предреформенной эпохи должны прозву­чать в споре.

Во-первых, разбирается вопрос об аристократизме. Павел Пет­рович считает себя «солью» земли, он «англоман», ведь англичане-аристократы создали общественное благо. Базаров од­ним штрихом зачеркивает не только существование аристократии, но и вообще жизнь Павла Петровича: «...вы вот уважаете себя и сидите сложа руки; какая ж от этого польза? Вы бы не уважали себя и то же бы делали».

Во-вторых, Павел Петрович, отстаивая свой образ жизни, по существу праздный, пытается свести спор к принципам, истори­ческой необходимости например. Базаров показывает Павлу Пет­ровичу, что принципы, провозглашаемые им, не более чем игра в слова: «Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы... сколько иностранных... и бесполезных слов!». Базаров, в свою очередь, при­знает только один принцип — принцип полезности. Сначала нуж­но накормить народ, а потом уже говорить об отвлеченных пред­метах.

Больше всего возмущает Павла Петровича защита Базаровым нигилизма. Павел Петрович страшно пугается, когда узнает, что нигилисты отрицают все, вплоть до («страшно вымолвить...») веры в Бога. Впрочем, у нигилистов все же есть позитивное зерно: по­коление после них будет строить на том месте, которое они расчи­стят: «В теперешнее время полезнее всего отрицание», — говорит Ба­заров. «Сперва нужно место расчистить».

В вопросе о русском народе, о его патриархальности спорящие неожиданно сходятся: да, русский народ патриархален. Только для Павла Петровича это неоценимое достоинство русского народа (он даже держит на своем письменном столе серебряную пепель­ницу в виде лаптя), а для Базарова — темнота и суеверие, с кото­рыми следует беспощадно бороться: «Народ полагает, что, когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне соглашаться с ним?» И дальше Базаров доказывает Павлу Петровичу, что не осталось ни одного общественного установления, которое бы не требовало полного отрицания: крестьянская община разложилась, ее подточили правительственная политика, откупа, повсеместные кабаки, беспробудное пьянство и «снохачи» (сно­хач — это отец, живущий с женой сына).

Наконец, когда Базаров говорит об искусстве, он отрицает не вообще искусство — оно, в конце концов, может существовать, но только когда народ накормлен. Отсюда, согласно Базарову, «и Ра­фаэль гроша медного не стоит», а «порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта».