- •Глава VI
- •131 Политическая антропология
- •142 Политическая антропология
- •Глава VII традиция и современность
- •182 Политическая антропология
- •Глава I. Создание политической антропологии 13
- •Глава III. Родство и власть 56
- •Глава1у. Социальная стратификация и власть 81
- •Глава V. Религия и власть 100
- •Глава VI. Аспекты традиционного государства 121
- •Глава VII. Традиция и современность 153
120
Политическая антропология
тателей новых культов, создателей местных церквей, которые предлагают обновленную социальную обстановку и модель воскрешенной власти. Религиозные столкновения отчетливо выражают политическое соперничество - которому они обеспечивают язык и способы действия -в обстоятельствах, свидетельствующих об ослаблении существующей власти.
Религиозная инновация может вести к отказу, разрешающемуся или в воображаемом плане, или в оппозиции, ведущей к восстанию. Старая Руанда в Восточной Африке в силу автократии суверена и крупного неравенства, обеспечивающего поддержку аристократических привилегий, познала и ту, и другую из этих реакций. Культ посвящения Кубандва, рожденный в среде крестьянства, заменяетреальное общество огромной братской семьей посвященных. Он противопоставляет мифического короля, царящего над духами, именуемыми Имандва, историческому королю, деспотически господствующему над своими подданными. Он приписывает первому качество спасителя, который действует ко благу всех его сторонников, без различения социального статуса. Он основывает мистическое равенство по ту сторону существующих субординации. В соответствии с удачной формулой Л.де Хеша, он изгоняет существующий мирской порядок и вводит «фантом лучшего порядка». Второй культ протеста появился позже, в середине последнего века. Он обращается к Ниабжги: женщине без женственности, служанке, уподобленной королю, усопшей, возвращение которой ожидается. Она должна вернуться, чтобы освободить крестьян хуту от рабства, навязанного им аристократами тутси, и освободить своих «жрецов» от преследований, от которых они страдают. Она осуществляет род королевской власти на дистанции, а хранители ее культа обладают реальной властью, которая их противопоставляет уполномоченным суверена Руанды. Она создает, таким образом, антиобщество: эпизодические восстания осуществляются во имя нее и обнаруживают ностальгию по старому социальному порядку, предшествовавшему господству тутси. Ее культ свидетельствует об одной из примитивных форм социального движения, которое на всем протяжении своей предыстории и дореволюционной истории постоянно обращало священное против тех, кто его монополизировал с целью укрепить свою власть и свои привилегии.19
Глава VI
АСПЕКТЫ ТРАДИЦИОННОГО ГОСУДАРСТВА
После того как оно было преимущественным объектом всякого политического размышления, Государство теперь кажется объектом недоверия; до такой степени, что вызывающая диссертация Ж.Бержерона, предлагающая теорию Государства, заканчивает, тем не менее, положением, что последнее «не является высшим теоретическим понятием».1 Оно выражает теперь только «одно из возможных исторических устройств, через которое коллектив утверждает свое политическое единство и осу-щестляет свою судьбу», если следовать определению Ж.Фройда;2то же самое следует из концепций Макса Вебера, сводящего Государство к одному из «исторических проявлений» политического. Это проявление характеризует особенно становление европейских политических обществ начиная с XVI века и получает свое завершение в создании современного Государства.
Расширенные трактовки Государства, идентифицирующие его со всякой автономной политической организацией, находятся в упадке,3 тогда как анализ политического феномена больше не смешивается с теорией Государства, эвристическая ценность которой уменьшилась задолго до трансформаций, испытанных реальным объектом, на трактовку которого она претендовала. Прогресс антропологии, которая предписывает познание «других» политических форм, и диверсификация политической науки, обязанной интерпретировать новые аспекты политического общества в социалистических странах и в странах, избавившихся от колонизации, частично объясняют эту эволюцию. Необходимость, проявляющаяся на уровне познания и на уровне фактов, вынуждает спе-
" См. особенно EJ.Hobebawm. Primitive Rebels-: Manchester, 1959.
1 G.Bergeron. Foctionnement de l'Etat. Paris, 1965.
2J.Freund. L'essence du politique. Paris, 1965.
3B качестве иллюстрации этой точки зрения см. W.Koppers. Remarques sur l'origine de
l'Etat et de la societe. In: «Diogene», 5, 1954.
122
Политическая антропология
Аспекты традиционного государства
123
циалистов переместить центр их размышлений; и те из них, которые в этом преуспели, больше не очарованы «институтом институтов: Государством». Д.Истон примерно двадцать лет выражал это изменение и разоблачал пороки, свойственные тем определениям политической области, которые исходят единственно из государственного фактора. Они, действительно, приводят к более или менее явному утверждению, что до появления современного Государства не было политической жизни; они ориентируют на изучение одной формы политической организации и заставляют пренебрегать рассмотрением специфичности политического феномена; они ведут к неясности в той самой мере, в какой Государство рассматривается как главный каркас с плохо определенными контурами (D.Easton. The Political System. 1953). Спор остается открытым. Политическая антропология может в него внести свой вклад: стремясь строго определить условия, с которыми она связывает употребление понятия Государства в отношении некоторых обществ, подпадающих под ее рассмотрение, ставя вновь с возросшей строгостью проблему генезиса, характеристик и форм первоначального Государства. Таким образом она вновь обретет - но с новой научной информацией и с новыми средствами - некоторые из тех интересов, которые привели к ее рождению.
1. ОБСУЖДЕНИЕ ПОНЯТИЯ ГОСУДАРСТВА
Самые расширительные трактовки делали из Государства признак всей общественной жизни, форму общественного устройства, которая действует с того момента, когда культурное состояние одерживает верх, что является необходимостью, вытекающей из «самой сущности человеческой природы». Государство тогда отождествляется со всеми средствами, позволяющими создавать и поддерживать порядок в границах определенного общественного пространства: оно «воплощается в локальной группе».4 Этот способ рассмотрения характерен особенно для теоретиков консерваторов, которые хотят прославлять Государство, лишая его исторического аспекта. Таким образом, для Бональда Государство является первичной реальностью, инструментом, с помощью которого все общество обеспечивает свое управление. В сходной трактовке-далекой наследнице политической мысли Аристотеля - Государство отождеств-
ляется с наиболее масштабной группировкой, с высшим общественным единством, с организацией глобального общества. Историк Е.Мейер предлагает определение в этом смысле: «Господствующую форму общественного объединения, которая содержит в своем существе сознание полного единства, покоящегося на себе самом, мы называем Государством» (E.Meyer. «Histoire de l'Antiquite», 1912). Критериями идентификации государственной формы являются, следовательно, его всеобъемлющий характер, его автономия и его власть господства. Перед лицом трудностей, вытекающих из употребления понятия Государства в широком смысле, юристы вынуждены ограничить его употребление и определить Государство как систему действующих юридических норм. Они его характеризуют как юридический феномен и подчеркивают, что он реализует на самом высоком уровне институционализацию власти. Эта трактовка является ошибочной, ибо она сводит государственный факт к его «официальным» аспектам и ставит проблему не на том уровне, каковой должен быть прежде всего политическим.
Между этими двумя позициями - одной чрезмерно широкой, другой узкой - находятся более обычные определения. Они характеризуют Государство тремя главными особенностями: отношением к пространственным рамкам, к территории; согласием населения (или нескольких групп населения, если оно не является единым), живущего на названной территории; существованием более или менее сложных органических структур, которые составляют фундамент политического единства. Эти критерии не являются действительно специфическими; они вновь встречаются при попытках определения политической области;5 они применяются к самым разным политическим обществам; они влекут за собой слишком широкое понимание понятия Государства. Впрочем, колебания и сомнения характерны и показывают, как трудно понять негосударственную политическую организацшо даже в случае так называемых племенных обществ. Были сделаны попытки точно определить по крайней мере эталон: тип современного Государства, выработанный в Европе, который может служить моделью для новых политических обществ, находящихся на пути созидания. Ж.Фройдприбегаетсэтойцельюк «идеальному типическому методу Макса Вебера». Он выделяет три характеристики: 1) первая, уже подчеркнутая в немецкой социологии, состоит в строгом различении «между внешним и внутренним»: она означает непримиримость по части уверенности; 2) вторая говорит о закрытости государственного политического единства: в веберовском смысле, она
4 W.Koppers. L'origine de l'Etat. Un essai de methodologie. In: «VI Congres int. Sciences anthropol. et ethnol.», t.ll, vol.1, 1963.
' См. главу II «Область политического».
124
Политическая антропология
Аспекты традиционного государства
125
определяет «закрытое общество», занимающее четко определенное пространство; 3) последняя свидетельствует о полном присвоении политической власти: она требует противодействия в отношении всех форм власти, имеющих частное происхождение. Эта конструкция идеального типа современного Государства не исключает трудностей, ибо первая из указанных характеристик применяется ко всем формам политического единства, между тем как две другие могут, по крайней мере в тенденции, служить характеристиками некоторых из так называемых традиционных Государств. Поэтому Ж.Фройд вынужден подчеркнуть критерий, считающийся главным: государственную рациональность. Он позволяет ему противопоставить «инстинктивные» политические творения (племена или города) и «импровизированные» политические структуры, образовавшиеся в результате завоевания (империи или королевства), Государству, которое является «делом разума». Это не мешает признать, что всякая государственная конструкция остается продуктом прогрессивной рационализации существующей политической структуры.6
Проблемы социологии Государства регулярно отодвигались, прежде чем они были решены или даже поставлены. Так, только что упомянутая трактовка выливается единственно в концепцию Государства как образа и реализации разума, вдохновленной политической философией Гегеля. Встает вследствие этого вопрос: не внушают ли политические философы ответы, которые социологи и антропологи еще не смогли предложить? Надо его рассматривать тем более, что вклад первых часто бывал отвергнут по причине нормативных ориентации, почитании или оспариваний, которые подразумеваются в их теориях. Сопоставление не может быть проведено просто, оно стало бы смехотворным; скорее важно продемонстрировать, что оно необходимо и научно действенно. Так, проведение параллели между комментариями, которые Гегель посвятил языческому Государству, и теориями традиционного Государства, которые формулируют некоторые антропологи - в числе их африканист Макс Глюкман - обнаружило бы некоторое показательное сходство. С той и с другой стороны акцент сделан на этнической основе древнего Государства, на внутренних противоречиях, которые противопоставляют отношения полов, родство, понятое в широком смысле, и государственный организм, на нереволюционном, по существу, характере Государства, которое в этом случае ассоциируется с «миром» и с обществом, причем, относительно них считается, что они находятся в динамическом равновесии.
Прежде чем оценить вклад политической антропологии, необходимо отметить некоторые вехи, заимствованные в социологических теориях Государства. Маркс показывает, что последнее не является ни эманацией трансцендентной рациональности, ни выражением рациональности, имманентной обществу. Он представляет в разных аспектах отношение Государства к обществу, сохраняя постоянно критическую направленность. 1) Государство отождествляется с общественной организацией; дается недвусмысленное утверждение: «Государство есть организация общества». 2) Государство является «официальным резюме» общества; в своей переписке Маркс уточняет эту точку зрения, замечая: «Установите такое-то гражданское общество и вы будете иметь такое-то Государство, которое является только официальным выражением гражданского общества». 3) Государство является фрагментом общества, которое воздвигается над ним; оно является продуктом общества, достигшего некоторой ступени развития. Эти определения не являются ни эквивалентными, ни дополнительными, ни совершенно совместимыми. Если держаться третьей интерпретации, наиболее упрощенной, то проблема кажется обойденной, но именно на этой интерпретации основал Ф.Энгельс свою теорию Государства:
«Общество создает себе организм в целях защиты своих общих интересов против внутренних и внешних врагов. Этот организм есть государственная власть. Едва родившись, она делается независимой от общества, и это тем более, чем более она становится органом некоего класса и заставляет непосредственно установить господство этого класса».7 Оставив в стороне еще не решенные трудности, марксистская мысль тем не менее предложила элементы социологии Государства. Вытекающая из нее теория может быть по праву названа социологической и исторической, ибо она делает из Государства продукт общества, динамичной, ибо она доказывает, что внутренние противоречия и конфликты делают его необходимым, наконец, критичной, ибо она его рассматривает как официальное выражение общества и «первую идеологическую власть над человеком».
Политическая социология Прудона заключает в себе также критическую теорию Государства, столь радикальную, что она трансформируется в тотальную оппозицию в отношении всех политических систем, которые только заставляют поддерживать уважение к государственной власти. Прудон разоблачает общее заблуждение, состоящее в приписывании Государству специфической реальности, обладающей в себе са-
6 J.Freund. L'essenee du politique. C.560 и др.
7 Ф.Энгельс. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии».
126
мой своей собственной властью. Фактически Государство происходит из общественной жизни. Выражая и устанавливая общественное отношение иерархии и неравенства, оно происходит из общества, силу которого оно присваивает, оставаясь ему чуждым, и осуществляет настоящий захват «коллективной силы». Отношение политического с обществом сопоставимо с тем, какое связывает капитал с трудом: общественная жизнь и централизованное Государство находятся неизбежно в отношении радикального противоречия, отчет о котором дает нижеприведенная схема:
Закон взаимности
Обмены
О бщественная жизнь
Государство
Отказ от взаимности
Власть Принуждение
Еще более, чем на неравенствах, основанных Государством, Прудон настаивает на противоречиях между обществом и Государством: противоречиях между множественным (общественная жизнь характеризуется разнообразием отношений между группами) и унитарным (Государство стремится укрепить свое собственное единство), спонтанным и механическим, меняющимся и неподвижным, творчеством и повторением.8 Первая из этих противоположностей основывает требование Прудона в пользу «децентрализации» или «политической федерации». Она порождает также постоянное столкновение, хорошо нащупанное политологами-антропологами, столкновение между сегментарным и унитарным, которое развивается внутри всякого общества. Прудоновская теория политического делает акцент на некоторых методологических треб ов аниях: обязанность понимать движение, посредством которого общество создает себе Государство, ухватить последнее в его отношении к общественному целому, постичь его как официальное (и символическое) выражение социального и как инструмент сохранения установившихся неравенств.
Дюркгейм замечает, что Государство вытекает из разделения общественного труда, из трансформации форм солидарности, и стремится показать, что Государство является только одной из исторических физиономий, принятых политическим обществом. Впрочем, он озабочен тем, чтобы хорошо отделить первое от последнего: Государство - это организм, ставший превосходящим в совокупности общественных групп, которые составляют политическое общество. Специализированная группа, обладатель высшей власти, оно является местом, где организуются
8 См. анализ P.Ansart. Sociologie de Proudon. Paris, 1967.
1
127
Аспекты традиционного государства
обсуждения и вырабатываются решения, которые касаются коллектива в целом. Эта интерпретация приводит к концепции Государства, которую можно было бы назвать мистической. Прибегая к метафоре, Дюркгейм характеризует последнее через его способность «думать» и «действовать», и делает из него социального мыслителя. Он придает ему также функцию протекционизма против опасности деспотизма в обществе, ибо вторичные группы могут понести поражение от государства, и наоборот, между тем как с расширением его области действия увеличивается доля свободы и достоинства индивида. Дюркгейм, таким образом, не воспринимает ничего от предшествующих критических теорий и, согласно формулировке Л.Козе, он с помощью «диковинно абстрактной и интеллектуалистской концепции» гипостазирует Государство, не обращая внимания на исходящее от него принуждение и на двусмысленность его отношения к обществу.9 Макс Вебер, хотя и отождествляет становление Государства с движением рационализации, свойственным современной цивилизации, уделяет меньше внимания исторической структуре Государства, чем интерпретации политического феномена в его всеобщности. Он делает акцент на одной из характеристик, скрытых анализом Дюркгейма: Государство является инструментом господства, группировкой, имеющей монополию на законное физическое принуждение - и располагающей, следовательно, военной силой, созданной с этой целью; как вская группа господства, оно доверяет меньшинству средства решения и ориентации общей деятельности общества. В этом смысле Государство наделяется властью вмешиваться во все области, и оно это осуществляет благодаря «рациональной» администрации. Оно определяется некоторым образом как развитая и постоянная форма группы господства и как выразитель развитой рационализации политического общества. Макс Вебер не разрабатывал динамической и критической теории Государства, но он избежал ловушки благоговения, в которую угодил Дюркгейм. И главное, он присоединился к одному из наблюдений Прудона, который проводил параллель между отношением Государства к социальной жизни и отношением религии (или Церкви) к моральной жизни. Он показал, действительно, родство, существующее между эволюцией государственной структуры и эволюцией структуры Церквей, которые составляют настоящую власть иерархократии. В силу этого веберовские анализы предвосхищают недавние интерпретации Государства, к чилу которых принадлежит интерпретация антро-
' См. главным образом у Дюркгейма «Разделение общественного труда», Париж, 1893 и «Уроки социологии» с введением Ж.Дави, Париж, 1950.
128
Политическая антропология
п олога Лесли Байта, который использует понятие Государства-Церкви и признает за каждым из названных аспектов один и тот же механизм интеграции и регуляции гражданских обществ.10
2. СОМНЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ
Только что изложенные философские и политические вехи помогают лучше оценить попытки политических антропологов охарактеризовать так называемое традиционное Государство и определить условия его появления. Их начинание включает еще плохо преодоленную трудность, которая заметна, с одной стороны, в деле четкого разграничения политической организации и Государства, с другой стороны, в деле создания типологии в той самой мере, в какой этатистское общество должно быть отделено от близких общественных форм и особенно от общества с властью вождя. Известные определения имеют в целом очень широкий характер, и вследствие зтого не выражают специфики предмета. Согласно Р.Лови, «Государство включает жителей определенного пространства, которые признают легитимность его силы, когда она употребляется лицами, признанными вождями или правителями» (R.Lowie. «Social Organization», 1948). Территориальные рамки, отделение управляющих и управляемых, законное употребление принуждения, такими были бы характеристики, позволяющие идентифицировать «первичное» Государство. Фактически они необходимы, но недостаточны, ибо они применяются также к политическим обществам, лишенным государственного аппарата. Та же самая неопределенность существует в случае определений, которые ограничиваются в признании Государства фактом «поддержания политического порядка в жестких территориальных границах». Напротив, новая характеристика появляется, когда уточняют, что Государство в его самой простой форме обнаруживается тогда, когда одна группа родства приобретает постоянную власть управлять коллективом, навязывать свою волю. В этом случае выделение специализированной группы, занявшей дистанцию к отношениям, которыми управляет родство, располагающей монополией и привилегиями власти, предстает как первая подходящая характеристика. Придание зна-
1 0 По вопросу политической социологии М.Вебера обращаться к его «Gesammelte politisctie Schriften», 2 ed., Tubingen, 1958.
129
Аспекты традиционного государства
ч имости территориальному критерию, функция поддержки социального порядка в некотором роде из этого вытекают.
Американский антрополог Лесли Вайт хотел определить традиционное Государство через его формы и функции. В этом последнем аспекте он его определил как силу, взявшую на себя обязанность охранять «целостность социо-культурной системы, часть которой оно составляет» - охранять одновременно против внутренних угроз и против внешних, что подразумевает способность мобилизовать человеческие ресурсы и материальные средства и опереться на организованную силу. Роль охраны «системы в ее целостности» раскрывает очень своеобразную функцию: поддержания отношений субординации и эксплуатации. Государственная организация должна, действительно, быть поставлена в отношение с «фундаментальным и глубоким разрывом», который скрывают все формы гражданского общества, разрывом, отделяющим господствующий и управляющий класс (короли, знать, жрецы и воины) от подчиненного класса (свободные рабочие и крестьяне, крепостные, рабы), обеспечивающего все производство благ. Древнее Государство уже проявляется как продукт этого неравенства, которое оно впоследствии поддерживает, протежируя реализующей его экономической системе, сохраняя выражающую его структуру «классов» и наблюдая за сдерживанием сил, стремящихся к его разрушению. Как и в марксистской теории, которой она вдохновляется, соединяя ее с функционализмом, в этой интерпретации Государство характеризуется путем его идентификации с «политически организованным правящим классом». Что касается специфичности традиционного Государства, ее сдедует искать частично в связи политического и религиозного, которую уже Спенсер подчеркивал и на которой сделал акцент Л.Вайт, утверждая, что Государство и Церковь являются только двумя аспектами политического механизма («The Evolution of Culture», 1959).
С.Надель, который был одним из лучших мастеров политической антропологии, стремился прояснить фундаментальные понятия. Он определял политическую организацию, используя две главных характри-стики: 1) ее способность полного включения: она содержит «все институты», которые обеспечивают управление всем обществом и его сохранение; 2) ее монополию на законное обращение к силе и употребление высших санкций - тех, которые не допускают апелляции. Государство характеризуется тогда как специфическая форма политической организации. В своей большой работе - «A Black Byzantium» (1942) - Наделъ (S.Nadel) удерживает в основном три критерия различения: 1) территориальную суверенность: Государство -это политическое объединение,
130