во второй половине XIX - начале XX в. Часть I. НАСЕЛЕНИЕ. ЭКОНОМИКА. |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ РАЗДЕЛ I. НАСЕЛЕНИЕ ГОРОДОВ 1.1. Социально-правовое положение городского населения 1.2. Сеть городов. Численность и размещение городского населения 1.3. Состав городского населения 1.4. Демографические процессы в городах Брачность и семейное состояние населения Рождаемость и смертность. Воспроизводство населения РАЗДЕЛ II. ЭКОНОМИКА ГОРОДОВ 2.1. Промышленность Пореформенный период Конец 90-х гг. XIX в. – 1917 г. 2.2. Торговля Пореформенный период Конец 90-х гг. XIX в. – 1917 г. 2.3. Занятия городского населения Пореформенный период Конец 90-х гг. XIX в. – 1917 г. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПРИЛОЖЕНИЯ ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ SUMMARY
С
Г ББК 63.3(2Рос5) C46 Рецензент: доктор исторических наук, профессор А.Р. Ивонин Монография посвящена истории провинциального города второй половины XIX - начала XX в. На примере Западной Сибири. В книге рассмотрены социально-правовое положение граждан, состав и численность населения городов региона, демографические процессы. Получен ряд новых выводов об изменении экономического значения городов, проанализированы развитие городской промышленности и торговли, а также занятия горожан. Монография рассчитана на историков, демографов, социологов и читателей, интересующихся проблемами истории Сибири и социально-экономической историей в целом. ISBN 5-7904-0291-7 © Скубневский В.А., Гончаров Ю.М., 2003 © Институт истории СО РАН, 2003 © Алтайский государственный университет, 2003 |
|
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
В.А. Скубневский Алтайский государственный университет ТОРГОВАЯ ИНФРАСТРУКТУРА СИБИРСКОГО ГОРОДА В НАЧАЛЕ XX в.
Торговая функция в жизни городов Сибири досоветского периода была одной из основных, и на это неоднократно обращали внимание отечественные историки [1]. В литературе довольно подробно освещены вопросы особенностей торговли в пореформенный период и после проведения Сибирской ж.д., а также некоторые виды торговли, прежде всего хлебной и масляной [2]. Но научной картины инфраструктуры торговли городов региона второй половины Х1Х-начала XX в. пока не создано. Между тем исследование социально-экономического развития городов периода капитализма, рынка, уровня развития буржуазных отношений ставит задачи более глубокого анализа, чем в современной литературе, структуры городской торговли. Речь идет не только о числе, оборотах и прибыли торговых заведений отдельных городов, но также о соотношении групп торговых заведений по профилю (т.е. видам товаров), типам заведений, принадлежности местным сибирским предпринимателям и предпринимателям из Центральной России, зарубежных стран, по концентрации капитала и пр. Торговля каждого города обслуживала нужды не только горожан, но и сельского населения. В Сибири с ее огромными расстояниями и относительно
- 122 - малочисленной сетью городов зона торгового влияния каждого города была особенно значительна. Этот аспект темы также нуждается в освещении, как и вопросы ассортимента товаров, насыщенности рынка, удовлетворения покупательского спроса. Оговоримся, что в данной статье не рассматриваются вопросы различий в жизненном уровне разных социальных слоев, их onrpeamnqrh и возможности на потребительском рынке. Обратимся к одному из типов источников для исследования торговли - материалам податной инспекции. Исследователи промышленности, как известно, уже давно применяют "карточные сведения", то есть данные о каждом отдельно взятом промышленном предприятии, потом их отбирают, группируют, анализируют [3]. Целесообразно и при изучении торговли также использовать карточные сведения. Они должны содержать данные о типе торгового заведения (лавка, склад, магазин), владельце, обороте, прибыли - это основные требования к источнику, могут быть и дополнительные - о числе приказчиков и пр. Подобная информация даже по одному городу имеет несомненную ценность, так как дает возможность рассмотреть торговую инфраструктуру. При подготовке статьи были обработаны карточные сведения о частных торговых заведениях городов Бийска за 1912 г., Барнаула за 1913 и Омска за 1915 г. Это - первичные документы податной инспекции. По Бийску и Барнаулу они отложились в фондах податной инспекции Госархива Алтайского края, по Омску - в фонде казенной палаты Центрального госархива Республики Казахстан [4]. Следует учитывать, что информация о торговых заведениях податной статистики не исчерпывающая. Так, она не дает сведений о государственных, кабинетских торговых предприятиях. Первые, например, продавали монопольную водку, вторые - лес. Отсутствуют в данном источнике сведения о торговых предприятиях акционерных обществ (АО). Если сибирские торговые фирмы в начале XX в. редко были представлены АО, то крупные торгово-промышленные компании Центра, как правило, являлись АО. Следовательно, для создания полной картины деятельности торговых фирм центра России в Сибири необходимо привлечение иных источников. Итак, для анализа городской торговой инфраструктуры избраны три города: Бийск, Барнаул и Омск. Все они расположены в Западной
- 123 - Сибири, имели общие черты в социально- экономическом развитии, являлись центрами богатых земледельческих и животноводческих уездов с развитым зерновым хозяйством и маслоделием. Названные города были крупными центрами скупки и отправки зерна, сливочного масла, продажи сельскохозяйственной техники. Но каждый из трех городов имел и специфику. Омск являлся самым крупным городом Сибири. В 1914 г. его население с пригородами составило 174 тыс. чел. [5],. Он был расположен на Сибирской ж.д. и относился к числу наиболее стремительно растущих городов региона. Барнаул был более чем в 2 раза меньше Омска по числу жителей (на 1 января 1914 г. - 70,4 тыс. чел.), еще меньше был Бийск (39,5 тыс. жителей) [6]. Города Алтая стояли в стороне от Сибирской ж.д., но были соединены с ней водным путем. Их торговое значение во многом определялось численностью населения данных уездов. Так, Барнаульский - имел самое значительное население из всех уездов Сибири, в 1914 г. - 1,4 млн. чел. [7]. Это влияло и на обороты торговли. Бийск являлся "воротами" в Горный Алтай, а также в Монголию и Китай, отсюда же шли дороги на многие рудники и золотые прииски. Город, несмотря на небольшое население, превратился в крупный торговый центр. Данные о торговых предприятиях, обложенных промысловым налогом, Бийска за 1912 г., Барнаула за 1913 и Омска за 1915 г. отражены в приложениях 1, 2, 3. В каждой из таблиц приведены сведения: о числе торговых заведений, их оборотах и прибыли в соответствующем городе, а также о десяти группах торговых заведений (по профилю торговли) с наиболее значительными оборотами. В Бийске по оборотам на первом месте находилась торговля мануфактурными и галантерейными товарами (свыше 34%), на втором предприятия, специализирующиеся на внешней торговле с Монголией и Китаем (17,7%) и на третьем - хлебная и мучная торговля (9,3%). Самыми крупными торговыми заведениями, среди специализирующихся на мануфактурно-галантерейной торговле, были магазины А.В. Осипова (оборот 1 млн. руб.), А.П. Фирсова (700 тыс. руб.). Был в городе и пассаж знаменитой Второвской фирмы, но в раскладку промыслового налога по Бийску он не включен, ибо являлся отделением московского АО. По количеству более всего торговых заведений приходилось на "мелочные", то есть лавки, как правило, со смешанной
- 124 - торговлей (27,8%), но их обороты были не велики - 4,5%. Всего же в городе было 432 торговых заведения с оборотами в 7,7 млн. руб. и прибылью в 577,3 тыс. руб. По этим показателям Бийск опережал все уездные центры Томской губернии, кроме Барнаула, и, естественно, отставал от центров общесибирского масштаба - Томска и Новониколаевска. особенность торговли Бийска по сравнению с другими городами региона - значительная доля предприятий, специализирующихся на внешней торговле, по оборотам - 17,7%. Среди компаний этой группы выделялись по оборотам - А.Д. Васенева - около 400 тыс. руб., Н.И. Ассанова - 351 тыс. руб., Г.Г. Бодунова - около 300 тыс. руб. Хотя в число торговых заведений Бийска и включены специализирующиеся на скупке сливочного экспортного масла, например, Сибирская К°, В.В. Кнудсен и прочие, их обороты и прибыль в Бийске не указаны, так как они облагались налогом в Барнауле. В Барнауле в 1913 г. было зарегистрировано податной инспекцией 536 торговых заведений, подлежащих обложению, с оборотами в 25180,8 тыс. руб. и прибылью 1268,3 тыс. руб. Обращает на себя внимание довольно значительная величина оборотов торговых заведений города, который по этому показателю накануне первой мировой войны вышел в Западной Сибири на второе место после Томска, хотя по числу жителей находился на четвертом месте в указанном регионе (в Томске на 1912 г. было обложено промысловым налогом 897 торговых заведений 1-3 разрядов с оборотами 28,4 млн. руб. и прибылью -2,2 млн. руб. [8]). Большие торговые обороты Барнаула определялись объемами маслоторговли и продажи сельскохозяйственной техники. 38 компаний данного профиля имели обороты около 10 млн. руб. (38,6% от общегородского показателя). Ведущую роль играли здесь датские фирмы, в их числе "И. Линд" с оборотом свыше 1 млн. руб. Следует обратить внимание и на то, что обороты маслоторговых контор Бийска, Усть-Чарышской Пристани, видимо, и прочих мест Алтая фиксировались податной инспекцией в Барнауле. Следовательно, обороты торговых заведений по скупке масла в Барнауле в действительности отражают показатели данных компаний по Алтаю, а не только по указанному городу. По оборотам торговли в Барнауле на втором месте находились мануфактурно-галантерейные заведения - 31 магазин, 4,2 млн. руб. (16,8% от оборотов всей городской торговли). Для ведущих
- 125 - торговых фирм города именно продажа текстильных и галантерейных товаров играла первенствующее значение, хотя их торговля была универсальной. Здесь необходимо выделить торговый дом "А.Г, Морозов с сыновьями" (3,8 млн. руб.), И.Ф. Смирнова (около 2 млн. руб.). Морозовы являлись владельцами 10 магазинов, которые вели торговлю широким ассортиментом всевозможных промышленных товаров, от иголок до экипажей. Это же относится и к магазинам купца первой гильдии И.Ф. Смирнова, в числе которых был и самый большой в городе магазин - пассаж. Отличительной особенностью барнаульской торговли являлась значительная сумма оборотов заведений по продаже пимов, шуб и прочих изделий из овчин и шерсти. 29 заведений указанного профиля имели обороты около 1 млн. руб. Это объясняется значительным развитием овчинно- шубной и пимокатной промышленности в городе. В Омске торговых предприятий, обложенных промысловым налогом, оказалось в 1915 г. 663, с оборотами около 16 млн. руб. (см. приложение 3). Анализируя данные по Омску, напомним, что они отражают состояние торговли уже в военный период. Торговля в это время испытывала спад по сравнению с довоенными годами, особенно в таких видах, как мануфактурно- галантерейная, масляная и проч. В Омске первое место по оборотам занимала смешанная и мелочная торговля - 197 заведений с оборотами в 3,7 млн. руб. (23,4%), второе -хлебная, 34 заведения с оборотами 3,5 млн. руб. (21,9%), третье -мануфактурно-галантерейная, 36 заведений с оборотами в 3 млн. руб. (19,4%). Значительны были обороты контор скупки масла и продажи сельскохозяйственной техники. Самым крупным торговым предприятием города был универсальный магазин М.А. Шаниной с оборотом в 2 млн. руб. Несомненно, что в действительности обороты торговых предприятий Омска были значительно больше. Ни один из сибирских городов не привлек такого внимания крупных российских фирм, как Омск. В приложении 6 указаны омские отделения, склады и магазины АО накануне первой мировой войны. Их оказалось, без учета банковских и страховых, 24. Возможно, и эта статистика не является полной. В справочнике "Акционерно-паевые предприятия...", изданном в 1917 г., указаны по Омску отделения еще 9 АО [9]. В Омске разместили
- 126 - отделения крупные торгово-промышленные компании по производству сельскохозяйственной техники "Гельферих-Саде М.", "Работник", "Столь В.Г. и К°", "Эльворти", мельнично-строительная фирма "Эрлангер А. и К° ", чаеторговые - Высоцкого и А. Кузнецова и ряд других всероссийско известных обществ. Кстати, "Эльворти" в 1913 г. в Омске построило впечатляющее по размерам и архитектуре четырехэтажное здание в стиле модерн для своего отделения и складов и, судя по всему, с квартирами для служащих [10]. Все это свидетельствовало о вложении солидных денег в омское отделение и планах надолго обосноваться в сибирском регионе. Но особенно привлек Омск внимание крупных текстильных фирм. Здесь в начале XX в. открыли отделения, склады и магазины АО "Морозова Саввы сын и К°", "Рябушинский П.М. с сыновьями", "Овсянниковы братья и А. Ганшин с сыновьями", Э. Циндель и прочие московские фирмы, а также польская Жирардовская мануфактура. Всего 7 АО, специализирующихся на текстильной торговле, имели отделения в Омске. Другой источник свидетельствует, что в Омске накануне первой мировой войны были отделения таких известных компаний, как "Морозов Викула и К°", товарищество "Бр. Носовы" [11]. К 1917 г. еще 7 АО, представляющие текстильные предприятия, открывают в Омске свои отделения, в их числе Крестовниковы, Барановы, Елагины, "Внутренней вывозной торговли мануфактурными товарами товарищество на паях", в правление которого входили Н.А. Второв и А.Ф.. Кноп [12]. На одной из центральных улиц Омска - Любинском проспекте протянулась линия больших (по тому времени) двух- и трехэтажных каменных магазинов, получивших название "Московские торговые ряды". Такое внимание текстильных фирм Центра, и прежде всего Москвы, к Омску связано не только со значительным населением города, но и с его транспортным положением. Омск стоял на пересечении Сибирской ж.д. с Иртышом и, следовательно, отсюда грузы могли идти вверх по течению, в Павлодар и Семипалатинск, то есть в обширные районы Степного края. Накануне первой мировой войны Омск-Тюменская ж.д. соединила Сибирскую и Уральскую ж.д., что сократило путь для грузов, следовавших из Москвы и Нижнего Новгорода в Сибирь. Если во второй половине XIX в. текстиль для Сибири поступал через Ирбит и Нижегородскую ярмарку, то в начале XX в. ярмарки стали
- 127 - утрачивать свою роль в поставке товаров из Европейской России в Сибирь. Открытие в Омске значительного числа отделений АО по сбыту текстильной продукции, на наш взгляд, свидетельствует, что этот город отчасти стал играть ту роль в текстильной торговле, которую ранее, до проведения Сибирской ж.д., выполняли крупные ярмарки и прежде всего Ирбитская (это утверждение нуждается в более подробном и специальном освещении). Единственное местное омское АО "Миней Мариупольский и К°" владело самым крупным в Сибири пивоваренным заводом и сетью складов и лавок в Западной Сибири. В частности, лавок оно имело 185 [13]. Хотя количество торговых заведений в городах было велико, особенно так называемых "мелочных лавок", одновременно наблюдалась высокая концентрация торговли в крупных магазинах и прочих торговых предприятиях, к которым отнесем имеющие обороты в 100 и более тысяч рублей (см. приложение 4). В Бийске таких предприятий оказалось 14 (3,2%) 'С оборотами в 3,9 млн. руб. (50,7%), в Барнауле - 54 (10%) с Оборотами в 18,8 млн. руб. (74,8%), в Омске - 22 (3,3%) с оборотами в 7,3 млн. руб. (46,1%). Следовательно, на долю крупных торговых заведений в Омске и Бийске приходилось около половины всех оборотов,' в Барнауле - более двух третей. В приложении 5 указаны владельцы и торговые компании с оборотами предприятий свыше 1 млн. руб. Большие магазины не были расположены равномерно по территории городов, а, напротив, сосредоточивались в центральных кварталах, недалеко один от другого. Выделялись и главные торговые улицы, как в Омске - Любинский проспект и Гасфортовская улица, в Барнауле - Московский проспект и улица Л. Толстого. В то же время на окраинах городов основным типом торгового заведения оставались лавки. Большое число магазинов и лавок обычно сосредоточивалось на базарах. Остановимся на вопросе о зоне влияния городов. В сфере торговли для каждого конкретного города она определялась его транспортным положением, густотой сети городских поселений на определенной территории, плотностью сельского населения вокруг каждого города, наличием крупных торговых компаний и их активностью и рядом прочих факторов. Выше уже отмечалось, что в Сибири густота
- 128 - сети городских поселений была незначительна относительно размеров территории, преобладало сельское население, и это повышало значение каждого города как торгового центра. В сфере влияния торговых компаний городов оказывались огромные сельские районы. Так, в сферу торгового влияния Омска попадал большой участок территории вдоль Сибирской ж.д., северная часть Акмолинской области, Тюкалинский уезд Тобольской губернии. Оптовые склады крупных, прежде всего текстильных, фирм отпускали в Омске товар многим местным торговцам из Западной Сибири и Степного края. Торговое влияние Барнаула распространялось на большую часть степного и лесостепного Алтая, Бийска - на территорию его уезда, которая охватывала предгорный и Горный Алтай. Многие торговые компании сибирских городов имели в селах филиалы, представленные не только лавками, но и магазинами. Сказанное относится ко многим бийским купцам. У Фирсова в 1912 г., помимо мануфактурно-галантерейного магазина в Бийске с оборотом в 700 тыс. руб., был магазин ивс. Алтайском (оборот 85 тыс. руб.), у Хакина в с. Улале имелись два магазина с оборотами в 86 тыс. руб., у В. Осипова, помимо трех городских магазинов, имелась лавка в с. Кокши с оборотом в 32,6 тыс. руб., у Г.Г. Бодунова была лавка в с. Онгудае (Горный Алтай) с оборотом в 18,8 тыс. руб., у братьев Суховых в с. Алтайском - магазин железных и скобяных товаров с оборотом в 20 тыс. руб. Барнаульский торговый дом "А.Г. Морозов с сыновьями" в 1907 г. получил водным путем товаров 150 тыс. пуд., из которых 50 тыс. было оставлено для продажи в самом городе, а 100 тыс. направлено в сельскую местность. Аналогичные показатели были в том же году у торгового дома "Д.Н. Сухова сыновья" [14]. Большие обороты торговли мануфактурно - галантерейными товарами в Барнауле и Бийске в значительной мере объясняются сбытом товаров не только в указанных городах, но и в сельской местности. Ассортимент товаров в начале XX в. в центральных магазинах сибирских городов существенно не отличался от аналогичных показателей в городах Европейской России. (О столичных городах разговор, естественно, особый.) Об ассортименте товаров косвенно свидетельствуют рекламы, которые печатались в "Сибирских торгово-промышленных календарях", газетах, коммерческих изданиях. Об
- 129 - этом же свидетельствует значительная сеть отделений в Сибири крупных торговых фирм Москвы, Петербурга и некоторых других городов. Так, разветвленную сеть торговых заведений в регионе создала фирма Второвых и "Зингер" [15]. В свою очередь, местные компании стремились заполучить товары максимально большего числа поставщиков. Так, барнаульское товарищество "Я.С. Яковлев и А.И. Поляков", которое имело сеть магазинов в Барнауле и Новониколаевске, накануне первой мировой войны получало товары более чем от 200 фирм Москвы, Петербурга, Твери, Иванова, Лодзи, Екатеринбурга, Томска и многих других городов. В числе поставщиков были "Товарищество ситценабивной мануфактуры А. Гюбнера", "К° Богородско-Глуховской мануфактуры", товарищество "Ралле и К°", Прохоровская мануфактура, Зуевская мануфактура Зимина, Циндель, Невская ниточная мануфактура, Мануфактура Познаньского, Товарищество Тверской мануфактуры и многие другие [16]. Между тем товарищество "Я.С. Яковлев и А.И. Поляков" было далеко не самой крупной и преуспевающей компанией в Томской губернии. Показателен и тот факт, что многие крупные сибирские торговцы, например, купец из Барнаула И.Ф. Смирнов, сами периодически ездили в Москву и Варшаву для заключения сделок (во второй половине XIX в. местом заключения подобных сделок являлся, как известно, Ирбит). Материалы податной статистики позволяют также сопоставить обороты торговых, промышленных и транспортных предприятий. Они подтверждают в общем-то известное в литературе положение о преобладании, причем весьма значительном, оборотов торговых предприятий над промышленными. Так, в Бийске на долю торговых предприятий приходилось 83,3%; в Барнауле - 86,5; в Омске - 75,9% оборотов всех заведений, обложенных промысловым налогом. Изложенный материал позволяет сделать определенные выводы. В начале XX в. в сибирских городах сложилась довольно развитая торговая инфраструктура с большим количеством торговых заведений: складов, магазинов, лавок (городские ярмарки потеряли былое значение). Велика была роль крупных торговых заведений с оборотами свыше 100 тыс. руб., особенно в группе мануфактурно-галантерейных магазинов. В городах Западной Сибири наиболее значительные обороты имели торговые заведения по сбыту мануфактурных и галантерей-
- 130 - ных товаров, одежды, сельскохозяйственной техники, скупке сливочного масла и хлеба в зерне. Сбыт спиртных напитков не играл в частной торговле такого значения, как в пореформенный период. Это было связано с введением государственной монополии на торговлю водкой. Что касается соотношения местных и несибирских торговых фирм, то картина складывалась неоднозначная по разным видам торговли и отдельным городам. Так, хлебная торговля преимущественно находилась в руках местных фирм, скупка масла и продажа сельскохозяйственной техники - иностранных. В текстильной торговле в Барнауле и Бийске ведущую роль играли местные торговые дома, а в Омске - московские АО (напомним, что вопрос монополизации сибирской торговли специально изучался томским историком Г.X. Рабиновичем) [17]. Торговля Бийска, Барнаула и Омска, как и других крупных и средних городов региона, обслуживала потребности не только горожан, но и население обширных территорий. С одной стороны, довольно развитая инфраструктура торговли в городах свидетельствует о ее важной функции в становлении буржуазного города, с другой - о значительной роли городов в функционировании сибирского рынка и его взаимосвязи с российским и мировым рынками. Примечания 1. Статья является расширенным вариантом ранее опубликованных тезисов. См.: Скубневский В.А. К вопросу о торговой инфраструктуре сибирского города в начале XX в.//Предпринимательство в Сибири: Материалы науч. конф. Барнаул, 1994. С. 87-93. 2. Сибирская торговля в Х1Х-начале XX века: Библиогр. указ, отечест. лит-ры. Томск, 1994. 128 с. 3. Массовые источники по социально-экономической истории России периода капитализма. М., 1979. С. 33. 4. ГААК, ф. 52, оп. 1, Д. 30; ф. 192, оп. 1, д. 206; ЦГАРК, ф. 342, ОП. 1, Д. 658, 659, 660. 5. ГАОО, ф. 172, ОП. 1, Д. 299, л. 28. 6. Памятная книжка Томской губернии на 1915 год. Томск, 1915. С. 4. По другим сведениям население Бийска в 1914 г. сос-
- 131 - тавляло лишь 27 тыс. чел. См.: Бийск социалистический. Барнаул, 1965. С. 23. 7. Памятная книжка Томской губернии на 1915 год. Томск, 1915. С. 4. 8. Статистика прямых налогов и пошлин на 1912 г. Государственный промысловый налог. Пг., 1915. С. 184-185. 9. Акционерно-паевые предприятия России. Сост. по официальным данным... Пг., 1917. 10. Деветьярова И.Г., Селюк В.И. Старый Омск. Почтовая открытка рубежа Х1Х-ХХ веков. Омск, 1991. Ил. 21. 11. Вся Россия. Киев, 1912. 12. Акционерно-паевые предприятия России... Пг., 1917. С. 142, 159, 178, 530. 13. Там же. С. 255. 14. ГААК, ф. 219, оп. 1, д. 5, л. 24, 27. 15. Рабинович Г.Х. Из истории торгового капитала в Сибири (А.Ф. и Н.А. Второвы) // Из истории Сибири. Вып. 4. Томск, 1972. С. 253-268; Лукин А.А. Торговая организация по продаже швейных машинок компании 3ингер // Краевед Кузбасса. Вып. 5. Новокузнецк, 1972. С. 49-61. 16. ГААК, ф. 141, оп. 1, д. 71, л. 84-92. 17. Рабинович Г.Х. Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца Х1Х-начала XX в. Томск, 1975. С. 219-258.
- 132 - Приложение 1 Торговые заведения Бийска, обложенные промысловым налогом в 1912 г.
ГААК, ф. 492, оп. 1, д. 206. Подсчет.
- 133 - Приложение 2 Торговые заведения Барнаула, обложенные промысловым налогом в 1913 г.
ГААК.Ф 52. ОП.1. д. 30. Подсчет.
- 134 - Приложение 3 Торговые заведения Омска, обложенные промысловым налогом в 1915 г.
ЦГАРК. ф. 342, оп. 1, д. 658, 659, 660. Подсчет.
- 135 - Приложение 4 Доля крупных торговых заведений с оборотами свыше 100 тыс. руб.
Источники указаны в приложениях 1-3. Приложение 5 Владельцы с оборотами в торговых заведениях свыше 1 млн руб.
- 136 -
* У Осипова (Бийск) один из указанных магазинов находился в уезде, с оборотами в 32,6 тыс. руб. и прибылью 3,2 тыс. руб. Источники указаны в приложениях 1-3. Приложение 6 Перечень АО-имевших в Омске отделения, склады и магазины, сведения 1914 г.
- 137 -
Акционерно-паевые предприятия России. Сост. по официальным данным... СПб., 1914. С. 38-507. |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
КУБНЕВСКИЙ
Валерий Анатольевич, доктор исторических
наук, профессор, заведующий кафедрой
отечественной истории АлтГУ. В 1986 г.
окончил исторический факультет
Барнаульского государственного
педагогического института, в 1969 г.
аспирантуру Томского университета.
В 1971 г. защитил кандидатскую, в 1992 г.
докторскую диссертацию. Автор свыше
400 публикаций по истории промышленности,
торговли, рабочего класса и буржуазии
городов Сибири.
ОНЧАРОВ
Юрий Михайлович, доктор исторических
наук, профессор кфедры отечественной
истории АлтГУ. Окончил исторический
факультет АлтГУ в 1992 г., в 2002 г.
докторантуру. В 1997 г. защитил
кандидатскую, в 2003 г. докторскую
диссертации. Автор боле 100 научных и
научно-популярных работ по истории
предпринимательства, семьи, городов
Сибири. Лауреат премии Европейской
академии (1999), медали Российской
Академии наук (1999), Государственной
премии РФ в области науки и техники
для молодых ученых (2002).
М.В. Шиловский
Факторы, влиявшие на общественно-политическую жизнь западносибирских городов второй половины хiх — начала хх в.
Обозначенная в заглавии проблема активно разрабатывалась историками. Изучалось общественное движение, стабильный интерес проявлялся к прошлому сибирских городов. Так, только по истории Омска за столетие (с 80-х гг. ХIХ в.) появилось более 20 отдельных изданий [1]. Но исследовательский процесс шел параллельно и практически не пересекался. Казалось бы, этот недостаток должен быть преодолен в обобщающих работах по истории городов региона. Но в них вплоть до начала 90-х гг. наблюдалась тенденция, которую можно проиллюстрировать на примере книг, посвященных Новосибирску и Омску [2]. Суть ее сводится к следующему. Главным фактором оживления общественной жизни во второй половине ХIХ в. считалось развитие капитализма, обусловленное строительством Транссиба. Результатом стало появление пролетариата, который активно включился в революционное движение, создав и постоянно укрепляя социал-демократические организации (большевистские, по терминологии авторов). При этом игнорировались другие партии, а также прочие факторы, обусловившие всплеск общественной активности в сибирских городах начала ХХ в. Как правило, существенно занижался уровень их культурного развития. Применительно к Томску И.М. Разгон определил ситуацию в этой сфере одним предложением: «Культурная жизнь города накануне первой мировой войны была на очень низком уровне» [3].
Подобный схематизм начал преодолеваться и в наиболее значимых исследованиях, в частности, по истории Омска и Томска уже ставится вопрос о предпосылках и деятельности политических объединений в них, истории культурного строительства [4]. Тем не менее проблема зачастую сводится только к социально-экономическому развитию Сибири в рамках становления индустриального общества в России. Поэтому целесообразно заявить о комплексе предпосылок, обусловивших качественно новый этап общественно-политических процессов в западносибирских городах рассматриваемого времени.
113
К февралю 1917 г. в Тобольской, Томской губ., Омском уезде Акмолинской обл. насчитывался 21 город. Их появление отображало специфику колонизации региона. В частности, с конца ХVI до начала ХVIII в. здесь основывается 33 острога, острожка и форпоста [5]. Не все из них стали городами. До начала ХVII в. возникло 7 городских поселений (Березов, Нарым, Сургут, Тара, Тобольск, Туринск, Тюмень), в ХVII в. — три (Кузнецк, Томск, Ялуторовск), в ХVIII в. — 8 (Барнаул, Бийск, Ишим, Каинск, Колывань, Курган, Омск, Тюкалинск), в ХIХ в. — два (Мариинск, Новониколаевск) и в 1915 г. статус безуездного города приобретает Камень-на-Оби. Население в них постоянно увеличивалось, составив 112,4 тыс. чел. в 1848 г., 263,4 тыс. чел. — в 1897, 578 тыс. чел. — на начало 1917 г. Но оно отставало от роста численности жителей всего региона (с 1,4 до 8,2 млн чел. за 1849–1917 гг.) [6]. Поэтому доля горожан даже уменьшилась (с 8 до 7%) в рассматриваемое время и сфера их влияния не изменилась и определялась, по расчетам А.Р. Ивонина, радиусом в 120–130 км [7]. Определяющее воздействие на общественно-политическую жизнь городов оказали не только реформы 60–70-х гг. ХIХ в., строительство железной дороги, рост переселенческого движения, но и качественные изменения в духовной сфере.
Начальная стадия индустриализации привела к серьезным подвижкам в социальной структуре городов Западной Сибири. Полученные Н.М. Дмитриенко, И.А. Коноваловым и В.А. Скубневским в этой области данные говорят о все возрастающем к началу ХХ в. несоответствии между сословной принадлежностью горожан и их реальным положением в общественной структуре, что означало размывание сословных устоев (по данным переписи 1897 г., 2% горожан Томска занималось сельским хозяйством, а к крестьянскому сословию принадлежало 39%). Наплыв крестьян-переселенцев тормозил формирование социокультурного пространства поселений и изменений в менталитете горожан [8].
Росту политической активности сибиряков мешал низкий уровень образования. По данным переписи 1897 г., лишь 9,6% жителей региона были грамотными, а имеющими образование выше начального — 0,8% [9]. Интеллигенция и средние городские слои становились главным субъектом общественно-политической жизни. По подсчетам А.Е. Плотникова, число лиц с высшим образованием в 1897 г. в регионе составляло 3335 чел., а количество работников умственного труда — 35,3 тыс. чел. [10] По нашим подсчетам, интеллектуальный потенциал Сибири к 1905 г. вместе с политическими ссыльными можно определить в 18–20 тыс. чел. Подавляющая его часть (более 90%) сосредоточивалась в городах. Так, численность служащих, интеллигенции и студентов в Томске за 1880–1917 гг. увеличилась почти в 11 раз и составила 7,3 тыс. чел. [11]
Наряду с ростом количества образованных людей происходит формирование собственно городской культуры и рационального типа сознания ее носителей. Для него характерно, «что человек воспринимает себя как субъект своих действий, а окружающий мир — как объект, и он стремится его целенаправленно преобразовать» [12].
114
Пожалуй, главный фактор, влиявший на рост политической активности горожан во второй половине ХIХ — начале ХХ в., связан с развитием образования. Нельзя сказать, что в этой сфере ничего не делалось до середины ХIХ в. В 1789–1790 гг. в Тюмени, Таре, Туринске, Томске открываются «малые народные училища». В 1810 г. в Тобольске начинает действовать первая гимназия, а в Омске с 1813 г. — войсковое казачье училище (с 1846 г. — кадетский корпус). Но количество обучаемых в них было мизерным. Например, в 1853 г. по штатному расписанию в Кузнецком уездном училище числилось 5 педагогов и чуть более 40 учащихся, а в 1866 г. во всех трех гимназиях Западной Сибири обучался 331 чел. [13]
«Революция» произошла во второй половине ХIХ в. Происходит быстрый рост учебных заведений разного типа и числа учащихся в них. С нуля формируется система женского образования (в 1858 г. открывается первая школа для девочек в Омске, а в 1910 г. первые 80 слушательниц зачисляются на Сибирские высшие женские курсы в Томске). Только число средних учебных заведений увеличилось с 3 в 1891 г. (625 учащихся) до 36 в 1908 г. (10300 учащихся) и 49 в 1914 г. (13967 учащихся) [14]. Создается сеть учебных заведений по подготовке педагогических кадров. Логическим завершением процесса школьного строительства становится открытие в Томске (1888 г.) университета и технологического института (1900 г.), в которых в 1907 г. обучалось около 3 тыс. студентов.
Наиболее крупные, прежде всего губернские, города к началу ХХ в. обзавелись разветвленной сетью образовательных учреждений. Так, в Томске в 1910 г. их насчитывалось 104, в том числе 11 средних и 90 начальных с общим числом обучаемых в 14 тыс. чел.; в Тобольске в 1911 г. их действовало 29, а общее число учащихся в средних и профессиональных учебных заведениях Омска в 1910 г. достигло 4,6 тыс. чел. [15] Но нужно иметь в виду, что разноуровневая (среднее, начальное, профессиональное) система образования имелась только в наиболее крупных городах (свыше 10 тыс. чел.). Малонаселенные располагали только начальными учебными заведениями. Так, в Колывани их насчитывалось 7, а в Кузнецке — 2 [16]. Ряд городских самоуправлений (Новониколаевск, Барнаул, Томск, Омск, Тюмень) Западной Сибири начал интенсивную подготовку к введению всеобщего начального образования (строительство школьных зданий, закупка учебников и оборудования, финансирование фонда заработной платы педагогов). Образовательные учреждения постепенно приобретают всесословный характер. Преподаватели и учащиеся активно включаются в общественно-политическую и культурную жизнь городов. Уже в октябре 1896 г. прошла первая сходка студентов Томского университета, в 1899 г. состоялась их забастовка (за участие в ней из вуза исключается 336 студентов из 380), в 1903 г. студенты организовали первую в городе демонстрацию [17].
115
Принципиально новым моментом в развитии инфраструктуры западносибирских городов во второй половине ХIХ в. становится открытие библиотек, книготорговля и активизация книгоиздательской деятельности. Первые частные библиотеки возникают в 1857 г. в Барнауле и в 1859 г. — в Тобольске. Они были платными (годовой абонемент в 1862 г. в Барнауле стоил 20 руб., а в Тобольске — 13 руб.). Благодаря пожертвованиям местных предпринимателей и финансовой поддержке муниципалитетов в конце ХIХ в. начинают возникать общественные (бесплатные) книгохранилища. Кроме того, собственные библиотеки имели многие учебные заведения. К 1910 г. в Омске действовало 7 общественных библиотек и читален, а с учетом учебных заведений их число достигало 40. В Тобольске их насчитывалось 6, в Барнауле — 5, Бийске — 3. Что касается Томска, то здесь в 1914 г. имелось 17 книгохранилищ, с фондом в 400 тыс. экз., а число читателей приближалось к 6 тыс. [18] «Новый подход к организации библиотек, — замечает Л.К. Петрик, — сказался на социальном составе читателей. В 1909 г. в Барнаульской городской общественной библиотеке, например, из 300 подписчиков было: служащих — 55,5%, торговцев — 13,9, приказчиков — 10,8, учителей — 8,4, учащихся — 9,8, рабочих — 2,4, военных — 2,1, других профессий — 0,7%» [19].
19 февраля 1873 г. П.И. Макушин открыл в Томске первый в Сибири книжный магазин. В 1882 г. он предлагал 2,5 тыс. наименований книг, в 1902 — уже 16 тыс. Солидное место в ассортименте магазина занимают местные издания. По подсчетам В.Н. Волковой за вторую половину ХIХ в. в Томске их было выпущено 1361 наименование, в Тобольске — 1150, Омске — 638, Тюмени — 81, Барнауле — 61, Кургане — 41, Бийске — 25, Ишиме — 6. В тематическом плане, среди изданного в Томске, самым внушительным являлся раздел социально-экономической и политической литературы (214 наименований), затем духовно-богословские издания (144), естественные науки (126), промышленность, торговля и связь (98), история и этнография (61) и т. д. [20]
Определенное воздействие на общественно-политическую жизнь сибирских городов оказывали театры. Во второй половине ХIХ в., параллельно с любительскими коллективами (драматическое общество в Томске, музыкально-драматическое в Новониколаевске и т.д.), начинается становление профессиональных трупп. В 1885 г. сооружается каменный театр в Томске с залом на 1 тыс. зрителей. В 1905 г. театральное здание вводится в эксплуатацию в Омске. В 1898 г. возводится двухэтажная Народная аудитория в Тобольске, в 1901 г. — Народный дом в Барнауле, в 1915 г. — в Бийске.
В репертуаре наряду с развлекательными постановками появляются пьесы А.М. Горького, А.П. Чехова, А.Н. Островского, Г. Ибсена. В Омске большим событием культурной жизни 1908–1909 гг. становится постановка драмы «Степан Разин». Самым значительным достижением Новониколаевского драматического общества явилась пьеса местного автора «Крестьянин и батрак», в которой доведенный до отчаяния наемный работник поджигает усадьбу
116
хозяина [21]. Кроме профессиональной сцены еженедельные воскресные театральные постановки устраивались артистами-любителями в библиотеке Общества попечения о начальном образовании Томска, любительские спектакли для массовой аудитории давались во время летних народных гуляний в крупнейших общественных садах городов региона («Аквариум» в Омске, Александровский и «Альгамбра» в Новониколаевске, «Буфф», Городской, Лагерный в Томске) [22].
Особое место в формировании городской культуры и развитии общественно-политической жизни занимала периодическая печать. Сибирь миновал золотой век российской журналистики конца ХVIII — начала ХIХ в. Лишь в Тобольске по инициативе П.П. Сумарокова в 1789–1794 гг. печатались литературно-художественные журналы «Иртыш, превращающийся в Ипокрену», «Журнал исторический...», «Библиотека ученая...».
В 1857 г. губернские администрации начинают издавать в Тобольске и Томске «Губернские ведомости», в 1871 г. к ним присоединились «Акмолинские областные ведомости». В их неофициальных отделах активно сотрудничала интеллигенция, а сами они становятся своеобразными творческими лабораториями по выявлению литературных талантов. Так, в «Тобольских губернских ведомостях» в первые годы активно сотрудничали чиновник Н.А. Абрамов, священник А.А. Сулоцкий, казачий офицер Г.Н. Потанин. В Томске первый редактор «ведомостей» учитель гимназии Я.С. Андреев привлек к сотрудничеству коллегу Ф.В. Рудакова, чиновников Н.И. Виноградского и В.И. Вагина. До самой смерти публиковал в газете этнографические материалы Н.И. Костров.
Всплеск общественной активности томского официоза относится к первой половине 60-х гг. ХIХ в., когда редактором его неофициальной части назначается учитель гимназии Д.Л. Кузнецов. Он предоставил издание своим единомышленникам-областникам. Г.Н. Потанин в наброске программы предполагал поднять вопросы о создании общества грамотности, о земских учреждениях, отмене крепостного права в Алтайском горном округе, положении горнозаводских и приисковых рабочих, о публичных библиотеках, просвещении аборигенов и т.д. Программа последовательно реализовывалась. За 1864–1865 гг. в газете увидело свет более 20 статей областников (Г.Н. Потанин, Н.М. Ядринцев, Ф.Н. Усов, П.С. Пахоруков, Д.Л. Кузнецов). Давая оценку их творчеству в этом органе, Н.М. Ядринцев позднее заметил: «Это были первые шаги выяснения местных вопросов» [23].
В 70–80-е гг. возникают областные (региональные) газеты: иркутские «Сибирь» (1873–1887 гг.), «Восточное обозрение» (с 1882 г. — в Петербурге, с 1887 по 1906 г. — в Иркутске) и томские «Сибирская газета» (1881–1888 гг.), «Сибирский вестник» (1885–1905 гг.). Первые три имели четко выраженную либерально-народническую окраску с сильным областническим оттенком. «Сибирский вестник» до последнего времени однозначно квалифицировался
117
как «рептильное», реакционное издание, организованное томским губернатором И.И. Красовским для противодействия трем первым. Лишь совсем недавно Н.М. Дмитриенко определила данный орган как либеральное издание, «хотя и без той партийной областнической ориентации, что «Сибирская газета» и дружественные ей «Сибирь», «Восточное обозрение» [24].
Нам представляется, что эта оценка является оптимальной, ибо в издании поднимались примерно те же вопросы, что и в других региональных газетах. Что касается вопроса о взаимоотношениях Сибири и России, то в передовой статье первого номера «Сибирского вестника» позиция редакции определялась следующим образом: «Мы не можем смотреть на Сибирь как на окраину, связанную с Европейской Россией исключительно внешней связью, как на страну, у которой должны быть свои особые нужды и средства внутреннего развития и которой исключительно внутри себя предстоит найти элементы для более правильного гражданского существования. Напротив, мы глубоко убеждены, что все будущее Сибири неразрывно связано с будущим всей России и что Сибирь только и может развиваться на общерусских основаниях, путем последовательного применения к ней условий существования всего русского государства. Мы идем далее и утверждаем, что, говоря о Сибири и России, нельзя называть первую колонией, а вторую метрополией» [25]. Данное обстоятельство предопределило конфронтацию «Сибирского вестника» с тремя другими изданиями, объединившимися в стремлении морально уничтожить детище администрации и «червонных валетов».
Анализируемые газеты отличало прежде всего и жанровое многообразие [26]. Но главную особенность региональных изданий Г.Н. Потанин определил следующим образом: «Областная газета стремится быть органом интеллигенции края, а не печатной справкой торговых контор, она представляет собой общественное явление» [27]. Они сыграли важную роль в пробуждении и развитии общественно- политической жизни региона вообще и городов прежде всего. Газеты формировали традицию гласности, без которой невозможно функционирование гражданского общества. Ими осуществлялся общественный контроль за действиями администрации, раскрывались и предавались гласности ее злоупотребления. О значении этой деятельности можно судить по карикатуре М.С. Знаменского, на которой тобольский губернатор В.А. Лысогорский изображен с разорванным в клочья номером «Восточного обозрения», а под рисунком слова из «Ревизора»: «Я бы на всех этих бумагомарак! У! Шелкоперы, либералы проклятые! Узлом бы вас завязал, в муку бы стер вас всех...» [28] А начальник томского губернского жандармского управления отмечал «крайне вредное» направление «Сибирской газеты», поскольку в ней «обсуждается деятельность как местной администрации, так и вообще распоряжения правительства, причем статьи пишутся в таком тоне, что подрывают авторитет различных правительственных учреждений и лиц» [29].
118
Газеты выдвигали, пропагандировали и отстаивали программу демократических преобразований в Сибири, распространения на нее реформ, прежде всего земской и судебной. Они создавали разветвленную корреспондентскую сеть, способствуя интеллектуальному и нравственному воспитанию населения. Наконец, вокруг редакций возникают первые неформальные объединения местной интеллигенции и политических ссыльных. Их истоки ведут к практике проведения Н.М. Ядринцевым в Петербурге в 1882–1887 гг. и так называемых четвергов, приуроченных к выходу очередного номера «Восточного обозрения», на которые собиралось до 30–40 чел., из числа студентов-сибиряков, ученых, литераторов, предпринимателей [30].
Определенное воздействие на сибиряков оказывали центральные периодические издания соответствующих политических направлений. Так, из 3961 экз. подписки журнала «Вестник Европы», предназначенного для провинции в 1881 г., на долю региона приходилось 179 экз. (4,5%). Большую роль в консолидации социал-демократического подполья в самом начале ХХ в. сыграла газета «Искра», в которой до конца 1903 г. появилось до 90 корреспонденций из Сибири, более 50 материалов о политической ссылке, до 30 информационных сообщений для местных организаций [31].
С конца ХIХ в. число и тиражи периодических изданий резко увеличиваются. Если в 1904 г. в Сибири выходо 31 наименование их (15 газет и 16 журналов), то в 1906–115 (соответственно 84 и 31), а в 1907 — 83 [32]. Фактически каждый крупный город обзаводится собственными газетами. Усиливается политическая дифференциация прессы, хотя считать многие периодические издания узко партийными нельзя. В них сотрудничали представители различных направлений общественной мысли. Роль общесибирских изданий выполняла томская «Сибирская жизнь» и журнал «Сибирские вопросы», орган сибирской парламентской группы в Петербурге с 1905 по 1913 г. Ему на смену в 1916 г. пришел красноярский журнал «Сибирские записки». Всего же в 1900–1916 гг. в регионе в разное время издавалось 475 газет и журналов, из них 334 имели общественно-политическую направленность. Однако выпуск отдельных СМИ ограничивался несколькими номерами. Лишь 13 газет имели стаж пять и более лет [33].
Одним из наиболее важных элементов формирующегося гражданского общества в сибирских городах рассматриваемого времени становятся органы местного самоуправления — городские думы и управы. Городовое положение 1870 г. впервые применяется в Западной Сибири в 1871 г. в Томске, а затем в интервале 1872–1877 гг. и других (за исключением Сургута). Положение 1892 г. в полном объеме вводило самоуправление в городах с численностью населения более 10 тыс. чел. и бюджетом не менее 25 тыс. руб. (Тобольск, Тюмень, Курган, Тара, Ишим, Томск, Барнаул, Бийск, Омск, Новониколаевск). В остальных поселениях (Тюкалинск, Ялуторовск, Туринск, Сургут, Березов, Колывань, Кузнецк, Нарым) вводилось самоуправление упрощенного
119
вида — собрание городских уполномоченных из 12–15 чел. Обязанности управы возлагались на городского голову с помощником.
Несмотря на незначительный круг избирателей к общему количеству жителей (от 15% в Ишиме до 2,7% в Томске), к тому же уменьшившийся по закону 1892 г., постоянное падение их активности (от 40 до 6% принимало участие в голосовании), недисциплинированность гласных, преобладание среди них предпринимательских элементов, категорическое запрещение обсуждать общественные вопросы, муниципальные образования из-за отсутствия земских учреждений взяли на себя апелляцию по насущным вопросам местной жизни. Предложения городских дум региона в основном совпадали с содержанием просьб земских учреждений 70-х гг. [34]
Их политическая активность резко возрастает в 1905 г. Так, Барнаульская городская дума 29 апреля 1905 г. отреагировала на царский указ о созыве законосовещательной (Булыгинской) Думы предложением избирать в нее «посредством всеобщей, равной и тайной подачи голосов с одновременным предоставлением свободы печати, слова и собраний». Их томские коллеги в октябре потребовали от губернатора увольнения полицмейстера, удаления из города казаков, постановили прекратить финансирование полиции из муниципального бюджета и учредить городскую охрану (милицию) [35]. В годы Первой мировой войны в Омске прошло два съезда городов Западной Сибири, создавших областное (региональное) объединение Всероссийского союза городов, взявшего на себя координацию усилий городских дум в военное время.
Одной из главных и традиционных для второй половины ХIХ — начала ХХ в. форм общественной активности горожан Западной Сибири становится участие в работе разнообразных общественных организаций (благотворительных, культурно- просветительных, досуговых, научных, религиозных, профессиональных и т. д.). Своеобразной разновидностью их стали музеи, сеть которых формируется в последней четверти ХIХ в. Одними из первых возникли неформальные объединения в сфере благотворительности. Например, в 1853 г. открывается Омское отделение Попечительного общества о тюрьмах. К началу ХХ в. в городах региона подобных организаций насчитывалось 203 [36]. С июня 1878 г. начинает действовать Западно-Сибирский отдел РГО (Омск), ставший первой научной организацией в регионе, в 1882 г. в Томске открывается Общество попечения о начальном образовании, а к 1905 г. их в губернии насчитывалось семь. Наиболее интенсивный рост разнообразных неформальных обществ происходит в конце ХIХ — начале ХХ в. Так, в Омске их количество возрастает с 8 в 1887 до 44 в 1909 г., в 1913 г. в Томске было зарегистрировано 84 общественных формирования [37]. Число членов в каждом из них колебалось от 25 (Новониколаевский отдел Общества изучения Сибири в 1913 г.) до 400 (Омское общество садоводства и древонасаждений в 1910–1912 гг.) [38], но в среднем составляло 100–150 чел.
120
Крайне пестрым был социальный состав упомянутых обществ. При преобладании интеллигенции, в них активно работали политические ссыльные, предприниматели, военные, кооператоры и т.д. В какой-то степени членство в неформальных объединениях становится для городской интеллигенции социальной нормой. Многие из них состояли одновременно в нескольких организациях, занимая там руководящие посты.
Городские общественные организации играли важную просветительскую роль. Вместе с тем они давали возможность для участия в общественной жизни средним городским слоям, способствуя «расширению кругозора» и «воспитанию гражданского чувства». Общественно-политическое влияние культуртрегерского движения было многогранным и противоречивым. Например, участие в научных и просветительских формированиях способствовало отходу ряда политических ссыльных от революционного подполья. Так, видный народник Д.А. Клеменц благодаря Г.Н. Потанину и Н.Н. Мартьянову становится известным исследователем Сибири. «Начальство с генерал-губернатором должны бы Вам с Мартьяновым выдать по золотому кресту за то, что Вы меня приспособили к науке и отвлекаете от политики», — констатировал он в письме к Потанину в конце 80-х гг. [39]
Вместе с тем в условиях авторитарного режима общественные инициативы становились формой локальной самоорганизации граждан, приобретая умеренно-оппозиционную, а в период революции 1905–1907 гг. радикально-революционную окраску. По поводу деятельности Тобольского отдела Московского общества сельского хозяйства (МОСХ) газета «Сибирский листок» замечала: «Это сельскохозяйственное общество является у нас в Сибири... первой ласточкой земского представительства» [40]. Консолидации либеральной оппозиции способствовала деятельность учрежденных в 1902 г. губернских и уездных комитетов Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Как отмечал И.И. Попов, они «подняли интерес не только к местному самоуправлению, но и вообще к общественным вопросам» [41]. В работе комитетов активное участие приняли представители различных направлений общественной мысли.
Радикально-революционную окраску приобретает деятельность анализируемых объединений в 1905 г. «Октябрь 1905 г. разбудил интеллигенцию, — констатировал журнал «Сибирские вопросы» на примере Омска. — ...Начались собрания, хотя не чисто политические, но с политической окраской в Географическом обществе, в Обществе попечения о начальном образовании» [42]. Отдельные общества, особенно в крупных городах, становятся своеобразными «инкубаторами» местных политических лидеров. Так, по подсчетам А.П. Сорокина, «на выборах в I Государственную Думу в Омске 21 мая 1906 г. среди 14 (из 146) кандидатов, набравших более 1% голосов», состояли в разных обществах, прежде всего отделах РГО и МОСХ, 20 (некоторые имели двойное и тройное членство) [43]. Из их активистов рекрутировались члены местных орга-
121
низаций либеральных партий. В ряде случаев происходила переориентация повседневной деятельности неформальных объединений. На общем собрании Барнаульского общества попечения о начальном образовании 28 декабря 1905 г. принимается его новая программа, в которой центр внимания переносится с начального на внешкольное образование. «Пусть государство или город дают народу грамоту — это их задача. Мы же считаем грамоту не целью, а средством, при помощи которого всякий может стать или сознательным гражданином, или же хулиганом. Нам... способствовать развитию сознательных граждан, духовному раскрепощению масс», — говорилось в ней [44].
В межреволюционный период в регионе возникают отделы Общества изучения Сибири и улучшения ее быта, своеобразной научно-просветительской и сильно политизированной организации, созданной для осуществления связей между сибирской парламентской группой в Государственной думе и избирателями. В 1908 г. утверждается его устав, а затем начинается оформление местных подразделений. Всего их до 1917 г. создается 19, в том числе в Барнауле, Боготоле, Ишиме, Мариинске, Новониколаевске, Омске, Тобольске, Томске и Тюмени [45]. Преобладала в них мелкобуржуазная интеллигенция и политические ссыльные. Специфика формирований заключалась еще и в том, что в них, как и в сибирских отделах РГО, по наблюдениям будущего председателя Сибирской областной думы И.А. Якушева, «концентрировалась наиболее активная часть областнической интеллигенции» [46].
Исключительно региональным фактором активизации общественно-политической жизни являлась политическая ссылка. Со второй половины ХVII в. водворение сюда правонарушителей используется правительством для принудительного заселения территории («штрафная колонизация»). Поэтому ссыльнопоселенцы составляли в ХIХ — начале ХХ в. достаточно представительную категорию горожан (8,3% в 1858–1859 гг., в Тобольске в 1877–1879 гг. на 17 тыс. жителей их приходилось 1365, или 7,8%) [47]. Первые политические преступники появляются в сибирских городах в конце ХVII в. Но до середины ХIХ в. они оказывали слабое воздействие с точки зрения рассматриваемой проблемы. Так, первый «интеллектуальный десант» (декабристы) в регион насчитывал 109 чел., из которых на поселении в Западной Сибири прибыло 37 чел., образовавших три крупных колонии — в Тобольске (15 ссыльнопоселенцев в разное время), Кургане (10), Ялуторовске (9) [48]. Их воздействие на окружающих можно определить как чистое просветительство (обучение грамоте, изучение края, разработка программы его социально-экономического развития).
Принципиально иную позицию в этой области заняли петрашевцы, активно включившиеся в общественно-политическую жизнь городов. В первой половине 60-х гг. ХIХ в. политическая ссылка приобретает массовый характер. Ее основу составили участники польского восстания 1863–1864 гг. (с 1863 г. в Тобольскую и Томскую губ. высылается 10407 чел.) и народники (в 1882 г. в Тобольской губ. их числилось 155, в Томской — 64, а всего за 1877–1894 гг. —
122
918 чел.) [49]. В последующем поток «политических» неизменно возрастал: в 1901 г. в Сибирь направляется 143 чел., в 1903 г. — 890; в 1906–1907 — 26300; ко времени Февральской революции, по разным подсчетам, их находилось здесь от 8,4 до 9,8 тыс. чел., в том числе в городах Западной Сибири — 330 чел. Всего за 1906–1917 гг. через Сибирь прошло не менее 39 тыс. осужденных по политическим делам, среди которых 9,3% составляли лица интеллигентных профессий. К 1917 г. среди ссыльных доминировали социал-демократы (47,0%) и эсеры (19,1%) [50].
Многогранное воздействие политических ссыльных на внутреннюю жизнь Сибири в концентрированном виде в 1894 г. выдающийся ученый-геолог В.А. Обручев оценил следующим образом: «Политические же преступники обычно пользуются всеобщей симпатией... Преимущественно преступники этого рода переносят в Сибирь отечественную культуру, пробуждают народную мысль, основывают школы, способствуют процветанию кустарных промыслов и ремесел, занимаются изучением страны» [51].
В политической же сфере ссыльные стояли у истоков и являлись мощным резервом пополнения кадров местных партийных организаций и движений. Г.Н. Потанин так определил воздействие петрашевца С.Ф. Дурова: «...Дуров в один вечер совершил со мной метаморфозу: его речи были оглушительны, потому что происходили от человека, глубоко пострадавшего от николаевского режима. Мои взгляды совершенно перевернулись не только на Николая I, но и вообще на монархизм» [52]. Во второй половине 80-х гг. в Томске и Тобольске действуют кружки учащейся молодежи под руководством ссыльных народников. В 1902 г. по их инициативе создается первая эсеровская организация в Томске, в 1896–1897 гг. возникают первые марксистские кружки в Омске, Томске, Новониколаевске. И в последующем ссылка постоянно подпитывала местные политические формирования. Например, в Омске за 1907–1914 гг. побывало 95 административных ссыльных и 40 бежавших с места поселения. Кроме того, трое ссыльных избрали город местом постоянного жительства и 16 вернулись сюда после отбытия срока. Доля всех их в составе местной организации РСДРП колебалась от 18% в 1909 г. до 30% в 1913 г. [53]. К 1917 г. ссылку отбывало 1,3 тыс. эсеров, или приблизительно в 20 раз больше, чем bn всех выявленных организациях региона.
Воздействие ссыльных революционеров усиливается по мере приближения 1917 г. В обстановке острого дефицита людских резервов, особенно грамотных, правительство в феврале 1916 г. приняло решение призвать в армию всех состоящих под судом и следствием, а также отбывающих наказание. В запасные полки хлынул поток политических ссыльных, которые отнюдь не стремились укрепить обороноспособность империи. Только в Нарымском крае к ноябрю 1916 г. мобилизовали 230 ссыльных, из которых более 200 оказались в Томском гарнизоне. По сути дела самодержавие бросило зажженный
123
факел в виде сотен томящихся без дела революционеров в озлобленную солдатскую массу.
Поэтому, хотя по самым оптимистическим подсчетам к февралю 1917 г. работу в массах региона вело не более 1 тыс. социал-демократов и эсеров, наличие кадрового резерва в лице политической ссылки позволило радикалам в считанные дни после свержения самодержавия покрыть Сибирь густой сетью своих организаций, взять под контроль гарнизоны, профсоюзы, советы, начать выпуск газет. По подсчетам Э.Ш. Хазиахметова, в 1917–1918 гг. здесь действовало 1024 ссыльных (10,6% от всего количества репрессированных к 1917 г.). Они составляли примерно 22,8% всего политического актива региона. Среди 49 избранных в Учредительное собрание от территории — 26 (53,1%) были ссыльные [54].
Кроме этого, ссылка стала своеобразной школой подготовки кадров партийных профессионалов, о чем Л.Д. Троцкий лаконично заметил: «При мне уже потянулись на север рабочие-стачечники, случайно вырванные из массы, часто малограмотные. Для этих рабочих ссылка была незаменимой школой политики и общей культуры» [55].
Еще одним каналом воздействия политссыльных на городскую среду явилось их активное участие в периодической печати. Уже в первом региональном органе — «Сибирской газете» ссыльные-народники Ф.В. Волховский, С.Л. Чудновский, А.И. Иванчин-Писарев, П.А. Голубев, К.М. Станюкович определяли его лицо. Их коллеги супруги М.Н. и В.Ф. Костюрины с 1890 по 1917 г. издавали в Тобольске газету «Сибирский листок». При деятельном участии колонии ссыльных-народников на рубеже веков издавался в Омске «Степной край». В начале ХХ в. ссыльные активно сотрудничали практически во всех повременных изданиях, имеющих общественно-политическую направленность.
Принципиально новым для рассматриваемого времени становится развитие национальных движений. При абсолютном преобладании русских в составе городского населения региона оно всегда было интернациональным. Нерусское население представляли аборигены: татары, казахи, алтайцы и пришлые национальные меньшинства: украинцы, белорусы, поляки, евреи, немцы, литовцы, мордва и т.д. Так, по переписи 1897 г. в Барнауле доля этой категории горожан составляла 3,5%, в 1912 г. национальный состав жителей Томска выглядел следующим образом: русские — 89,0%; евреи — 3,5; татары — 3,4; поляки — 2,8; прочие — 1, 3%; а в 1914 г. в Омске: русские — 75,4%; украинцы — 9,2; поляки — 3,5; татары — 3,1; евреи — 2,7; немцы — 2,4% [56].
По-разному складывались диаспоры в сибирских городах. Поляки появились здесь в результате массовой ссылки участников восстаний 1830–1831, 1863–1864 гг., а также уголовных и политических преступников. Общая численность евреев, несмотря на принятые в 1837 г. особые правила, запрещающие их переселение в Сибирь, к концу века составила 34,5 тыс. чел. Значительная еврейская община (7550 чел.) обосновалась в Томской губ., а в Каин-
124
ске ее численность достигла 30% всего городского населения. Основная часть евреев занималась торгово-промышленной деятельностью. Так, в Томске до середины ХIХ в. местное купечество было полностью русско-православным; в 1860 г. из четырех капиталов 1-й гильдии, три принадлежали евреям, а по спискам на 1897 г. из 125 юридических лиц, объявивших купеческие капиталы, 27 (21,6%) относились к ним же [57]. Интенсификация переселения в начале ХХ в. привела к появлению в местных городах украинских колоний. В период Первой мировой войны национальное многообразие усиливается за счет беженцев, выселенцев, военнослужащих, военнопленных. Существенное воздействие на образование этнодисперсных групп оказывала политическая и уголовная ссылка.
Характер, динамику, особенности движения национальных меньшинств в городах Западной Сибири попытаемся выяснить путем анализа хроники, подготовленной группой томских историков[58]. Итак, с 1885 по февраль 1917 г. в ней зафиксировано 480 фактов жизнедеятельности национальных меньшинств Томской губ., имевших место исключительно в городах. Явным лидером выступает Томск — 324 случая общественной инициативы (68%). Данное обстоятельство объясняется тем, что губернский центр аккумулировал элиту этносов (интеллектуальную, конфессиональную и предпринимательскую). К тому же здесь находилось три вуза и самый многочисленный в регионе гарнизон (более 60 тыс. чел. к 1917 г.), отличавшиеся многообразием национального состава. На втором месте стоит Новониколаевск — 32 случая; далее Барнаул — 8, Каинск — 7, Татарск — 3, Мариинск — 2, Анжерка и Бийск — по одному.
Динамика процессов в исследуемой сфере характеризуется устойчивым ростом: с 2–5 до конца ХIХ в. до 44–66 в годы Первой мировой войны, но существенно уступает 1917 г. (за март-декабрь 463 случая). По степени активности среди национальных меньшинств доминировали евреи — 144 случая (40% от всей совокупности), далее идут татары — 95 (20%), поляки — 90 (59), украинцы — 28, лютеране (в основном немцы) — 25, прибалты — 20, кавказцы — 8.
По характеру активности первоначально она сосредоточивалась преимущественно вокруг религиозных центров (кирхи, костелы, мечети, синагоги) и носила преимущественно конфессионально-благотворительно-культурнический характер. Например, 17 февраля 1907 г. в Томске устраивается танцевальный вечер, сбор с которого пошел в пользу студентов-поляков и приюта для бедных детей римско-католического исповедания; 24 июля 1912 г. прихожане Томской соборной мечети составили приговор об открытии в городе частной женской мусульманской школы.
При сохранении этого направления общественной активности в начале ХХ в. усиливаются элементы светской культуры. В Томске возникают национальные культурно-просветительные общества. Достаточно низкой оставалась политическая активность. Всего в хронике зафиксировано 18 фактов выступлений по политическим мотивам (9 — у евреев, 8 — у татар, 1 — у украинцев).
125
Так, в январе 1903 г. в Томске состоялся первый съезд сионистов Сибири; в ноябре 1905 г. томские евреи высказались за создание местного отделения Всероссийского союза для достижения полноправия евреев России; 3 мая 1906 г. мусульман губернского центра призвали голосовать за кандидатов Союза 17 октября на предстоящих выборах в Государственную думу; 10 мая 1910 г. в административном порядке закрывается Украинское землячество студентов университета, поскольку в его уставе (на украинском языке) в качестве одной из целей объединения объявлялось достижение автономии Украины.
Еще одним результатом роста общественной активности в городах региона становится формирование актива национальных меньшинств, включавшихся в политическую борьбу после февраля 1917 г. Помимо собственно националистов, здесь имелось значительное количество политических ссыльных, военнослужащих, особенно младших офицеров и призванных в армию ссыльных, которые стали у истоков национальных организаций политических партий и национальных движений.
Важным элементом формирования гражданского общества явились организации политических партий. Их история основательно изучена, поэтому здесь коснемся наиболее общих особенностей этого процесса, опираясь на ряд своих публикаций обобщающего характера [60].
Организации первых российских партий (РСДРП, ПСР) действовали нелегально, но даже существовавшие открыто кадеты, октябристы, черносотенцы не выступали передающим звеном между правящими и управляемыми, не занимались рекрутированием властвующей элиты. Основные функции их до 1917 г. сводились, во-первых, к аккумуляции социальных интересов и требований; во- вторых, к постановке коллективных целей для отдельных классов, социальных групп и всего общества; в-третьих, к формированию групп своих сторонников, прежде всего актива; в-четвертых, радикалы ориентировались преимущественно на силовые методы коррекции общественного развития в условиях отсутствия политических свобод, всеобщего избирательного права и разделения власти.
Примерно за 20 лет (до февраля 1917 г.) партийные организации в Сибири прошли через организационное становление, массовое участие в революции 1905–1907 гг., распада и разгрома после нее. Еще до 1905 г. возникли социал-демократические формирования (Томск, Омск), объединившиеся вместе с восточносибирскими единомышленниками в 1901 г. в Сибирский союз РСДРП. Примерно то же самое произошло и у эсеров в 1904 г., когда на съезде представителей от Томска и Иркутска провозглашается создание Сибирского союза ПСР. Объединения либералов и черносотенцев начинают возникать с конца 1905 г. В 1906 г. в Омске и Барнауле оформляются немногочисленные (не более 10 чел. каждая) организации анархистов.
126
У истоков радикальных формирований стояли политический ссыльные и местная молодая интеллигенция. У либералов доминировала городская интеллигенция, у монархистов — духовенство, чиновничество и купцы. На процесс становления большое воздействие оказали периодическая печать, просветительские организации, ссылка, городское самоуправление и т.д. Зачастую возникновению организаций предшествовала деятельность протообъединений. Так, будущие томские кадеты в августе 1905 г. вошли в Сибирский областной союз, а организационное оформление городского отдела ПНС произошло в декабре. В Тобольске под воздействием манифеста 17 октября 1905 г. возникает Союз гражданской свободы, ставший основой для кадетской группы. Томские монархисты объединились первоначально в «Русское народное общество за веру, царя и отечество» и только в конце октября 1907 г. на его основе создается губернский отдел Союза русского народа (СРН).
Организации всех партий не отличались социальной однородностью. Во всех была представлена интеллигенция, элитарные слои которой преобладали у либералов, а массовые — у радикалов. Рабочие в равной степени имелись у эсеров и социал-демократов. Предприниматели предпочитали октябристов и СРН. Духовенство и чиновничество преобладало у черносотенцев. Практически все политические объединения ориентировались на горожан.
Во время расцвета партийной деятельности (1905–1907 гг.) в городах Западной Сибири действовало 13 организаций РСДРП (из 32 в Сибири), 9 (из 24) эсеровских, по семи кадетских и черносотенных (соответственно из 17 и 15) и 8 октябристских (из 12). Как правило, полный спектр их имелся в губернских и областных центрах, а также крупных городах. В них же работали наиболее многочисленные формирования. В последующем количество организаций резко сокращается и даже у легально действовавших либералов и черносотенцев оживление происходило только в период выборов в III и IV Государственные думы.
Каждая партия на региональном уровне имела свои программные и тактические установки. Вместе с тем многое в практической деятельности, например, социал-демократов несло зримые черты будущего «ордена меченосцев», с их нетерпимостью к инакомыслию, презрением к либералам, собственникам, ставкой исключительно на радикальные методы достижения цели.
Однако в повседневной практике организации различных партий активно взаимодействовали, что объясняется в первую очередь неразмежеванностью политических зон и преобладанием интеллигенции в руководящих структурах объединений. По решению Сибирского союза ПСР во время выборов во II Государственную думу допускалось создание предвыборных блоков не только с социалистами, но и с «оппозиционно-демократическими партиями», в частности с кадетами. Томский комитет РСДРП тогда же пытался договориться об избирательном соглашении с кадетами, но очень обиделся, когда последние предпочли союз с эсерами и беспартийными прогрессистами.
127
Ведущая роль интеллигенции во всех политизированных формированиях определила специфическое положение сибирского областничества. Оно представляло систему взглядов части местной интеллигенции на прошлое, настоящее и будущее региона, как специфической области в составе российского государства, а также общественно-политическое движение, пытавшееся пропагандировать эти взгляды. Возникнув в начале 60-х гг. ХIХ в., оно проделало до 1917 c. определенную эволюцию от сепаратизма до выдвижения концепции территориальной самостоятельности Сибири во главе с областным (региональным) органом — областной думой, претендуя на выражение интересов всего населения Сибири.
С созданием Государственной думы местные организации различных партий включились в предвыборные кампании, а сами они становятся еще одним средством активизации общественно-политической жизни городов региона, в которых они в основном проходили (формирование списков претендентов от различных партий, заключение предвыборных блоков, агитация посредством периодики, листовок, собраний и т.д.). Выборы производились на основе «четырехчленной формулы» (неравные, не всеобщие, не прямые, тайные), что существенно сокращало число избирателей. Например, в Омске из 80 тыс. жителей их насчитывалось менее 5 тыс. Невысокой была гражданская активность избирателей. В том же Омске 21 мая 1906 г. на избирательные участки явилось только 35% их, а победивший врач В.И. Ищерский получил 794 голоса из 1752, или 45% [61]. По закону от 3 июня 1907 г. существенно сокращается и представительство от региона, а отдельные территории (Акмолинская обл. с Омском) вообще лишаются возможности посылать в Думу депутатов.
Тем не менее избирательные кампании стали важным фактором формирования политической культуры. От выборов к выборам усиливалось представительство от горожан-интеллигентов. Так, по Томской губ. в I Думу избирается пять крестьян и томский врач А.И. Макушин; во II — четыре крестьянина, профессор Н.Н. Розин и юрист П.В. Вологодский; в III — один крестьянин, профессор Н.В. Некрасов, инспектор ремесленного училища из Томска А.А. Скороходов и землеустроитель из Барнаула В.К. Штильке; в IV Думе к крестьянам можно отнести сельского писаря А. А. Дурова, а трое остальных представляли Томск (Н.В. Некрасов), Бийск (В.Н. Пепеляев) и Барнаул (издатель М.В. Вершинин).
Данное обстоятельство отчасти объясняется политикой самодержавия на сокращение представительства в Думе крестьянства. В той же Томской губ. по закону от 3 июня 1907 г. вместо 74 выборщиков от волостных уполномоченных избиралось 11, а в Тобольской вместо 50 — 10. Одновременно практика двух первых Дум показала «неготовность большинства избранных от народа депутатов заниматься законотворчеством» [62]. Поэтому не случайно в депутатском корпусе резко возрастает доля образованных специалистов.
Еще одним каналом активизации общественно- политической жизни особенно в годы Первой мировой войны становится кооперация. Основным объ-
128
ектом ее деятельности являлась деревня. В сибирских городах имелось сравнительно немного потребительских союзов. Но эти поселения становятся центрами мощных кооперативных объединений с разветвленной производственно-социальной инфраструктурой (Курган, Мариинск, Новониколаевск, Омск).
В управленческих, производственных и культурно-просветительных подразделениях этих объединений группировалась интеллигенция, они являлись «крышей» для местных и ссыльных революционеров, прежде всего эсеров, которые составляли основную часть разъездных инструкторов, непосредственно работающих с крестьянами. Недаром организаторы «Сибирского союза социалистов-революционеров» (1916 г.) Ф.С. Семенов (А.П. Лисиенко), М.Ф. Омельков, М.Я. Линдберг, П.Я. Михайлов и другие dnkcne время работали в кооперативных союзах Томска, Новониколаевска, Мариинска, Бийска. А сам «Союз» возник в Мариинске, исправник из которого в донесении за декабрь 1916 г. категорично утверждал: «Очагом противоправительственных идей является Мариинский Союз потребительских товариществ, во главе которого стоят люди с большим политическим прошлым...»[63].
Пристальное внимание неонародников к кооперации связано с их концептуальными подходами, о которых можно судить по фрагменту из письма эсера Н.С. Звонова, слушателя курсов по кооперации народного университета им. Шанявского в Москве своим единомышленникам в Красноярск в 1915 г.: «Народу нас 140, причем около сотни съехалось из разных концов матушки-России, из глуши многие, с расспросами, с рассказами, многие с верой в кооперацию такую же, какую разогревают в слушателях такие лекторы, как Туган-Барановский или Прокопович, которые положительно утверждают, что кооперация, выпочковываясь (как любит выражаться Туган-Барановский) из капиталистической организации, носит в себе совершенно противоположное... им представляется новый мирный путь к социализму через кооперацию» [64].
Таким образом, осуществленный нами анализ позволяет утверждать, что в городах Западной Сибири во второй половине ХIХ — начале ХХ в. произошел качественный сдвиг в плане интенсификации общественно-политической жизни. Однако вовлеченными в нее оказались сравнительно ограниченный круг лиц в основном из числа местной интеллигенции в пределах 10% для Омска, Томска, 7–8% — Барнаула, Новониколаевска, Тюмени и около 3–5% — для всех остальных.