Приложение. Биас-тест для определения репрезентативных систем.

Инструкция. Ниже приведены утверждения с несколькими вариантами окончания каждое. Проранжируйте все варианты окончания каждого утверждения по степени того, насколько они вам подходят: от 4 баллов варианту, который подходит вам в наибольшей степени, до 1 балла варианту, который вам совершенно не подходит. Результаты занесите в бланк ответов.

1. Когда я принимаю важные решения, то основываюсь на:

а) своих эмоциях, чувствах;

б) том, как, я слышал, решаются подобные вопросы;

в) том решении проблемы, которое кажется мне наилучшим;

г) тщательном изучении проблемы и фактов.

2. Когда я обсуждаю что-либо с другими людьми, то замечаю, что на меня больше всего действует:

а) интонация речи, голос собеседника;

б) те картины, перспективы, которые описывает мой собеседник;

в) логика доказательств собеседника;

г) соприкасаюсь ли я с искренними чувствами собеседника.

3. Мне гораздо легче общаться с людьми, если мне нравится в партнере:

а) его манера одеваться;

б) его эмоциональность, чувства, которые я разделяю;

в) аргументы, которые он использует для доказательства своих суждений и которые я тоже использую в разговоре;

г) интонация, темп речи, тональность голоса.

4. Из нижеперечисленного мне легче всего:

а) найти идеальную для меня громкость звучания магнитофона, телевизора;

б) подобрать наиболее разумные, убедительные аргументы, относящиеся к интересующему меня предмету;

в) выбрать наиболее удобную мебель;

г) подобрать для одежды, интерьера и др. богатые цветовые комбинации.

5. Что больше всего влияет на мое настроение, самочувствие:

а) я очень чувствителен к окружающим меня звукам, шумам, интонации голосов людей;

б) чувствую себя «в своей тарелке», когда мне надо доказать правильность какого-либо положения, выяснить причину какого-либо события, построить цепь логических умозаключений;

в) я очень чувствителен к тому, насколько удобна моя одежда, приятно ли мне в ней находиться, двигаться и др.;

г) На меня производит сильное впечатление освещение и общий вид обстановки, помещения.

Обработка результатов: ответы переносятся на бланк.

Бланк ответов и ключ

№ утверждения/ № варианта окончания утверждения	Балл	Модальность репрезентативной системы (ключ)
1/а		К (Кинестетическая)
1/б		А (Аудиальная)
1/в		В (Визуальная)
1/г		Д (Дигитальная)^12
2/а		А (Аудиальная)
2/б		В (Визуальная)
2/в		Д (Дигитальная)
2/г		К (Кинестетическая)
3/а		В (Визуальная)
3/б		К (Кинестетическая)
3/в		Д (Дигитальная)
3/г		А (Аудиальная)
4/а		А (Аудиальная)
4/б		Д (Дигитальная)
4/в		К (Кинестетическая)
4/г		В (Визуальная)
5/а		А (Аудиальная)
5/б		Д (Дигитальная)
5/в		К (Кинестетическая)
5/г		В (Визуальная)

Полученные результаты переносятся в итоговую таблицу.

Итоговая таблица

	Выраженность в баллах 4 типов модальных репрезентативных систем
	Визуальный тип (В)	Кинестетический тип (К)	Аудиальный тип (А)	Дигитальный тип (Д)
1
2
3
4
5
Итого

На основании относительного преобладания каждой из репрезентативных систем выстраивается их иерархия. Возможный разброс выраженности каждой модальной системы в баллах составляет от 5 до 20 баллов. Показатели выраженности модальной системы от 15 баллов и выше свидетельствуют о выраженном ее преобладании по отношению к другим модальным системам. Показатели от 5 до 10 баллов свидетельствуют о недостаточной выраженности модальной репрезентативной системы, показатели же от 10 до 15 баллов свидетельствуют о средней выраженности модальной системы.

http://narrapractice.narod.ru/kj_ns.htm

Жорняк Е.С., Савельева Н.В.

Нарративная психотерапия

Часть первая

Жорняк Е.С.

  

Нарративная терапия

 

Основная предпосылка нарративной терапии - это идея, что жизни и отношения людей формируются:

1) знаниями и историями, которые были созданы сообществами людей,  и привлекаются этими людьми для осмысления и описания  их опыта;

2) определенными практиками “Я” и отношений, в которых способы жизни связываются с этими знаниями и историями.

Нарративная терапия помогает людям разрешить их проблемы:

- позволяя им отделить их жизнь и отношения от тех знаний и историй, которые, по их мнению, уже себя исчерпали;

- помогая им бросить вызов тем способам жизни, которые они воспринимают как доминирующие, подчиняющие;

- поощряя людей переписать их истории жизни в соответствии с альтернативными, предпочитаемыми (самими людьми) историями их идентичности,  и в соответствии с предпочтительными (для самих людей) способами жизни.[4]

Краткое описание подхода

 

В самом широком смысле нарративная терапия является беседой, в процессе которой люди перерассказывают,  то есть рассказывают по иному истории свой жизни. Для нарративных терапевтов "история" - это некие события, увязанные в определенные последовательности на некотором временном промежутке и приведенные таким образом в состояние наделенного смыслом сюжета.

 

Люди – существа интерпретирующие[5]. Постоянно переживая нескончаемую вереницу событий, они стремятся увидеть их взаимосвязанными и объяснимыми, то есть осмысленными. Нарратив подобен нити, сплетающей разнообразные, разбросанные во времени и пространстве события в историю.

Все мы состоим из множества историй: о том, кем мы являемся и кем не являемся, то есть она наших "Я", о наших способностях и достижениях, о неудачах и поражениях, об интересах и намерениях, о работе и карьере, об отношениях и связях, о поступках, желаниях, планах и т.д. Какими именно будут эти истории, зависит от того, на какие события мы обратили внимание, как связали их между собой и какой смысл им придали.

 

Жизнь любого человека состоит из значительно большего количества событий, чем те которые он отбирает для своих историй. То, какие из вновь поступающих событий будут включаться в истории, определяется уже сконструированными доминирующими историями данного человека. Например, кто-то может иметь доминирующую историю о том, что он альтруист. Эта история сложилась из множества эпизодов его прошлого, где он вел себя, чувствовал и думал в соответствии с принятым в его обществе и разделяемым им описанием альтруистического поведения и установки. Он мог перевести старушку через дорогу, помочь отстающему ученику в классе, испытывать сострадание к убитому таракану, присоединиться к движению в защиту редких видов животных и пр. Каждый такой поступок, или событие делало его историю о том, что он альтруист, более насыщенной и плотной. По мере уплотнения истории, не совпадающие с ней или противоречащие события – например, человек сам убил этого таракана, или оставил явно недееспособную старушку на другой стороне улицы, потому что вести ее домой было уже слишком сложно - начинают рассматриваться как несущественные, случайные или вовсе игнорироваться.

Истории никогда не создаются вне множественных контекстов окружающего мира. Из этих контекстов – семьи, друзей, коллег, транслирующих культуру средств массовой информации и текстов – человек узнает, какой смысл следует приписать тому или иному событию, а также насколько это событие и этот смысл одобряемы и рекомендуемы. То есть доминирующие нарративы нашей жизни, доминирующие нарративы всех сообществ, в которые мы включены, и доминирующие нарративы нашей культуры – все находятся в тесной взаимосвязи. Личная история "Я - альтруист", связана, например,  с существующей в культуре историей "альтруизм лучше, чем эгоизм", с семейной историей "Васенька то какой заботливый – весь в деда, слава Богу", с профессиональной историей "в нашем деле все только на энтузиастах-альтруистах и держится" и т.п.

Истории прошлого и настоящего формируют истории будущего: увидев тонущего человека, человек знающий, что он альтруист, пойдет его спасать и спокойно впишет этот эпизод в свою доминирующую историю. Более того, такой человек даже будет искать ситуаций, в которых сможет проявиться как альтруист. Так же, как человек, в чьей истории говорится, что он склонен к семейной жизни, будет искать ситуаций, которые постепенно приведут его к созданию семьи.

 

В действительности, наши жизни мультиисторичны. Каждый момент содержит пространство для существования многих историй, и одни и те же события в зависимости от приписываемых им смыслов и характеров связей могут сложиться в разные нарративы. Любая история не лишена некоторой степени неопределенности и противоречивости. И ни одна история не может вместить все жизненные обстоятельства.

Если бы маленькая разбойница из "Снежной королевы" обнаружила себя переводящей старушку через дорогу или герой мафиози из фильма "Анализируй это" – плачущим над мертвым тараканом, они бы постарались приписать этому событию статус случайности. А  если бы такие эпизоды участились до такой степени или приобрели бы такую выразительность, что их стало бы сложно игнорировать, то это, возможно, дало бы начало развитию альтернативных историй.  Не вписывающиеся в наши доминирующие истории события, интерпретации других людей или наши собственные интерпретации – все это может послужить толчком к рождению нового нарратива. Пережив нашествие насекомых на свою квартиру и планомерно уничтожив их всех, "альтруист", может решить, что он "эгоист, бесчувственный человек, и вообще убийца по природе". А расстроившийся из-за таракана мафиози – начать описывать себя как "конченного слабака без будущего и надежды". На какое-то время в зависимости от многих факторов, от условий и окружения эти альтернативные истории могут обрести силу, стать доминирующими, и люди будут проживать их.  При этом ни одна из историй (ни "я – альтруист", ни " я – эгоист") не будет свободна от противоречивости и заложенной в ней возможности множества интерпретаций.

К тому же любая "большая история" человека, то есть история его жизни, или просто его жизнь, всегда состоит из множества более мелких существующих одновременно и взаимосвязанных историй – о его прошлом, настоящем и будущем, о нем как члене различных сообществ, о его семье, его культуре и обществе. И каждое новое событие будет проинтерпретировано в соответствии с тем смыслом, который во всем этом многообразии историй доминирует в данный момент. В этом смысле в каждый момент нашей жизни, каждым своим жизненным актом, мы осуществляем взаимодействие между нашими доминирующими и альтернативными историями, вновь и вновь придавая смысл нашему опыту.

 

Итак, Нарративные терапевты думают в терминах историй и сюжетов – доминирующих и альтернативных. Рассуждая в рамках нарративной метафоры, можно сказать, что люди приходят в терапию, когда доминирующие истории (личные и/или культурные) не позволяют им прожить свои собственные предпочтительные нарративы, или когда человек активно участвует в воплощении историй, которые он находит бесполезными, или когда, как в случае с мафиози, человек больше не может найти ресурсов для поддержания выбранной им истории, новые события интерпретируются им таким образом, что это угрожает старому предпочитаемому нарративу, а зарождающийся новый ему совсем не по душе.

В любом случае, работая терапевтом в нарративном подходе, профессионал встречается с обратившимися за его услугами людьми, для того чтобы объединить с ними усилия по исследованию историй их жизней и отношений, смыслов и влияний этих историй, а также контекстов, в которых они были "написаны" и приняты как свои.

 

Некоторые самые общие характеристики нарративной терапии:

Нарративная терапия это подход к консультированию и социальной работе, в котором люди видятся как эксперты в собственных жизнях, а профессиональная позиция предполагает уважительное, не обвиняющее и заинтересованное отношение к любым человеческим историям.

В этом подходе проблемы рассматриваются как отделенные от людей, и предполагается, что люди достаточно компетентны и дееспособны и обладают большим количеством способностей, умений и компетенций, которые могут помочь им изменить неудовлетворительные отношения с проблемой.

Важными принципами работы в этом подходе являются неподдельное любопытство со стороны терапевта и его искреннее желание задавать вопросы, на которые он действительно не знает ответа, а, следовательно, готов услышать и принять любой.

Терапевтическая беседа может принять любое направление, всегда существует множество возможных путей (нет какого-то одного "правильного" хода беседы известного терапевту как эксперту).

Человек, консультирующийся у терапевта, играет существенную роль в определении хода терапевтического процесса.

 Теоретические контексты нарративной терапии и нарративные практики

 

Нарративная терапия возникла и существует в определенных контекстах, это: постмодернизм, конструктивизме, пост-структурализм, социальный конструктивизм.

Реализуемая прямо в данный момент в этом тексте, идея неотделимости любого феномена от контекстов, в которых он прибывает или видится – постструктуралистская.

В постсруктурализме (изначально методе анализа текстов, пришедшем на смену структурализму) есть несколько взаимосвязанных идей, используемых нарративными терапевтами. Идея интертекстуальности – идея о существовании текста в пространстве других текстов. Текст может отсылать к тем текстам, о которых в нем даже формально не упоминается. Все, что автор прочитал до написания своего текста, прорывается в его собственном произведении даже помимо его воли и сознания.  Идея о бесконечной интерпретации текста – сколько читателей – столько интерпретаций (отсюда следует невозможность наличия эксперта, критика, конечного интерпретатора). И, наконец, обобщающая эти две идеи, концепция неотделимости текста от контекста, где контекст понимается как точка отсчета, относительно которой совершается интерпретация событий, действий и т д. В зависимости от контекста один и тот же текст (поведение, действие, мысли, слово, теория) может оцениваться по-разному. 

Таким образом, и разделяющую эти идеи нарративную терапию, мы будем рассматривать в единстве с контекстами ее существования.

Теперь посмотрим на различные измерения контекстуального пространства, в котором существует нарративная терапия и соответственно на нее саму.

 

1. Время.

Модернизм[8]:

Установка на линейность времени /…/ Детерминизм и обратимость во времени - между предсказанием будущего и восстановлением прошлого нет никакого различия /…/

В психотерапии: Аналитический и бихевиоральный подходы. Поиск объективных причин и предсказуемых поведенческих схем. Если нам дано будущее мы можем “рассчитать” прошлое и наоборот. 

Постмодернизм:

Нелинейность, взаимозависимость и непредсказуемость /…/ Отказ от идеи прогресса /…/

 Осознание того, что идея времени возникает как абстракция, происходящая из согласованности опытов наблюдателя, которую он или она использует как объяснительный принцип – само по себе не проблема. Вот, что действительно становится проблемой в длительной перспективе, так это неосознанное принятие идеи времени  как объяснительного принципа, который воспринимается, как порядок вещей, и придает времени трансцендентный онтологический статус [9] /…/

 Психотерапия: 

Время, необратимое время, с полным возможностей прошлым, настоящим и будущим впервые появляется в конструктивистских подходах – в BSFT (brief solution focused therapy by Steve De’Shaizer) и нарративной терапии. В обеих школах терапевт с помощью вопросов, ориентированных на время, может предложить клиенту[10] переместиться в будущее, поливариативное будущее, где клиент может выбрать для себя предпочтительный для него вариант \варианты,  оттуда взглянуть на настоящее и \ или прошлое и переописать их таким образом, чтобы они способствовали наступлению этого желательного будущего. Возможен обратный вариант, когда с помощью уникальных эпизодов терапевт помогает клиенту увидеть в его прошлом предпочтительный для этого клиента (семьи) опыт и распространить его на настоящее и будущее.

Идею уникального эпизода, некоего опыта (поведенческих актов, коммуникативных актов, переживаний, мыслей и пр.), несоответствующего, выбивающегося из логики и смыслов проблемно-насыщенных историй, рассказывая  которые, люди описывают себя и свою жизнь, сформулировал Уайт. Например, для супружеской пары, которая в качестве проблемы заявляет постоянные конфликты, уникальным эпизодом будет час, день, месяц, период \ периоды в их совместной жизни, когда конфликтов не было. Узнав о существовании таких эпизодов, терапевт в качестве следующего шага выясняет, является ли этот уникальный эпизод предпочтительным опытом для этих клиентов; затем спрашивает об аспектах прошлого, в которых есть что-то общее с уникальным эпизодом или смыслом уникального эпизода (Кто из вашего окружения мог предсказать, что в отпуске вы не будете ссориться? Случалось ли до отпуска, что Вы вдруг замечали в себе эту терпимость (термин клиента)?); далее терапевт задает вопросы, связывающие прошлый опыт с настоящим (Когда вы думаете об этом отпуске или о ваших мирных отношениях до рождения сына, это что-нибудь меняет в том, как вы воспринимаете тот опыт, который пережили в этом месяце?), и, наконец, терапевт задает вопросы, распространяющие историю на будущее (Учитывая ваши взгляды на события, которые мы сегодня обсуждали, как вы думаете, какой для вас будет следующая неделя \ месяц \ год? Если Вы вновь начнете использовать ваши способности к терпимости, как вы это делали в отпуске, как вы думаете на это может отреагировать Ваша дочь?).

 Итак,  именно уникальные эпизоды основной ресурс используемый нарративными терапевтами для создания необратимого времени, в котором прошлое настоящие и будущие неоднозначно взаимосвязаны и полны возможностей. Другой немаловажный ресурс, сделавший возможными эти путешествия во времени, Уайт позаимствовал у французского постструктуралиста Деррида. Речь идет о Деконструкции.  По сути выявление и распространение во времени уникальных эпизодов это метод деконструкции жизненного нарратива.

 У Деррида деконструкция это стратегия по отношению к тексту, включающая одновременно и его деструкцию, и реконструкцию. При этом в тексте выделяются маргинальные, подавляемые мотивы, противо-направленные по отношению к “основному” направлению. Текст в этом случае оказывается не мирным гомогенным единством, а пространством репрессии. Цель Деконструкции – активизировать внутритекстовые очаги сопротивления диктату некоего “главного смысла” (10).

Нарративные терапевты применяют деконструктивное выслушивание. В отличие от роджерианского терапевта, чье активное слушание направлено на то, чтобы отражать историю клиента, как зеркало, без искажения, нарративный терапевт ищет скрытые смыслы, пространства и разрывы, признаки конфликтующих историй. Такая практика позволяет открыть пространство для тех аспектов  жизненных нарративов людей, которые находятся на перифирии и еще не обрели свою историю, и ослабить хватку доминирующих, ограничивающих историй; помочь людям отнестись к своим жизненным нарративам не как к пассивно получаемым фактам, но как к активно конструируемым историям; поставить под сомнение “фактичность”, неприложность жизненных нарративов людей; показать, что общепринятый или официально санкционированный смысл той или иной истории, это всего лишь одна из возможных интерпретаций; избежать приписывания характера экспертности возможным интерпретациям терапевта; создать новую историю, новый конструкт и  развить его, если выяснится, что, по мнению данного человека, он для него более желателен.  /…/

 

Заметим, что, таким образом, вопреки заявленной релятивистской позиции, некоторые установки относительно того, что для человека лучше, у нарративных терапевтов все-таки имеются. Это установка на позитивную историю и на активную позицию человека.

 Первая исходит из сути терапевтического проекта в целом, по крайней мере, в той его формулировке, за счет которой психотерапия может себе позволить быть популяризованной, существовать на рынке и выступать как явственно слышимый дискурс в так называемых цивилизованных странах, - психотерапия помогает людям улучшить их жизнь. Предполагается, что человек, которого все устраивает не пойдет к психотерапевту. Человек же, пришедший к психотерапевту, расскажет, что его не устраивает. Это, в терминах нарративной терапии, и будет проблемно-насыщенная история[11]. Позитивная же история это история, в которой именно этой проблемы нет. Таким образом, что для него является или не является проблемой, человек все-таки решает сам, и термин “позитивная” здесь условен.

 Что будет делать нарративный терапевт, если к нему придет человек и расскажет, что он описывает свою историю как абсолютно позитивную, и его это не устраивает? Будет ли нарративный терапевт помогать этому человеку переписать его историю как более проблемно насыщенную?

Вторая установка, по сути, означает, что нарративные терапевты “более внимательны к событиям, которые могут быть пересказаны, как история “борьбы против несправедливости”, нежели к тем, которые рассказываются как истории  о “человеке как о жертве””  ((11) стр.73). Эта установка обязана своим появлением знакомству Уайта с идеями Мишеля Фуко. Этот французский философ думал, что базовые, “общепонятные” идеи, которые люди обычно принимают за “законы жизни”, “порядки вещей” и “вечные истины” о том, что есть человек и общество, в действительности меняются по ходу истории. В каждом конкретном обществе, в каждый конкретный момент \ период истории существуют дискурсы, определяющие, какое знание следует считать истинным - в том числе знание о том, что есть умственная патология, психическая норма и не норма, преступление, заболевание, сексуальность, и как на основе этой классификации человека идентифицировать, изолировать, наказать и ущемить. Те, кто контролируют дискурс – контролируют знание, и, в то же время, доминирующее знание данной среды определяет, кто может занять в ней властные позиции. Например, в обществе, где существует доминирующее знание со статусом истины о том, что психотерапией лучше всего заниматься женщинам до 25 лет, властью определять, что такое психотерапия и кто может ей заниматься, будут наделены женщины до 25 лет, а, скажем, мужчины после 45 лет окажутся лишенными голоса и власти в этой особой области дискурса. Таким образом для Фуко Власть – это знание, а знание - это власть. Уайт вслед за Фуко полагает, что мы склонны интернализировать доминирующие нарративы нашей культуры, легко веря в то, что они содержат истину о нашей идентичности. Эти доминирующие нарративы скрывают от нас возможности, которые другие нарративы могли бы нам предложить. “Люди приходят в терапию или, когда доминирующие нарративы не позволяют им прожить свои собственные предпочтительные нарративы, или когда человек активно участвует в воплощении историй, которые он находит бесполезными”((11) стр. 65).

 

Таким образом, подчиняясь власти этих доминирующих для нарративных терапевтов дискурсов Фуко и Уйта, эти терапевты и стремятся побудить человека занять активную позицию по отношению к бесполезным для него дискурсам и метанарративам, что позволит ему противостоять их власти и переписать свой локальный нарратив так, как ему удобно /…/

  

/…/ практикуя вид терапии, сформировавшийся в процессе включения психотерапии в конструктивистский контекст, нарративный терапевт выступает для клиента как некий временный профессионал, сопровождающий в процессе выборов,  совершаемых клиентом на основе его личных предпочтений, принятия им ответственности за эти выборы, описания им своей, устраивающей его, идентичности, и ориентации клиента в мире с доминирующим дискурсом релятивизма.

 

Говоря о времени в Нарративной терапии, упомянем еще один момент. Каждая сессия здесь также конструируется как отдельный эпизод. Следуя идее гипертекста и позиции не-знания, о которой будет сказано позже, нарративный терапевт не планирует свою работу на 2 или 10 сессий вперед, он не ведет семью \ клиента к какой-то понятной ему цели, моменту, когда семья станет функциональной или клиент превратиться в актуализирующуюся личность. Путей может быть много, в каждый момент есть варианты и   весь путь непредсказуем. Критерий прекращения терапии - мнение клиента \ семьи, что он решил те задачи, которые перед собой ставил.

 

Практическая часть:

 

Уникальный эпизод

 

Итак, уникальными эпизодами является все то, что не вписывается в проблемно насыщенную историю и не поддерживает проблему. К уникальным эпизодам могут относиться намерения, планы, действия, заявления / высказывания, убеждения, качества, желания, мечты, мысли, взгляды, способности, решения и пр. Уникальные эпизоды могут находиться в прошлом, настоящем и будущем. Спрашивая об уникальных эпизодах, терапевту следует начинать с тех, которые еще очень свежи в памяти клиента, на такие вопросы проще отвечать и они с наибольшей вероятностью приведут к созданию богатого описания.

 

Таблица 1. Примеры уникальных эпизодов (19).

 

Намерение

Марина собиралась пойти в кофейню, выпить чашечку кофе, в то время как Анорексия[15] пыталась убедить ее, что ей не стоит этого делать, потому что она определенно потолстеет. (прошлое)

Поступок \ действие

Миша позвонил другу, несмотря на то, что голос депрессии пытался изолировать его от друзей (прошлое)

Чувство

Ира чувствует, что довольна и рада результатам экзаменов, хотя ее Перфекционизм пытается ей сказать, что она могла бы и лучше (настоящее).

Высказывание

Василий высказал свое мнение на заседании, в то время как Неуверенность в себе пыталась сделать его молчаливым (прошлое).

Качество

Валентина продолжает заботиться о других даже в своей рабочей среде, где распространены практики оскорбительного и негуманного обращения друг с другом (настоящее).

Желание / мечта

Игорь надеется провести отпуск с семьей, когда его жизнь станет свободной от алкоголя и наркотиков (будущее).

Мысль

Елена подумала "В этом я не виновата", когда голос материнской вины

пытался навязать ей чувство ответственности за то, что ее дочь подверглась насилию (настоящее и прошлое).

Убеждение / установка

Максим говорит "Я полагаю, мне станет лучше", в то время как Депрессия пытается его убедить, что это невозможно (настоящее).

Способность

Петя и Маша смеются вместе над какой-то фразой, сказанной им их дочерью. В то время как "Ожидания" порождали напряжение между ними и мешали им переживать радость  и получать удовольствие от родительства  (настоящее).

Решение

Дима и Настя приняли решение практиковать ненасильственные формы родительства, вопреки тому, что в своем собственном детском опыте имели абьюзы  (прошлое и настоящее).

Упражнение: Вспомните и сформулируйте уникальные эпизоды нескольких типов для какой-либо доминирующей истории вашей жизни. Укажите, к какому времени относятся эти эпизоды. Например: Поступок: Я сижу и читаю эту книжку, несмотря на то, что моя Лень крайне настойчиво убеждает меня включить телевизор (настоящее). Проблемно-насыщенной историей, из которой выбивается этот эпизод, будет "Я ленивый и не могу с этим справиться". Придумайте название для альтернативной истории, открывающейся благодаря этим эпизодам.

Вариант для работы в парах / группах: А формулирует уникальный эпизод, Б называет стоящую за ним проблемную историю, время  и тип. Затем А и Б вместе придумывают возможные названия для альтернативной истории: "я человек способный преодолеть Лень" или "Я заинтересованный студент" и пр.

Подумайте или обсудите, что изменилось в вашей истории, как эти изменения могут повлиять на какие-либо другие сферы вашей жизни и другие истории, кто в вашем окружении заметит эти изменения, какой эффект это может оказать на ваши взаимоотношения с другими.

 

Уникальные эпизоды - это двери, ведущие к новым историям.

Вместе с клиентом терапевт старается проследить историю уникальных эпизодов, оживить их, сделать более наглядными и заметными, вплести в новую нарождающуюся историю. По мере того, как все больше уникальных эпизодов найдено, связано и наделено смыслами, проявляется новый сюжет, и альтернативная история становится все более насыщенной и полно описанной. Привлекая с помощью вопросов внимание к уникальным эпизодам, терапевт помогает клиентам переместить эти события с периферии истории  к центру, сделать их осознанными и видимыми. Когда эти события наделены смыслом и связаны во времени – новая история начинает жить. Эта история обычно "антипроблемна", и в центре или на переднем плане в ней говорится о решениях, приятых людьми, их способностях, компетенциях и умениях – всем том, что раньше было сложно заметить в тени проблемно-насыщенной истории. Вынесение этих ресурсов на передний план помогает людям восстановить связь с их истинными предпочтениями, надеждами, мечтам и идеями, что, в свою очередь, должно оказать эффект на их поведение в будущем. В ходе этого процесса терапевт постоянно консультируется с клиентами по поводу того, насколько возникающая история соответствует их жизненным предпочтениям.

 

Исследование и проявление деталей уникальных эпизодов (по (19))

Обнаружив какое-то событие, мыль, чувство, выбивающиеся из проблемно-насыщенной истории, терапевт пытается узнать о них как можно больше. Его вопросы часто начинаются с "Кто", "Что", "Когда", "Где", и уникальный эпизод, таким образом, насыщается деталями. Терапевт пытается выявить и понять все мельчайшие подробности, касающиеся уникального эпизода. Такого рода вопросы исследуют так называемый ландшафт действия (этот термин был впервые предложен Джеромом Брюнером и введен в терапию Уайтом).

Уайт: "Ландшафт действия состоит из событий, связанных во времени в соответствии с определенным сюжетом. Он дает нам элементарную структуру историй. Если мы выбросим одно из измерений – будь то опыт событий, их связи или последовательности, время или сюжет – не будет истории. Все вместе события образуют ландшафт действия" (цит. по 25 стр. 31)

 

Вопросы, направленные на исследование ландшафта действия:

Примеры:

Где вы были, когда это случилось

Вы были один или с кем-то еще?

Когда это случилось?

Как долго это длилось?

Что происходило непосредственно до события и сразу после него?

Вы как-то готовились к этому?

Что сказал ваш друг, когда вы ему это рассказали?

Вы приняли это решение самостоятельно или тут есть еще чей-то вклад?

Вы когда-нибудь поступали так прежде, или сделали так впервые?

Какие шаги, или что именно, привело к этому поступку?

 

Таким образом, вопросы ландшафта действия направлены на выявление не только деталей самого уникального эпизода, но и на его связи с другими событиями и их детали.

Вопросы могут касаться любых событий, которые привели к уникальному эпизоду, которые последовали за ним, или которые имели место в отдаленном прошлом, но могут быть с ним связаны.

 

Исследование смыслов уникального эпизода

 

Далее терапевт предлагает клиентам исследовать или приписать смыслы описанным уникальным эпизодам. В таком исследовании выявляется, что уникальные эпизоды значат в терминах человеческих желаний, намерений, убеждений, надежд, ценностей, качеств, планов, решений, способностей, целей и пр. Задаваемые при этом вопросы называются вопросами ландшафта идентичности (он же ландшафт смыслов, или ландшафт сознания).

Уайт: Когда люди "говорят об определенных событиях они также сообщают о своих соображениях по поводу того, как эти события отражают характеры, мотивы желания и пр. различных людей, принадлежащих к их "социальной сети". Они также размышляют о том, что эти события говорят о тех или иных отношениях, об  их качествах. Таким образом, ландшафт идентичности, или смыслов, содержит интерпретации, возникающие в результате рефлексии по поводу событий разворачивающихся на ландшафте действия (цит. по 25 стр. 31).

 

Вопросы, направленные на исследование ландшафта идентичности:

 

Примеры:

 

Желания и предпочтения:

Тот факт, что вы согласились пойти вместе с друзьями поужинать, что-нибудь говорит о ваших жизненных предпочтениях? О том, что вы хотите от жизни?

То, что вам удавалось поддерживать общение с преподавателем этого курса, что-то говорит о ваших ценностях? О том, что вы считаете важным в жизни?

То, что вы рассказали, что-то говорит о том, на какие отношения с дочерью вы, на самом деле, надеетесь?

 

Индивидуальные  ценности:

Как вы думаете, на каких ваших личных ценностях основывался такой план действий?

Когда после ссоры вы все-таки позвонили своей бабушке, что это показало? В сфере личных ценностей – что именно вы цените в ваших отношениях и в человеческих отношениях вообще, если вы решили поступить именно так?

 

Характеристики отношений:

На момент, когда это произошло, как бы вы описали ваши взаимоотношения с Васей?

 

Способности и компетенции:

Каким образом вам удалось сделать это  \ достичь этого? Какие способности для этого понадобились?

Умение быть откровенным, о котором вы сказали, связано с какими-то другими вашими способностями?

 

Намерения, мотивы, планы, цели:

Когда вы предприняли этот шаг, каковы были ваши намерения?

Что этот эпизод говорит о ваших планах?

 

Убеждения и установки:

Итак, вы продолжали демонстрировать уважительное отношение к другим людям, несмотря на то, что на вашей работе было принято паталогизирующее отношение к сотрудникам и к клиентам. Что это говорит о ваших убеждениях? Во что вы верите?

Я бы хотела лучше понять, каковы, с вашей точки зрения, ваши установки и взгляды, исходя из того эпизода, который вы рассказали?

 

Индивидуальные качества:

 

Если бы вы это сделали, то что бы такой поступок говорил о вас как о человеке?

Что от вас потребовал этот поступок? Какие ваши личные качества пришлось задействовать, чтобы его совершить?

 

Вопросы могут задаваться в любо порядке, в зависимости от ситуации и хода беседы. Терапевт дрейфует между ландшафтами действия и смысла и переключается с одного на другой. Кроме того, он не забывает постоянно задавать вопросы предпочтения, уточняя, является ли разносторонний опыт уникального эпизода и его смыслы действительно предпочтительными для клиентов.

 

Примеры вопросов предпочтения:

·        Когда вы решили остаться в гостях, несмотря на то, что чувствовали себя там не в своей тарелке, это в результате был хороший опыт?

·        Вы сказали, что этот поступок говорит, что вы можете быть сильным человеком. Вам нравиться знать о себе, что вы можете быть сильным человеком?

 

 

Уайт: "В процессе перерассказывания историй мы предлагаем людям двигаться по обоим ландшафтам (действия и смысла) – размышляя над тем, что могут означать альтернативные события на ландшафте действия, и, решая какие из этих событий в наибольшей степени совпадают и отражают предпочитаемые характеристики, мотивы, убеждения и пр. Таким образом рождаются альтернативные ландшафты действия и идентичности" (цит. по 25 стр. 31)

 

Упражнение:

 

Потренируйтесь в деконструктивном восприятии текста и создании альтернативных историй с помощью описанных выше типов вопросов на основе какой-нибудь хорошо известной вам сказки или другой истории.

 

Например, представьте, что к вам на прием пришел небритый и усталый Колобок, через несколько лет после памятной встречи с лисой. Это событие глубоко потрясло его и дало начало развитию новой истории, которая на данный момент является доминирующей и проблемно-насыщенной. Колобок рассказывает Вам, что его проблема в том, что окружающие постоянно стремятся поглотить его, лишив воли и индивидуальности. И им это удается. Он чувствует себя потерянным, неспособным сопротивляться многочисленным влияниям, да, в общем-то, он и не знает, нужно ли им сопротивляться.

Теперь задайте Колобку вопросы, ориентированные на выявление уникальных эпизодов. Чередуйте вопросы ландшафтов действия, смысла и вопросы предпочтения.

Всегда ли Колобок чувствовал себя потерянным? Всем ли встреченным им персонажам удавалось его "съесть"? Когда он ушел от волка, каким колобком он себе виделся? Это ощущение что он свободен и независим – соответствует ли в точности тому, как он хотел бы себя чувствовать или каким себя видеть (в зависимости от терминологии колобка)? И.т.д. Придумайте как можно больше вопросов.

Когда вы будете придумывать вопросы, у вас, скорей всего, возникнет множество собственных интерпретации истории Колобка. Эти интерпретации будут порождены огромным объемом профессиональных знаний и всем многообразием вашей личной истории. Например, у вас может актуализироваться интерпретативная модель Мюррея Боуэна, и вы мгновенно увидите, что колобок низкодифференцирован, и до эпизода с лисой просто иллюзорно "решал" проблему эмоционального слияния путем бегства (разрывов). Обнаружив эту мысль, посмотрите на нее и дайте пройти мимо. Вспомните, что вы сейчас в позиции нарративного терапевта, а она предполагает, что Колобок, а не вы является экспертом по истории Колобка. Классифицировав Колобка и начав относиться к нему в соответствии с лейблом "низкоцифференцированный", вы занимаете место эксперта, патологизируете Колобка и вносите в психотерпевтический процесс существенные ограничения[16]. /…/