Базовые типы гендерных контрактов в России советского периода.
Рассматриваемый нами подход подразумевает выделение трех основных, базовых видов контрактов, сложившихся при советском режиме:
легитимный контракт, анти-легитимный контракт и промежуточный между ними теневой контракт.
Легитимность власти – сложное и не вполне однозначное понятие. Основой смысл – законность установления, в отличии от узурпированной, т.е. насильственно установленной. Но власть может потерять легитимность в глазах управляемых, если, скажем, сама нарушит действующие законы. Многие считают, что легитимность утрачивается в результате потери доверия со стороны подавляющего большинства. |
2.1. Легитимный контракт.
В советском варианте он подразумевает такой базовый тип гендерной социализации как работающей матери.
Эта роль подразумевает обязательное слияние обеих функций, причем если в довоенные годы политический акцент делался на работе, то примерно с 70-х годов на первое место выходит роль матери. Контракт работающей матери с государством подразумевал, что женщина, со своей стороны, будет совмещать участие в общественном производстве с неоплачиваемой работой по обслуживанию своей семьи. Государство же, со своей стороны, предоставляло ей для этого необходимые условия: оплачиваемый декретный отпуск, бесплатное медицинское обслуживание, детские учреждения и другие льготы. Но важно иметь в виду, что в реальной жизни качество этих государственных услуг оказывалось неудовлетворительным (дети в садиках бесконечно болели, продаваемые в магазинах полуфабрикаты были непригодны в пищу и т.п.) Тогда женщина обращалась к помощи своих родственников - чаще всего матери или свекрови, либо других членов своих социальных сетей (например, к соседям). Таким образом, легитимный гендерный контракт подразумевал и других участников, помимо женщины и государства.
Таким образом, был сформирован определенный тип гендерной культуры: большое количество работающих женщин, воспринимающих как свою работу, так и свое материнство как выполнение обязанностей перед государством (как сказала одна из респонденток в исследовании Елены Здравомысловой: "Я государству родила двоих детей...").
Господствующая гендерная роль работающей матери имела солидную идеологическую поддержку. Символическим выражением советского материнства был образ женщины-матери-патриотки и героини, отраженный и в литературе, и в кино, и в медиа, и в изобразительном искусстве. Он также прекрасно контаминировал с массовым сознанием, поскольку образ работающей матери не был для него чем-то новым: по сути, это образ крестьянки, воспетой Некрасовым и другими патриотически настроенными литераторами. В массовом сознании осуждались любые отклонения от этой гендерной роли: неработающие женщины, кроме имеющих маленьких детей, выглядели подозрительно. Более того, они могли быть даже осуждены за "паразитизм". С другой стороны, незамужние женщины также не считались вполне полноценными: подразумевалось, что их статус не может быть результатом свободного выбора, что они несчастны, неудачливы, "старые девы" - и в то же время представляют угрозу для семейного благополучия своих подруг. Замужние, но бездетные женщины тем более "не находили понимания": подобные браки расценивались как союз "эгоистов", единственным оправдывающим обстоятельством считалась физическая невозможность родить ребенка.
Легитимный гендерный контракт заключался не только с государством и со своими социальными сетями, но и с «обществом» - точнее, с тем сообществом, в рамках которого проходила жизнь того или иного индивидуума.
В то же время, всегда существовали исключения из правила. Так, были жены офицеров и представителей высшей партийно-советской номенклатуры, которым официально можно было не работать. Одинокие или разведенные женщины лучше продвигались по карьерной лестнице. А в некоторых трудовых коллективах (например, на женских предприятиях), иногда складывалась такая обстановка, что женщины с "несложившейся личной жизнью" представляли большинство и задавали тон, в этом случае определенной дискриминации подвергались женщины из счастливых семей.
Легитимный гендерный контракт никогда не представлял собой монолитного единства, в его рамках допускалось существование различных небольших "девиаций ".
2.2. Антилегитимный контракт. Он является противоположностью первому, "официальному" контракту, и регулирует гендерные роли, которые при советском режиме подавлялись и носили криминализированный характер. Сюда относится проституция, гомосексуализм, "дедовщина" в армии, отношения в исправительных учреждениях и т.п. Их существование официально не признавалось, они могли обсуждаться только в рамках специальных профессиональных дискурсов (область криминалистики, сексопатологии).
Здесь тоже речь идет о "контракте", потому что отношения в этой сфере также подразумевали определенные правила игры - порой, правда, настолько жесткие, что говорить о "добровольности" его соблюдения всеми сторонами вряд ли возможно. Отношения с государством тоже были не столь однозначны: проститутки не только высылались на "101-ый километр" во время Московской Олимпиады в 1980 году, но и активно использовались КГБ как источники информации и способ компрометации иностранцев; "дедовщина" способствовала поддержанию порядка в армии и обеспечивала свободное время младшему командному составу. В последние годы советского режима большинства элементов "антилегитимного контракта" вышли наружу в многочисленных публикациях и стали достоянием массового сознания.
2.3. Теневой контракт. Теневой гендерный контракт представляет собой некоторый промежуточный вариант между тем, что "написано на лозунгах" и тем, за что "сажают в тюрьму". Это и есть реальная жизнь, неартикулированный дискурс, в котором присутствуют явления прямо не запрещенные, но официально не признаваемые. Прежде всего, к этой области относятся сексуальные отношения: на уровне лигитимного контракта имеет место лишь романтическая любовь и материнство. Сюда же относятся разводы, аборты, контрацептивы, супружеские измены. Именно в теневом контракте сильнее всего сказывается положение женщины между публичной и приватной сферой. Здесь присутствует все богатство разнообразных практик, к которым прибегают представители обоих полов, чтобы "наладить свою личную жизнь". Важнейшими элементами этих практик являются потребительское поведение и связанные с ним типы репрезентации собственного пола и сексуальности: как одеваются мужчины и женщины, какого стиля жизни придерживаются, какие товары предпочитают покупать.
Им же регулировалось, например, положение с занятостью работающих матерей: многие из них работали на реальных рабочих местах, но имели практически фиктивные обязанности, позволяющие им в рабочее время вязать, делать покупки и заниматься другими домашними делами. Их реальная квалификация часто не соответствовала их должности по штатному расписанию - особенно это характерно для бесчисленного количества женщин-инженеров и технологов, которые никакой инженерной работой на самом деле не занимались, а выполняли простейшие канцелярские обязанности. Администрация "с пониманием" относилась к тому, что они часто пропускают работу, оставаясь с больными детьми, но, в свою очередь, не оставляла им никаких реальных возможностей для профессионального продвижения, даже если у них и было такое желание: они не расценивались как "серьезные работники".