5. Проблема «доверительной» и «расщепленной» собственности

Собственник вправе допускать других лиц к использованию при­надлежащих ему вещей, в том числе передавая им полностью или ча­стично свои правомочия в отношении своего имущества, но оставаясь при этом его собственником (п. 2 ст. 209 ГК). Такое положение возни­кает, например, при сдаче собственником своего имущества в аренду. На этом основана и предусмотренная п. 4 ст. 209 ГК возможность соб­ственника передать свое имущество в доверительное управление друго­му лицу. Но и ее использование, как подчеркивает закон, не влечет перехода к доверительному управляющему права собственности на переданное ему имущество (п. 1 ст. 1012 ГК). Доверительное управле­ние является, таким образом, способом осуществления собственником принадлежащих ему правомочий (одной из форм реализации правомо­чия распоряжения), но вовсе не установлением нового права собствен­ности или иного вещного права на данное имущество.

Институт доверительного управления, предусмотренный ГК РФ, не имеет ничего общего с институтом «доверительной собственнос­ти» (траста), который пытались внедрить в отечественное граждан­ское законодательство под влиянием совершенно чуждых ему англо­американских подходов¹. При доверительном управлении, например, имуществом подопечного (ст. 38 ГК) или имуществом, находящим­ся в составе наследства (ст. 1173 ГК), управляющий использует чужое имущество, не становясь его собственником и не в своих интересах, а в интересах собственника (подопечного) или иных выгодоприобре­тателей (наследников). Данная ситуация может возникнуть как по указанию закона, так и по договору собственника с доверительным управляющим, например, поручающим ему за вознаграждение ис­пользование своих ценных бумаг для получения соответствующего дохода (ст. 1012—1026 ГК). Управляющий, которому собственник доверил свое имущество, приобретает возможность владеть, пользо­ваться и даже распоряжаться им, в том числе участвовать с этим иму­ществом в гражданском обороте от своего имени, но не в своих ин­тересах².

¹ См. п. 1 Указа Президента РФ от 24 декабря 1993 г. № 2296 «О доверительной собственности (трасте)» // САПП РФ. 1994. № 1. Ст. 6.

² Подробнее о договоре доверительного управления см. гл. 58 т. IV настоящего учебника.

32

33

Раздел IV

Вещное право

Общие положения о праве собственности

Глава 19 § 1 (5)

В отличие от этого англо-американский траст (trust — доверие) — сложная система отношений, при которой учредитель траста — собственник (settlor) наделяет своими правами управляющего (trustee), который, выступая в имущественном обороте в роли собственника, должен отдавать полученный доход выгодоприобрета­телю (beneficiary), действуя не в своих, а в его интересах¹. При этом участники отношений траста — не обязательно различные лица, по­скольку учредитель-собственник может объявить управляющим са­мого себя либо стать выгодоприобретателем-бенефициаром. С дру­гой стороны, возможно наличие нескольких бенефициаров при одном управляющем-трасти либо нескольких трасти при одном бе­нефициаре.

В любом случае имущество учредителя-собственника «доверяет­ся» в управление трасти (с чем и связано название этого института), причем собственником считается каждый из названных участников от­ношений траста: управляющий (трасти) становится таковым по «об­щему праву», а выгодоприобретатель (бенефициар) — по «праву спра­ведливости». По сути же за учредителем траста остается лишь право на его изменение или отмену; за управляющим признается право управления и распоряжения переданным в траст имуществом, вклю­чая возможность его отчуждения; бенефициар же получает «право пользования», фактически сводящееся к праву на получение доходов от управления таким имуществом. Кроме того, на управляющем ле­жат особые обязанности в отношении бенефициара, сводящиеся к обязанностям заботливого использования и охраны переданного ему имущества и передаче полученных доходов бенефициару. Содержание таких обязанностей детально урегулировано судебной (прецедентной) практикой, а отчасти и законодательством.

При оценке юридической конструкции траста с привычных кон­тинентальному правопорядку подходов неизбежно складывается па­радоксальная ситуация. Ни один из участников отношений траста не обладает всей совокупностью, полнотой правомочий собственника, но каждый из них сохраняет у себя какую-то их часть. Получается что единое право собственности как бы «расщепляется» между не-

П одробнее об этом см.: Нарышкина Р.Л. Доверительная собственность в граж­данском праве Англии и США. М., 1965; Гражданское и торговое право зарубежных государств. М., 2004. С. 394-398 и ел. (автор главы - О.М. Козырь).

34

сколькими субъектами и потому невозможно сказать, в чьей же соб­ственности находится переданное в траст имущество. В англо-амери­канской правовой системе такая ситуация не порождает противоре­чий, ибо там отсутствует единое право собственности, а имеются различные «права собственности» (в том числе по «общему праву» и «по праву справедливости») и даже «полное право собственности», признаваемое в отношении движимого имущества, состоит из дюжи­ны различных правомочий («связки прав» — bundle of rights), способ­ных в разнообразных сочетаниях дать множество вариантов вполне самостоятельных «прав собственности». Эти сложные построения, основанные на многовековых традициях прецедентного права и ухо­дящие корнями в феодальный правопорядок, совершенно чужды континентальной правовой системе. Последняя, как уже отмечалось, использует в этих целях конструкции различных вещных и обязатель­ственных прав.

Одним из ее основных постулатов является невозможность уста­новления двух одинаковых прав собственности на одно и то же имуще­ство. Право собственности в его континентальном, в том числе рос­сийском, понимании невозможно «расщепить»: оно либо полностью сохраняется за собственником, либо полностью утрачивается им. При всяком ином подходе возникает неразрешимая коллизия прав собственников, каждый из которых желает распорядиться своим иму­ществом по своему усмотрению. Поэтому наделение собственником других лиц частью или даже всеми своими правомочиями, в том чис­ле путем «передачи» их на определенный срок управляющему, само по себе не ведет к утрате им права собственности хотя бы только по­тому, что оно не исчерпывается этими правомочиями (в данном слу­чае их «триадой»). Такая передача в действительности представляет собой способ осуществления правомочий собственника, а не способ отчуждения принадлежащих ему прав или имущества.

В практическом же плане заимствование института траста в от­сутствие «права справедливости» и выработанной многовековой практикой системы прецедентов привело бы к полной бесконтроль­ности управляющего в его отношениях с собственником — учредите­лем траста, в том числе выступающим в роли выгодоприобретателя. Ведь «доверительность» («фидуциарность») отношений в российском праве означает лишь возможность их безмотивного расторжения в любой момент без возмещения причиненных этим убытков (на-

35