Об условиях в рекламе нельзя указывать мелким шрифтом
Нечитаемый шрифт условий рекламируемых услуг приводит к искажению их смысла.
Так, на рекламной конструкции изображалась сменяемая информация о финансовой услуге банка. В рекламе крупным шрифтом была указана возможность доступно и просто открыть вклад с большими процентами годовых. Однако в нижней части рекламного щита нечитаемым мелким шрифтом сообщались иные условия, которые также влияют на сумму доходов. Антимонопольный орган посчитал такую рекламу нарушающей требования закона, поскольку в ней отсутствовала часть существенной информации об условиях вклада. Банк не согласился с антимонопольной службой и обратился в суд, полагая, что формально иные условия все же присутствовали на рекламной конструкции. Однако существенной в данном случае является не только информация, которая привлекает потребителя, но и та, которая способна обмануть его ожидания. Так, отсутствие любой существенной части такой информации о кредите приводит к искажению смысла рекламы. В данном случае иные условия о вкладе были нанесены мелким шрифтом, то есть они были не доступны для восприятия потребителей и вводили их в заблуждение. То обстоятельство, что в положениях Федерального закона от 13.03.2006 № 38- ФЗ «О рекламе» не указан размер шрифта текста, не свидетельствует о том, что размер шрифта на распространяемой рекламе может быть любым.
Источник: постановление ФАС Московского округа от 30.09.2013 по делу № А40-10053/13-153-97
Управляющая компания отвечает за любые нарушения пожарной безопасности
Вне зависимости от указания в договоре, управляющая компания должна соблюдать все требования пожарной безопасности.
Компания управляла жилыми многоквартирными домами по договорам. Административный орган провел внеплановую выездную проверку соблюдения обществом обязательных требований пожарной безопасности. По результатам проверки компанию привлекли к ответственности по частям 1, 4 ст. 20.4 КоАП РФ за нарушение требований пожарной безопасности. По мнению истца, общество, являясь управляющей компанией, не обязано выполнять мероприятия по оснащению зданий системами оповещения людей о пожаре. Кроме того, требования к установке таких систем распространяются на гостиницы, общежития, кемпинги, а не на жилые многоквартирные дома.
Однако суд не согласился с такими доводами. Так, общество, являясь организацией, осуществляющей управление жилищным фондом, обязано соблюдать требования пожарной безопасности, выполнять все текущие, неотложные, обязательные сезонные работы и услуги независимо от того, упоминаются ли в договоре соответствующие конкретные действия и имеется ли по вопросу необходимости их выполнения особое решение общего собрания собственников помещений в доме.
Источник: постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 16.09.2013 по делу № А75-8725/2012
Судопроизводство
Действия банка можно оспаривать по правилам оспаривания действий госорганов
Действия кредитных организаций могут быть оспорены в суде в рамках гл. 24 АПК РФ, поскольку на них возлагаются публичные полномочия по исполнению судебных актов о взыскании денежных средств.
Требования истца по делу были удовлетворены в полном объеме. Он обратился в банк с исполнительным листом о списании денежных средств с расчетного счета. Однако в заявлении взыскатель неверно указал реквизиты банка-получателя. Поэтому заинтересованное лицо расценило это как отсутствие реквизитов. На этом основании банк письмом возвратил исполнительный документ без исполнения. Истец обратился в суд с иском о признании действий банка незаконными. Суд требование удовлетворил и указал, что основание возвращения исполнительного листа, которое указано банком — «неверные реквизиты банка-получателя», не предусмотрено ст. 46 Федерального закона от 02.10.2007 № 229- ФЗ «Об исполнительном производстве».
Источник: постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 24.09.2013 по делу № А45-664/2013 .
НОВОСТИ
Прецедент месяца
Президиум ВАС РФ разъяснил, что при смене владельца имущества исчисление срока исковой давности не начинается заново (постановления Президиума ВАС РФ от 01.10.2013 по делу № А74-4581/2011 и № А74-4582/2011).
Суть дела
Два общества с ограниченной ответственностью управляли обыкновенными именными акциями АО. Генеральные директора этих обществ продали акции, которые в совокупности составляли более 50% всех акций общества. Из-за отсутствия кворума решение общего собрания и сделки по отчуждению акций впоследствии были признаны недействительными. К тому времени спорные акции уже приобрели три иностранные компании. Предыдущие владельцы акций захотели истребовать акции из чужого незаконного владения и обратились в суд. Суд применил срок исковой давности, течение которого исчислялось с момента утраты имущества. Апелляция отменила решение, посчитав, что срок исковой давности не истек. Течение срока началось с момента вступления в силу решения суда о признании недействительности сделок, а затем прервалось вследствие привлечения судом других ответчиков. Однако суд признал ответчиков добросовестными приобретателями. Являясь иностранными компаниями, они не могли знать о публичных извещениях СМИ о незаконности отчуждения акций. Между тем, пока эти дела находились в производстве, иностранные компании продали акции. Истцы вновь обратились в суд, теперь уже к новым владельцам акций. Однако до рассмотрения судом повторных исков новые ответчики продали акции обратно иностранным компаниям.
Позиция первой инстанции: срок давности возобновляется, когда в дело вступают ранее участвующие в нем лица
До принятия судом решения по делу ответчики заявили о применении исковой давности и просили прекратить производство по делу в связи с наличием вступившего в законную силу постановления по предыдущим искам. Суд отклонил ходатайство, посчитав, что обстоятельства продажи и обратной покупки акций свидетельствуют об изменении состава лиц и предмета спора. Однако срок исковой давности все же связан с предыдущими делами. Так, начавшийся после вступления в силу решения суда о недействительности первоначальных сделок срок прервался, и начался новый с момента первого привлечения ответчиков к участию в деле в предыдущем споре. Таким образом, заново начавшийся после перерыва срок не истек.
Суд отказал в иске и установил, что первоначально иностранные компании перед покупкой акций запросили у продавцов правоподтверждающие документы на акции и убедились в отсутствии споров о правах на них с участием продавцов. При покупке ценных бумаг ответчики не знали и не могли знать о публичных извещениях, сделанных истцом в местных СМИ за 3 года до этого. Поэтому суд так же, как и в прошлый раз, признал ответчиков добросовестными приобретателями этих акций.
Позиция апелляции и кассации:
добросовестность выгодоприобретателя подтверждается проверкой информации об имуществе
Суды апелляционной и кассационной инстанций согласились с выводами относительно перерыва срока исковой давности. Тем не менее суд апелляционной инстанции счел добросовестность ответчиков необоснованной. Так, ответчики не проявили должную осмотрительность, не обращались к реестродержателю, продавцам акций для выяснения их правомочий, не предприняли все разумные и возможные способы для исключения ситуации приобретения акций у неправомочных продавцов. Суд апелляционной инстанции ссылался на обычаи делового оборота. Дело в том, что сложившееся в области инвестиционной деятельности правило поведения приобретателя акций предполагает, что при единовременном приобретении крупного пакета акций лицами, которые ранее не являлись акционерами эмитента, проводится определенный комплекс мероприятий по оценке рисков, связанных с приобретением данного актива. Обычаи делового оборота представляют собой комплексную систему сбора и анализа информации о продавце акций, об эмитенте, об обстоятельствах приобретения акций самим отчуждателем. В частности, проверяется наличие или отсутствие судебных разбирательств с участием продавца или третьих лиц в отношении приобретаемых акций, оцениваются документы, подтверждающие возникновение права собственности на отчуждаемое имущество. То есть при приобретении пакета акций, составляющего более 70% уставного капитала эмитента, ответчики должны были проверить всю указанную выше информацию. Решение было отменено, исковые требования к иностранным компаниям удовлетворены. При этом вывод суда относительно выбытия акций по воле истца правовой оценки не получил.
Позиция ВАС РФ:
установление владельцев акций не является препятствием к осуществлению права на защиту
Президиум ВАС РФ отменил решения нижестоящих судов и отказал обществам в удовлетворении исков. В определении о передаче дела в Президиум коллегия судей разъяснила, что по смыслу ст. 203 ГК РФ, перерыв течения срока исковой давности в связи с предъявлением иска возможен лишь в том случае, когда иск был предъявлен в установленном порядке. Если по предъявленному иску было возбуждено производство, после чего был принят и вступил в силу судебный акт, то в этом случае при обращении в суд с тождественным иском производство по делу подлежит прекращению ( п. 2 ч. 1 ст. 150 АПК РФ ).
Коллегия судей также сослалась на п. 13 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.11.2008 № 126, согласно которому иные основания приобретения ответчиками права собственности на акции не влияют на течение срока исковой давности. При смене владельца имущества срок на защиту права собственника, не реализовавшего своевременно право на судебную защиту, не начинает течь заново. Также суд отметил, что в данном случае имущество выбыло из владения лица по его воле. Помимо воли выбывает имущество только при похищении, утери, действии сил природы. То есть положениями информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.11.2008 № 126 сформулирована практика о движимых вещах, которые пропали. К акциям эти положения еще никто не применял. Поэтому недействительность решения общего собрания участников обществ об одобрении сделок, равно как признание недействительной сделки, по которой произошло выбытие, само по себе не свидетельствует о выбытии имущества из владения передавшего это имущество лица помимо его воли.
ИНТЕРВЬЮ
«Даже устная внешнеэкономическая сделка может оказаться действительной»
Дмитрий Давыденко к.ю.н., старший юрист коллегии адвокатов «Муранов, Черняков и партнеры»
О том, какие риски теперь несут участники внешнеэкономического оборота, какие возможности перед ними открываются, и о других изменениях норм международного частного права рассказывает к. ю. н., старший юрист коллегии адвокатов «Муранов, Черняков и партнеры» Дмитрий Леонидович Давыденко.
БИОГРАФИЯ
В 2001 году окончил международно-правовой факультет Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России. Дипломированный юрист-международник. В 2004 году успешно защитил кандидатскую диссертацию на тему «Мировое соглашение как средство внесудебного урегулирования частноправовых споров (по праву России и некоторых зарубежных стран)» в МГИМО (Университете). С 2005 года — старший юрист коллегии адвокатов «Муранов, Черняков и партнеры». Специалист по международному частному праву и процессу, международному коммерческому арбитражу, мировому соглашению, примирительным процедурам. Докладчик МКАС и МАК при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, доцент НИУ ВШЭ, заместитель председателя коллегии посредников при ТПП РФ, редактор интернет-форума о разрешении споров в СНГ «CIS Arbitration Forum».
— С 1 ноября вступил в силу Федеральный закон о внесении изменений в третью часть ГК РФ, посвященную нормам международного частного права. Как Вы оцениваете такие изменения? — Прежде всего, хочу обратить внимание на то, что текст разд. 6 Гражданского кодекса РФ готовился еще в прошлом тысячелетии, а в силу он вступил 12 лет назад. Естественно, что внешнеэкономический оборот с участием российских лиц не стоит на месте, он активно развивается, меняется и международное частное право развитых стран. Поэтому и назрела необходимость с учетом международной практики и практики участия российских лиц в международном торговом обороте обновить российское регулирование. В итоге получился целый комплекс поправок, который представляет собой модернизацию правового регулирования, что уже само по себе хорошо. Теперь российское законодательство в большей степени гармонизируется с европейским. При работе над этими поправками были учтены регламенты Европарламента и Совета Евросоюза, которые были приняты в 2007 и 2008 годах — Регламент о праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам и Регламент о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам. Их подходы и формулировки были учтены и при подготовке ГК РФ. В целом, мои впечатления от поправок положительные. Регулирование становится более отточенным и ясным, формулировки выглядят более доработанными. На мой взгляд, новое регулирование рассчитано на более опытных участников внешнеэкономического оборота. Предполагается, что когда они вступают в отношения с иностранными лицами, то должны быть более ответственными, серьезнее интересоваться и вникать в зарубежное правовое регулирование торговли, активнее участвовать в согласовании норм применимого права. Поправки предполагают, что участникам нужно выяснять, как регулируются те или иные вопросы в зарубежном законодательстве, и в то же время инициативно участвовать в составлении договоров и закреплять в них приемлемые для себя оговорки о применимом праве. То есть установлена более высокая планка для участников внешнеторговой деятельности. Еще один положительный момент — поправки повысят авторитет российского международного частного права. В целом, в изменениях прослеживается тенденция на расширение сферы применения иностранного права. А значит, повышается его актуальность и у всех причастных к международной торговле появляются стимулы изучать сравнительное правоведение.
— Какие новые риски могут возникнуть у участников внешнеторговой деятельности в связи с поправками? — Как я уже сказал, для участников оборота теперь предполагается больше ответственности, а значит, появляются некоторые риски. Во-первых, расширены потенциальные возможности привлечения к ответственности лица — участника, учредителя иностранной компании, которая осуществляет свою предпринимательскую деятельность преимущественно на территории России, или имеет право давать такой компании обязательные указания. Такая ответственность может быть возложена и на российских лиц. По выбору истца к таким лицам можно будет применить так называемый «личный закон» такого иностранного лица, а можно и российское право. Это означает, что если в российском праве истец найдет более серьезные и широкие основания для привлечения участника юридического лица к ответственности, то он обратится к российскому праву. Также возникает риск для экспортеров товаров, работ или услуг, в которых обнаружены недостатки качества. Риск этот сводится к тому, что потерпевший вследствие недостатков таких товаров, работ или услуг может привлечь их экспортера или изготовителя к ответственности как по праву основного места деятельности продавца или изготовителя товара, так и по праву своей страны или же страны, где товар был приобретен. То есть у потерпевшего теперь достаточно широкой выбор, который он может использовать для личной выгоды. При этом не важно, давал ли поставщик или изготовитель товаров или услуг согласие на распространение товара в той или иной стране, важно лишь то, должен ли он был предвидеть, что он там будет распространяться. Это значит, что экспортерам надо будет серьезнее вникать в регулирование рынка, на котором можно ожидать распространение товара. Еще одна интересная новелла, которая также вызывает дополнительный риск: теперь устная внешнеэкономическая сделка может быть признана действительной в свете применимого к ней иностранного права. Это может стать неприятным сюрпризом для российских участников международной торговли, потому что они привыкли к обязательной письменной форме. А новые правила таковы, что они максимально расширяют возможность признания сделок действительными. И если окажется, что по праву страны ее заключения или по праву, применимому к существу сделки, достаточно устной формы, то на практике «джентльменское соглашение» может оказаться юридически действительной сделкой, если заинтересованной стороне удастся доказать ее содержание. Участникам международного оборота нужно быть к этому готовыми. Есть и еще одна интересная поправка, правда, пока я лично затрудняюсь предсказать, когда она начнет работать на практике. Новое правило заключается в том, что когда между лицами из разных стран возникло обязательство из причинения вреда и уже возникли некие обстоятельства для предъявления соответствующего требования, то есть уже причинен вред, то причинитель вреда и потерпевший могут согласовать между собой применимое к их отношениям право. То же самое касается обязательств, возникающих из неосновательного обогащения, если в них есть иностранный элемент. Это потенциально спорные, конфликтные правоотношения, а законодатель теперь предлагает сторонам в такой ситуации согласовать применимое право. Любопытно, когда стороны дойдут до такого уровня правовой культуры. Интересно, что в европейских регламентах подобное правило сформулировано несколько иначе: там сказано, что можно договориться о применимом праве в случае причинения вреда не только post factum, но и заранее. Подход российского законодателя выглядит довольно оптимистично.
— Одна из самых обсуждаемых поправок — норма ст. 1214 ГК РФ, которая касается подчинения иностранному праву акционерных соглашений российских компаний с иностранными субъектами. Таким компаниям нельзя использовать иностранное право в тех случаях, когда соответствующие вопросы урегулированы императивными нормами российского законодательства. Положительно ли воспримут такое изменение корпорации? — Это очень важный вопрос, который вызывает много суждений и комментариев. Но если посмотреть на него в целом и сравнить предыдущее правило ст. 1214 ГК и сложившуюся арбитражную практику, то получится следующее. Раньше в Гражданском кодексе РФ было установлено: «к договору о создании юридического лица с иностранным участием применяется право страны, в которой юридическое лицо учреждается». То есть других вариантов не было. А теперь предусмотрена возможность договориться о применении права другой страны, правда, с оговоркой на отечественные для юрлица императивные нормы. Изменения сами по себе направлены на либерализацию регулирования. Однако сейчас все упирается в то, каким же будет материальное регулирование, насколько там будет много этих пресловутых императивных норм. То же самое касается договора об осуществлении прав участника. Насколько мне известно, у нас суды достаточно строго трактовали саму возможность подчинить договор об осуществлении прав участника иностранному праву. При возможности они все равно применяли императивные нормы, а так как для этого не было устойчивой правовой основы, суды в таких случаях ссылались «всуе», например, на нормы о публичном порядке. Сейчас такие договоры в принципе можно подчинить нормам иностранного права, но всякий раз нужно смотреть, как они соотносятся с императивными нормами. В целом, в новой редакции этой нормы я не вижу ничего такого, что могло бы сузить свободу договора или ухудшить положение иностранца.
— А какие последствия будут, если включить в соглашение, связанное с осуществлением прав участников, условия, затрагивающие императивные нормы? — Будут применяться императивные нормы, а положения иностранного права суды не будут применять в части, противоречащей этим нормам. Вопросы возникнут, если подобный спор будет рассматривать иностранный государственный или третейский суд. Потому что, скорее всего, иностранный государственный суд не будет применять российские коллизионные нормы, велика вероятность, что он применит свои нормы. Однако это отчасти компенсируется тем, что корпоративные споры относятся к компетенции российских судов, а соответствующие решения иностранных судов будет невозможно признать и принудительно исполнить в России. С третейскими судами дело обстоит интереснее, потому что до конца не решен вопрос, какие именно корпоративные споры могут рассматриваться в третейском суде. Теоретически — те споры, которые не нарушают права других лиц, то есть не заключавших третейское соглашение.
— Еще одно изменение в корпоративном праве — ст. 1202 ГК РФ. Те иностранные компании, которые ведут свой бизнес преимущественно в России, теперь рискуют быть привлеченными к ответственности по российскому праву. Какое значение эта новелла имеет для бизнеса? — Как я уже говорил, проведена линия на увеличение ответственности субъектов внешнеэкономического оборота. Если лицо является учредителем или участником такого субъекта или дает ему обязательные указания, то расширена потенциальная возможность привлечения его к ответственности. Насколько это серьезный риск, будет зависеть от конкретного материального регулирования, а именно — регулирования в иностранном государстве и российского регулирования. То есть насколько там широки основания и велик размер привлечения такого лица к ответственности. Таким образом, для бизнесмена эта новелла значима в том смысле, что он должен быть более осмотрительным.
— Как Вы считаете, российские истцы будут выбирать российское право? — Нет, не уверен в этом. Предположим, российский истец узнает, что в зарубежном праве ответственность и основания учредителя шире, чем в российском. Конечно же, он наверняка выберет иностранное право и будет добиваться чего-то большего, чем он добился бы по российскому праву. То есть для истцов, которые попытаются возместить ущерб за счет учредителей своего контрагента, эта норма, безусловно, сыграет положительную роль.
— Меняется процессуальная составляющая отношений. В случае судебного спора стороны больше не должны доказывать содержание норм иностранного права, достаточно предоставить сведения о содержании таких норм (ст. 1191 ГК). Это упростит судебный процесс? — Я вижу в этом не более чем уточнение текста нормы. Думаю, что ничего существенно не изменилось, а в законе появилась просто более удачная формулировка. Говорить о бремени доказывания было бы логично, если бы иностранное право рассматривалось как факт, а это, на мой взгляд, не вполне корректно. Сам же новый текст статьи не освобождает стороны от доказывания содержания нормы иностранного права, на которую они ссылаются. Ведь им нужно предоставить сведения о содержании таких норм, а значит, и доказывать, и приводить источники, и юридические заключения, и экспертные мнения.
— Форма сделки подчиняется праву страны, применимому к самой сделке. Однако при этом минимально достаточным требованием остается соблюдение права страны места совершения сделки (ст. 1209 ГК). Как Вы оцениваете эту норму? — Здесь линия проведена на то, чтобы затруднить возможность признания сделки незаключенной по мотиву несоблюдения формы. Добросовестный участник может полагаться на то, что если требования, касающиеся места заключения сделки, соблюдены, то этого достаточно. При этом по общему правилу к форме и содержанию сделки применимо одно и то же право — на мой взгляд, это удобно и практично: например, не нужно будет привлекать иностранного юриста для консультации по вопросу соблюдения требований к форме. Достаточно просто убедиться в том, что в той стране, где совершается сделка, требования к форме соблюдены.
— В ГК появилась новая статья 1222.1, посвященная обязательствам из недобросовестного ведения переговоров о заключении договора. Как эта норма соотносится с институтом преддоговорной ответственности? — Эта статья является проекцией института преддоговорной ответственности на отношения с иностранным элементом. Появляется правило о том, что если переговоры ведутся с иностранным лицом, то будет применяться право, применимое к договору, причем независимо от того, заключен он или нет по итогам переговоров.
— А какие действия при ведении переговоров считаются недобросовестными? — Это очень непростой вопрос, он давно уже возникает. Ведь свобода договора, в том числе и свобода ведения переговоров — основополагающий принцип права. Заключать договор или отказаться от него — все это на усмотрение сторон. Недобросовестными действиями будет считаться ведение переговоров без реального желания достичь соглашения. Правда, на практике это может быть сложно доказать. Но если это все же будет доказано, то вот и пример ведения недобросовестного поведения. Еще один пример нарушения — срыв переговоров, когда сторона вынужденно понесла в связи с ними расходы, полагаясь на впечатление, намеренно созданное другой стороной. Допустим, сторона может создавать впечатление, что договор будет заключен — и контрагент будет нести расходы, например, отказываться от переговоров с другими лицами. В зарубежной практике также встречаются случаи, когда основанием для несения преддоговорной ответственности признавалось следующее поведение: лицо направляло на переговоры по урегулированию спорной ситуации и заключению мирового соглашения лицо, заведомо не имеющее надлежащих полномочий представителя, то есть переговоры не имели юридического смысла.
— Какие документы Вы бы порекомендовали изменить с 1 ноября российским компаниям, работающим с иностранными лицами? — Прежде всего, надо иметь в виду, что в соответствии с переходными положениями новая редакция разд. 6 Гражданского кодекса применяется к отношениям, которые возникли после 1 ноября. Соответственно, в старые документы не нужно вносить изменения. Но вот для новых сделок и отношений, конечно же, нужно учитывать новые правила. Например, при заключении соглашения об учреждении юридического лица можно будет избрать иностранное право, но нужно внимательно изучить российские императивные нормы, чтобы их не нарушить. То же самое касается договора об осуществлении прав участника. Если российский поставщик продает товары иностранным покупателям, то нужно выяснить, в каких странах эти товары будут распространяться, чтобы учитывать, какое право будет применяться в случае исков по недостаткам качества. Также следует учитывать, что когда российский участник внешнеэкономического оборота осуществляет свою деятельность на территории иностранного государства, то проживающим в нем потребителям будет предоставлена защита императивными нормами его места жительства. Это касается тех российских экспортеров, которые ориентируют свою деятельность на зарубежных потребителей. И даже российский суд будет применять эти иностранные нормы. Интересная ситуация возникает, когда российское лицо заключает сделку с иностранным лицом через его представителя. По новым правилам нужно выяснять место жительства или основной деятельности этого представителя. Потому что от него будет зависеть содержание отношений между российским лицом и этим самым представителем или же представляемым им лицом. Это важный нюанс. Ну и при проведении переговоров нужно учитывать, что даже устная сделка может быть признана действительной. И нельзя забывать что обе стороны несут ответственность за недобросовестное ведение таких переговоров, ведь такая ответственность может наступить как по иностранному праву, так и по российскому, в зависимости от того, о каком договоре стороны ведут переговоры. Наконец, надо учитывать новое правило о применимом праве к ограничению конкуренции. Если российское лицо своими действиями затрагивает рынок определенного государства и ограничивает на нем конкуренцию, то требования к нему, вытекающие из таких действий, будут регулироваться правом этого государства.
ГЛАВНАЯ ТЕМА
Новые правила исчисления сроков исковой давности. Как не ошибиться в расчетах
Наталья Геннадьевна Беляева к. ю. н., доцент, судья ФАС Уральского округа
Как перемена лиц в обязательстве влияет на течение срока исковой давности
На сколько можно приостановить течение срока давности, если обратиться к процедуре медиации
Когда можно прервать течение срока
Вступившие в силу с 1 сентября поправки в Гражданский кодекс РФ изменили правила исчисления сроков исковой давности (Федеральный закон от 07.05.2013 № 100 ФЗ ; далее — Закон № 100-ФЗ).
Изменения не велики по объему и сводятся к следующему. Во-первых, установлен максимальный срок исковой давности — 10 лет (п. 1 ст. 200 ГК РФ). Теперь если лицо, например, узнает о нарушении своего права спустя 8 лет после такого нарушения, 3-летний срок (или специальный срок) исковой давности применить не получится. Во-вторых, теперь начало срока исковой давности связано не только с моментом, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, но и с моментом, когда истец определил надлежащего ответчика (ст. 200 ГК РФ). Эта новелла может дать недобросовестной стороне повод для злоупотреблений, однако суд в этом случае сможет применить ст. 10 ГК РФ о злоупотреблении правом. Также законодатель установил запрет на односторонние действия, направленные на осуществление права (зачет, безакцептное списание денежных средств), срок исковой давности для защиты которого истек (ст. 199 ГК РФ). Поправки затронули и правила приостановления срока исковой давности — теперь течение срока приостанавливается на весь период процедуры примирения, если стороны обратились к медиаторам или посредникам (п. 3 ст. 202 ГК РФ). Новые сроки и правила исчисления исковой давности применяются к требованиям, срок исковой давности по которым, исчисляемый по старым правилам, не истекает до 1 сентября 2013 года (ч. 9 ст. 3 Закона № 100 ФЗ).
Перемена лиц в обязательстве не влияет на течение срока исковой давности
Применение судом по заявлению стороны в споре исковой давности защищает участников гражданского оборота от необоснованных притязаний и одновременно побуждает их своевременно заботиться об осуществлении и защите своих прав (определение КС РФ от 03.11.2006 № 445 О). Таким образом, исковая давность вносит правовую определенность в возникающие правоотношения. Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием для вынесения судом решения об отказе в иске (ст. 199 ГК РФ). Исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре (п. 4 постановления Пленума ВС РФ от 12.11.2001 № 15 и Пленума ВАС РФ от 15.11.2001 № 18 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» ; далее — Постановление № 15/18). Суд не вправе по собственной инициативе ссылаться на окончание срока давности.
Так, в одном из дел суд удовлетворил требование о взыскании задолженности и пеней. При этом суд указал, что сторона вправе заявить о применении исковой давности: в суде первой инстанции — до удаления суда в совещательную комнату для принятия решения по существу спора; в суде апелляционной инстанции такое заявление может быть сделано стороной, которая не заявляла о применении исковой давности в суде первой инстанции, в случае, если решение данного суда отменено в связи с нарушениями, перечисленными в ч. 4 ст. 270 АПК РФ. Такой вывод следует из ст. 199 ГК РФ и разъяснений, содержащихся в п. 45 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.08.2004 № 82 «О некоторых вопросах применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации». Следовательно, действующее гражданское законодательство не предусматривает возможности применения исковой давности арбитражным судом по собственной инициативе, в том числе после вступления в законную силу судебного акта, разрешившего спор по существу (постановление ФАС Уральского округа от 25.03.2013 по делу № А60-26395/2012).
Сроки исковой давности и порядок их исчисления не могут быть изменены соглашением сторон (ст. 198 ГК РФ).
Также необходимо учитывать, что перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления (ст. 201 ГК РФ). Это правило носит универсальный характер.
Максимальный срок защиты нарушенного права — 10 лет
Общий срок исковой давности по-прежнему составляет 3 года со дня начала его течения, но защита нарушенного права не может превышать 10 лет со дня нарушения права (ст. ст. 196, 200 ГК РФ в ред. Закона № 100 ФЗ). Случаи, когда исковая давность не применяется, установлены в ст. 208 ГК РФ, которая не претерпела изменений.
В отношении специальных сроков положения ст. 197 ГК РФ остались прежними, но с поправкой, что и этот срок в любом случае не может превышать 10 лет со дня нарушения права, для защиты которого он установлен.
Специальные сроки исковой давности могут быть сокращенными или, напротив, более длительными (например, ст. 410 Кодекса торгового мореплавания РФ; далее КТМ РФ) по сравнению с общим сроком давности, и могут устанавливаться только законом, но не подзаконными актами.
Так, например, суд отказал экспедитору в удовлетворении требования о взыскании с заказчика задолженности и неустойки, указав, что экспедитор пропустил специальный годичный срок исковой давности, установленный для требований, вытекающих из договора транспортной экспедиции (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 28.02.2012 по делу № А31-3186/2011).
В другом деле суд отказал страхователю в удовлетворении требования о взыскании со страховщика страхового возмещения, отметив, что в данном случае подлежит применению специальный срок исковой давности по страхованию. При этом суд указал, что исполнение страховщиком обязательства по выплате страхового возмещения определено моментом востребования указанного страхового возмещения. Следовательно, течение срока исковой давности по обязательствам из имущественного страхования начинается со дня наступления страхового случая, а не с момента окончания срока для исполнения страховщиком обязательства по осуществлению страховой выплаты (постановление ФАС Поволжского округа от 22.12.2011 по делу № А55-8829/2011).
Кроме того, по некоторым требованиям, связанным с уклонением от нотариального удостоверения или государственной регистрации, срок исковой давности составляет 1 год. При этом срок исковой давности, установленный п. 4 ст. 165 ГК РФ в новой редакции ГК РФ, применяется к требованиям, основания для которых возникли после 1 сентября 2013 года.
Новеллой в правовом регулировании срока исковой давности является то, что защита нарушенного права не может превышать 10 лет со дня нарушения права. В российском законодательстве данный 10-летний срок защиты уже был предусмотрен, в частности, в отношении применения последствий недействительности сделок (п. 1 ст. 181 ГК РФ), для исков о возмещении ущерба в связи с морской перевозкой опасных и вредных веществ (ст. 410 КТМ РФ).
Учитывая, что срок исковой давности – это всегда компромисс между соблюдением интересов стабильности торгового оборота и интересов участников конкретных правоотношений, представляется, что 10-летний срок защиты введен законодателем с целью стабилизации хозяйственного оборота.
Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (ч. 5 ст. 10 ГК РФ). Вместе с тем на практике могут встречаться случаи злоупотребления данным правом со стороны недобросовестных участников хозяйственного оборота. В противовес этому суд вправе применить ст. 10 ГК РФ, в которую также были недавно внесены изменения (Федеральный закон от 30.12.2012 № 302 ФЗ).
Согласно действующей редакции ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В противном случае суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом. Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных убытков.
Начало течения срока давности теперь связано с определением надлежащего ответчика
Особое внимание стоит обратить на определение начала течения срока исковой давности. В прежней редакции ст. 200 ГК РФ начало течения срока исковой давности не было связано с определением надлежащего ответчика. Иногда это порождало невозможность предъявления, например, виндикационного иска. Теперь это правило изменилось.
Цитата: «Если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права» (п. 1 ст. 200 ГК РФ).
Таким образом, начальным днем исковой давности может стать день, когда лицо узнало или должно было узнать о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите своего права.
Так, суд отказал в удовлетворении требования о признании недействительными решений общего собрания учредителей, указав, что срок исковой давности должен исчисляться с момента, когда лицо, проявив разумную осмотрительность, должно было узнать о нарушении своего права (постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 13.05.2013 по делу № А41-992/13).
На практике также могут возникать ситуации недобросовестного применения заинтересованной стороной данной нормы права в отношении определения надлежащего ответчика. Но даже в этом случае у суда есть возможность применения ст. 10 ГК РФ, а также ст. 111 АПК РФ, предусматривающей отнесение судебных расходов на лицо, злоупотребляющее своими процессуальными правами.
По обязательствам с определенным сроком исполнения течение срока исковой давности начинается, как и прежде, по окончании срока исполнения (п. 2 ст. 200 ГК РФ).