1 курс / История медицины / Бехтеревские_чтения_в_Елабуге_Материалы_международной_научной_конференции

Следует далее иметь ввиду, что «психиатро-психологическая экспертиза» в данном деле была поставлена на особые условия, благодаря тому, что психиатров на суд, вопреки обыкновению, не оставляли слушать все свидетельские показания, ибо и самого объекта, т.е. душевнобольного или подозреваемого в душевном расстройстве здесь налицо не имелось; психиатрам же в данном деле было представлено давать заключение исключительно по данным судебно-медицинской экспертизы, во время которой психиатры были приглашены присутствовать, а равно и по вещественным доказательствам, которые были предоставлены к осмотру психиатрам так же, как и других экспертов врачебного состава, т.е. судебным врачам и хирургам» .

Достаточно сокрушительной для И.А. Сикорского была резко негативная реакция известного отечественного психиатра — проф. В.М. Бехтерева, выступившего на суде (совместно с проф. А.И. Карпинским) не просто в роли эксперта, но и в роли оценщика экспертизы самого И.А.Сикорского. Однако В.М. Бехтерев с А.И. Карпинским высказались достаточно осторожно. А.С. Тагер объясняет это тем, что «самое положение их как экспертов в процессе обязывало к сдержанности суждений и выражений», но при этом забывает добавить, что В.М. Бехтерев долгое время был близким приятелем И.А. Сикорского, и, приезжая в Киев, останавливался у него дома. Не исключено, что эта фигура умолчания была одной из неизбежных уступок А.С. Тагера требованиям большевистской цензуры. Дружба с И.А. Сикорским бросила бы нежелательную тень на В.М. Бехтерева, с именем которого советская историография медицины связывала самые прогрессивные начинания в дореволюционной российской психиатрии .

Особенности националистического мировоззрения И.А. Сикорского отразились на характере его экспертного заключения, которое им было дано в 1913 году на предварительном следствии при подготовке громкого процесса по делу Бейлиса в Киеве. В «Экспертизе по делу об убийстве Андрюши Ющинского», изданной в том же году, И.А. Сикорским в связи с его науконационалистическими мировоззренческими особенностями утверждалась невероятная возможность ритуальных убийств евреями лиц православного вероисповедания для якобы употребления их крови при приготовлении пасхальной пищи. Вся обстановка в стране во время подготовки и начала проведения этого процесса, а особенно экспертиза И.А. Сикорского, вызвали реакцию антисемитизма в некоторых местах России .

Бехтерев В.М. Убийство Ющинского и психиатро-психологическая экспертиза. — С. 1-56.

Менжулин В.И. Другой Сикорский. — Киев, 2004. — 490 с.

Шерешевский А.М. Иван Алексеевич Сикорский (к 150-летию со дня рождения) // Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. — 1992. — № 2. — С. 78-80.

251

Дело Бейлиса входило в орбиту высокой государственной политики, все более и более приобретало служебное значение по отношению к очередным политическим задачам правительства и стоявших за ним крайних правых монархических партий, на которые правительство опиралось. До этого момента дело использовалось лишь в целях борьбы с проектами еврейского равноправия. Политическое положение усложнилось, в связи с этим дело Бейлиса перешло на более высокую политическую ступень и было поставлено на служение общеполитическим интересам соответствующих групп в предстоящей избирательной кампании по выборам в 4-ю Государственную думу.

В выступлении на суде В.М. Бехтерева и А.И. Карпинского отсутствовала достаточно справедливая критика резких высказываний в адрес И.А. Сикорского. Все, что недосказали психиатры, высказали литераторы.

Кузен будущего первого президента украинской Академии наук В.И. Вернадского Валентин Галактионович Короленко, участвовавший в процессе как независимый журналист, телеграфировал из Киева в «обе столицы», что «профессор И.А. Сикорский вместо психиатрической экспертизы стал читать по тетради собрание изуверных рассказов, ничего общего с наукой не имеющих». По словам другого представителя свободной прессы (С.Я. Елпатьевского), с появлением в зале суда И.А. Сикорского в уши присяжных заседателей понеслись «клеветнические слова», «кровавые лживые наветы». Присутствовавший в том же зале В.Д. Бонч-Бруевич писал, что «этот добродушный старичок, этот изнемогающий И.А. Сикорский становится совершенно иным — злым и хитрым — как только дело коснулось ритуальности... И вся его экспертиза, являясь сплошным недоразумением с научной точки зрения, дышит таким человеконенавистничеством, таким изуверством» .

Аргументированное заключение В.М. Бехтерева, высказанное в его известной психолого-психиатрической речи на самом процессе по этому делу, проходившем в Киевском окружном суде, куда специально был приглашен В.М. Бехтерев, доказало абсурдность точки зрения И.А. Сикорского... Вместе с тем следует отметить, что в период судебного процесса и вскоре после него сомато-психичес- кое состояние И.А. Сикорского оставило на В.М. Бехтерева угнетающее впечатление. В недавно обнаруженном документе В.М. Бехтерев собственноручно писал, что «согбенный» И.А. Сикорский «говорил крайне тихо, волочил ногу, едва слышно отвечал на вопросы председательствующего... Всякий другой при такой форме показаний был бы отставлен судом». В.М. Бехтерев представлял И.А. Сикорского как «ромализированную» личность .

Менжулин В.И. Другой Сикорский. — Киев, 2004. — 490 с.

Санкт-Петербургское отделение архива Академии наук. — Ф. 482. — Оп. 1. — Ед.хр. 5. — Л. 1-2.

252

И.А. Сикорский называя убийство не ритуальным, а, например, «символическим», по сути дела, высказывал ту же самую мысль: убийство совершалось не на бытовой почве, а исходя из неких рели- гиозно-мистических соображений.

Известный российский детский психиатр и литератор Михаил Иванович Буянов, высказал свое мнение в 1993 году специально, в связи с 80-летием с момента окончания дела Бейлиса написавший книгу с одноименным названием. Это, пожалуй, самый противоречивый текст из всех тех, в которых поминается имя И.А. Сикорского. С одной стороны, в книге излагается ряд мыслей, выглядящих весьма правдоподобно и побуждающих поверить в серьезность исследовательских намерений автора. М.И. Буянов первым из «пост-тагеровцев» решительно опровергает легенду о получении И.А. Сикорским денежного вознаграждения от царской полиции. На самом деле, по словам М.И. Буянова, автором этой мистификации был один из вождей левых эсеров С.Д. Мстиславский (18761943), который после революции «стал верным воспевателем сталинизма, а для этого фальсифицировал факты, выдумывал все, что было на потребу тирании». Одной из таких выдумок С.Д. Мстиславского М.И. Буянов считает и предположение о том, что Сикорский был платным агентом полиции. Изученные документы опровергли эти высказывания .

Начиная размышления о взаимоотношениях И.А. Сикорского и В.М. Бехтерева, следует кратко изложить начало их встречи. С 1873 года И.А. Сикорский на пять лет был прикомандирован для научного усовершенствования к Санкт-Петербургской Медико-хи- рургической (затем Военно-медицинской) академии, где стал работать в психиатрической клинике под руководством уже известного тогда профессора И.М. Балинского, фактически явившегося одним из основных учителей И.А. Сикорского в области психиатрии и начала медицинской психологии. Формально И.А. Сикорский числился врачом для «пансионеров» — платных пациентов этой клиники. Наряду с лечебной работой, он руководил психиатрической практикой студентов Академии и совершенствующих там свои знания врачей. Среди близких к нему способных студентов, влияние на которых И.А. Сикорского определило их тягу к изучению психиатрии, был молодой В.М. Бехтерев .

Один из биографов (И. Губерман) пытается показать, что при первой встрече В.М. Бехтерев был глубоко очарован И.А. Сикорским, а затем еще долгое время испытывал к нему «мальчишескую привязанность и почитание» и даже рассматривал его как «завет-

Буянов М.И. Дело Бейлиса. — М., 1993. — 125 с.

Шерешевский А.М. Иван Алексеевич Сикорский (к 150-летию со дня рождения) // Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. — 1992. — № 2. — С. 78-80.

253

ный уровень» для оценки своих собственных успехов. Однако, готовя читателя к описанию последней, роковой встречи И.А. Сикорского и В.М. Бехтерева (на процессе над Бейлисом), И. Губерман заявляет, что к началу ХХ века сияние былого авторитета изрядно потускнело: «Крупного исследователя явно уже не получилось из И.А. Сикорского, и тот апломб и притязательность, что с молодости органично сопутствовали его очевидным способностям, превратились с годами

вуксус и желчь». После этого уже вполне естественно звучит догадка, якобы мелькнувшая у В.М. Бехтерева, когда он узнал об экспертном заключении И.А. Сикорского по поводу убийства Ющинского: «Старческий маразм?». Другой биограф В.М. Бехтерева (Г. Бальдыш) с самого начала строит интерпретацию его отношений с И.А. Сикорским в несколько иной тональности. И.А. Сикорский появляется на страницах этой книги в качестве одного из слушателей первого доклада молодого приват-доцента В.М. Бехтерева перед членами Общества психиатров в Петербурге в 1884 году .

Как известно, И.А. Сикорский уделял значительное место в своих научных трудах вопросам психических эпидемий. Примером чему служит исследование ученым такого явления как «малеванщина» .

Отом, насколько сильна была солидарность с И.А. Сикорским среди представителей медицинской профессии, лучше всего свидетельствует тот факт, что спустя шестнадцать лет не кто иной, как сам В.М. Бехтерев (уже будучи академиком и директором Психоневрологического института в Санкт-Петербурге) посвятил обоснованию аналогичной позиции значительную часть своей книги о роли внушения в общественной жизни. Бехтерев ничуть не сомневается

вверности тезиса И.А. Сикорского о том, что К. Малеванный страдал тяжелой формой паранойи (одна из глав книги так и называется: «Параноик Малеванный, как виновник своеобразной психопатической эпидемии») и, более того, гордится тем, что пришел к подобному выводу независимо от своего старшего коллеги.

Подтверждением сказанному является «Дело Бейлиса» о так называемом ритуальном убийстве А. Ющинского в 1911 году в Киеве.

Тогда обществу внушалась причастность евреев к совершенному злодейству всеми средствами для проведения политики антисемитизма. Большая часть населения России психо-эпидемически- ми путями поверила в совершенное. Усугублялись факторы оцен-

Российский государственный исторический архив (РГИА). — Ф. 812. — Оп. 133. — Д. 1125. Об обвинении евреев в совершении ритуальных убийств в связи с расследованием убийства А. Ющинского, 1911-1913 гг. — Л. 1-1об., 46, 49-50, 54, 58, 68, 140, 159, 310, 328, 331, 334.

ЦГИАУ в Киеве. — Ф. 317. — Оп. 1. — Д. 5482. — Т. I. Об убийстве ученика КиевоСофийского училища Ющинского А. в Киеве, 1911-1912 гг. — Л. 26, 57, 171-173, 183; ЦГИАУ в Киеве. — Ф. 1220. — Оп.1. — Д. 36. Материалы собранные А.Д. Морголиным по делу Бейлиса в Киеве и характеристика экспертиз на процессе, 1913-1913 гг. — Л. 248-281.

254

ки происшествия его совпадением с периодом разгула движения — черносотенцев.

Сложившееся социальное напряжение в обществе обратило на себя внимание правительства России и вызывало соответствующую реакцию средств массовой информации и известных общественных деятелей, направленную на редуцирование контагиозных душевных нарушений, возникших по этому поводу в населении. К разъяснению негативного влияния, происходящего на общество, подключились психиатры В.К. Рот, В.П. Осипов и Н.Н. Баженов, а также общественные деятели В.М. Пуришкевич, Д.С. Мережковский и В.Д. Бонч-Бруевич. Выразили свой протест за рубежом писатели Франс, Герхарт Гауптман и Томас Манн, а также политический деятель Октав Мирабо.

Исходя из вышеизложенного, следует, что рассматриваемые виды психических эпидемий парарелигиозной группы являлись одними из древних и самыми разнообразными по своему негативному брутальному воздействию на психическое здоровье населения, в основе которых лежало такое понятие как суеверие, что имеет существенное значение в организации системы профилактики и редуцирования массовых контагиозных явлений психического плана.

На двадцати с лишним страницах В.М. Бехтерев раскрывает тему своего собственного исследования о феномене внушения. Согласно данным, приводимым В.М. Бехтеревым, об этом заболевании до И.А. Сикорского говорили и писали многие ведущие зарубежные психиатры (Отто Штолль, Ф. Розенфельд, Р. Хенненберг, Борис Сидис и др.). Каждому из наиболее значительных массовых заболеваний такого рода, имевших место в последние годы и описанных в русской психиатрической литературе В.М. Бехтерев посвящает отдельную главу. Сопоставление дат самих событий и посвященных им публикаций наводит на мысль о том, что именно после появления брошюры И.А. Сикорского в русской психиатрии началась настоящая эпидемия освидетельствования психопатических эпидемий: татарская психопатическая эпидемия в Казанской губернии (имела место еще в 1882 г., но была описана доктором М. Маевским лишь в 1897 г., т.е. после появления брошюры И.А. Сикорского о малеванщине); супоневская психопатическая эпидемия в Орловской губернии (имела место примерно в одно время с малеванщиной, но была описана доктором П. Якобием лишь в 1903 г.); китайская эпидемия секты И-хе-туан (время вспышки точно не указано, описана доктором Н. Воскресенским в 1902 г.) . В этой связи стоит вспомнить, что и после Октябрьской революции среди представителей официальной психиатрии работа И.А. Сикорского о малеван-

Государственный архив Орловской области. — Ф. 635. — Оп. 2. — Д. 95. О следствии по обвинению Василия Дерютина и других в распространении хлыстовской секты среди крестьян с Супонева Брянского уезда, 1898-1899 гг. — Л. 29-186.

255

щине рассматривалась и продолжает рассматриваться как весомый вклад в развитие науки.

Председатель суда начал с вопроса о том, пришли ли господа эксперты к единогласному заключению. Ответ, полученный от самого титулованного из участников психолого-психиатрической экспертизы академика В.М. Бехтерева, звучал так: «Я и профессор Карпинский по всем вопросам пришли к единогласному заключению. Что же касается проф. И.А. Сикорского, то его взгляды мы выяснить не могли, так как он от участия в совещательном обсуждении вопросов отказался» .

В.М. Бехтерев старался вести себя так, чтобы, с одной стороны, последовательно изложить свой альтернативный подход, но с другой — как можно меньше задеть старого товарища. Он думал именно так, как только и мог настоящий друг: понимая, в какую пропасть катился И.А. Сикорский, он, тем не менее, сначала старался не привлекать к этому внимание публики, а позднее мучительно искал хоть какие-то зацепки для оправдания. Можно сказать, взывал о милости к падшему .

Как записано в стенографическом отчете, произнеся свои слова, И.А. Сикорский сел, и слово взял академик Бехтерев, экспертиза которого, согласно мнению многих очевидцев суда и комментаторов, полностью перечеркнула все усилия предыдущего оратора. А спустя две недели (28 октября 1913 г.) жюри присяжных заседателей признало обвинения в адрес Менделя Бейлиса необоснованными, и многомесячная тяжба, наконец, завершилась. Однако И.А. Сикорский был далек от того, чтобы признать свое поражение окончательным. В ноябре 1913 года он написал письмо к одному из лидеров монархического движения Борису Никольскому, в котором заявил: «Враждебность ко мне ритуальной расы достигла своей высшей точки. Изучив ритуальный вопрос, я буду говорить по этому вопросу, ничего не утаивая...» .

Как видно научно-творческие взаимоотношения между двумя крупными отечественными учеными были достаточно сложными и основывались как на личных взглядах в области социального развития общества, так и на исследованиях о расовой принадлежности. Однако давняя дружба между ними всегда сохраняла добрые интерперсональные отношения двух интеллигентных людей — В.М. Бехтерева и И.А. Сикорского.

ЦГИАУ в Киеве. — Ф. 317. — Оп. 1. — Д. 5485. — Т. IV. Об убийстве ученика КиевоСофийского училища Ющинского А. в Киеве, 1911-1911 гг. — Л. 316.

История Сабуровой дачи: Сборник научных работ. — Харьков, 1996. — Т. 3. — С. 136-137. ЦГИАУ в Киеве. — Ф. 317. — Оп. 1. — Д. 5484. — Т. III. Копии рапортов министру юстиции о ходе заседаний в Киевском окружном суде по делу об убийстве Ющинского А., 1913-1913 гг. — Л. 33, 57-58.

256

Е. Быстрова, Н. Ганиева Студентки факультета истории и юриспруденции ЕГПУ

Российское законодательство в области здравоохранения (90-е гг. ХХ века)

В90-х годах прошлого столетия в стране был приняты ряд законов, имевших принципиальное значение для становления новой российской системы здравоохранения.

Вконце XX столетия появилась новая для человечества угроза — вирус иммунодефицита (СПИД), получивший название «чума XX века». В целях предотвращения распространения заболевания в стране, в апреле 1990 года Верховным Советом СССР был принят Закон «О профилактике заболевания СПИД» .

Закон был призван охранять права инфицированных и больных вирусом иммунодефицита, а также защищать население от угрозы распространения СПИДа. В нем закреплялась обязанность медицинских работников хранить в тайне сведения о результатах обследования на СПИД, права инфицированных на медицинскую и социальную помощь.

Были выделены приоритетные Федеральные программы развития системы здравоохранения в стране. Формирование рыночных отношений способствовало поиску наряду с государственными средствами, других источников финансирования. Таковой стала система медицинского страхования, введенная в России Федеральным Законом в 1991 году.

Медицинское страхование в Российской Федерации стало одной из форм социальной защиты интересов населения в области здравоохранения. В законе провозглашались правовые, экономические и организационные основы медицинского страхования населения страны.

Взаконодательном порядке были определены виды медицинского страхования — обязательное и добровольное. Первое из них становилось составной частью государственного социального страхования, и должно было обеспечивать всем гражданам Российской Федерации равные возможности в получении медицинской и лекарственной помощи, предоставляемой за счет средств обязательного медицинского страхования. Закон предусматривал минимально необходимый перечень медицинских услуг, гарантировавший

Закон Верховного Совета СССР «О профилактике заболевания СПИД» (23 апреля 1990года) // Консультант плюс: Высшая школа. Правовые документы, 2004. — Вып. 2.

257

каждому человеку, имеющему страховой полис, право на пользование медицинскими услугами, скорой помощью, поликлиникой и др.

Всвою очередь, добровольное медицинское страхование (коллективное или индивидуальное) должно было стать дополнением к обязательному страхованию. Реализация его осуществлялась на основе программ, обеспечивающих гражданам получение дополнительных медицинских и иных услуг.

Всоответствии с новым законом, каждый гражданин, заключивший договор медицинского страхования, получал страховой медицинский полис, имевший силу по всей территории России и дающий гражданам право на выбор лечебного учреждения и врача независимо от места проживания.

Медицинские учреждения обязывались нести ответственность за объем и качество предоставляемых услуг, а также за отказ в оказании медицинской помощи застрахованной стороне.

Закон определял права граждан в системе медицинского страхования: право на выбор формы страхования, медицинской страховой организации, самостоятельность в выборе лечебно-медицинс- кого учреждения и лечащего врача. Государство гарантировало застрахованному лицу оказание медицинской помощи на всей территории Российской Федерации независимо от места проживания и предоставление медицинских услуг соответствующего объема и качества, независимо от размера выплачиваемого страхового взноса

идр. .

Таким образом, обязательное медицинское страхование становилось важнейшей составной частью системы здравоохранения, отвечавшей на складывающиеся в стране рыночные отношения.

Экономическая и политическая нестабильность в стране в начале 90-х годов прошлого века негативным образом сказывались на эмоциональном и психологическом состоянии основной массы населения страны. Участились случаи суицида, росли алкоголизм и безработица. В этих условиях в 1992 году был принят Федеральный Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». В законе подчеркивалось, что психическое здоровье каждого человека представляет для государства неоспоримую ценность .

Государство, таким образом, взяло на себя обязательство по оказанию психиатрической помощи всем нуждающимся. Наряду с этим, закон закрепил за лицами, страдающими психическими рас-

Федеральный Закон РФ «О медицинском страховании граждан в Российской Федерации» // Консультант плюс. Высшая школа. Правовые документы, 2004. — Вып. 2. Там же.

Федеральный Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (2 июля 1992 года) // Консультант плюс: Высшая школа. Правовые документы, 2004. — Вып. 2.

258

стройствами, права и свободы, предусмотренные Конституцией Российской Федерации: право на уважительное и гуманное отношение, исключающее унижение человеческого достоинства, получение информации о своих правах, доступность информирования пациентов о характере имеющихся у них психических расстройств и применяемых методах лечения. В законе указывалось, что ограничение прав и свобод лиц, страдающих психическими расстройствами, должно осуществляться только на основании психиатрического диагноза. В законе подчеркивалось, что сведения о наличии у гражданина психического расстройства, фактах обращения за психиатрической помощью и лечении в учреждении, оказывающем такую помощь, а также иные сведения о состоянии психического здоровья являются врачебной тайной, охраняемой законом .

Следующим важнейшем шагом в становлении качественно нового законодательства в стране, стало принятие в 1993 году закона Российской Федерации «Об охране здоровья граждан». Здесь закреплялась основополагающая роль охраны здоровья россиян, как неотъемлимого условия жизни общества, и подтверждалась ответственность государства за сохранение и укрепление здоровья граждан Российской Федерации . Охрана здоровья граждан, подчеркивалось в законе, это совокупность мер политического, экономического, правового, социального, культурного, научного, медицинского, санитарно-гиги- енического и противоэпидемического характера, направленных на сохранение и укрепление физического и психического здоровья каждого человека, поддержание его долголетней активности, предоставление ему медицинской помощи в случае утраты здоровья .

Рубежным событием в истории новой России стало принятие 12 декабря 1993 года новой Конституции, в соответствии с которой Российское государство провозглашалось демократическим и правовым. В стране законодательно закреплялись принцип реального народовластия, право частной собственности, идеологическое многообразие и многопартийность. В Конституции были закреплены права и свободы человека и гражданина. Статья 41 провозглашала гарантированную государством охрану здоровья и медицинскую помощь .

В 90-х годах прошлого столетия массовое распространение во всем мире приобрело заболевание, вызываемое вирусом иммуноде-

Федеральный Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (2 июля 1992 г.) // Консультант плюс: Высшая школа. Правовые документы, 2004. — Вып. 2.

Основы законодательства Российской Федерации «Об охране здоровья граждан» (22 июня 1993 г.) № 5497-1 // Консультант плюс: Высшая школа. Правовые документы, 2004. — Вып. 2.

Медицина и закон // http: // www.medinfo.ru/price/apr.1993.6.shtml.

Конституция Российской федерации с комментариями Конституционного суда РФ (12.12.1993 г.). — М., 2000. — С. 13.

259

фицита человека (ВИЧ-инфекция). Практика показывала, что оно приводит к неотвратимому смертельному исходу, вызывает тяжелые социально-экономические и демографические последствия для Российской Федерации, создает угрозу личной, общественной и государственной безопасности, существованию всего человечества. В связи с этим, Государственная Дума Российской Федерации, учитывая необходимость применения своевременных мер комплексной программы профилактики ВИЧ-инфекции, в 1993 году приняла повторный Федеральный Закон «О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)» .

Закон гарантировал регулярное информирование населения о доступных мерах профилактики ВИЧ-инфекции, эпидемиологический надзор за распространением заболевания на территории страны, производство средств профилактики, диагностики и лечения болезни. В законе предусматривались условия контроля над безопасностью медицинских препаратов, биологических жидкостей и тканей, используемых в диагностических, лечебных и научных целях. Провозглашалась доступность медицинского освидетельствования для выявления ВИЧ-инфекции .

Начиная с 1997 года, наметились серьезные положительные сдвиги во взаимодействии Минздрава Российской Федерации с Федеральным Фондом обязательного медицинского страхования и его структуры на местах . Так, руководитель органов здравоохранения одновременно являлся председателем Фонда обязательного медицинского страхования, что позволяло рационально использовать финансовые ресурсы .

Однако, главная цель медицинского страхования, состоявшая в улучшении качества оказываемых услуг, к концу 1990-х годов достигнута не была. Применяемая система взаиморасчетов между больничными кассами по оплате лечения иногородних граждан не работала. Отсутствовала возможность оперативного распределения финансовых средств, поступающих из больничных касс, с учетом приоритетных направлений в организации медицинской помощи . Практика реализации норм законодательства показывала, что на дальнейшую перспективу следовало консолидировать средства, предназначенные на социальное и обязательное медицинское стра-

Федеральный Закон «О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции) (30 марта 1995 г.) Консультант плюс: Высшая школа. Правовые документы, 2004. — Вып. 2.

Там же.

Дмитриева Т.Б. Об итогах деятельности отрасли здравоохранения в 1996 г. и задачах на 1997 год // Здравоохранение Российской Федерации. — 1997. — № 5. — С. 7. Дмитриева Т.Б. Об итогах деятельности отрасли здравоохранения в 1996 г. и задачах на 1997 год.

Без ущерба для пациента // Медицинские вести. — 1998. — № 3.

260