Билет№61. Концепция «Большого взрыва»

 Возможность расширения Вселенной была предсказана теоретически как одно из следствий применения к решению космологических проблем общей теории относительности. Первые труды в этой области принадлежат талантливому советскому математику Александру Александровичу Фридману (1888- 1925).Он широко известен как геофизик-метеоролог, специалист по прикладным вопросам динамики атмосферы. Но много времени Фридман отдал математическому анализу решений космологических уравнений Эйнштейна. Незадолго до смерти Фридман получил серию решений уравнений Эйнштейна. Выходило, что расширение может явиться одним из основных общих свойств Вселенной - важнейшим атрибутом ее эволюции. Работы русского ученого поначалу не привлекли к себе должного внимания. Они были оценены по достоинству лишь в связи с открытием Э. Хабблом красного смещения и развитием современных представлений о первоначально горячей Вселенной и Большом Взрыве. В 1927 году Ж. Леметр, студент из Эддингтона, независимо от Фридмана выдвинул свою идею возникновения Вселенной и ее дальнейшего расширения из точки. Ей дали на некоторое время название «атома-отца». Сам Леметр категорически был против подобного образа и вообще теологической трактовки своей теории. Процесс возникновения Вселенной Леметр представил в форме Большого Взрыва. Молодой ученый первым попытался найти и вероятные следы начального Взрыва. Леметр допускал, что таким отголоском могли быть космические лучи. Его гипотезу астрономы заметили лишь после выступления в 1933 году, когда Леметр выдвинул новый вариант концепции расширения Вселенной - из плотного сгустка материи конечных, но очень малых размеров. Задача формирования более конкретной, физически разработанной эволюционной космолого-космогонической модели расширяющейся Вселенной была решена в основном американским физиком Гамовым, русским по происхождению. Джордж (Георгий Антонович) Гамов (1904- 1968) впервые предложил в 1946 году теорию, получившую затем наименование «теории Большого Взрыва» (а точнее - «Большого Удара»). Согласно ей, вся современная наблюдаемая Вселенная представляет собой результат катастрофически быстрого разлета материи, находившейся до того в сверхплотном состоянии, недоступном для описания в рамках современной физики. Удаление галактик подчиняется необычным математическим закономерностям. Оно происходит с различными скоростями. Чем больше расстояние между галактиками, тем выше оказывается скорость их взаимного удаления. «Мы в силах построить модель описанного выше «разбегания» галактик, - пишет А.А. Гурнштейн, - если не будем рассматривать реальное бесконечное пространство трех измерений, а ограничимся в своей модели лишь поверхностью - пространством двух измерений. Представим себе, что «вся Вселенная» расположена на некоторой замкнутой поверхности, которая подобна поверхности постоянно раздуваемого резинового шара. Пусть галактики в нашей модели изображаются точками, нанесенными на поверхности этого шара. По мере его раздувания все расстояния между «галактиками», измеренные по поверхности шара, действительно будут систематически увеличиваться, причем скорость разбегания «галактик» окажется тем больше, чем больше было первоначальное расстояние между ними». Как считал Гамов, начавшееся при этом расширение материи - в форме неразделимой вначале высокотемпературной смеси излучения и вещества (элементарных частиц) - наблюдается и в наши дни в виде эффекта «красного смещения». Гамов вместе со своими сотрудниками Р. Альфером и Р. Германом в 1948 году предсказал, что должно наблюдаться и остывшее первичное изотропное электромагнитное излучение тепловое с температурой около 5 К. «Однако развитию теории в значительной степени препятствовало общее скептическое отношение астрофизиков тех лет к возможности решения столь фантастической задачи - понять «начало истории всей Вселенной в целом», - пишут в своей книге «История астрономии» А.И. Еремеева и Ф.А. Цицин. - С другой стороны, уловить в мировом пространстве с помощью имевшейся аппаратуры тепловое радиоизлучение столь низкой температуры специалисты-радиофизики считали совершенно невозможным уже из-за того, что подобный сигнал был бы заглушен радиоизлучением звезд, галактик, межзвездной среды, короче, космическим радиошумом. Почти два десятилетия концепция Большого Взрыва для большинства астрономов оставалась «игрой ума» немногих физиков и космологов. И только позднее стало ясно, что более раннему решению проблемы в немалой степени помешал тот разрыв в научных контактах, который все еще существует между современными теоретиками и наблюдателями. Сыграла существенную негативную роль и дифференцированность науки, из-за которой специалисты, даже работающие в близких областях, порой мало знают о проблемах своих соседей». Следствием концепции первоначально горячей Вселенной явился вывод, что в наследство от этой эпохи, если только она действительно имела место, должно повсеместно сохраниться во Вселенной остаточное, или, как его называют, реликтовое, излучение в радиодиапазоне. Канадский астрофизик Э. Мак-Келлар в 1941 году столкнулся с необычным явлением - возбужденным состоянием молекул межзвездного циана. Температура возбуждения составляла 2,3 К. Подобный факт мог стать основанием для вывода о наличии в мировом пространстве соответствующего излучения-возбудителя. Однако, похоже, авторы теории Большого Взрыва ничего не знали об этом открытии. Лишь много позднее то, что такое состояние молекул циана вызвано именно реликтовым излучением, доказали советский астрофизик И.С. Шкловский и независимо ряд других авторов. Расчеты А.Г. Дорошкевича и И.Д. Новикова в 1964 году показали, что реликтовое излучение в принципе регистрируемо, и, следовательно, вывод теории Большого Взрыва возможно проверить с помощью наблюдений. Гораздо позднее задним числом выяснилось, что ко времени указанного расчета реликтовое излучение уже было открыто в СССР и в Японии. В СССР это открытие было опубликовано аспирантом Пулковской обсерватории Т.А. Шмаоновым в 1957 году. «Но беда заключалась в том, - пишет Гурнштейн, - что наблюдатели и теоретики работали в отрыве друг от друга. Между ними не было обмена информацией. Наблюдатель не знал, как правильно истолковать свои странные результаты. Замечательная же статья теоретиков осталась незамеченной. К середине шестидесятых годов радиоастрономы-экспериментаторы вознамерились построить специальную аппаратуру для обнаружения реликтового излучения. Но их опередили инженеры, выполнявшие исследования по борьбе с радиошумами при связи с искусственными спутниками Земли». В 1965 году радиоинженеры А. Пензиас и Р. Вильсон (США) при испытании рупорной антенны для наблюдения американского спутника «Эхо» случайно открыли существование микроволнового (на волне 7,35 сантиметра) космического радиошума, не зависящего от направления антенны. На протяжении 1966-1967 годов это открытие - открытие реликтового радиоизлучения Вселенной - было независимо друг от друга подтверждено рядом исследователей в разных странах. Особенности этого явления, соответствующего общему тепловому излучению Вселенной с температурой около 2,7 К, совпали с предсказаниями теории Большого Взрыва. Авторы книги «История астрономии» отмечают: «Открытие реликтового излучения стало величайшим достижением в астрономии XX века и в значительной степени явилось результатом развития радиоастрономической техники и того, что сама научная атмосфера созрела для его восприятия. Это открытие сделало достоверным фактом, по меньшей мере, то, что Вселенная (Метагалактика) действительно эволюционирует. Наконец, открытие реликтового излучения стало мощным стимулом для дальнейшей разработки идеи Большого Взрыва. Новым этапом развития представлений о ранних стадиях эволюции Вселенной стала «теория горячей Вселенной», особенно в работах академика Я.Б. Зельдовича (1914-1987) и его школы. Представление о характере начального расширения Вселенной в наши дни сильно изменилось. Помимо главной трудности в описании такого «начала» (недоступности его для современной теоретической физики), обнаружились другие серьезные трудности при попытке описать и последующую, уже в принципе доступную современной физике, но еще очень раннюю историю расширения Вселенной как целого. С целью преодоления этих трудностей в 80-е годы была предложена концепция раздувающейся (или инфляционной) Вселенной (А. Гут, США; А.Д. Линде, СССР). Обсуждается идея множественности и неоднократного возникновения в разные моменты времени самих раздувающихся вселенных. Таким образом, древнейшая идея возрождения Вселенной, идея бесконечной цепи рождений и гибели миров всех масштабов, как и концепция островных вселенных, родившаяся уже в результате соединения гравитационной теории и наблюдений, в наши дни возрождаются, но уже на несравненно более высоком уровне - как в отношении масштабов, так и качественного многообразия объектов. Эти идеи могут рассматриватся как предвестник, а может быть и начало уже третьей революции в космологической картине мира».

2. ФОРМЫ ГОСУДАРСТВА

Понятие формы государства относится к важнейшим его характеристикам. Оно позволяет установить, как устроено государство, в каких формах организовано функционирование государственной власти, какими органами она представлена, каков порядок их образования и деятельности, срок полномочий, наконец, какими методами осуществляется государственная власть в стране.

Выделяют три основных элемента в форме государства:

· форму правления,

· форму территориального (государственного) устройства

· политический (государственный) режим.

В совокупности эти элементы раскрывают форму государства.

Под формой правления обычно понимают организацию верховной государственной власти: ее высших и центральных органов, их компетенцию, взаимоотношения между собой и с населением. В зависимости от того, осуществляется ли верховная власть в государстве одним лицом или коллегиальным выборным органом, различают монархическую и республиканскую формы правления.

Монархия обладает следующими юридическими признаками:

1) это, как правило, единоличное правление;

2) власть монарха носит бессрочный, пожизненный характер и передается по наследству;

Выделяют две разновидности монархической формы правления: абсолютную (неограниченную) и ограниченную (парламентарную) монархию.

В абсолютной монархии власть монарха безусловна и не ограничена никакой иной властью. В государстве отсутствуют какие-либо представительные учреждения, народ отстранен от государственной власти и не имеет возможности контролировать управление государством. Этот вид монархии характерен для древних форм правления периода рабовладения и для государств восточной деспотии.

В ограниченной монархии власть монарха ограничивается конституцией и представительным органом (парламентом). Монарх не обладает всей полнотой власти и делит ее с парламентом. В целом монарх выполняет главным образом представительскую роль и символизирует единство нации и стабильность правового порядка.

В настоящее время ограниченная монархическая форма правления существует в Великобритании, Испании, Швеции, Норвегии, Японии, неограниченная - в Саудовской Аравии, Кувейте, Объединенных Арабских Эмиратах (ОАЭ) и др.

Для республиканской формы правления характерны следующие юридические признаки:

1) высшие органы власти формируются путем выборов на определенный срок, либо должности в них замещаются путем назначения на определенный срок. Это означает, что в республике нет несменяемых должностей, и они не могут передаваться по наследству.

2) должностные лица несут политическую и юридическую ответственность за невыполнение или ненадлежащее выполнение возложенных на них полномочий. Эта ответственность выражается в форме отставки правительства, роспуске парламента и т.д.

Республиканская форма правления также относится к одной из древних. Республики были и в рабовладельческом мире, при феодальном строе (аристократическая республика в Древнем Риме или демократическая в Древней Греции, Новгородская и Псковская республики в феодальной Руси).

Выделяют два вида республик: президентскую и парламентарную. Различие между этими двумя формами проводится в основном по порядку формирования правительства и его ответственности. Все другие признаки относятся к дополнительным.

В президентской республике глава государства самостоятельно решает вопрос о формировании правительства, свободен в выборе министров и может уволить любого члена правительства в отставку или расформировать весь состав правительства. Парламент в президентской республике не имеет полномочий, касающихся формирования правительства, и последнее не несет ответственности перед парламентом. Кроме того, глава государства не обладает правом роспуска парламента, а парламент вправе возбудить вопрос об отрешении президента от должности в предусмотренных конституцией случаях. В этом виде республики президент нередко совмещает свой пост с должностью главы правительства.

В парламентарной республике правительство формируется парламентом (партией, имеющей парламентское большинство), и оно несет ответственность за свою деятельность перед ним. Это означает, что парламент вправе объявить вотум недоверия всему составу правительства или отдельному его члену, и это влечет автоматический уход со своего поста министра или всего состава правительства.

К числу президентских в настоящее время относятся США, Бразилия, Сирия, Мексика Франция и др. К парламентарным республикам - Италия, Турция, Финляндия и др.

В "чистом" виде президентские и парламентарные республики сегодня встречаются редко. Широко используются смешанные формы, например, полупрезидентские или полупарламентарные республики. В таких моделях либо ограничивается власть парламента и усиливается исполнительная власть или, напротив, снижается роль президента. Например, в президентской республике устанавливается ответственность некоторых министров перед парламентом (Уругвай, Колумбия и др.), а в парламентарных республиках ограничивается вотум недоверия, который вправе вынести парламент, в частности, путем установления повышенного кворума (например, ФРГ).

Понятие формы государственного устройства относится к характеристике территориальной организации государства.

Форма государственного устройства представляет собой административно-территориальную и национально-государственную организацию государственной власти, раскрывающую взаимоотношения между отдельными частями государства, в частности между центральными и местными органами.

Выделяют две основные формы государственного устройства: унитарную и федеративную.

Унитарное государство имеет следующие признаки:

1) полное территориальное единство государства. Это означает, что административно-территориальные единицы не обладают политической самостоятельностью;

2) для населения установлено единое гражданство, территориальные единицы не имеют собственного гражданства;

3) единая структура государственного аппарата на всей территории государства, единая судебная система;

4) единая система законодательства для всего государства;

5) одноканальная система налогов, т.е. все налоги поступают в центр, а оттуда централизованно распределяются.

Унитарное государство, как правило, отличается достаточно высокой степенью централизации. (Беларусь, Финляндия, Италия, Польша, Греция, Турция и др.).

Федерация - это сложное государство, состоящее из различных государственных образований, обладающих различной степенью политической самостоятельности. Для федерации характерны следующие признаки:

1) существование общих для всего государства высших органов государственной власти и управления и одновременно высших органов государственной власти и управления в субъектах федерации;

2) возможность установления "двойного гражданства", т.е. гражданин каждого из субъектов одновременно является гражданином федерации;

3) две системы законодательства: общефедеральная и каждого субъекта, однако устанавливается приоритет общегосударственных актов над актами субъектов по вопросам, отнесенным к ведению федерации и по вопросам совместного ведения;

4) субъекты федерации могут иметь свою судебную систему наряду с высшими судебными органами федерации;

5) двухканальная система налогов, что предполагает наряду с общефедеральными налогами и налоговую систему субъектов федерации.

В настоящее время в мире насчитывается более двух десятков федеративных государств. Они образованы по разным основаниям, имеют различное устройство, различную степень развития и др. (Российская Федерация, США, ФРГ, Индия, Бельгия, Австрия, Швейцария, Мексика, Канада и др.). Различают федерации, построенные по национальному и территориальному признакам.

По национальному признаку в основном строились такие федерации, как бывший СССР, бывшие Чехословакия и Югославия. Такого рода федерации оказались нежизнеспособными.

По территориальному признаку образованы США, ФРГ и др. Иногда оба признака комбинируются. Например, федерация в Индия построена как по территориальному, так и по религиозно-этническому признаку.

Иногда в качестве формы государственного устройства называют конфедерацию. Однако, строго говоря, она представляет собой не форму внутреннего устройства государства, а международно-правовое объединение суверенных государств. В конфедерацию государства объединяются для решения общих задач (экономических, оборонительных и т.д.), но без создания единого государства. Члены конфедерации остаются и после объединения субъектами международного права, сохраняют свой суверенитет, гражданство, собственную систему государственных органов, собственную конституцию и другое законодательство. В конфедерации создаются общие органы для совместного решения тех вопросов, ради которых объединились. Акты, принимаемые на уровне конфедерации, подлежат утверждению высшими органами власти объединившихся государств. Конфедерация может распасться, или, напротив, преобразоваться в единое государство, как правило, федерацию (Швейцария, США).

Третий элемент формы государства - политический (государственный) режим.

Политический (государственный) режим, - это совокупность приемов, способов и методов, с помощь которых осуществляется государственная власть.

Различают две основные разновидности политических режимов: демократические и недемократические. Каждая из этих разновидностей имеет свои подвиды.

К недемократическим режимам относят: деспотический, тиранический, тоталитарный, фашистский и авторитарный.

Деспотический режим предполагает полный произвол со стороны правителя в управлении государством и одновременно бесправие и безоговорочное подчинение подданных правителю.

Тиранический режим близок по своим признакам к деспотическому режиму и тоже основан на единоличном правлении и произволе по отношению к подвластным. Особенности этого режима в том, что он устанавливается чаще всего захватническим, насильственным путем.

Тоталитарный режим означает полноту власти государства, ее всеохватывающий, всеобъемлющий характер. Термин был использован для характеристики фашистского режима в Италии и национал-социалистического режима в Германии, он применялся для обозначения политического режима в СССР. Тоталитарный режим основывается на идее полного господства государства над личностью, над обществом, контроля государства за всеми сторонами жизни общества и отдельного человека. При тоталитарном режиме насаждаются идеи вождизма, культ личности руководителя государства. При этом режиме устанавливается государственный контроль за образованием, искусством, литературой, всей духовной жизнью, государство контролирует средства массовой информации. При таком режиме фактически отсутствует независимая судебная власть.

Фашистский режим является одной из разновидностей тоталитарного режима. Специфика его в том, что основывается на расистской идеологии, государство всеми средствами и методами обеспечивает юридическое и фактическое господство одной расы над другими. Это, обычно, сопровождается крайне агрессивной, воинственной внешней политикой.

Авторитарный режим. Его главная черта состоит в том, что государством руководит узкий круг людей - правящая элита, которая возглавляется лидером и пользуется большими привилегиями и льготами.

Демократический политический режим. Демократия означает народовластие, поэтому основу любой разновидности демократического режима составляет прямое или косвенное участие народа в осуществлении государственной власти: народ избирает представительные (законодательные) органы власти, участвует в принятии государственных решений (например, путем референдума), а также контролирует в той или иной мере исполнительную власть.

Демократический режим. Для этого вида политических режимов характерно признание за гражданами широких прав и свобод, которые обеспечиваются в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и конституцией данного государства. Государство исходит из того, что единственным источником власти является народ. Действует всеобщее, равное и прямое избирательное право при тайном голосовании. Признается и обеспечивается плюрализм во всех сферах общественной жизни: многообразие форм собственности, широкий спектр общественных объединений, многопартийность, мировоззренческая свобода, терпимость к различным взглядам, суждениям. В отношениях личности и государства приоритет имеют интересы личности

 

Билет№7.1. МЕТАФИЗИКА, философский термин, означающий в марксистской литературе методпознанияиисследования, противоположный диалектич. методу, основным началам материалистич. диалектики и материалистич. учению о познании, т. е. отрицающий диалектич. природу бытия, реальность противоречий, развитие через противоречия и т. д. В домарксовской и в современной буржуазной философии этот термин означает основную часть философии, исследующую высшие сверхчувственные, лишь разумом постигаемые начала всего сущего и исходящую из признания «каких-либо неизменных элементов, „неизменной сущности вещей" и т. п.» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 214). Термин метафизика возник первоначально как обозначение части литературного наследия Аристотеля. Этим термином, означающим буквально «сочинения, следующие после физических», была названа группа трактатов Аристотеля, помещенная в своде Андроника Родосского (ученого 1 века до хр. э.) после книг, составляющих «Физику» Аристотеля. Но уже на исходе античности термин метафизика из обозначения определенной группы книг Аристотеля, установленного александрийскими библиотекарями, превратился в нарицательный термин, означающий всякое, не только аристотелевское, философское учение о сверхчувственных началах сущего. В средневековой философии, в соответствии с характерным для нее трансцендентным дуализмом, в понятии метафизики подчеркивается запредельность, потусторонность, сверхчувственная природа объектов, составляющих предмет метафизика. Так, по учению Фомы Аквинского, крупнейшего авторитета схоластики 13 в., метафизика есть «правительница и управительница над всеми прочими науками», наука «божественная». В начале 17 в. наряду с термином метафизика для обозначения учения о сверхчувственных началах бытияилиистинно сущего начинает применяться термин «онтология». Впервые в этом значении он встречается в философском словаре Гоклениуса (1613), а также и у школьных философов 18 века.

Крупнейшие философы 17 в. были метафизиками. Метафизика 17 века, главным представителем которой был Декарт, «должна была со дня своего рождения вести борьбу с материализмом» (Маркс и Энгельс, Святое семейство..., Соч., том III, стр. 155). Однако метафизика 17 веке «еще заключала в себе положительное, земное содержание... Она делала открытия в математике, физике и других точных науках, которые казались связанными с нею» (Маркс и Энгельс, там же). Практика французской жизни 17 и 18 вв. подготовила крушение метафизики с ее представлениями о трансцендентной, потусторонней, неизменной природе истинно сущего. Жизнь передовых классов французского общества 17 и 18 веков «была направлена на непосредственную действительность, на мирское наслаждение и мирские интересы, на земной мир» (Маркс и Энгельс, там же). Для передовых умов этого общества метафизики «практически потеряла всякий кредит» (Маркс и Энгельс, там же). Изменившаяся практика породила новые явления из области теории. «В то время, когда реальные сущности и земные вещи начали сосредоточивать на себе весь интерес», все богатство метафизики оказалось ограниченным «только миром идей и божественными предметами» (Маркс и Энгельс, там же, стр. 156). Последними крупными франц. метафизиками 17 в. были Малъбранш и Арно (см.). Особенно ярко недостатки метафизики сказались в 18 в. в отсталой Германии у Вольфа (см.) — главы немецкой рационалистической школьной философии. Первые признаки теоретич. разложения метафизики обнаружились еще в деятельности скептиков 17 в. Скептицизм подвергнул сомнению притязания метафизики на достоверное умозрительное познание сверхчувственных основ истинно сущего. Будучи сам порождением метафизики 17 в.. в частности картезианской метафизики, скептицизм впервые начинает расшатывать ее устои. Как показали в «Святом семействе» Маркс и Энгельс, философом, теоретически подорвавшим всякое доверие не только к метафизика 17 века, но и ко всякой метафизики вообще, был Пьер Бейль. Религиозный скептицизм привел Бейля «к сомнению в метафизике, служившей основой для веры» (Маркс и Энгельс, там же). По словам Маркса и Энгельса, Пьер Бейль стал историком метафизики «для того чтобы написать историю ее смерти. Он, по преимуществу, опровергал Спинозу и Лейбница» (Маркс и Энгельс, там же). Но «Пьер Бейль не только разрушил метафизику с помощью скептицизма»; разрушая ее, он очистил тем самым почву «для усвоения материализма и философии здравого смысла во Франции, он возвестил появление атеистического общества» (Маркс и Энгельс, там же). Начиная с 17 века некоторые философы-материалисты также стали высказывать прямые сомнения в действительной возможности метафизического знания. Уже «Опыт» Локка (см.) был задуман как исследование границ, до которых простирается объем метафизического знания. Маркс и Энгельс отметили, что книга Локка была встречена с энтузиазмом как сочинение, содержащее положительную антиметафизическую систему. Однако плодотворность локковской критики метафизика в значительной мере парализовалась тем, что Локк сам целиком стоял на почве старой метафизики, формальной логики с ее абстрактными понятиями тождества, с ее неспособностью правильно понять роль противоречия в развитии природы, общества и общественного сознания.

Энгельс указывает, что сложившееся первоначально в естествознании метафизич. мировоззрение было в 17 в. перенесено Бэконом Веруламским и Локком из естествознания в философию и создало, таким образом, «характерную ограниченность последних столетий: метафизический способ мышления» (Энгельс, Анти-Дюринг, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 21). Энгельс в «Анти-Дюринге» показал, что основой исполинских успехов, которыми ознаменовалось развитие естествознания начиная со второй половины 15 веке, было возникшее в это время «разложение природы на отдельные ее части, разделение различных явлений и предметов в природе на определенные классы, анатомическое исследование разнообразного внутреннего строения органических тел» (Энгельс, там же). Но именно этот способ изучения, необходимый в рассматриваемый период как первый шагизучения, «оставил в нас, — по словам Энгельса,— привычку брать предметы и явления природы в их обособленности, вне их великой общей связи, и в силу этого — не в движении, а в неподвижном состоянии, не как существенно изменяющиеся, а как вечно неизменные, не живыми, а мертвыми» (Энгельс, там же). Даже в работах деятелей франц. просвещения и франц. материализма 18 в. метафизика преодолевается не во всем своем содержании, но лишь в качестве потусторонней идеалистич. онтологии или учения о сверхчувственных основах бытия и познания. Так,Кондильяк(см.), бывший, по словам Маркса и Энгельса, непосредственным учеником и французским истолкователем Локка, «направил локковский сенсуализм против метафизики 17 столетия», а также показал, «что французы с полным правом отвергли эту метафизику, как простой и неудачный плод воображения и теологических предрассудков» (Маркс и Энгельс, Святое семейство.., Соч., т. III, стр. 158—159). «Трактат о системах» метафизика-антидиалектика Кондильяка сыграл немалую роль в развитии антиметафи- зич. настроений во Франции накануне бурж. революции 1789. Из всех франц. материалистов Робине (см.) больше других сохранил связь с метафизикой, а именно с метафизикой Лейбница. В целом, франц. материалисты 18 в. выступили против метафизики предшествующего века, против метафизики Декарта, Спинозы, Мальбранша и Лейбница. Однако,выступая против Мет. вообще, франц. материалисты остались на позициях метафизического, механич. материализма, и это обусловило «специфическую, неизбежную тогда черту ограниченности классического французского материализма» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 648). При всем остроумии антиметафизич. критики, развитой философами 18 в. начиная от Бейля и кончая Кондильяком и франц. материалистами, материалистич. философия 18 в. в целом была еще метафизической. Характеризуя ограниченность материализма 18 в., Ленин показал, что ограниченность эта сводится к трем пунктам: «Первая ограниченность: воззрение старых материалистов было „механическим" в том смысле, что они „применяли исключительно масштаб механики к процессам химической и органической природы"... Вторая ограниченность: метафизичность воззрений старых материалистов в смысле „аитидиалектичности их философии"... Третья ограниченность: сохранение идеализма „вверху", в области общественной науки, непонимание исторического материализма» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 197). Наконец, развивая в теории познания учение об отражении действительности в понятиях, франц. материалисты не смогли «применить диалектику к теории отражения, к процессу и развитию познания» (Ленин, Философские тетради, стр. 328).

С критикой предшествовавшей ему метафизика выступил Кант (си.). Он утверждал, что вся предшествовавшая ему метафизика несостоятельна и не способна решить свою задачу. Недостаток этой метафизики Кант видел в том, что она «догматична», т. е. приступает к своему предмету — построению рациональной науки о сущности бытия — без всякой критики, не установив предварительно тех условий, без которых метафизич. исследование не может стать достоверной, всеобщей и необходимой наукой. Но как ни критиковал Кант метафизика, он все же не отвергал метафизику как таковую. Кант признавал возможность и необходимость метафизики «критической». В этом последнем смысле Метаф., по Канту, не только возможна, но есть даже единственный и главнейший вопрос философии, а вся «критическая философия», по Канту, есть не что иное, как критическое введение в Метафизике. Такая Метаф. «содержит в себе все чистые принципы разума из одних лишь понятий» и есть «познание a priori или из чистого рассудка и чистого разума». Таким образом, кантовская критика метафизика была лишь изнанкой кантовского агностицизма, но не покушалась на самый принцип метафизич. знания. Напротив, противопоставление «вещей в себе» и «явлений», мира природы и мира свободы, а также учение о непознаваемости «вещей в себе», составляющее сущность «критицизма» Канта, открывало самую широкую воз- нежность развития метафизич. воззрений, которые и были изложены Кантом в сочинениях т. н. критического периода.

Глубокую критику всей предшествующей метафизики развил Гегель. Гегель внес новое значение в термин метафизика. Под «прежней» метафизикой Гегель разумел не только исторически известные ему формы докантовской философии, но, в более широком смысле, ограниченное, чисто рассудочное воззрение на предметы, которое, по Гегелю, в этом своем качестве низшей ступени философствования, «вообще говоря, всегда и повсюду существует» (Гегель, Энциклопедия философских наук, Соч., т. I, § 27). Мышление этой прежней метаф. было, по Гегелю, «конечным» мышлением, ибо оно двигалось в таких определениях, предел которых признавался ею чем-то незыблемым, не могущим в свою очередь подвергнуться отрицанию (там же, § 28). Гегель показывает, что вся прежняя метаф. не могла дать истинного решения ни одной из тех задач, которые она ставила перед собой. Но философская истинане могла быть раскрыта, по Гегелю, и эмпиризмом, формально отрицавшим сверхчувственное познание. Гегель показал, что эмпиризм всегда пользуется, сам того не замечая, «метафизическими категориями: материя, сила, одно, многое, всеобщность, бесконечность и т. д. и, руководясь такими категориями, умозаключает дальше» (там же, § 38). Не принесла преодоления прежней рассудочной метаф., по Гегелю, и критическая философия Канта, так как Кант исследовал определения мысли, не входя «в рассмотрение содержания и определенного отношения друг к другу этих мыслей», но рассмотрел их лишь «со стороны противоположности между субъективностью и объективностью» (там же, § 41), т. е. абстрактно, формально. Противопоставляя всем формам прежней метаф. свою собственную философию идеалистич. диалектики, Гегель не довел, однако, своей критики метаф. до конца. Его учение о развитии абсолютной идеи вплоть до абсолютного духа, предполагавшее достижение такой точки, на которой, закончившись, прекращается всякое дальнейшее развитие, само представляло «дань метафизике».«Пораженная французским просвещением, и в особенности французским материализмом, метафизика 17 столетия, — как показали в «Святом семействе» Маркс и Энгельс, — праздновала свою победоносную, полную содержания реставрацию в лице немецкой философии, а именно в спекулятивной немецкой философии 19 столетия» (Маркс и Энгельс, Соч., том III, стр. 154).

Окончательное принципиальное преодоление всякой метаф. было впервые осуществлено основателями марксизма — Марксом и Энгельсом, а затем их великими продолжателями — Лениным и Сталиным. Маркс и Энгельс не только показали историческую неизбежность метафизич. периода мышления (см. выше), но вместе с тем дали исчерпывающую принципиальную критику всех и всяческих форм метаф. Марксизм показал, что оба основных значения термина «метафизика» — первоначальное, означавшее науку о сверхчувственных началах истинйо сущего, и позднейшее, означающее абстрактный, формальный, антидиалектический способ мышления, — в последнем счете представляют одно и то же. «Для метафизика вещи и их умственные образы, т. е. понятия, — разъяснял Энгельс, — суть отдельные, неизменные, застывшие, раз навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один после другого и один независимо от другого. Метафизик мыслит законченными, непосредственными противоположениями; речь его состоит из „да — да, нет — нет; что сверх того, то от лукавого". Для него вещь существует или не существует; для него предмет не может быть самим собою и в то же время чем-нибудь другим; положительное и отрицательное абсолютно исключают друг друга; причина и следствие также совершенно противоположны друг другу» (Энгельс, Анти-Дкцжнг, в кн.: Маркси Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 21). «Метафизическое миросозерцание, вполне верное и необходимое в известных, более или менее широких областях, рано или поздно достигает тех пределов, за которыми оно становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях» (Энгельс, там же, стр. 22). Метафизическое миросозерцание за предметами «не видит их взаимной связи, за их бытием не видит их возникновения и исчезновения, за их покоем не видит их движения, за деревьями не видит леса» (Энгельс, там же). В разрез с метаф. материалистич. диалектика показывает, что, напр., «оба полюса какой-нибудь противоположности — положительный и отрицательный — столь же неотделимы один от другого, как и противоположны, и что они, несмотря на всю противоположность, взаимно проникают друг друга» (Энгельс, там же). Так, «причина и следствие суть понятия, имеющие значение лишь в применении к отдельному явлению, но ... если рассматривать то же явление в его общей мировой связи, то эти два понятия соединяются и переходят в представление о всеобщем взаимодействии, в котором причина и следствие постоянно меняются местами, и то, что теперь или здесь является следствием, станет там или тогда причиной, и наоборот» (Энгельс, там же).

Опровержение метаф. было закономерным результатом успехов новейшей науки о природе и человеке. По словам Энгельса, современное естествознание посредством накопленного им чрезвычайного богатства и с каждым днем увеличивающегося материала «доказало, что в природе, в конце-концов, все совершается диалектически не метафизически, что она движется не в вечно однородном, постоянно сызнова повторяющемся круге, а переживает действительную историю» (Энгельс, там же, стр. 23). Крупнейшим событием в естествознании, подготовившим крушение метафизики в области наук о природе, была деятельность Дарвина, который, как показал Энгельс, «нанес сильнейший удар метафизическому взгляду на природу, доказав, что весь современны органический мир, растения и животные, а следовательно также и человек, есть продукт процесса развития, длившегося миллионы лет» (Энгельс, там же). Однако характерный для буржуазной науки с середины 19 века разрыв между данными научного исследования и философским уровнем мышления привел к тому, что добываемые буржуазными учеными научные результаты постоянно вступают в противоречие с привычным для этих ученых метафизическим способом мышления и таким путем в теоретич. сознании возникает путаница, которая «одинаково приводит в отчаяние как учителей, так и учеников, как писателей, так и их читателей» (Энгельс, там же).

Одним из наиболее ярких примеров этой путаницы в буржуазной литературе конца 19 и начала 20 вв. является развиваемое буржуазными махистами и эмпириокритиками и разоблаченное Лениным смешение понятия метаф. с понятием материализма. Воюя самым решительным образом за идеализм, против материализма, писатели эти, напр. Пирсон, «всякое признание вещей за пределами чувственных восприятий» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 42), т. е. по сути всякий материализм, объявляют «метафизикой» и в этом качестве отвергают его. Отметив, что эту подмену понятий совершают также «многие идеалисты и все агностики (кантианцы и юмисты в том числе)», Ленин разъяснил, что они это делают «потому что им кажется, будто признание существования внешнего мира, независимого от сознания человека, есть выход за пределы опыта» (Лени н, там же, стр. 51). Так, кантианцы, подобно юмистам, называют материалистов «„метафизиками", совершающими незаконный переход (по-латынн transcensus) из одной области в другую, принципиально отличную, область» (Ленин, там же, стр. 94). Но, как показал Ленин, «самаяидея„трансцензуса", т. е. принципиальной грани между явлением и вещью в себе, есть вздорная идея агностиков (юмистов и кантианцев в том числе) и идеалистов» (Ленин, там же, стр. 95). Именно поэтому борьба против метафизики. в естественных науках должна была вестись и ведется в наши дни как борьба против пережитков идеализма в естествознании и как борьба за более высокий уровень философского диалектико-материалистич. мышления.

Еще большие трудности возникли перед критикой метафизики в области исторической науки. Хотя «Гегель освободил от метафизики понимание истории: он сделал его диалектическим», тем не менее, собственный его взгляд на историю «был идеалистичен по существу» (Энгельс, Анти-Дюринг, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 26). Только историч. материализм Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина изгнал метафизику из ее последнего убежища — из науки о развитии общества. В своих теоретич. работах, в своей борьбе с буржуазными оппортунистическими и идеалистич. контрреволюционными теориями и измышлениями вожди мирового пролетариата разоблачили и разрушили до основания метафизические понятия и взгляды, существовавшие во всех областях знания, в области общественных наук и политической борьбы в особенности. В стране победившего социализма, ведомой партией Ленина — Сталина, ведомой гением вождя народов Сталиным, борьба против метафизики опирается на материальную основу — на общественный строй социализма, выкорчевывающий последние пережитки сознания, характерные для прежних обществ, основанных на угнетении огромного большинства меньшинством. Вместе с этими пережитками в безвозвратное прошлое уходит и наиболее утонченная и абстрактная их форма — метафизика. Современная реакционная буржуазная философия в лице своих мыслителей — эпигонов и эклектиков — безуспешно пытается воскресить безжизненный труп старой метаф., приспособляя ее учения к защите своих корыстных классовых интересов, сочетая метафизики с формами откровенного мракобесия, фидеизма, мистики, поповщины. В современной буржуазной философии метафизики все чаще и чаще вновь провозглашается высшей задачей философии. По эта метафизика не только не заключает в себе никакого положительного научного содержания, но, напротив, есть знамяреакционнейших форм алогизма и мистики. Так, Бергсон кладет в основу метаф. алогическуюинтуицию, являющуюся отрицанием научных методов познания. Шпенглер видит в своей реакционнейшей, усвоенной фашистами «философии истории» постепенное раскрытие «метафизического содержания» вопросов философии истории, анализ «метафизического строения исторического человечества» и т. д.

Только марксизм-ленинизм успешно выкорчевывает последние следы метафизики.