1. Экзистенциальные (бытийные) предложения:

Ненастный день. Дорога прихотливо уходит вдаль. Кругом все степь да степь. (Бун.)

Вечерние сумерки. Крупный мокрый снег лениво кружится около только что зажженных фонарей... (Чех.)

Земская больница. За отсутствием доктора, уехавшего жениться, больных принимает фельдшер Курятин... (Он же.)

...они тотчас: Разбой! Пожар!

И прослывешь у них мечтателем опасным.

Мундир! Один мундир!... (Гриб.)

А? Бунт? Ну, так и жду содома. (Он же.)

Усадьба Гурмыжской, верстах в пяти от уездного города. Большая зала. Прямо две двери; одна выходная, другая в сто­ловую... Богатая старинная мебель, трельяжи, цветы, у окна рабочий столик, налево круглый стол и несколько кресел. (Остр вск., Лес, действ. I.)

Предложения эти надо отличать от однородно построенных словосочетаний, выражающих представления, а не мысли .

2. Указательные предложения:

Вот мельница. Она уж развалилась... (Пушк.) Вот тебе и кавалер, не я искала, сама обрящила. (Островск.)

Позвольте представить, ваше превосходительство! Новобрач­ный Эпаминонд Максимыч Апломбов, со своей новорожд... то есть с новобрачной супругой! Иван Михайлович Ять, слу­жащий на телеграфе! Иностранец греческого звания по кондитерской части Харлампий Спиридоныч Дымба! Осип Лукич Бабельмандебский! И прочие, и прочие... (Чех., Свадьба.)

И вот, наконец, вчерашняя тяжелая весть... («Вечерняя Москва» № 127 (1038), «Памяти тов. Войкова».)

Предложения эти очень распространены в обиходном языке и редки, по понятным причинам, в литературном. Те из них, в которых при слове вот имеется дат. пад. (Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Вот вам и поездка!), мы не причисляем из-за этого дательного падежа к глагольным: дательный кажется нам зависящим здесь не от опущенного глагола, а от самого слова вот. Само же это слово чрезвычайно трудно определить синтаксически. Оно, несомненно, подобно побудительным словам и междометиям выражает волевой момент, свойственный предикации, но оно ничего не называет, оно местоименно. Кроме того, оно способно приставляться к любому глагольному предложению (Вот Иван Андреич идет! Вот нехотя с ума свела!— Гриб.) и, стало быть, наравне со словами вон и это является лишь служебным словом. Но там, где нет глагола, оно берет на себя часть его высказывательной силы и разделяет как будто бы предикативность с именительным падежом. С другой стороны, через предложения с глаголом был — буду (Вот был мастер-то! Вот будет поте­ха!) оно притягивает эти предложения к глагольным. Считаясь, однако, с огромной распространенностью этих предложений именно в безглагольном виде и со сравнительной редкостью здесь форм прошедшего и будущего времени глагола быть, мы относим их к номинативным, отмечая, что роль сказуемого здесь как бы делится между именительным падежом и указа­тельным словом.

3. Назывные предложения. Примеры излишни, так как их легко найти на любой книжной обложке, на любой магазинной вывеске. Что они совершенно параллельны глагольным предло­жениям, ясно из тех нередких случаев, когда на их месте имеются глагольные предложения («Бедность — не порок», «Свои люди — сочтемся», «Здесь бреют и кровь отпускают» и т. д.). Возможна и комбинация из номинативного и глагольного предложений («Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»). Управляемые существительные и предложно-падежные сочетания в них ощущаются как при­именные («Вечера на хуторе близ Диканьки», «Больные в Ялте», «Роман с контрабасом», «Случай из практики», «Господин из Сан-Франциско»), и на них как раз очень удобно наблюдать различие между приглагольными и приименными группами этого рода (ср. «Больные в Ялте» как название ро­мана и то же сочетание как глагольное предложение в смысле больные находятся в Ялте). Только в части этих предло­жений (надписи пароходов, железнодорожных станций и т. д.) имен, падеж обозначает только название, и как раз эти случаи наиболее сомнительны в смысле включения их в категорию сказуемости.

XVII. ИНФИНИТИВНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ.

Сказуемым в этих предложениях мы признаем инфинитив сам по себе, вне его отношений к собст0енно глаголу или глагольной связке. В отличие от предыдущего разряда сказуемость здесь глагольная, и потому имеется, как норма, и член, обозначающий деятеля. Член этот - дательный падеж существительного при инфинитиве, и этот дательный надо и тут отличать от дательного, зависящего от инфинитива в общем порядке (как мне сказать ему о вac? - при обычном словопорядке первый дательный — дательный действующего лица, второй — обычный). Предложения эти очень распростра­нены в русском языке и чрезвычайно разнообразны по оттенкам в значении инфинитива (всегда связанным с интонационными отличиями). Мы попытаемся сгруппировать эти оттенки следую­щим образом:

а) Предложения с оттенком объективной необходи­мости действия (= безличным предстоит, суждено, придется и т. д.):

Кому назначено-с, не миновать судьбы! (Гриб.)

Весть важная! и если до народа

Она дойдет, то быть грозе великой! (Пушк.)

Недотерпеть — пропасть,

Перетерпеть — пропасть!... (Некр.)

Прощайте же! Как двум концам сего палаша не соеди­ниться в одно и не составить одной сабли, так и нам, това­рищи, больше не видаться на этом свете! (Гог.)

Как ни тепло чужое море,

Как ни красна чужая даль,

Не ей поправить наше горе,

Размыкать русскую печаль! (Некр.)

Поскольку предстоящее зависит от человеческих усилий, к этому оттенку может примешиваться оттенок легкости или трудности действия, особенно в отрицательных предло­жениях:

Не нагнать тебе бешеной тройки! (Искр.)

...Вряд царю Борису

Сдержать венец на умной голове. (Пушк.)

И собак тоже развели... Ни пройти, ни проехать! (Чех.) Вам хорошо, а я сына в университете содержи, малых в гимназии воспитывай, так мне першеронов не купить. (Л. Толст.)

Чудилось в нем нечто отвратительное... как бы налет какой-то, паутина или слизь, которая противна и которую никак не стряхнуть. (Ф. Солог.)

б) Предложения с оттенком субъективной необходи­мости действия (= безличным должно, подобает, полагается и т. д.), часто в большей или меньшей степени повелительные:

Не упрямься, душенька. Теперь-то себя и показать. (Фонвиз.)

Про эти дела, тесть, не ее, а меня спрашивать! Не жена, а муж отвечает. (Гог.)

Кому ж, как не отцу, смотреть за своей дочкой! (Он же.)

«Да, господа, — заговорил князь, обращаясь ко всему собра­нию...— Вы знаете, сегодня в театре Вержембицкую вызывать». (Тург.)

Да разметать наскоро старый забор, что возле сапожника, и поставить соломенную веху. (Гог.)

Принять его, позвать, просить, сказать, что дома, что очень рад. (Гриб.)

Молчать!

Ужасный век! Не знаешь, что начать! (Он же.)

в) Предложения с оттенком желаемости действия:

Одну минуту, еще одну минуту видеть ее, проститься, по­жать ей руку... (Лерм.)

Быть первым, вольно одиноким!

И видеть, что близка мета,

И слышать отзвуком далеким

Удары ног и щелк хлыста; (Брюс., На скачках.)

г) Восклицательные предложения со всевозмож­ными, оттенками чувства, столь же разнообразными, как и в обычных восклицательных предложениях:

Боже! Погасить искру огня, может быть, развившегося бы в величии и красоте, может быть, исторгнувшего бы также слезу умиления и благодарности! (Гог.)

Шутить, и век шутить! Как вас на это станет?... (Гриб.)

Наплевать на ваши отчеты, и никакому черту я не обязан, — проводил его Шатов... (Дост.)

Проклятые, вы, вы сгубили нас!

Не выдержать и трех минут отпора! (Пушк.)

Мне очень мило, что Митрофанушка вперед шагать не любит. С его умом, да залететь далеко, да и боже избави! (Фонвиз.)

Что ж? Умереть, так умереть! Потеря для мира неболь­шая... (Лерм.)

А! Каблуками бить, да еще браниться! (Л. Толст.)

д) Восклицательно-вопросительные предложения с оттенками колебания, нерешительности, расте­рянности:

Как им петь, как говорить про лихие дела? Пан их Данила призадумался... (Гог.)

Куда деваться от княжон! (Гриб.)

Хоть убей, следа не видно;

Сбились мы. Что делать нам! (Пушк.)

Любить... но кого же? На время — не стоит труда... (Лерм.)

...взяла да ухватом все горшки перебила в печи: „Кому теперь есть,— говорит, — наступило светопреставление". (Тург.)

Если оттенок колебания очень слаб, то вопросительно-восклицательной интонации может и не быть, а только специфическая «нерешительная» интонация. Таковы повседневные пойти соснуть, что ли..., пойти посмотреть, что он делает... и т. д.

е) Вопросительные предложения без какого-либо ясно выраженного специфического оттенка в инфинитиве:

Что, мол, вам, ребяткам, домой, таскаться; завтра работы много, так ей, ребятки, домой не ходите. (Тург.)

Чудное дело! Чего ему быть невеселым? (Он же.)

Отчего ему упасть? — сказал Федя. — Он остережется... (Он же.)

Это тесть! — проговорил пан Данила. — Зачем и куда ему идти в эту пору? (Гог.)

Я ведь до зимы не доживу... К чему понапрасну людей беспо­коить? (Тург.)

Что к родным писать? Помочь они мне не помогут... (Он же.)

Хотя зачатки того или другого из вышеперечисленных оттен­ков можно было бы уловить и здесь, однако несомненно, что инфинитив здесь менее характерен, менее выразителен, чем в пре­дыдущих примерах. И это стоит в связи с вопросительностью этих предложений, так как центр тяжести переходит в них на вопросительный член, что и обесцвечивает ин­финитив.

Каждый из перечисленных здесь оттенков может еще комби­нироваться со всеми оттенками сослагательного наклонения, так как в каждом таком предложении возможна частица бы как остаток сослагательной формы бывшего здесь когда-то глагола:

Быть бы нашим странникам под родною крышею,

Кабы знать могли они, что творилось с Гришею. (Некр.)

Не креститься бы тебе, — говорит, — человече, жить бы тебе со мной на веселии до конца дней. (Тург.)

Пораздумай ты путем,

Не раскаяться б потом. (Пушк.)

Нам бы, братцы, так полетать... (Горьк.)

Если бы мелочь, послать бы на рынок и купить хоть сайку. (Гог.)

Да зачем же бы мне валяться? Не видал я разве кровати, что ли? (Он же.)

Кроме того, так как каждое такое предложение может быть и придаточным, т. е. попасть в подчиненное по отношению к другому предложению положение, то на него могут насла­иваться и все оттенки подчиненности (причина, цель, усло­вие и т. д., см. гл. XXVIII):

Дело состояло только в том, чтобы переменить... кое-где глаголы из первого лица в третье... (Гог.)

Я слышал, что хотят ляхи строить какую-то крепость, чтобы перерезать нам дорогу к запорожцам. (Он же.)

... внизу стоят казаки и думают, как бы влезть им... (Он же.)

Вид кабинета, если осмотреть там все повнимательнее, поражал... запущенностью и небрежностью. (Гонч.)

Недотерпеть — пропасть,

Перетерпеть — пропасть! (Некр.)

Что ж? Умереть, так умереть!.. (Лерм.)

В части своей, именно в тех случаях, когда при инфинитиве имеется дательный действующего лица, а при переводе в про­шедшее или будущее время вставляется глагол было — будет (не нагнать тебе бешеной тройка!—не нагнать тебе было бешеной тройки!), предложения эти сопредельны с соответствую­щими глагольными безличными предложениями. Но ввиду того, что будущее время глагола быть здесь встречается крайне редко из-за омонимии с лич­ными предложениями этого рода (например, что будет делать? почти не употребляется при довольно обычном что было де­лать?, так как первое предложение сбивается на личное бесподлежащное) да и прошедшее далеко не ко всем им подходит (предоставляем читателю самому, переводя наши примеры в про­шедшее время, убедиться в этом), мы предпочитаем квалифи­цировать такие предложения как глагольные безличные только при фактическом присутствии глагола было — будет. С другой стороны, в части случаев эти предложения граничат и с личными глагольными предложениями, именно в тех случаях, когда возможен именительный действующего предмета (на­пример, А! Каблуками бить, да еще браниться! — Л. Толст., могло бы быть дополнено словом ты: А! Ты каблуками бить, да еще браниться!). В этих случаях можно говорить о непол­ных предложениях типа люди пахать, а мы руками махать, лишенных не только сказуемого, но и подлежа­щего.

Совершенно особым и своеобразным видом инфинитивных предложений являются одиночные инфинитивы, тавтологические по отноше­нию к следующему за ними глаголу, например:

Что к родным писать? Помочь они мне не помогут... (Тург.)

Ну уж, господин Хлынов, ты куражиться — куражься, а в чужое дело не лезь... (Островск.)

А, слышь, бить никогда ни бивал,

Разве только под пьяную руку. (Некр.)

В одних случаях эти инфинитивы ясно сознаются как отдельные инфинитивные придаточные предложения (вроде а насчет того чтоб бить — не бивал, коли куражиться — куражься; ср. у Гри­боедова: когда в делах, я от веселья прячусь, когда дурачиться — дурачусь), в других — столь же ясно выходят из рамок данной главы, играя роль выделительного средства для глагола. Дело в том, что самые обычные наши выделительные средства — постпозитивная частица то и постановка слова на первом месте — к глаголу неприменимы (ср. писал-то он редко, говорил-то он это совсем не вам, где частица то выделяет не глагол, а приглагольный член; катятся ядра, свищут пули, где постановка на первом месте ослабляет глагол, а не выделяет), и отсюда развитие таких оборо­тов, как читать-то он читает, а писать еще не пишет; болтать болтает, а дела делать не делает. Интонационная цельность показывает, что инфинитив здесь скорее особый усилительный член того же предложения, чем отдельное предложение. Пределом такого внедрения этого рода инфинитива в бывшее «главное» предложение представляется нам выражение знать не знаю, ведать не ведаю. Здесь уже усилительная функция приобретает словарный характер (= «совершенно не знаю»), а о самостоятельном предицировании нет помина, что символически отражается на полном изменении интона­ционного типа (полное слияние инфинитива с глаголом, отсутствие восходящей интонации, сильное ударение на инфинитиве).