- •Сергей Георгиевич Кара-Мурза Советская цивилизация т.2 с.Г.Кара-Мурза «Советская цивилизация» (том II) от великой победы до наших дней
- •Часть I. Советское государство в послевоенный период (до перестройки 1985-1991 гг.)
- •Глава 1. Восстановительный период
- •Государство и экономика.
- •Лирическое отступление: конец войны
- •Глава 2. Реформы н.С.Хрущева
- •«Десталинизация».
- •Лирическое отступление: 1953-1956 гг.
- •Лирическое отступление: студенческие годы
- •Глава 3. Социальная сфера промышленных предприятий: особый взгляд на советский строй
- •Общественное питание.
- •Жилищно-коммунальные услуги предприятия.
- •Предприятия и охрана здоровья.
- •Предприятия и оздоровительные детские лагеря.
- •Предприятия и дошкольные детские учреждения.
- •Глава 4. Период стабильного развития («эпоха застоя»)
- •Конституция ссср 1977 г.
- •Предпосылки перестройки.
- •Глава 5. Советская и западная школа: что ломают в России в начале XXI века?
- •Миф о единой школе и ступенях единой школьной пиpамиды
- •Две системы: два типа школьной пpактики
- •Школа «втоpого коpидоpа» как субкультуpа
- •Советская школа: один или два коpидоpа?
- •Глава 6. Лирическое отступление: советский человек на Кубе
- •Часть 2. Созревание кризиса советского строя Глава 1. Урбанизация и голод на образы: обездоленные в ссср
- •Возрождение сословности в позднем советском обществе
- •Комментарий из 90-х годов: размышления над обломками идолов
- •Лирическое отступление: какого покаяния от нас требуют?
- •Глава 2. Диссиденты – советская «закваска» антисоветского проекта
- •Глава 3. Холодная война и идейное разоружение советского человека
- •Личные впечатления: эпизод холодной войны
- •Глава 4. Уравнительный принцип и советская уравниловка
- •Равенство, которого не замечали: cтакан воды и советская власть.
- •Общение.
- •Поход против уравниловки: утрата исторической памяти.
- •Восприятие уравнительного распределения благ массовым сознанием.
- •Уравнительный принцип и мера труда.
- •Глава 5. Советское государство в период перестройки (1985-1991 гг.) Смысл и теоретическая база перестройки
- •Перестройка главных институтов государства
- •Органы государственной власти.
- •Изменения в политической системе.
- •Вооруженные силы. Правоохранительные органы.
- •Перестройка государственных органов управления.
- •Глава 6. Реорганизация государственной системы хозяйства Разрушение финансовой системы и потребительского рынка.
- •Ликвидация плановой системы хозяйства.
- •Изменения национально-государственного устройства.
- •События 19-21 августа 1991 г. И ликвидация ссср.
- •Глава 7. Западные левые и крах советского проекта
- •Еще о западных левых: что печалит испанских моpяков
- •Глава 8. От кампании против “поворота рек” – к расчленению ссср Антисоветская “реформа” как подрыв устоев цивилизации
- •Стереотип отказа от индустрии
- •Проект “поворота рек” – полигон для отработки подрыва “больших программ”
- •Культурная поддержка кампании
- •Фактологическая сторона кампании
- •Большие программы и большая страна
- •Глава 9. Подрыв легитимности советского строя: антиколхозная кампания Главные тезисы разрушителей колхозно-совхозной системы
- •Колхозное хозяйство – регресс или модернизация?
- •Крестьяне и диктат райкома кпсс.
- •Советская модернизация – либеральная архаизация.
- •Комментарий: о статистике
- •Восприятие антиколхозного мифа: философские предпосылки
- •Индустриализм в его евроцентристской версии.
- •Ненависть к колхозам как часть "ненависти к своему".
- •Доктринерский тип мышления.
- •Редукционизм.
- •Некогерентность мышления (разрывы логики).
- •Колхозы и питание советского человека.
- •Образ советского типа питания
- •Часть 3. Антисоветский проект Глава 1. Созревание антисоветского сознания
- •Глубина проникновения и широта охвата антисоветского мышления в общественном сознании
- •«Новые русские» – радикальная антисоветская субкультура
- •Антисоветизм «белых патриотов»
- •Отступление-практикум: “о чем думали рабочие?”
- •Глава 2. Родовые особенности антисоветского мышления
- •Иррационализм и тоталитаризм мышления.
- •Некогерентность мышления
- •Гипостазирование
- •Отказ от выдвижения альтернатив
- •Пессимизм
- •Принижение проблем.
- •Евроцентризм.
- •Социал-дарвинизм.
- •Моральный релятивизм.
- •Психология гунна
- •Глава 3. Главные объекты атаки в антисоветском проекте
- •Образ государства
- •Дополнение из 1992 г.: через «дело кпсс» – к познанию нашего общества
- •Разрушение мира символов
- •Фигура разрушителя: а.Н.Яковлев
- •Комментарий из 2001 г.: «крыса в молоке» – эпизод психологической войны
- •Требование свободы
- •Подрыв идеи братства народов
- •Дополнение: судьба русских в мире без ссср
- •Глава 4. Образ советской хозяйственной системы Отрицание советского хозяйства в целом.
- •Отрицание государственной собственности.
- •Отрицание советской индустриализации.
- •Отрицание плановой системы.
- •Отрицание уравниловки: советское хозяйство и бедность.
- •Бедность: личный взгляд.
- •Советский тип трудовых отношений: принцип полной занятости.
- •Советский строй и трудовая мотивация.
- •Выводы: чего добились антисоветские идеологи
- •Глава 5. Лирическое отступление о переходном периоде: далековато от Москвы
- •Литература Литература, полезная для размышлений о советской цивилизации:
- •Полезные иностранные издания.
- •Работы автора, в которых некоторые вопросы рассмотрены подробнее, чем в данной книге:
- •Заключение
- •Примечания
Образ советского типа питания
Человек живет в двух мирах – мире вещей и мире знаков, образов. Вещи, созданные как природой, так и самим человеком – материальныйсубстрат нашего мира. Мир знаков и образов, часть нашего духовного мира, обладает гораздо большим разнообразием, чем материальные объекты. Он связан с вещами, но сложными, текучими и часто неуловимыми отношениями. Карл Густав Юнг пишет: «Образы, созданные воображением, существуют, они могут быть столь же реальными – и в равной степени столь же вредоносными и опасными, – как физические обстоятельства. Я даже думаю, что психические опасности куда страшней эпидемий и землетрясений».
Поведение человека определяется не непосредственно реальностью, а именно ее восприятием – теми ее образами, которые построены воображением человека. Поэтому для стабильности общества и политического строя важно не только то, как питаются граждане в реальности, сколько белков и калорий потребляют, а и то, как они воспринимают процесс потребления.
В 1989 г. 74% опрошенных интеллигентов сказали, что их убедят в успехе перестройки «прилавки, полные продуктов» (так же ответили 52% опрошенных в среднем). В этом ответе выражена именно потребность в образе, в витрине. Это ответили люди, которые в целом благополучно питались, на столе у них было и мясо, и масло. Им нужны были именнознаки,даже символы. «Прилавки, полные продуктов» являются важным символом благополучия, причем во многих срезах бытия. Это – символ изобилия (продукты всегда под рукой, значит, их много, нам не грозит голод). Это и важный символ свободы (в любой момент захочу – и куплю).
Советский тип распределения пищи, как бы он ни был благополучен в терминах реальных калорий, белков и т.д., был крайне неблагополучен с точки зрения образов и символов («виртуальной реальности»). Этот тип, как он сложился в 70-80-е годы, характеризовался двумя явлениями: "дефицит" как отсутствие желаемого продукта в продаже иочереди. Приходится взять словодефицитв кавычки, потому что речь идет именно об отсутствии товаров на витрине, а не на обеденном столе. Продуктов в действительности было весьма много и они были на столе, но в восприятии вида прилавков возникало устойчивое впечатлениенехватки. В массовом сознании был создан устойчивый образ дефицита. Был голод на образы товаров. И сегодня множество граждан, уже реально недоедая, не хотят возвращаться в советское прошлое с его голодом на образы.
Восприятие очередей, обретя в 70-е годы идеологическую трактовку, также стало резко неадекватным. Людям стало казаться, что они проводят в очередях слишком много времени, хотя на самом деле очереди 70-х годов уже не шли ни в какое сравнение, например, с очередями военных лет и даже 50-х годов. Да и не во времени было дело, а в восприятии. Сейчас люди в совокупности тратят гораздо больше времени в поисках на мелкооптовых рынках чуть более дешевых продуктов, но это им не кажется обременительным. Да и на Западе в погоне за экономией покупатели в среднем тратят, вероятно, больше времени, чем советские люди в очередях – но эта копеечная экономия им не в тягость, ими овладевает инстинкт охотника.
Один собеседник в Интернете, живущий в США, при обсуждении этой темы прислал такую реплику: «Американцы не только в очередях простаивают да от магазина к магазину мотаются (где что на распродаже: сметана в „Крегере“, майонез в „7/11“). Они еще и дома просиживают часами, вырезая из газеты купоны: „Сэкономьте 20 центов на нашей сметане“, „Сэкономьте 15 центов на нашем майонезе“, и только на просмотр ТВ-рекламы тратят 40% своего свободного времени, не считая того времени когда смотрят ТВ краем глаза, занимаясь чем-нибудь другим. Да еще им каждый день приносят вороха бумажной рекламы, которую тоже внимательно изучают. При том не щадят даже детей». Так что ненависть к советским очередям была не причиной, а, скорее, уже следствием неосознанного антисоветского поворота.
Ощущение дефицита в начале 80-х годов было доведено до уровня фрустрации, психической подавленности из-за постоянного воздействия этого фактора. Результатом фрустрации является сужение сознания– почти все внимание сосредоточивается именно на неудовлетворенной потребности, восприятие действительности резко искажается. Когда жмет ботинок, человек не думает о том, как хорошо греет его пальто. Фрустрация порождает такое упорство и упрямство, которое со стороны кажется патологической тупостью. При этом неважно, является ли неудовлетворенная потребность фундаментальной или второстепенной, а то и «наведенной».
Что касается пищи, то воздействие на сознание даже небольшого признака нехватки имеет, как говорят, мультипликационный эффект и может без всяких реальных оснований привести к панике. Особенно этот риск велик в обществах, в исторической памяти которых сохранился страх перед голодом – а СССР еще относился к этой категории обществ. Стабильность ему придавала как раз исключительно высокая надежность государственной системы распределения. Люди знали (также из исторической памяти), что в крайнем случае советское государство введет карточки и обеспечит всех минимумом пищи на уравнительной основе. А в странах с рыночной системой нехватка продуктов приводит к цепной реакции паники, результатом которой является именно смертельный голод – поскольку торговцы при первых признаках нехватки вывозят продукты со складов в благополучные места из-за опасности их разграбления голодной толпой. Таким образом, в СССР не возникало паники, но была постоянная утомительная фрустрация40.
Как я уже писал, при обсуждении этой проблемы в Интернете письма участников показали, что реальной опасности острой нехватки продуктов в СССР не было. Но в том-то и дело, что ощущение нехватки, даже ложное, искривляет поведение людей без фиксации в сфере рационального сознания. У людей, как у биологического вида, существуют инстинкты, и в некоторые моменты они не вполне контролируются культурой и логикой. Животные при первых признаках нехватки пищи во многих случаях начинают отнимать ее у слабых, накапливают, прячут и таким образом сами создают реальный недостаток пищи для выживания популяции, так что слабые гибнут. В рыночной системе точно так же ведут себя и люди. Таких срывов не происходило в СССР, но инстинктивно люди ощущали угрозу срыва, и это создавало сильный дискомфорт.
Причины, по которым это общественное противоречие, сыгравшее огромную роль в крушении советского строя, не было разрешено в 70-80-е годы, целиком и полностью лежат в сфере надстройки, а не материального базиса хозяйства (колхозы, общенародная собственность на землю, плановая система и т.д.). Причины эти были исторически обусловлены, и вряд ли можно было их устранить каким-то хитрым и умным решением. В мышлении руководящего слоя (а не только отдельных лиц) в 70-80-е годы соединился старый крестьянский здравый смысл с механистическим истматом. Крестьянский ум не понимал и даже презирал фрустрацию зажравшегося горожанина – ишь ты, подай ему «прилавки, полные продуктов». Истмат недооценивал значение «мира символов». В результате с удивительной тупостью правительство отказывалось сделать вещи не просто возможные, но и сравнительно недавно бывшие обыденной частью советского строя. Достаточно было создать сеть магазинов «повышенной комфортности», а именно, с полными прилавками и продуктами в красивой упаковке – но по повышенным ценам.
Расход продуктов в этих магазинах был бы очень невелик (и их потребляли бы те же советские люди, так что и дополнительных резервов почти не потребовалось бы, помимо закупки импортных продуктов). Но был бы очень важен демонстрационный эффект, ощущение изобилия и свободы. Иногда говорят, что такую роль должны были играть рынки. Это не совсем то, ведь привычный продукт на рынке – это совсем иной символ, нежели продукты в современном, блистающем зеркалами и этикетками супермаркете.
Подобное увеличение разнообразия в системе распределения было бы столь несложно и дешево, что на первый взгляд кажется всего лишь техническим усовершенствованием. Это так, если видеть только экономическую и организационную сторону. Но на самом деле это изменение сняло бы фундаментальный источник напряженности и недовольства. Ибо речь идет о вполне реальном «голоде на образы», о неудовлетворенной жизненной потребности большинства населения.
Суть этой проблемы, однако, до сих пор воспринимается с трудом.