Заключение.

Заключение – завершающая часть ораторской речи, в которой подводится итог сказанному, содержится краткое истолкование смысла всего выступления, повторение главных мыслей, ставятся задачи, вытекающие из содержания выступления, возможно и побуждение к действиям. И вступление, и заключение – сильные позиции текста. Убедительное и яркое заключение запоминается и оставляет хорошее впечатление от речи. Заключительные слова должны представлять собой яркие и запоминающиеся фразы. Важно связать конец речи и начало. Последние слова призваны усилить общий эффект выступления, они должны воодушевить слушателей. Обычно конечные слова произносятся эмоционально более высоким тоном. Весьма эффективно в заключении использование тропов и фигур: «И пусть из их груди, чуткой ко всякой правде, им дарованной, дорожащей всякою крупицей внимания со стороны вашей, вырвутся благодарные клики, обращенные к тому, чьим именем творится суд на Руси, клики, какие, правда, по иным побуждениям вырывались из груди гладиаторов Рима: «Vive, Caesar, mozituri te salutant!» (Виват, Цезарь, побежденные тебя приветствуют (лат.))» (Ф. Н. Плевако. «Дело рабочих Коншинской фабрики»). Обращение в качестве цитирования к авторитетным источникам может стать хорошим средством подведения аудитории к выводам: «Упоминая о Линевиче, невольно приходит на память замечание одного знаменитого французского мыслителя конца XVII столетия (Фонтенеля): «Надо, – говорит он, – прежде всего исчерпать заблуждения, чтобы дойти до истины». Кто может отрицать, что ввиду вашего будущего, с нетерпением ожидаемого приговора эту истину постигнет и сам Линевич и что связь с Михневой будет его последним заблуждением, после которого он не замедлит огласить свой брак с подсудимой и тем, хотя отчасти, загладит прошлый поступок, которому, к сожалению, как я уже заметил, отведено в нашем Уложении о наказаниях слишком скромное место...» (К. Ф. Хартулари. «Дело Левенштейн»). В качестве эффектного приёма заключения с древних времён ораторами (особенно в суде) используются конструкции условного характера с последующим указанием на опасность расхождения с мнением оратора для государства или общества: «А теперь, судьи, ваше дело решить, которого из нас вы, по его честности, трудолюбию, благоразумию и авторитетности, считаете более способным вынести на своих плечах это дело. Но знайте одно: если вы предпочтете мне Кв. Цецилия, то не я сочту это поражением для своей честности, а вам придётся беспокоиться при мысли о римском народе, который из вашего вердикта выведет заключение, что слишком честное, слишком строгое, слишком добросовестное обвинение показалось неудобным вам и кажется таковым же вашему сословию» (Марк Туллий Цицерон. «Дивинация против Квинта Цецилия»).

Объём и характер заключения зависят от темы и материала выступления, времени, типа аудитории, вида и рода выступления и других факторов.

В современной риторике выделяются различные виды заключения, (см. работу А. В. Филиппова и Н. Н. Романовой).

Обобщение – заключение (или часть заключения), которое объединяет в целое предшествующие изложение и рассуждение. В заключении-обобщении суммируются высказанные положения, автор в более краткой форме излагает свои мысли. При обобщении возможно установление причинно-следственных связей, формулировка вывода или подведение к выводу слушателей.

«Итак, разобрав это дело, мы можем поверить подсудимому, что он действовал в состоянии мгновенного потемнения рассудка, что ужасных слов – «надо убить её» он себе не говорил и что, насколько его сознание могло следить за его сердцем, он не помнит в своем сердце этого зверского побуждения. Вследствие полной оторванности последних пяти минут от всего предыдущего образа действий подсудимого мы не видим в настоящем процессе никакого психологического интереса. Это была какая-то бессмысленная кровавая потасовка после долгих подвигов удивительного терпения, великодушия и рабства, – одна из тех бессмысленных сцен, которые возможны только после напряженных семейных несогласий, поддерживаемых опытной интриганкой. Натерпелся же Богачёв от этих женщин! <…> И немудрено, если на последней ступеньке своего долготерпеливого унижения он дошёл, наконец, до полного столбняка. Вы помните, что из этих двух женщин он всегда более винил мать, нежели дочь. И это ещё раз показывает, что в нападении на жену нож был только орудием ссоры, потому что, по убеждению Богачёва, вся ответственность за его несчастие падала на другую женщину. Все кончилось кровавым скандалом, который годится в сборник обличительных рассказов о тёще, но совсем неуместен в ряду уголовных процессов об убийстве. И если вы припишете Богачёву намерение лишить жену жизни, то я позавидую вашей проницательности, но все-таки не пойму, во имя чего же могло сложиться в его душе подобное намерение! Вот всё, что я хотел сказать» (С. А. Андреевский. «Речь по делу Богачёва»).

А. В. Филиппов и Н. Н. Романова отмечают, что обобщение может проявляться в двух разновидностях – рекапитуляции и выводе.

Рекапитуляция – вид заключения-обобщения, в котором в сжатом виде повторяется содержание предыдущей речи; факты, частности, детали сводятся в единое целое.

«Итак, вот в какой форме обвинение предъявляется при первом слушании дела: я утверждаю, что Гай Веррес в своей разнузданности и жестокости совершил много преступлений по отношению к римским гражданам и союзникам, много нечестивых поступков по отношению к богам и людям и, кроме того, противозаконно стяжал в Сицилии 40 000 000 сестерциев» (Марк Туллий Цицерон. «Речь против Гая Верреса»).

Вывод – вид заключения-обобщения, в котором автор излагает мысли-следствия, вытекающие из содержания произнесённой речи.

«До сего времени, господа присяжные заседатели, я только рассказывал и описывал, но мне кажется, что это-то описание и послужит в защиту Авдеевой. Сообразите, – вы видите теперь, что это за субъект? Он измельчал при внимательном разборе. Вместо чудовища, наводящего ужас, вместо демона, вместо женщины, увлеченной сильным порывом страсти – оказывается в действительности только существо, едва походящее на человека недоразвитого, существо, с которым только и можно обойтись, как с неразумным животным. Эта женщина нельзя сказать, чтобы была совершенно неспособна к развитию, к исправлению; вы слышали, что рассказ её довольно толковый... и если постигнет её та кара, которая грозит ей, то я думаю, что это наказание для неё всё-таки будет благотворно, потому что оно не может на неё не подействовать. Положение, которое будет создано для неё вашим вердиктом, как оно ни ужасно, для неё будет все-таки лучше, нежели то положение, в котором она находилась у Максима Иванова. Кроме того, она существо совершенно пассивное: не будь она в доме Максима Иванова, попади она в другое место, она была бы самая обыкновенная публичная женщина. Точно так же и все остальные лица, которые сидят здесь на скамье подсудимых, кроме Максима Иванова» (В. Д. Спасович. «Речь по делу Авдеевой»).

Обобщение может сочетать в себе рекапитуляцию и выводы.

«Я разобрал содержание главных противоречий в показаниях Дмитриевой и Карицкого в их историческом порядке. Я старался осветить внутренний смысл этих противоречий. Не знаю, насколько удалось мне сообщить вам моё убеждение, но мне кажется, что эти противоречия ярко освещают характеры действующих лиц, а узнав характер человека, мы получаем понятие о его действиях и говорим, что такое-то действие в его характере. Конечно, Карицкий рассчитывает на недостаточность прямых улик, но время формальных доказательств прошло. Систематическая ложь подсудимого также улика, которая иной раз гораздо убедительнее, чем свидетель с его присягой, произнесенною одними устами. «Характер человека есть факт, – сказал вчера наш уважаемый сотоварищ по защите, достойный русский адвокат и учёный, – самый важный факт, который обнаруживается на суде». Эти слова указывают на то значение, которое придаётся судом личной явке подсудимого перед присяжными. Как бы ни скрытен был человек, он себя выдаст, и в течение восьми дней подсудимые ознакомили нас с собою» (А. И. Урусов. «Речь в защиту Дмитриевой по делу Дмитриевой и Каструбо-Карицкого»).

Побуждение – заключение (или часть заключения) ораторской речи, в котором содержится призыв к принятию решений и осуществлению действий, к которым оратор подводил аудиторию в ходе аргументации.

«Я не позволю себе навязывать вам своего «внутреннего убеждения»; пусть оно останется там, где ему и быть надлежит не на языке только, а в глубине моего сердца, в глубине моей совести. Одну лишь уверенность после восьми дней, проведённых перед лицом вашим, господа судьи, позволяю я себе громко высказать: я убежден, что приговор ваш будет и глубоко продуман и глубоко справедлив!» (Н. П. Карабчевский. «Речь в защиту Имшенецкого»).

Отметим, что побуждение – наиболее часто встречающийся тип заключения.

Полемическое заключение – заключение (или часть заключения) ораторской речи, в котором выражается расхождение во мнении с аудиторией или противником.

«Если же вы рассчитываете, что Грецию спасут или халкидяне или мегарцы, вам же самим удастся убежать от этих хлопот, то вы неправильно так думаете: довольно будет, если сами они останутся целы – каждый в отдельности. Нет, именно вам надлежит это сделать, так как вам эту почётную задачу стяжали и оставили в наследство ваши предки ценой многих великих опасностей. Если же каждый будет изыскивать средства к исполнению своего желания, но в то же время будет сидеть сложа руки и думать только о том, чтобы самому не делать ничего, тогда, во-первых, он никогда не найдет для этого дела исполнителей, так как, если бы таковые были, они уже давно бы нашлись, поскольку сами вы ничего не хотите делать, но их нигде нет; во-вторых, я боюсь, как бы со временем уже необходимость не заставила нас делать сразу всё то, что мы сейчас не хотим» (Демосфен. «Третья речь против Филиппа»).

Многообразие видов заключения (частей заключения), конечно же, не исчерпывается описанными выше видами. Помимо этого и обобщение, и побуждение, и полемическое заключение весьма вариативны в исполнении. Так, в заключении может использоваться обещание: «Беру на себя ответственность, обещаю и заверяю вас: я добьюсь того, что люди, завидовавшие оказанному мне почету, все же признают, что вы все, избирая консула, проявили величайшее предвидение» (Марк Туллий Цицерон. «Вторая речь о земельном законе народного трибуна Публия Сервилия Рулла»); «Если мои слова, судьи, и мое поручительство имеют значение и авторитет, то я, как консул препоручает консула, препоручаю вам Мурену, усерднейшего сторонника мира среди граждан, глубоко преданного честным людям, непримиримого противника мятежей, храбрейшего воина и ярого борца против заговора, который ныне колеблет устои государства. Что Мурена таков и будет, это я вам обещаю и за это ручаюсь» (Марк Туллий Цицерон. «Речь в защиту Луция Лициния Мурены»).

Также заключение может представлять собой информацию к размышлению слушателей, умолчание, ряд вопросов, на которые оратор либо даёт ответ, либо ответы, подразумевает, что слушатель, исходя из его речи, ответит сам и сделает выводы: «Стоит ли мне разбирать остальные улики?

Сцена у ворот... Как она искажена в обвинительном акте! Будто Келеш за пять минут до пожара подъехал, запер ворота и никого не пускал. Что же это он делал? поджигал? или прятал? К чему уж ему тут было скрываться? А если за шесть часов не разгорелось, то и в пять минут пожара не будет. То же надо сказать о запирании и отпирании дверей.

Но лучше всего – забитое окно... Какой в нём смысл? Чем оно служило для поджога? В действительности оказывается, что окно было забито для предупреждения пожара, но пожара иного свойства – от пламени страстей, потому что оно вело в секретное место для работниц фабрики. Двукратное дознание ничего из этого дела не сделало. Ничего и не выйдет. Мокрое дело не может возгореться, да и стыдно будет не Келешам – они не поджигали, и – а тем иным поджигателям, – их врагам, которые раздули это дело...» (С. А. Андреевский «Речь по делу братьев Келеш»).

Побуждение может представлять собой открытый призыв к действиям, просьбу, цитату (прямую или косвенную), которая должна повлиять на поступки слушателей, пример из истории, жизни, литературы, цель использование которых – приведение к каким-либо мыслям, поступкам. Так, ссылки на источник, примеры часто используются в заключении речи христианских проповедников: «Только за православие, – говорит преподобный Серафим Саровский, пророчествуя о великих скорбях, которые мы уже пережили недавно и переживаем сегодня, – Бог помилует Россию. И преподобный Сергий, раскрывая эту тайну нашего сегодняшнего всецерковного, всенародного торжества, неложно свидетельствует, что только за православие суд об Отечестве нашем будет изменен на милость. Аминь» (Протоиерей Александр Шаргунов. «В день празднования Казанской иконы Божией Матери», 3 ноября 2010 года); «И справедливо зовутся христианами те, кто жизнь и имя Христово несут таким образом в своей жизни, как сказал св. Павел: «Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями». Потому что памятовать о страданиях Христовых надлежит не словесами и чисто внешними действиями, а собственной жизнью и по истине. К тому призывает нас св. Павел: «Помыслите о Претерпевшем такое над Собою поругание от грешников, чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими», а также св. Петр: «Как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслью». Но такое созерцание вышло из употребления и стало редко, хотя им исполнены послания свв. Павла и Петра. Мы превратили сущность в одну лишь видимость и помышляем о страданиях Христа, только когда видим их нарисованными на грамотах и на стенах» (Мартин Лютер. «Проповедь о созерцании святых Страстей Христовых», 1519 г).