Продовольственная проблема в современном мире. Прогнозы и перспективы решения проблемы.

Продовольственная проблема – это сложное многоплановое явление, в котором сочетаются экономические, социальные и политические аспекты.

Продовольственная проблема имеет глобальный характер, и в силу своей гуманистической значимости, и в силу своей тесной взаимосвязанности со сложной задачей преодоления социально-экономической отсталости развивающихся стран. Неудовлетворительное обеспечение продовольствием значительной части населения этих стран является одной из важнейших причин их социально-экономической и политической нестабильности, и, как показывает опыт Грузии и Киргизстана, может привести к «оранжевым революциям» на постсоветском пространстве.

Глобальный характер продовольственной проблемы проявляется и с иной стороны. В то время, как одни страны страдают от голода, другие вынуждены бороться либо с излишками пищевых продуктов, либо с избыточным их потреблением, поскольку, в целом, в мире ресурсы продовольствия достаточны для обеспечения удовлетворительного питания человечества. Мировая экономика располагает сельскохозяйственными ресурсами и технологиями для того, чтобы прокормить в два раза больше людей, чем проживает на земле. Однако производство продовольствия не обеспечивается там, где в нем нуждаются. Голодание и недоедание 20% населения планеты является основным социальным содержанием продовольственного кризиса.

В настоящее время в мире насчитывается около 840 млн. человек хронически голодающих людей. При этом, систематическое душевое недопотребление продовольствия на средненациональном уровне в условиях существующего социального и имущественного неравенства означает массовый хронический голод среди беднейших слоев населения развивающихся стран.

В ХХ веке население планеты увеличилось в 3,7 раза. Бурный рост численности населения сопровождается обострением социально-экономических проблем. За последние 20 лет общая численность людей, живущих ниже черты бедности, достигла 1 млрд. человек, в том числе: в Южной Азии – 350 млн. человек, Африке - 300 млн. человек, Восточной Азии – 150 млн. человек, Латинской Америке – 100 млн. человек. При определении объемов производства растениеводческой продукции, необходимых для удовлетворения потребности человечества в продуктах питания, следует исходить из того, что производство сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия должно наращиваться при одновременном увеличении численности населения и уменьшения пашни в расчете на каждого жителя планеты. Для того, чтобы оценить обеспеченность человечества продуктами питания, приведем следующий примерный расчет. Известно, что человеку для нормальной жизни достаточно 1 тонны зерна в год. При такой оценке вся произведенная продукция растениеводства переводится в зерновой эквивалент. Примерно 70% от каждой тонны необходимо расходовать на корма. Если оценить все зерно по 150 долларов за тонну, то для полноценного питания всего населения Земли потребуется 900 млрд. долларов, или менее 2% мирового ВВП. Однако накормить людей досыта не удается. На душу населения приходится примерно 300 кг зерна. Согласно прогнозам ФАО, уменьшить число недоедающих вдвое удастся не раньше 2030 года.

Хотя пищевая недостаточность, от которой страдает большинство населения развивающихся стран, проявляется не только в форме калорийной недостаточности, но и нехватки основных питательных веществ, главным образом, белков животного происхождения, наибольшую актуальность имеет первый количественный аспект продовольственной проблемы – калорийная недостаточность, ведущая в своем крайнем проявлении к голоду. Согласно долгосрочным прогнозам специалистов ФАО, даже в случае успешного освоения резервных земель темпы их приращения будут намного отставать от темпов прироста населения. Следовательно, нагрузка на землю будет увеличиваться, а показатели душевой обеспеченности земельными ресурсами начнут снижаться. В настоящее время на одного жителя Земли приходится в среднем 0,2 га пахотных земель. К 2050 году этот удельный показатель может снизиться до 0,07 га.

Таким образом, основные перспективы решения глобальной продовольственной проблемы связаны не с экстенсивным, а с интенсивным путем увеличения производства продуктов питания.

Интенсификация сельскохозяйственного использования территории заключается, прежде всего, в механизации, химизации, ирригации, повышении энерговооруженности, использовании более высокоурожайных и болезнеустойчивых сортов сельскохозяйственных культур, наиболее продуктивных пород скота, т. е. всего того, что позволяет увеличить отдачу земледелия и животноводства даже при уменьшении сельскохозяйственных площадей.

В экстенсивном земледелии, основанном на минимизации затрат на землю и производство, максимизируется использование почвенно-климатических ресурсов. При такой направленности экстенсивное земледелие не способствует экологизации производственного процесса. Наоборот, формирование урожаев основывается, в первую очередь, на расточительном использовании естественного плодородия почв, что ведет к их истощению, так как затраты элементов питания и органических веществ, расходуемых на формирование урожая и отчуждаемых с полей, фактически не компенсируются. Основным недостатком этой системы земледелия является чрезвычайно низкая продуктивность пашни. Мировой опыт свидетельствует о том, что интенсивный путь преобразований в сельском хозяйстве в настоящее время является основным. К отрицательным тенденциям, способным сдерживать дальнейшее развитие мирового производства сельскохозяйственной продукции и продовольствия, следует отнести ограниченность пригодных для ведения сельского хозяйства земельных площадей, как в развитых, так и в развивающихся странах мира, связанную с высоким уровнем урбанизации и необходимостью сохранения лесных массивов, с экологическими осложнениями, вызванными дальнейшим вовлечением незадействованных земель, ограниченностью водных ресурсов, сокращением финансирования сельскохозяйственного производства.

«В современном МГП слились три направления в развитии международного права: установление правил ведения войны и применения оружия («право Гааги»), защита жертв вооруженных конфликтов («право Женевы») и защита основных прав человека («право Нью-Йорка»)» (Пустогарое. 1997. С. 16). В то же время, как подчеркивают специалисты, МГП сохраняет свою специфику как особая отрасль международного права, имеющая своей главной целью гуманизацию вооруженных конфликтов, а идеалом — международные отношения без вооруженных конфликтов (там же. С. 18). Речь идет о двух видах международного права, которые различаются между собой источниками, происхождением, целями, природой, текстами и методами применения. Международное гуманитарное право тесно связано с деятельностью Международного Комитета Красного Креста, поэтому определение этого вида права данной организацией представляет большой интерес: «Под «международным гуманитарным правом, применяемым в период вооруженных конфликтов», МККК понимает между народные нормы договорного характера или проистекающие из установившихся обычаев, направленные исключительно на решение гуманитарных проблем, вызванных как международными, так и внутренними вооруженными конфликтами; они ограничивают гуманитарное право сторон, находящихся в конфликте, использовать по своему выбору средства и методы ведения войны, а также защищают лиц и имущество, затронутых или которые могут быть затронуты конфликтом. «Международное гуманитарное право, применяемое во время вооруженных конфликтов» часто называют «международным гуманитарным правом», или «гуманитарным правом» (Действия Международного Комитета Красного Креста... 1994. С. 1). Каждые четыре года проводятся Международные конференции Красного Креста, в работе которых принимают участие: МККК, Федерация, национальные общества, а также государства, подписавшие Женевские Конвенции. Гаагские Конвенции 1899 г. и 1907 г. распространили сферу гуманитарного права на военнопленных и ведение военных действий на суше. В 1949 г. в Женеве было принято уже четыре Конвенции: об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях; об улучшении участи раненых, больных и утонувших в военно-морских силах; об обращении с военнопленными; о защите гражданских лиц в период военных действий. В 1977 г. были приняты дополнительные Протоколы: о покровительстве жертвам международных вооруженных конфликтов и о покровительстве жертвам немеждународных вооруженных конфликтов (подробнее см.: Пустогаров. 1997. С. 26—31). Очень важно, что термин «гуманитарное право» относится к тем нормам международного права, применение которых связано с защитой лиц, страдающих от бедствий, вызванных вооруженными конфликтами, а также объектов, не служащих непосредственно военным целям (см.: Нахлик. 1993. С. 7). Как показывает В.А. Карташкин, международные соглашения, регулирующие права человека, могут быть подразделены на три группы. Первая из них содержит документы, включающие в себя принципы и нормы, касающиеся прав человека в основном в условиях мира. Вторая — международные конвенции о защите прав человека в период вооруженных конфликтов. В третью группу входят документы об ответственности за преступления в области прав человека как в мирное, так и в немирное время. Сюда относят Нюрнбергский устав и приговоры Международных военных трибуналов в Нюрнберге и Токио, Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества и др. (см.: Пустогаров. 1997. С. 4). Строго говоря, прямое отношение к МГП имеют вторая и третья группы указанных документов. Однако в последние годы международное гуманитарное право приобретает качественно новое измерение.

Во-первых, была конкретизирована сфера его применения, в которую входят ситуации трех типов (наряду с ситуациями вооруженных конфликтов): природные катастрофы; массовые политические репрессии; экологические бедствия. Во- вторых, впервые в международном праве принимается принцип свободного доступа к жертвам спасателей, представителей Красного Креста, организаций и систем ООН, Верховного комиссариата по делам беженцев. Фонда детей и других межправительственных и неправительственных (например, Врачи без границ) организаций. Например, в связи с землетрясением в Армении 8 декабря 1988 г. Генеральная Ассамблея ООН принимает Резолюцию 43/131. Подтверждая принцип суверенитета и первостепенную роль государств в организации помощи населению, Резолюция подчеркивает значение гуманитарной помощи и обязанность содействия ей со стороны государств. 5 апреля 1991 г. Совет Безопасности ООН принимает Резолюцию 688, осуждающую репрессии режима С. Хусейна против курдов и шиитов (в результате которых ежедневно погибало до 600 человек) и призывает его обеспечить немедленный доступ международных гуманитарных организаций к нуждающимся в помощи во всех уголках Ирака. В Резолюции впервые в истории ООН было подчеркнуто, что массовые нарушения прав человека представляют собой угрозу всеобщему миру. Исходя из этого, Резолюция не только разрешает вмешательство, но и предусматривает защиту спасателей при помощи «голубых касок». 16 декабря 1991 г. Генеральная Ассамблея ООН принимает Резолюцию 46/182 об улучшении координации в оказании срочной гуманитарной помощи населению бывшей Югославии, страдающему от гражданской войны. Тем самым происходит институализация обязанности оказывать (в тех случаях, которые были описаны выше)гуманитарное вмешательство. В этом тоже находит свое проявление уже отмечавшееся сближение права прав человека, и МГП. Основой сближения является то, что в вышеописанных случаях понимается под защитой фундаментальных, естественных прав людей — право на нормальные условия существования, на сохранение здоровья, на саму жизнь. С другой стороны, в перечисленных примерах речь идет о столкновении с классическим принципом международного права, принципом государственного суверенитета, запрещающим любое вмешательство во внутренние дела государства и делающим из государственных границ настоящий оплот, который ни при каких обстоятельствах не может быть нарушен без согласия государства.

Суть Декларации тысячелетия-

Что такое цели в области развития Декларации тысячелетия?

Восемь целей в области развития, сформулированных в Декларации тысячелетия, которые предусматривают достижение различных показателей — от сокращения к 2015 году вдвое масштабов крайней нищеты до прекращения тенденции к распространению ВИЧ/СПИДа к этому же сроку — составляют план действий, согласованный всеми странами мира и всеми ведущими мировыми учреждениями в области развития. Они позволили мобилизовать беспрецедентные усилия по удовлетворению потребностей беднейших слоев населения в мире.

1. Ликвидация крайней нищеты и голода

24. Сократить вдвое долю населения, имеющего доход менее 1 доллара в день

25. Сократить вдвое долю населения, страдающего от голода

2. Обеспечение всеобщего начального образования

11. Обеспечить, чтобы у всех мальчиков и девочек была возможность получать в полном объеме начальное школьное образование

3. Поощрение равенства мужчин и женщин и расширение прав и возможностей женщин

• Ликвидировать, желательно к 2005 году, неравенство между полами в сфере начального и среднего образования, а не позднее чем к 2015 году — на всех уровнях образования

4. Сокращение детской смертности

• Сократить на две трети смертность среди детей в возрасте до 5 лет

 

Улучшение охраны материнства

2. Снизить на три четверти коэффициент материнской смертности

 

Борьба с ВИЧ/СПИДом, малярией и другими заболеваниями

5. Остановить распространение ВИЧ/ СПИДа и положить начало тенденции к сокращению заболеваемости

6. Остановить распространение малярии и других основных болезней и положить начало тенденции к сокращению заболеваемости

 

Обеспечение экологической устойчивости

5. Включить принципы устойчивого развития в страновые стратегии и программы и обратить вспять процесс утраты природных ресурсов

6. Сократить вдвое долю людей, не имеющих постоянного доступа к чистой питьевой воде

7. К 2020 году обеспечить существенное улучшение жизни как минимум 100 миллионов обитателей трущоб

 

Формирование глобального партнерства в целях развития

3. Продолжить создание открытой, регулируемой, предсказуемой и недискриминационной торговой и финансовой системы. Здесь предусматривается приверженность целям в области благого управления, развития и борьбы с нищетой — как на национальном, так и на международном уровне

4. Удовлетворять особые потребности наименее развитых стран. В том числе: освобождение экспортных товаров из наименее развитых стран от тарифов и квот; расширенная программа облегчения долгового бремени бедных стран с крупной задолженностью и списание официального двустороннего долга; оказание более щедрой ОПР странам, взявшим курс на уменьшение нищеты

5. Удовлетворять особые потребности стран, не имеющих выхода к морю, и малых островных развивающихся государств

6. Комплексным образом решить проблемы задолженности развивающихся стран с помощью национальных и международных мер, чтобы уровень задолженности был приемлемым в долгосрочном плане

7. В сотрудничестве с развивающимися странами разрабатывать и осуществлять стратегии, позволяющие молодым людям найти достойную и продуктивную работу

8. В сотрудничестве с фармацевтическими компаниями обеспечивать доступность недорогих лекарств

9. В сотрудничестве с частным сектором принимать меры к тому, чтобы все могли пользоваться благами новых технологий, особенно информационно-коммуникационных

Открытие больших запасов нефти на шельфах Каспийского моря и прилегающих к нему зонах, возникновение разных проектов по освоению топливно-энергетических ресурсов и созданию маршрутов для их доставки на мировой рынок, а также транспортных коридоров, позволяющих соединить Европу с Азией, — все это привело к появлению нового субрегионального определения Прикаспий.

Отличительной чертой Прикаспийского региона является то, что он приобретает статус не только сырьевого, но и транзитного региона, который позволяет соединить пути не только между Востоком и Западом (воссоздание "великого шелкового" пути), но и между Севером и Югом ("водный путь": Санкт-Петербург — Москва — по Волге до Астрахани — далее через Каспийское море до Ирана). По этой причине нередко Прикаспийский регион называют Транскаспийским.

Несмотря на огромный интерес крупных западных государств к региону Каспийского моря до сих пор не оформилось специальной международной правительственной организации, которая объединила бы эти страны для координации усилий в решении следующих экономических и политических вопросов:

— определение статуса Каспийского моря и выработка согласованного подхода к вопросу территориального разделения водной части и дна между прилегающими странами: Россией, Казахстаном, Туркменистаном, Азербайджаном и Ираном;

— выработка и осуществление комплекса мер по охране биоресурсов Каспия;

— урегулирование разного рода межгосударственных конфликтов, например территориального спора между Арменией и Азербайджаном по Нагорному Карабаху или спора между Азербайджаном и Туркменией относительно принадлежности месторождений нефти в Каспийском море "Осман" и "Хазар" и т.п.;

— осуществление мер доверия и борьбы с угрозами региональной безопасности;

— координация усилий всех заинтересованных стран, международных организаций и финансовых институтов по обсуждению и созданию новых маршрутов нефте- и газопроводов, согласованной тарифной политики относительно стоимости прокачки нефти и газа.

Отсутствие международной организации сдерживает развитие потенциальных возможностей политического, экономического и правового регулирования назревших проблем региона в целом и каждого прикаспийского государства в отдельности. Отсутствие координационного органа компенсируется: а) активными действиями транснациональных корпораций (ТНК), выступающих как самостоятельные акторы при осуществлении и отстаивании своих интересов; б) односторонними действиями прикаспийских государств или, в лучшем случае, двухсторонней дипломатией в решении проблем региональной безопасности и определении статуса Каспийского -моря; в) стремлением некоторых стран — Турции, Ирана, США — усилить свое военно-политическое и геоэкономическое влияние в регионе.

Не случайно США, Турция, Иран, Япония, Китай и другие страны проявляют повышенный интерес к созданию энергетических транспортных коридоров в Прикаспийском регионе и стремятся получить контроль над ними (путем коммерческого участия своих компаний, предоставления кредитов, политического давления). Однако Грузия, Азербайджан, Казахстан, Туркменистан являются наиболее заинтересованными странами в создании этого и других возможных маршрутов, которые пролягут по их территории. Даже Россия, потеряв полноправный доступ в эти регионы мира, предлагает альтернативный вариант "Шелкового пути" по российской территории. На сегодняшний момент два прикаспийских государства — Казахстан и Азербайджан — наиболее активно вовлечены в международную -региональную кооперацию (как по значительному объему запасов, реальной добычи, так и наличию наиболее перспективных маршрутов транспортировки нефти и газа) и выступают основными игроками на Прикаспийском геоэкономическом поле.

Казахстан с полным правом может претендовать на роль перекрестка транспортных путей благодаря своему геополитическому положению и нахождению в центре Евразии.

Азербайджан не только обладает огромными топливно-энергетическими ресурсами, но и, находясь на стыке Европы и Азии, имеет транзитные возможности.

Несомненно, что сотрудничество разных стран в этих и других совместных проектах и программах является необходимым условием включения новых независимых государств в мировые хозяйственные связи, создает предпосылки для стабильного и устойчивого развития их экономик, благотворно влияет на решение межгосударственных и внутренних проблем. С другой стороны, межгосударственное сотрудничество и транснациональная кооперация в этих регионах по мировым меркам только набирает обороты и к тому же за неполные десять лет после распада СССР возникли трудности и проблемы, от решения которых будут зависеть успешность и стабильность сотрудничества.

Во-первых, с возникновением новых независимых государств в этих регионах изменилась прежняя расстановка геополитических сил в Закавказье и Центральной Азии. С точки зрения России это так называемые страны "ближнего зарубежья", бывшие республики единого государства СССР, являющиеся сегодня членами СНГ и имеющие общие исторические связи с Россией. Для Запада (в первую очередь для США) — это новые независимые государства, самостоятельно определяющие свой внешнеполитический курс, ход и темп экономических реформ. Различные подходы к терминологии определяются различиями национальных интересов России и США относительно этих стран.

Во-вторых, именно обнаружение больших запасов нефти и газа в районе Каспийского моря и открытость экономик, новых стран этого региона для иностранных инвестиций создают в регионе качественно новую политическую и геоэкономическую ситуацию. Сегодня закавказские и центральноазиатские страны не в состоянии своими средствами и с помощью своих ресурсов модернизировать старые производственные мощности, создать новые технологии и в полном объеме освоить свои природные богатства. Они вынуждены обращаться за финансовой помощью, привлекать зарубежные инвестиции и технологии. К тому же уход России/СССР из своего исторического геополитического пространства привел к образованию там вакуума политической и экономической силы и власти. В совокупности все эти факторы обусловливают повышенный интерес к региону со стороны западноевропейских стран, США, Китая, Японии, мусульманских государств Азии, которые стремятся к активному проникновению в регион, занимая место России, которая теряет свое влияние. И хотя Россия за последнее время активизировала деятельность по развитию стратегического партнерства в рамках СНГ, тем не менее, идет напряженная борьба за контроль, как над энергоносителями, так и над их транспортировкой.

В-третьих, активная экономическая вовлеченность иностранных компаний перерастает в политическое и дипломатическое давление со стороны Запада, особенно в тех странах, которые не заявили о тесном военно-политическом сотрудничестве с ним.

С экономической точки зрения вовлеченность США и транснациональных компаний и международных финансовых институтов играет положительную роль в экономике новых республик, так как именно они выделяют основные средства на стабилизацию бюджета, на развитие внутренних производств, что благотворно сказывается на экономическом росте, увеличении занятости, притоке новых технологий и т.п.

В-четвертых, после обретения независимости оказалось, что прикаспийские государства СНГ имеют разные стартовые экономические и политические условия. Казахстан, Туркменистан, Азербайджан имеют выход к Каспийскому морю, богаты энергетическими ресурсами (по предварительным оценкам, Азербайджан обладает 36—45 млрд. баррелей нефти, 46 трлн. куб. футов газа, Казахстан — 102—110 млрд. баррелей нефти, 141 —171 трлн куб. футов газа, Туркменистан — 82 млрд. баррелей нефти, 257—314 трлн. куб. футов газа), занимают при этом великолепное транзитное географическое положение.

На политической конференции высокого уровня, проведенной 12 - 15 декабря 2000 г. в г. Палермо, Италия, Конвенцию подписали президенты, вице-президенты и премьер-министры 15 государств, а к настоящему времени она подписана 130 государствами.

Говоря о данной Конвенции, необходимо отметить ее многоплановость и универсальность в регулировании борьбы с таким опаснейшим явлением, как транснациональная организованная преступность. По сути, она впитала в себя предшествующий опыт государств в создании международно-правовых документов в деле объединения усилий по предотвращению и борьбе с организованной преступностью.

В ней нашли отражение такие широко известные международно-правовые акты, как: Миланский план действий, принятый в 1985 г. на VII Конгрессе ООН по предотвращению преступности и обращению с правонарушителями, Типовой договор о выдаче (резолюция 45/116 Генеральной Ассамблеи ООН), Типовой договор о взаимной правовой помощи в области уголовного правосудия (резолюция 45/117 Генеральной Ассамблеи ООН)1, Неа-польская политическая декларация и Глобальный план действий против транснациональной организованной преступности, принятые на Всемирной конференции по организованной транснациональной преступности в 1994 г.2 и др.

Ценность указанной Конвенции заключается в том, что она четко устанавливает и конкретизирует для каждого государства-участника принятие таких законодательных и иных мер, которые могут потребоваться для признания в качестве уголовно наказуемых ряда деяний, установленных в Конвенции, когда они прямо или косвенно совершаются в составе организованной преступной группы.

Конвенция дает трактовку преступления как транснационального, если оно:

совершено более чем в одном государстве;

совершено в одном государстве, но существенная часть его подготовки, планирования, руководства или контроля имеет место в другом государстве;

совершено в одном государстве, но при участии организованной преступной группы, которая осуществляет преступную деятельность в более чем одном государстве;

совершено в одном государстве, но его существенные последствия имеют место в другом государстве (ст. 3).

В качестве механизма борьбы с транснациональной преступностью Конвенция предлагает государствам принятие: законодательных и иных мер, направленных на предупреждение фактов отмывания доходов от преступлений (ст. 6, 7); мер против коррупции и ответственности юридических лиц за участие последних в серьезных преступлениях, к которым причастна организованная преступность (ст. 8, 9); мер, которые могут потребоваться для обеспечения возможности конфискации и ареста доходов от преступлений и распоряжения конфискованными доходами от преступлений или имуществом (ст. 12-14).

Особенно широко в Конвенции регламентирован порядок выдачи преступников, если к совершению преступления последним причастна организованная преступная группа и лицо, в отношении которого запрашивается выдача, находится на территории запрашиваемого государства-участника, при условии что деяние, в связи с которым запрашивается выдача, является уголовно наказуемым согласно внутреннему законодательству как запрашивающего государства-участника, так и запрашиваемого.

Выдача преступников согласно ст. 16 данной Конвенции производится в соответствии с условиями, предусматриваемыми внутренним законодательством запрашиваемого государства-участника или применимыми к договорам о выдаче, включая в том числе и условия, связанные с требованиями о минимальном наказании применительно к выдаче, и основания, на которых запрашиваемое государство-участник может отказать в выдаче. Так, государство-участник может отказать в выдаче лица, подозреваемого в совершении преступления, лишь на том основании, что оно является его гражданином, обязано по просьбе запрашивающей стороны передать дело без неоправданных задержек своим компетентным органам, как в случае любого другого преступления опасного характера согласно своему внутреннему законодательству.

Кроме того, п. 14 ст. 16 Конвенции предусматривает обязательные случаи отказа в выдаче преступника -если есть основания полагать, что:

а)  просьба о выдаче имеет целью преследование или наказание лица по причине его пола, расы, вероисповедания, гражданства, этнического происхождения или политических убеждений;

б)  удовлетворение просьбы о выдаче нанесет ущерб положению лица по любой из этих причин.

К достоинствам Конвенции следует отнести детальную регламентацию  различных  форм  сотрудничества государств с транснациональной преступностью, практически учитывающую весь опыт, используемый в международной практике.

Конвенция определяет различные формы сотрудничества государств с транснациональной организованной преступностью:

1)  заключение двусторонних или многосторонних соглашений о передаче лиц, осужденных к лишению свободы за преступления, охватываемые настоящей конвенцией, с тем чтобы они могли отбывать срок наказания на их территории (ст. 17);

2)  оказание друг другу взаимной правовой помощи в расследовании, уголовном преследовании и судебном разбирательстве в связи с преступлениями, являющимися транснациональными по своему характеру, в том числе если потерпевшие, свидетели, доходы, средства совершения преступлений или доказательства находятся в запрашиваемом государстве-участнике, а также если к совершению преступления причастна организованная преступная группа (ст. 18);

3)  создание органов по проведению совместных расследований (ст. 19);

4)  осуществление  каждым  государством-участником таких специальных мер расследования, как использование контролируемых поставок, электронного и других форм наблюдения, агентурных операций с целью ведения эффективной борьбы против организованной преступности и в соответствии с основными принципами международного права и своего внутреннего законодательства (ст. 20);

5)  взаимная передача производства в целях уголовного преследования и сведений о судимости (ст. 21-22);

6)  принятие надлежащих мер по обеспечению эффективной   защиты   свидетелям   и   помощи   потерпевшим (ст. 24-25);

7)   сбор,  анализ и обмен информацией о характере организованной преступности (ст. 28);

8)  подготовка кадров и техническая помощь правоохранительных органов государств-участников конвенции (ст. 29);

9)  принятия мер для поощрения лиц,  которые участвуют или участвовали в предоставлении информации об организованных преступных группах, а также оказывали фактическую, конкретную помощь правоохранительным органам в целях лишения организованных преступных групп их доходов или ресурсов от преступлений (ст. 26);

10)  тесное сотрудничество между правоохранительными органами для эффективного применения мер борьбы с преступлениями, охватываемыми настоящей конвенцией (ст. 27).

При общей позитивной оценке Конвенции следует отметить некоторое несовершенство ее содержания. В частности, отсутствует четкое понятие транснациональной организованной преступности, не выявлены основные сферы деятельности таких организованных преступных действий, как незаконная торговля оружием, наркотиками, драгоценными и цветными металлами, произведениями искусства и антиквариата, энергоресурсами, изготовление и подделка фальшивых денег и ценных бумаг, торговля людьми и т.д.

Неурегулированность данных вопросов неизбежно порождает различные трактовки транснациональной организованной преступности, что в целом способно вызвать сомнения в необходимости специализации борьбы с ней как на международном, так и национальном уровнях. Например, незаконная торговля наркотическими средствами и оружием по сути является одной из самых основных сфер деятельности транснациональных преступных образований, поскольку более или менее крупные поставки наркотиков и оружия всегда осуществляются исключительно в четко организованном и контролируемом криминальными структурами порядке.

Представляется, что нельзя рассматривать деятельность мирового сообщества в борьбе с незаконным оборотом наркотиков, оружия, фальшивомонетничеством и т.д. раздельно друг от друга и без прямой взаимозависимости с деяниями преступных организаций. Недаром в Дополнительном протоколе к указанной Конвенции торговля людьми, особенно женщинами и детьми, рассматривается как одно из самых ярких проявлений транснациональной организованной преступной деятельности.

Кроме того, при детальной регламентации в Конвенции вопросов борьбы с коррупцией остается актуальной проблема противодействия коррупции высших должностных лиц государства.

Чтобы коррупция в условиях частных кризисов перестала быть своеобразным средством в искусстве политического управления, мировому сообществу необходимо разработать особые антикоррупционные принципы и стандарты поведения.

Следует выработать и особые принципы сотрудничества представителей государственной власти в борьбе с коррупцией. При этом крайне важно сохранить тонкую грань, с одной стороны, между соблюдением демократических процедур обеспечения власти, а с другой - недопущением дисбаланса всей системы власти в конкретно взятых государствах. По мнению автора, давать оценку коррупционности тех или иных высших должностных лиц можно только исходя из принципов невмешательства во внутренние дела и суверенного равенства государств.

Вместе с тем анализ современного механизма сотрудничества государств в борьбе с преступностью позволяет высказать ряд предложений по его совершенствованию.

В соответствии с положениями вышеуказанной Конвенции и внутренним законодательством государства-участники должны стремиться:

а) к разработке и оценке эффективности национальных проектов, выявлению и внедрению оптимальных видов практики и политики, направленных на предупреждение транснациональной организованной преступности;

б) к сокращению существующих или будущих возможностей для организованных преступных групп действовать на законных рынках при использовании доходов от преступлений;

в)  к акцентированию внимания на факте существования, причинах и опасном характере транснациональной организованной преступности и создаваемых ею угроз;

г)  к учреждению на национальном уровне органа или органов, которые могут оказать помощь другим государствам-участникам в разработке мер по предупреждению транснациональной организованной преступности и сообщение о них Генеральному Секретарю ООН;

д) к сотрудничеству друг с другом и с соответствующими универсальными и региональными организациями, участию в международных проектах, направленных на борьбу с организованной преступностью.

В реализации этих положений роль Организации Объединенных Наций как лидера и координатора всей уголовной политики и стратегии в борьбе с транснациональной организованной преступностью будет занимать все большее место.

С целью повышения эффективности деятельности ООН в борьбе с транснациональной организованной преступностью предлагаемые меры помимо своей универсальности и общемировой значимости должны носить характер практической применимости, особенно в плане их имплементации в национальные законодательства.

Цель

Цель настоящей Конвенции заключается в содействии сотрудничеству в деле более эффективного предупреждения транснациональной организованной преступности и борьбы с ней.

Состоит из 41 статьи

Корень проблем состоит в том, что водные ресурсы в государствах Центральной Азии распределены неравномерно. Ситуация такова, что Центрально-азиатский регион четко делится на богатые водными ресурсами страны (Таджикистан и Кыргызстан) и зависимые от них в поступлении воды Узбекистан, Туркменистан и Казахстан. Если Кыргызстан контролирует бассейн реки Сырдарьи, то Таджикистан – Амударьи.

Сырдарья — первая по длине и вторая по водности река в Центральной Азии. Длина реки составляет 3019 км, площадь бассейна 219 тыс. кв. км. Основная часть (75,2%) стока Сырдарьи формируется на территории Кыргызстана, 15,2% на территории Узбекистана, 6,9% в Казахстане и 2,7% в Таджикистане.

Длина другой водной артерии – Амударьи — составляет 2540 км, площадь бассейна 309 тыс. кв. км. Как и Сырдарья, Амударья в нижнем течении теряет много воды на ирригацию. Основной сток Амударьи (74%) формируется на территории Таджикистана, 13,9% на территории Афганистана и Ирана и 8,5% на территории Узбекистана.

По обеспеченности гидроресурсами Таджикистан занимает третье место в мире и второе в СНГ после России. К примеру, общие годовые потенциальные ресурсы гидроэнергии в республике составляют около 600 млрд. кВт.ч. (столь значительные ресурсы как раз таки и «кружат голову» президенту Э.Рахмонову). Кроме того, Таджикистан обладает значительными запасами пресной воды в ледниках (более 60% запасов Центральной Азии). Построенная в бытность СССР Нурекская ГЭС (мощность 3 млн. КВт/час) регулирует около 40% воды, необходимой Узбекистану и частично Туркменистану.

Свой вклад в копилку водных проблем в регионе вносит и Афганистан, включаемый США в макрорегион Большая Центральная Азия (БЦА). В настоящее время Афганистан использует только около 2 млрд. куб.м. воды для ирригационных систем в своей части бассейна Амударьи. В потенциале он может забирать до 10 млрд. куб.м. воды, что будет иметь отрицательные последствия для Туркменистана и Узбекистана.

Конфликтный потенциал воды

Неравномерность распределения водных ресурсов в Центральной Азии обуславливает конфликт интересов ключевых поставщиков воды (Таджикистан и Кыргызстан) и ее основных потребителей (Узбекистан, Казахстан и Туркменистан).

В частности, Таджикистан вместе с Кыргызстаном заинтересованы использовать водные ресурсы для выработки электроэнергии для удовлетворения собственных нужд и на экспорт в третьи страны. Им противостоят Казахстан, Туркменистан и Узбекистан, который настаивают на преимущественно ирригационном характере эксплуатации как построенных во времена СССР ГЭС, так и планируемых новых гидроэлектростанций.

Суть претензий Кыргызстана и Таджикистана к своим соседям состоит в требованиях увеличения финансовых компенсаций за работу их гидроэлектростанций в ирригационном режиме в интересах Узбекистана, Казахстана и Туркменистана. Бишкек и Душанбе на протяжении многих лет указывают на существенные издержки со своей стороны по поддержанию гидротехнической инфраструктуры. Наиболее активен в этом вопросе Бишкек, предложивший трактовать воду как вид товара и в перспективе ввести плату за воду (сейчас Кыргызстан получает от Узбекистана и Казахстана компенсацию за избытки вырабатываемой электроэнергии). Однако эксперты признают, что платное водопользование – малореализуемая идея в Центральной Азии из-за высоких рисков социальных и политических потрясений во всех без исключения странах.

Цель официального Бишкека и Душанбе состоит в получении справедливой и рыночной компенсации за предоставляемые услуги по поставкам воды. В принципе обвинять исключительно Бишкек и Душанбе в «энергетическом эгоизме» не совсем справедливо. Перед данными странами остро стоит задача по решению проблем бедности, и гидроресурсы являются для них источником национального экономического развития. Проблема в том, как вписать локальные стратегии развития в региональный сценарий устойчивого развития, когда выигрывают все страны и нет проигравших.

Дополнительным фактором напряженности в регионе может стать ускоренное развитие энергетики в ущерб водопользованию. В последнее время о серьезных энергетических амбициях заявил Таджикистан, руководимый недавно переизбранным на пост президента Э.Рахмоновым. Не имея достаточных запасов нефти и газа, таджикское руководство делает ставку на форсированное развитие гидроэнергетики. К 2010–15гг. Таджикистан рассчитывает избавиться от энергозависимости со стороны Узбекистана и приступить к экспорту электроэнергии в Иран, Пакистан и Индию (ориентировочно в размере 8–10 млрд. КВт. час в год).

О масштабе задумок свидетельствуют планы таджикского Минэнерго, обосновавшего строительство на реке Пяндж, основном притоке Амударьи, 14 ГЭС мощностью от 300 до 4000 МВт с выработкой электроэнергии до 86,3 млрд. КВт.час в год. Наиболее привлекательным, с экономической точки зрения Душанбе, является строительство Даштиджумской ГЭС на реке Пяндж мощностью 4000 МВт, годовой выработкой электроэнергии 15,6 млрд. кВт.час и емкостью водохранилища 17,6 кубических километров (что составит емкость половины всех водохранилищ на Амударье). Данный проект позиционируется в выгодном свете, в первую очередь, перед инвесторами из США и Пакистана. Китай проявляет нескрываемый интерес к строительству ГЭС на реке Зеравшан, что уже вызвало настороженную реакцию Ташкента. В этой связи эксперты предупреждают, что односторонняяводно-энергетическая политика Душанбе может привести к напряженности, и в будущем чревата трансграничным конфликтом, в первую очередь с Узбекистаном.

От энергетического ускорения Таджикистана старается не отставать соседний Кыргызстан, ищущий иностранных инвесторов для строительства каскада Камбаратинских ГЭС-1 и 2 в верховьях Сырдарьи.

Подобные планы соседей всерьез тревожат Казахстан и Узбекистан, так как при введении в строй новых гидроэнергетических объектов их нужно будет заполнять водой, что приведет к ее нехватке. В энергетических спорах в Центральной Азии постоянно присутствует тема водопользования. Бедные углеводородными ресурсами Таджикистан и Кыргызстан в ответ на «газовый вентиль» Узбекистана не прочь использовать «водяной кран». Недостаток воды в перенаселенной Ферганской долине – это мощный детонатор социальной революции, о чем прекрасно осознают в Ташкенте и потому пристально следят за энергетической и водной политикой своих соседей.

Таким образом, в долгосрочной перспективе проблема водопользования в Центрально-азиатском регионе только лишь обострится из-за высокого прироста населения. По оценкам специалистов, демографический рост в Центральной Азии неизбежно увеличит потребность в воде в предстоящие двадцать лет на 40%. Такая ситуация может послужить катализаторами межгосударственных конфликтов, что требует от руководителей центрально-азиатских государств политической зрелости и воли для справедливого решения вводно-энергетических проблем.

Экономический ущерб от нерешенности данной проблемы несут все страны региона. По данным ПРООН за 2005г., неурегулированные проблемы эксплуатации водных ресурсов в Центральной Азии ежегодно приводят к потерям $1,7 млрд. из-за неэффективного управления водными ресурсами.

Парадокс состоит в том, что воды в Центральной Азии достаточно. Чрезмерные потери в водопользовании в Центральной Азии вызваны архаичной системой земледелия, когда расход воды на единицу продукции в три, а иногда и в десять раз превосходит мировые показатели. По расчетам специалистов, переход на современные агротехнологии и рациональное водопользование позволит экономить в год до половины стока трансграничных рек в регионе. Проблема в том, что модернизация центрально-азиатского сельского хозяйства требует колоссальных внутренних средств и внешних инвестиций.

Попытки урегулирования проблем водопользования в регионе

Нельзя сказать, что лидерами центрально-азиатских стран не предпринимались попытки по урегулированию проблем водопользования в регионе. Главами государств Центральной Азии на международной конференции в Нукусе 20 сентября 1995г. была торжественно провозглашена приверженность идеям равноправия и межгосударственного сотрудничества по водным проблемам. В принятой Нукусской Декларации президенты пяти государств региона подтвердили свои «обязательства по полному сотрудничеству на региональном уровне на основе взаимного уважения, добрососедства и решимости» по водно-энергетической проблеме Центральной Азии. Затем последовало Бишкекское Заявление Глав государств от 6 мая 1996 г., в котором впервые было признана необходимость «ускорить разработку новой стратегии вододеления и экономических методов управления в сфере использования водных и энергетических ресурсов».

В 1998 году был принят договор «О сотрудничестве в области охраны окружающей среды и рационального природопользования», в котором подчеркивалась необходимость создания Водно-энергетического консорциума в Центральной Азии. Вместе с тем создание Водно-энергетического консорциума (ВЭК) стран Центральной Азии до сих пор тормозится. Споры о «долях» в консорциуме, нежелание идти на компромисс, кризис доверия и региональное политическое соперничество мешают реализовать этот проект.

В сентябре 2006г. в Астане состоялся неформальный саммит лидеров Центрально-азиатских государств, где опять рассматривались проблемы регионального использования водных ресурсов. Однако никаких практических решений принято не было, стороны лишь в очередной раз продекларировали необходимость согласованного решения проблем использования и потребления воды на межгосударственном уровне.

По оценкам международных организаций и экспертов, основные проблемы между государствами региона в регулировании водных и энергетических отношений остаются на прежнем уровне:

26. рекомендательный характер принимаемых решений и отсутствие какой-либо ответственности за их исполнение;

27. разобщенность действий на региональном и национальном уровнях между структурами управлений водного хозяйства и энергетики;

28. противоречия между интересами государств, контролирующих водные ресурсы и потребляющих их; 

29. отсутствие работоспособных межгосударственных структур, наделенных полномочиями в совместном управлении водно-энергетическими ресурсами;

30. отсутствие какой-либо незаинтересованной стороны между конфликтующими сторонами с возможностями реального воздействия на решение спорных вопросов.

На сегодняшний день в регионе сложилась неблагоприятная ситуация в вопросах регулировании водопользования. В течение последних пятнадцати лет регулярно обсуждаются проекты межгосударственных соглашений по проблемам использования воды, проводятся региональные конференции, саммиты, но ситуация не меняется в лучшую сторону.

Перспективные сценарии развития

Просматриваются несколько сценариев развития ситуации в сфере водопользования в Центральной Азии:

1. Сохранение сложившего положения, когда страны нижнего течения трансграничных рек (Узбекистан, Казахстан и Туркменистан) продолжат активное ирригационное использование водных ресурсов, вызывая в странах зоны формирования стока перманентный энергетический кризис.

2. Использование водных ресурсов странами верхнего течения трансграничных рек (Таджикистан и Кыргызстан) исключительно в целях энергетики, что приведет к дефициту водных ресурсов в нижних частях бассейнов рек.

Оба этих сценария являются негативными, провоцируют межгосударственные конфликты и поэтому не могут быть приемлемыми. Реализация данных сценариев чревата также образованием 2–х антагонистических союзов – стран, контролирующих водные ресурсы и стран, зависимых от поступления воды, что только усилит конфронтацию.

3. Следующий сценарий вытекает из двух вышеизложенных, когда неспособность достичь соглашения приведет центрально-азиатские страны к сценарию «всеобщего проигрыша». Подобная ситуация вынудить страны разрабатывать и реализовывать заведомо невыгодные и затратные стратегии создания альтернативной инфраструктуры самообеспечения без регионального сотрудничества.

4. Наиболее перспективный сценарий предполагает активное региональное взаимодействие всех стран в области водопользования и энергетики. Урегулирование спорных вопросов путем переговоров с целью достижения взаимовыгодных соглашений является единственно возможным подходом в этом отношении. Необходимость реализации данного сценария обусловлена настоятельной потребностью в интегрированном управлении водными ресурсами, что позволит оптимизировать режимы работы гидроузлов с учетом как национальных так и региональных интересов. При этом удобной институциональной площадкой по выработке согласованнойводно-энергетической политики в регионе может стать ЕврАзЭС.

Сближение позиций центрально-азиатских государств в области использования водных ресурсов не может рассматриваться обособленно от разработки эффективных моделей развития экономики каждой страны. Фактически, речь идет о включении национальных стратегий в общий сценарий устойчивого развития региона, при котором водная политика является неотъемлемой составной частью.

Режим контроля за ракетными технологиями (РКРТ) является добровольным соглашением 34 государств. РКРТ образован в 1987 году с целью снижения риска распространения ядерного оружия посредством установления контроля за поставками оборудования и технологий, способствующими разработке беспилотных систем доставки ядерного оружия.

Список оборудования, материалов и технологий, которые могут быть использованы при создании средств доставки ядерного оружия, состоит из двух категорий (I и II). В категорию I входят ракеты (включая баллистические ракеты, ракеты-носители и исследовательские ракеты), способные доставлять полезную нагрузку не менее 500 кг на дальность не менее 300 км, атмосферные беспилотные летательные аппараты (включая крылатые ракеты). Считается, что продукция категории I не может передаваться другой стороне. Во II разделе списка содержится то, что можно при определенных условиях передавать (продавать) в другие страны.

Сейчас в Режим входят 33 страны. Кроме того КНР и Израиль приняли на себя обязательства (в форме совместных с США двусторонних заявлений) выполнять стандарты РКРТ.

На последнем пленарном заседании в Варшаве в сентябре 2002 г. обсуждалась необходимость более жёсткого охвата Режимом беспилотных летательных аппаратов в связи с их широким распространением и угрозой их использования в качестве оптимального средства доставки химического и биологического оружия. По итогам этого  обсуждения участвующие в заседании государства будут пытаться в ближайшее время принять предложения по этому поводу для включения в Техническое приложение.

Важное значение приобретают материалы информационного обмена, который осуществляется не только по части выполнения ракетных программ в той или иной стране-не члене Режима, но и по вопросам взаимоотношений с теми из этих стран, в которые экспортируется или может экспортироваться конкретный товар из ограничительного списка. Здесь определённый интерес представляет также информация об отказах в поставке того или иного товара возможному импортёру. Страна, которая информирует о таком отказе и  мотивах этого отказа, тем самым как бы настойчиво рекомендует и другим странам-членам Режима поступить аналогичным образом..

Особое внимание на последнем пленарном заседании Режима было обращено на так называемый Международный кодекс поведения (МКП) по предотвращению распространения баллистических ракет. Дело в том, что  Государства-члены Режима пришли к выводу, что неохват большинства стран мира (по количеству) какими-либо обязательствами  при наличии у них стремления быть "сильными" сам по себе представляет определённую угрозу.

По этой причине они выступили инициаторами разработки МКП, имея в виду передать его затем международному сообществу, в т.ч. и ООН. В самом конце 2002 г. в Гааге 93 страны приняли этот Кодекс, который вместе с РКРТ должен укрепить ракетное нераспространение (после этой встречи Кодекс получил название Гаагского).

Основными целями Кодекса являются:

31. обеспечение доверия и транспарентности в отношении программ баллистических ракет (БР) и космических ракет-носителей (КРН), в т.ч. на основе регулярных сообщений об испытательных пусках ракет;

32. признание государствами, принявшими МКП, того факта, что приверженность разоруженческим и нераспространенческим нормам и полное их соблюдение укрепляет доверие в отношении мирных намерений государств;

33. обязательство со стороны государств, принявших МКП, не оказывать содействие каким-либо программам БР в странах, которые возможно разрабатывают ОМУ, используя способы, несовместимые с нормами, установленными договорами по разоружению и нераспространению

К сожалению, в рамках Режима по-прежнему сохраняются политические моменты. Так, Вашингтон допустил Украину в РКРТ только в 1998 г. и то только после того, как Киев отказался от крупной сделки на поставку  турбин из Харькова для строительства атомной станции в Иране, в Бушере.

И вообще, 1998 г. был тяжелым годом для РКРТ. Проведенные летом этого года пуски ракет в Индии и Пакистане, развитие ракетных технологий в этих странах показали недостаточную эффективность Режима. За пределами РКРТ появилась группа стран, которые не только развивали собственные технологии, но и превратили их в предмет экспорта и важный источник дохода. По американским данным, такой экспорт приносит КНДР около 100 млн. долл. в год.

.

1

2

3

4

5

6

7

8