_-_doc

фундаментальной неразумности человеческой природы религия рождается не из философии, а из человеческой надежды и человеческого страха.

Политеизм предшествует монотеизму и все еще жив в народном сознании (Естественная история религии). Лишив религию ее метафизической и даже разумной основы, Юм – какими бы ни были его мотивы – явился прародителем современной «философии религии».

Поскольку человек есть скорее чувствующее, чем рассуждающее существо, его ценностные суждения носят нерациональный характер. В этике Юм признает главенство себялюбия, однако подчеркивает естественное происхождение чувства приязни к другим людям.

83. Монтескье – «О духе законов»

В предисловии автор говорит, что принципы свои он выводит из самой природы вещей. Бесконечное разнообразие законов и нравов обусловлено отнюдь не произволом фантазии: частные случаи подчиняются общим началам, и история всякого народа вытекает из них как следствие. Бесполезно порицать установления той или иной страны, а предлагать изменения имеют право лишь те лица, которые получили от рождения гениальный дар проникать одним взглядом во всю организацию государства.

Все имеет свои законы: они есть и у божества, и у мира материального, и у существ сверхчеловеческого разума, и у животных, и у человека. Величайшая нелепость — утверждать, будто явления видимого мира управляются слепой судьбой. Бог относится к миру как создатель и охранитель: он творит по тем же законам, по которым охраняет. Следовательно, дело творения лишь кажется актом произвола, ибо оно предполагает ряд правил — столь же неизбежных, как рок атеистов. Всем законам предшествуют законы природы, вытекающие из самого устройства человеческого существа. Человек в природном состоянии чувствует свою слабость, ибо все приводит его в трепет и обращает в бегство — поэтому мир является первым естественным законом. С чувством слабости соединяется ощущение своих нужд — стремление добывать себе пишу является вторым естественным законом. Взаимное влечение, присущее всем животным одной породы, породило третий закон — просьбу, обращённую человеком к человеку. Но людей связывают такие нити, каких нет у животных, — вот почему желание жить в обществе составляет четвёртый естественный закон.

Как только люди соединяются в общество, они утрачивают сознание своей слабости — равенство исчезает, и начинается война. Каждое отдельное общество начинает сознавать свою силу — отсюда состояние войны между народами. Законы, определяющие отношения между ними, образуют собой международное право. Отдельные лица в каждом обществе начинают ощущать свою силу — отсюда война между гражданами. Законы, определяющие отношения между ними, образуют собой гражданское право. Кроме международного права, относящегося ко всем обществам, каждое из них в отдельности регулируется своими законами — в совокупности они образуют политическое состояние государства. Силы отдельных людей не могут соединиться без единства их воли, которое образует гражданское состояние общества.

Закон, вообще говоря, есть человеческий разум, поскольку он управляет всеми народами земли, а политические и гражданские законы каждого народа должны быть не более как частными случаями приложения этого разума. Законы должны соответствовать природе и принципам установленного правительства; физическим свойствам страны и её климату — холодному, жаркому или умеренному; качествам почвы; образу жизни её народов — земледельцев, охотников или пастухов; степени свободы, допускаемой устройством государства; религии населения, его склонностям, богатству, численности, торговле, нравам и обычаям. Совокупность всех этих отношений можно назвать «духом законов».

Есть три образа правления: республиканский, монархический и деспотический. В республике верховная власть находится в руках или всего народа или части его; при монархии управляет один человек, но посредством установленных неизменных законов; деспотия характеризуется тем, что все движется волей и произволом одного лица вне всяких законов и правил.

Если в республике верховная власть принадлежит всему народу, то это демократия. Когда верховная власть находится в руках части народа, такое правление называется аристократией.

Вдемократии народ в некоторых отношениях является государем, а в некоторых отношениях

— подданным. Государем он является только в силу голосований, коими изъявляет свою волю. Воля государя есть сам государь, поэтому законы, определяющие право голосования, являются основными для этого вида правления. В аристократии верховная власть находится в руках группы лиц: эти лица издают законы и заставляют исполнять их, а остальной народ является по отношению к ним тем же, чем в монархии подданные по отношению к государю. Худшая из аристократий та, где часть народа, которая повинуется, находится в гражданском рабстве у той, которая повелевает: примером может служить аристократия Польши, где крестьяне — рабы дворянства. Чрезмерная власть, предоставленная в республике одному гражданину, образует монархию и даже больше, чем монархию. В монархии законы охраняют государственное устройство или приспосабливаются к нему, поэтому принцип правления сдерживает государя

— в республике гражданин, завладевший чрезвычайной властью, имеет гораздо больше возможностей злоупотреблять ею, так как не встречает противодействия со стороны законов, не предусмотревших этого обстоятельства.

Вмонархии источником всякой политической и гражданской власти является сам государь, но существуют также посредствующие каналы, по которым движется власть. Уничтожьте в монархии прерогативы сеньоров, духовенства, дворянства и городов, и очень скоро вы получите в результате государство либо народное, либо деспотическое. В деспотических государствах, где нет основных законов, отсутствуют также и охраняющие их учреждения.

Каждый вид правления имеет свои принципы: для республики нужна добродетель, для монархии — честь, для деспотического правительства — страх. В добродетели оно не нуждается, а честь была бы для него опасна. Когда весь народ живёт по каким-то принципам, все его составные части, т. е. семейства, живут по тем же принципам. Законы воспитания — первые, которые встречает человек в своей жизни. Они различаются в соответствии с видом правления: в монархиях их предметом является честь, в республиках — добродетель, в деспотиях — страх.

В каждом государстве есть три рода власти: власть законодательная, власть исполнительная, ведающая вопросами международного права, и власть исполнительная, ведающая вопросами права гражданского. Последнюю власть можно назвать судебной, а вторую — просто исполнительной властью государства. Если власть законодательная и исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или этот сенат станут создавать тиранические законы для того, чтобы так же тиранически применять их. Не будет свободы и в том случае, если судебная власть не отделена от законодательной и исполнительной. Если она соединена с законодательной властью, то жизнь и свобода гражданина окажутся во власти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем. Государи, стремившиеся к деспотизму, всегда начинали с того, что объединяли в своём лице все отдельные власти. У турок, где эти три власти соединены в лице султана, царствует ужасающий деспотизм

На законы страны сильнейшее влияние оказывает религия. Даже между ложными религиями можно найти такие, которые наиболее соответствуют целям общественного блага — они хоть и

не ведут человека к загробному блаженству, однако могут немало способствовать его земному счастью. Если сравнить один только характер христианской и магометанской религии, следует безоговорочно принять первую и отвергнуть вторую, потому что гораздо очевиднее, что религия должна смягчать нравы людей, чем то, какая из них является истинной. Магометанские государи беспрестанно сеют вокруг себя смерть и сами погибают насильственной смертью. Горе человечеству, когда религия дана завоевателем. Магометанская религия продолжает внушать людям тот же дух истребления, который её создал. Напротив, христианской религии чужд чистый деспотизм: благодаря столь настойчиво предписываемой евангелием кротости она противится неукротимому гневу, побуждающему государя к самоуправству и жестокости. Только христианская религия помешала деспотизму утвердиться в Эфиопии, несмотря на обширность этой империи и её дурной климат — таким образом внутри Африки водворились нравы и законы Европы. Когда два века назад христианскую религию постигло злополучное разделение, северные народы приняли протестантство, южные же остались католиками. Причина этому та, что у северных народов существует и всегда будет существовать дух независимости и свободы, поэтому религия без видимого главы более соответствует духу независимости этого климата, чем та, которая имеет подобного главу.

Свобода человека заключается главным образом в том, чтобы его не принуждали совершать действия, которые закон ему не предписывает. Начала государственного права требуют, чтобы всякий человек подчинялся уголовному и гражданскому праву той страны, в которой он находится.

.

84.Жан-Жак Руссо «Об общественном договоре»

«Об общественном договоре» («Du Contrat social», 1762) — самое значительное политическое произведение Жан-Жака Руссо, опубликованное в 1762 г.

Этот трактат вырос из двух предыдущих трактатов философа: «Рассуждение о науках и искусствах» («Discours sur les sciences et les arts», 1750) и «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» («Discours sur l’origine et les fondements de l’inégalité parmi les hommes», 1754). Но если в них страстно обличались пороки цивилизации, то в «Общественном договоре» обосновываются черты идеального государства, излагается политическая программа революционного звучания. Руссо хочет написать строго научное сочинение, в котором место восторженных или гневных фраз «Рассуждений» заняли бы доказательства, теоремы. Но он не только философ, но и художник и переживает каждую свою мысль эмоционально.

Первая фраза трактата стала знаменитой: «Человек рожден свободным, а между тем везде он в оковах». Лучшей формой правления признается республика, хотя возможны и другие. Основной принцип государства — суверенитет народа. Это означает, что верховная власть в стране принадлежит народу. Эта власть неотчуждаема: никто не может отнять верховные права народа, и он никому не может их передоверить. Эта власть неделима: законодательная власть не может быть отделена от власти исполнительной. Итак, верховный правитель и законодатель

— народ. Но кто же тогда подданный? Тот же народ. Каждый человек обязан умерить свои индивидуальные требования, желания, подчинившись требованиям большинства. Тот же, кто идет против большинства, может быть наказан и даже казнен. Между народом как сувереном (правителем) и народом как подданным стоит посредник — правительство, призванное организованно осуществлять волю народа. Правительство не может обладать самостоятельной властью: ведь тогда нарушатся принципы неотчуждаемости и неделимости суверенитета. Если же кто-то захочет захватить власть, то он должен быть объявлен узурпатором и свергнут. Согласно Руссо, какое бы правительство ни пришло к власти, народ не должен отказываться от своих верховных прав. Все главные вопросы должны решаться на общем собрании всего народа. Современные государства, огромные по размерам, не лучшая форма организации

народов. Идеалом являются малые государства, такие, как древнегреческие республики, как Швейцария. Руссо предупреждает: «В стране действительно свободной граждане все делают своими руками, а не деньгами». Но он подозревает, что его проект идеального государства, где объединились бы политика и мораль, где богатые добровольно отказались бы от своих привилегий в пользу бедных, неосуществим: «Если бы существовал народ, состоящий из богов, то он управлялся бы демократически. Такое совершенное правительство не годится для людей».

85.З величезної художньої спадщини Вольтера найбільш відомі "Філософські повісті", перш за все "Задіг, або Доля" (1747), "Кандид, або Оптимізм" (1759), "Простодушний" (1767). Письменник блискуче поєднав традиційний літературний жанр, де розкриваються кардинальні питання буття, різні філософські доктрини, розроблені свого часу Монтеск'є і Дж. Свіфтом, з пародією на слізні романи про пригоди нещасних закоханих. Вольтер намагався у своїх творах розкрити потворне вплив помилкового суспільного устрою на особистість. Філософські повісті письменника присвячені саме цій темі. Але Вольтер у творах не просто ілюструє свої морально-політичні погляди, він складає цікаві, сповнені життя, пригод, переживань історії. Насильство над людиною викликає у письменника протест, так як філософа завжди приваблювали початку природи і волі, вільного розвитку особистості. Величезну роль в житті героїв Вольтера зіграє випадок. Тим не менш, випадково, здавалося б, пригоди приводять до думки, що людина у феодальному суспільстві беззахисний і безправний. Привертає увагу особливість не тільки змісту, а й стилю філософських повістей Вольтера. Гумор і сатира, гротеск, гіпербола, елементи умовності, фантастики вражають, тим більше, що автор зберігає безпристрасність оповідача. Найвідоміші філософські повісті Вольтера - "Задіг", "Кандид", "Простак" («Простодушний»). Проблеми "світового зла" в центрі цих творів, які розвінчують суспільні порядки, церкву, суд.

86.Роль «Енциклопедії» як інтелектуального підґрунтя французької

революції незаперечна. Енциклопедія Британіка в 1911 році пише: "Не існувало ніколи енциклопедії, політична важливість якої була б так велика, так само як і енциклопедії, яка зайняла б таке чільне місце в житті суспільства, історії та літературі свого століття. Вона не тільки давала інформацію, але нав'язувала думку." З часом енциклопедії набули поширення у всіх країнах. У 1772 р. почала виходити «Британіка» в Единбурзі, а з початку XIX століття енциклопедії виходять в Німеччині, Іспанії, Росії. Всі вони враховували досвід першої енциклопедії.«Енциклопедія» мала за той час досить широке поширення. На початку виходила за передплатою. У перший раз відгукнулося більше 2000 передплатників. Вона виходила накладом 4 250 примірників (XVIII столітті наклад книг рідко перевищував 1 500 примірників). Вона кілька разів перевидавалася, в тому числі у Лукка (1758–1776), Женеві (1778–1779), Лозанні (1778–1781), в багатьох країнах з'явилися повні та часткові переклади статей оригінального видання.

87. У творі «Лист про сліпих для повчання зрячим» Дідро спростовує релігію не шляхом викриття безглуздостей священного писання, як робив раніше, а викладом основних принципів матеріалізму, що ведуть до заперечення релігії. Просвітницький рух у Франції в цьому творі Дідро сказало нове слово, зробило новий крок вперед.

Геро, ен в щоденнику 1842 записав: «Продовжую у вільний час лекції Вільма. І це мені дуже корисно, ми забули XVIII століття, тут він оживає, переносимося знову в ті часи Вольтера, Бюффона, - і що не кажи, великі імена. Чудово стежити, як на початку своєї кар'єри Вольтер дивит, вражає сміливістю своїх релігійних думок, - і через два десятки років Гольбах, Дідро, він відстав, матеріалізм відчинив у всій силі. Тут бачиш 93 року ».

Вчений-математик Саундерсон, виведений в названому творі Дідро, сліпий, пізнав у практиці свого життя особливу силу почуття дотику, відкидає ідею Бога, бо його не можна сприймати. Світ матеріальний, ми пізнаємо його шляхом відчуттів через наші органи почуттів. Будь-яка ідея є лише результат діяльності нашого мозку, вона є відображенням певної матеріальної сутності. Дідро виступив проти суб'єктивного ідеалізму англійського філософа першої половини XVII століття єпископа Берклі, тонко підмітив, що визнання тільки відчуттів може вести і до ідеалізму (Берклі), і до матеріалізму (Локк). Твір своє Дідро послав Вольтеру,

бажаючи отримати підтримку і схвалення вождя французького Просвітництва. Вольтер відповів несхвально, заявивши, що було б нахабством хвалитися знанням суті бога, однак було б разом з тим і зухвалістю заперечувати його існування. Дідро не став сперечатися з «метром». «Я вірю в бога, хоча живу в ладах з атеїстами», - ухильно писав він йому. Дідро твердо став на позиції матеріалізму та атеїзму

88. К. Гельвецій прагне дати відповідь на фундаментальні питання: від чого залежить розвиток особистості, де шукати першоджерела її здібностей та які вони є – вроджені чи набуті? Якщо головною характеристикою людини є розум, то чи є сам розум проявом її фізичної організації чи здобутком виховання? Гельвецій звертає увагу на сам по собі беззаперечний факт виникнення людських знань з досвіду, чуттєвого пізнання. За К. Гельвецієм, людина народжується без пристрастей і потреб, окрім потреби в їжі та питві. За своєю природою людина ні добра, ні зла. Все залежить від виховання. Від Народження всі люди рівні. Ідея рівності розумових здібностей і ролі середовища в їх розвитку була на той час досить смілива й оригінальна. Гельвецій принципово відмовлявся розглядати людину як замкнену в собі істоту, яка має вроджене поняття моралі. Позитивні чи негативні риси людей не е успадкованими – вони цілком залежать від середовища. Розум, за К. Гельвецієм, є не що інше, як властивість матерії, і так само, як немає властивості речі без самої речі, розум невіддільний від матерії. Матерія ж ніколи не виникає, не знищується, а лише змінює форми свого існування. Якщо в матерії є здатність змінюватись, то людина має знайти засіб використання цієї здатності у своїх інтересах. Цей засіб – виховання. Але "ніяке виховання неможливе без певної мети; єдина мета виховання... – зробити громадян більш сильнішими, більш освіченими та доброчинними і, зрештою, більш здатними працювати на благо суспільства, в якому вони живуть". З цією метою К. Гельвецій розробляє теорію, яка б чітко показала людині її сутність і законні права, місце в природі та історії, сенс її існування. Лише ті етика і соціологія матимуть силу, які спираються на таку непорушну основу, як себелюбство. Якщо відняти в людини особистий інтерес, то реальна людина зникає, а залишається безжиттєва абстракція. Правильно зрозумілий приватний інтерес веде до визнання правил моралі. Людина пор шує норми моралі тоді, коли до цього її підштовхують закони. Реформу моралі треба починати з реформи законів, але не враз, а поступово й обережно "шляхом непомітних переходів перевести народ від його теперішнього законодавства до наскільки можливо кращого законодавства". К. Гельвецій вважав, що суспільне благо – вищий закон, однаково обов´язковий для всіх, але водночас закон може бути порушений, якщо не відповідатиме вищим інтересам народу. Ця думка буде надалі дуже популярною в країнах, де відбувалися революції. Відносно майбутнього держав К. Гельвецій висловив пророчу думку, що великі держави (імперії) менш життєздатні. Більше перспектив для розвитку в малих та середніх держав. Майбутнє суспільство К. Гельвецій бачив як спільноту громадян, щастя і добробут яких співмірні з їх особистим талантом, енергією та підприємливістю, наголошуючи, що принцип приватної власності був і буде наріжним каменем великої суспільної споруди. Проблему щастя К. Гельвецій вирішує як розумне поєднання здобутків праці, задоволення фізичних і духовних потреб з турботою про майбутнє. Щоб зробити людей щасливішими, треба зменшити багатства одних і збільшити багатства інших. На те є багато способів: і добрі правителі, і добрі закони, і зацікавленість народу; тільки громадяни мають бути доброчинними. Але чи доброчинні громадяни держави, де є гроші? "...гроші зараз так високо цінуються у всіх народів, що навіть у доволі мудрих і розвинених державах володіння ними вважається чи не найвищою заслугою. Скільки багатих людей стали гордувати внаслідок улесливих похвал, вважаючи себе вищими за талановитих людей..." У державі майбутнього має бути таке законодавство, щоб не виникло потреби в грошах. Сама бідність є причиною заздрості, ненависті й злочинності. К. Гельвецій (як й інші просвітителі) вважав просвіту підґрунтям добробуту держави й окремих громадян. За К. Гельвецієм, щастя й могутність держави пропорційні розвиткові освіти, невігластво породжує недосконалі закони, а недосконалі закони призводять до збільшення пороків. Щоб знищити невігластво, треба зайнятися докорінною перебудовою просвіти. Від ступеня свободи жінки залежить виховання дитини і "якість" майбутнього громадянина. Щодо освіти жінок і впливу рівня жіночої освіти на рівень культури суспільства: "Де до освіти жінок ставляться легковажно, вважаючи, що призначення жінки бути тільки втіхою для чоловіка, там у спілкуванні з жінками чоловіки змушені спрощувати свої думки до рівня пустої балаканини, що, врешті-решт, веде до знищення культури й самого суспільства". К. Гельвецій піддає критиці релігію: "...релігія зберігається в силу організованого обману з боку спеціальної касти людей, яку підтримує держава, – духовенства. Горе тим націям, які довіряють попам виховання своїх громадян". Віддає перевагу

шкільному вихованню над доиашнім. Противник вузькоспеціалізованих шкіл і ранньої профорієнтації. Різко критикує єзуїтську школу, освіту.

89. Значение работы «система природы..» Гольбаха

«СИСТЕМА ПРИРОДЫ, или о законах мира физического и мира духовного» (Système de la Nature ou des Loix du Monde Physique et du Monde Morale) –

произведение П.А.Гольбаха, содержащее систематическое изложение механистического материализма 18 в. на основе философского истолкования ньютоновской механики. Гольбах развивает здесь также спинозовский подход к природе как к причине самой себя (causa sui), но если у Спинозы природа это Бог, то у Гольбаха природа – это только природа, отождествляемая им с материальной субстанцией. Книга была издана в Амстердаме в 1770 (под именем Ж.Б.Мирабо) и 13 августа того же года предана публичному сожжению по приговору парижского парламента. Состоит из двух частей. В 1-й части рассматривается природа – с одной стороны, как «великое Целое», обладающее самодвижением, с другой – как совокупность частей, по отношению к каждой из которых нет смысла говорить о самодвижении: в «различных телах природы вовсе нет самопроизвольных движений, ибо они непрерывно действуют друг на друга» («Система природы». М., 1924, с. 19). Гольбах исходит здесь из ньютоновской трактовки взаимодействия сил, при этом материальная точка превращается у него в материю, а инерция – в самодвижение материи.

Такие законы механики, как равенство сил действия и противодействия, взаимосвязь притяжения и отталкивания входят в «Систему природы» в виде фундаментальных законов природы. Так, общественный договор интерпретируется, исходя из чувств симпатии и антипатии, аналогичных природным свойствам притяжения и отталкивания. В качестве материальной единицы выбирается атом, наделенный механическими свойствами – формой, положением, размерами, механическим движением. Невозможность объяснить с механистических позиций качественное своеобразие вещей и явлений привела Гольбаха к идее круговорота природы, т.е. вечно повторяющегося и возобновляющегося процесса превращения веществ, исключающего появление чего-то принципиально нового. Следствием механистического истолкования закона причинности оказывается фатализм: по мнению Гольбаха, нет ни одной пылинки, ни одного атома, которые не находились бы там, где должны находиться, и не двигались бы так, как должны двигаться. По отношению к человеку это означает, что он не обладает свободой воли, а идет по жизни с той же необходимостью, с какой камень скатывается по склону горы. Обоснование фатализма вызвало резкую критику, в т.ч. и обвинение в имморализме, опровержению которого Гольбах посвящает главы 13–14 в книге. По его мнению, «система фатализма... не приводит к смещению понятий добродетели и порока» (там же, с. 173): даже если признать, что действия человека «произведены существом, вынужденным к нему силой необходимости... вменение в вину все же может иметь место» (там же, с. 172). Вместе с тем «фаталист... сожалел бы о своих ближних, скорбел бы по поводу их заблуждений... никогда не сердясь на них» (там же, с. 183), он постарался бы не применять слишком суровые наказания, помня о том, что природа порождает плевелы с той же необходимостью, что и благородные злаки. Утверждая возможность нравственного вменения поступков человека, Гольбах не смог, однако, дать убедительное обоснование этого с позиций своего фатализма.

2-я часть книги посвящена гл.о. критике религии; Гольбах настаивает на том, что атеизм вполне совместим с нравственностью, поскольку она «естественна». Истинную основу нравственности он видит в осознании того, что человек – мыслящее и чувствующее существо, наделенное себялюбием, ради которого люди объединяются в общество. Он ратует за справедливые законы, воспитывающие добродетельных людей, соединяющие общественное благо с себялюбием. Он критикует противоречия в священных книгах, невежество и фанатизм

церковников. Как и другие просветители, Гольбах полагает, что воспитание способствует появлению просвещенного монарха, создающего счастье своих подданных.

(Источник – Институт Философии РАН)

90. Ламетри «Человек-машина»

Французский врач. Заболев горячкой и наблюдая за собственными мыслями и ощущениями, он пришёл к заключению, что душа – функция сердца и мозга… Жюльен Ламетри вошёл в историю европейской науки, как автор научной метафоры: «Человек-машина».

По рассказу Жюльена Ламетри, идея подхода к человеку как к машине родилась у него, когда он, заболев горячкой, наблюдал во время болезни за своим физическим состоянием и переживаемыми им ощущениями. Он ощутил, что его душа как носитель чувств и мыслей есть функция тела, мозга. Организм человека работает как машина, и психические процессы являются следствиями физических процессов, происходящих в организме… Изложению и обоснованию этой интуитивной догадки он посвятил сочинение: «Естественная история души» (издана в 1745 году) и самую знаменитую свою книгу: «Человек-машина».

«Истинные философы согласятся со мной, что переход от животных к человеку не очень редок. Чем, в самом деле, был человек до изобретения слов и знания языков? Животным особого вида, у которого были меньше природного инстинкта, чем у других животных, царём которых он себя тогда не считал; он сличался от обезьяны и других животных тем, чем обезьяна отличается и в настоящее время, то есть физиономией, свидетельствующей о большей понятливости. Ограничиваясь […] интуитивным знанием, он замечал только формы и цвета, не умея проводить между ними никаких различий; во всех возрастах сохраняя черты ребёнка, он выражал свои ощущении и потребности так, как это делает проголодавшаяся или соскучившаяся от покоя собака, которая просит есть или гулять. Слова, языки, законы, науки и искусства появились только постепенно; только с их помощью отшлифовался не обделанный алмаз нашего ума... Но кто заговорил впервые? Кто был первым наставником рода человеческого? Кто изобрёл способ использовать понятливость нашего организма? Я не знаю этого: имена этих первых счастливых гениев скрыты в глубине времён».