2. Меры ответственности за нарушение норм вто:

вопрос эффективности

В рамках ВТО применяется следующий подход: если член ВТО нарушил Соглашение ВТО, то пострадавший от такого нарушения член ВТО может задействовать механизм разрешения споров ВТО, позволяющий достаточно оперативно урегулировать торговые разногласия.

Основными элементами данного механизма являются группы арбитров (panels), постоянно действующий Апелляционный орган (Appellate Body) и Орган по разрешению споров (Dispute Settlement Body). Группы арбитров и Апелляционный орган готовят доклады, содержащие рекомендации спорящим сторонам. Эти рекомендации приобретают обязательную силу при их одобрении Органом по разрешению споров, которое происходит автоматически: при отсутствии поддержанного всеми членами Органа возражения (т.е. при так называемом негативном консенсусе).

По результатам рассмотрения спора Орган по разрешению споров принимает рекомендацию о приведении несовместимой меры в соответствие с правилами ВТО.

Если же нарушение в разумный срок не устранено и при этом нарушитель не договорился с потерпевшим членом ВТО о взаимоприемлемой компенсации, то Орган может санкционировать применение потерпевшим членом ответных мер в отношении нарушителя. Эти контрмеры принимают форму приостановки торговых уступок, которая по своему экономическому эффекту должна быть эквивалентна нарушению (например, встречное равнозначное увеличение ввозных таможенных пошлин).

Контрмеры применяются на период до устранения нарушения или до достижения договоренности о взаимоприемлемой компенсации. Такой используемый в рамках ВТО специальный подход к определению последствий нарушения норм международного права существенно отличается от общих правил ответственности государств, предусмотренных обычным международным правом (как они кодифицированы в проекте Статей об ответственности государств) <20>.

--------------------------------

<20> Статья 37 Проекта статей о международной ответственности государств позволяет не применять общие правила ответственности "в том случае и в той степени, когда юридические последствия международно-противоправного акта государства определены другими нормами международного права, касающимися специально этого акта". Таким образом, проект статей оставляет открытой возможность для применения специального подхода к определению мер ответственности государств.

Отличие состоит в том, что в рамках ВТО, по сути, исключается безусловная обязанность нарушителя устранить допущенное нарушение и компенсировать причиненные им убытки. Применение контрмер по идее должно служить стимулом к устранению нарушения, но на практике эта задача далеко не всегда выполняется, особенно когда речь идет о взаимоотношениях партнеров с неравной экономической силой. Если "слабое" потерпевшее государство применяет на индивидуальной основе контрмеры против "сильного" государства-нарушителя, оно не только не стимулирует устранение нарушения, но может навредить себе (например, в ситуации импортной зависимости от нарушителя).

В связи с этим в адрес норм ВТО раздается критика за то, что они "не имеют в традиционном смысле слова юридической силы", и озвучиваются идеи об их усилении посредством приведения мер ответственности за нарушение норм ВТО в соответствие с международным обычным правом <21>. Высказываются предложения о придании контрмерам коллективного характера в целях повышения их эффективности как средства стимулирования устранения нарушений и о внедрении обязанности государств-нарушителей компенсировать убытки, причиненные нарушением <22>.

--------------------------------

<21> Pauwelyn J. Enforcement and Countermeasure in the WTO: Rules are Rules - Towards a More Collective Approach. The American Journal of International Law, Volume 94, Issue 2 (Apr., 2000), 333 - 237. P. 340.

<22> Там же.

В текущей ситуации, когда внешнеторговый баланс России недостаточно дифференцирован (экспорт преимущественно сырьевых товаров), ограниченный характер мер ответственности по праву ВТО, как представляется, играет на руку нашей стране: партнеры, импортирующие российское сырье, в большинстве случаев вряд ли смогут без ущерба для себя "наказать" Россию, поскольку объектом торговых ограничений неизбежно станут сырьевые товары, от которых зависят их потребители. Однако данное преимущество может быть полностью нивелировано в случае безусловного признания прямого действия норм ВТО в российской правовой системе.

Выводы

Признание безусловного прямого действия норм ВТО в российской правовой системе способно было бы существенным образом осложнить членство России в данной организации, ограничивая ее возможности по отходу от определенных обязательств, предусмотренных Соглашением ВТО, а также сужая свободу ее маневра в дальнейшем переговорном процессе в рамках ВТО.

В частности, признание прямого действия норм ВТО открыло бы дорогу к возбуждению на основании внутреннего законодательства исков о возмещении убытков, причиненных нарушением норм ВТО, и об устранении мер, не соответствующих нормам ВТО.

Поскольку данные средства правовой защиты не предусмотрены в режиме ВТО и поскольку они дают очевидное преимущество в плане доступа на рынок, представляется целесообразным при рассмотрении вопроса прямого действия норм ВТО в российской правовой системе придерживаться подхода, согласно которому нормы ВТО не порождают права и обязанности для частных лиц <23>, либо, в случае признания за ними прямого действия, обусловить его требованием взаимности.

--------------------------------

<23> Одним из оснований отказа Соглашению ВТО в прямом действии мог бы стать тот факт, что напрямую оно не порождает никаких прав и обязанностей для частных лиц. Как было упомянуто в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", "при рассмотрении судом гражданских, уголовных или административных дел непосредственно применяется такой международный договор Российской Федерации, который вступил в силу и стал обязательным для Российской Федерации и положения которого не требуют издания внутригосударственных актов для их применения и способны порождать права и обязанности для субъектов национального права (часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, части 1 и 3 статьи 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", часть 2 статьи 7 ГК РФ)".

В связи с этим весьма актуальным при подготовке к ратификации Протокола о присоединении становится изучение практики ЕС по данному вопросу.