• ж

  Они пройдут, расплавленные годы

  Народных бурь и мятежей,

  Вчерашний раб, уставший от свободы,

  Восстанет, требуя цепей.

  Построит снова тюрьмы и остроги,

  Воздвигнет сломанный престол,

  А сам уйдет мечтать в берлоги,

  Работать на поля, как вол…

  Максимилиан Волошин

  изнеспособность и подвижность, перманентное движение плоти и скитание духа. Русский народ – это народ движущийся, народ-путник. Исторически на его огромной территории всегда происходило расселение. Едва ли не каждое новое поколение переходило на новые земли. Как отмечает М.Князева, если западные народы жили там, где родились, и вынуждены были осваивать свой клочёк земли, что порождало устойчивость, основательность, то русский человек всегда был готов взять котомку и уйти куда-то вдаль. Не случайно один из ведущих глубинных символов российской культуры – Дорога. Все самое главное с российскими героями происходит в дороге, в пути, а не дома;

• склонность к авралам и порывам в деятельности, благоговение перед стихией и нежелание планировать свое будущее. Как писал В.О.Ключевский, у русской души два начала: ленивое лежание и молниеносная деятельность. Он объяснял это природно-климатическими причинами. Долгое безмолвие, когда человек был вынужден просто смотреть в белое безмолвие и размышлять. И короткий проблеск теплой, ясной погоды, когда надо очень быстро, стремительно, часто “на авось”, что-то сделать.

Природа приучила русского человека больше думать о пройденном и меньше заглядывать в будущее. “В борьбе с неожиданными метелями и оттепелями, с непредвиденными августовскими морозами и январской слякотью он стал больше осмотрителен, чем предусмотрителен, выучился больше замечать следствия, чем ставить цели (“Русский человек задним умом крепок”)”, - подчеркивает В.О.Ключевский;

• непредсказуемость действий и поступков, вытекающая из “невозможности рассчитать наперед, заранее сообразить план действий и идти к намеченной цели…”. Великоросс “лучше в начале дела, когда еще не уверен в себе и в успехе, и хуже в конце, когда уже добьется некоторого успеха и привлечет внимание: неуверенность в себе возбуждает его силы, а успех роняет их. Ему легче одолеть препятствие, опасность, неудачу, чем с тактом и достоинством выдержать успех; легче сделать великое, чем освоиться с мыслью о своем величии” (В.О.Ключевский).

Это предопределило склонность быстро воспринимать все новое, необычное и также быстро остывать в своем отношении к этому новому. Как и всякое достоинство, это могло превратиться (и часто превращалось) в нечто противоположное. Одним из таких вывертов являлось самодурство власти. Во всероссийском масштабе оно находило выражение в том, что человек власти, постигая какую-то идею, начинал во имя этой идеи крушит вокруг себя все живое, шел опять же до края, до необратимости. Торжествовал принцип “Если идея не стыкуется с жизнью, то тем хуже для жизни”;

• гибкость, изворотливость, готовность пойти на нестандартные решения и действия. “Природа и судьба вели великоросса так, что приучили его выходить на прямую дорогу окольными путями. Великоросс мыслит и действует, как ходит, - подчеркивал В.О.Ключевский. - Кажется, что можно придумать кривее и извилистее великорусского проселка? Точно змея проползла. А попробуйте пройти прямее: только проплутаете и выйдете на ту же извилистую тропу”.

Русский народ никогда не предавался унынию. Он преодолевает любые трудности, препятствия и невзгоды с неистребимым оптимизмом и верой в лучшее. Вот почему шутка и юмор – верный спутник в жизни великоросса, причем чаще всего он шутит над своими же пороками и недостатками;

• уважительное отношение к чужому опыту и образу жизни, стремление усвоить и трансформировать все лучшее из мирового опыта. Российский менталитет был восприимчив ко всему лучшему, что накопил мировой опыт. Но никогда не было слепого копирования лучших образцов мировой цивилизации. По мнению М.Князевой, способность к усвоению-трансформации и есть самая глубинная, великая творческая особенность российского менталитета как принципиально открытой, движущейся структуры.

“Всемирная отзывчивость”, о которой говорили лучшие представители российской культуры, - не просто элегантная формула. Это способ существования русской души: отобрать лучшее – принять – вобрать – пережить – переосмыслить – трансформировать. Россия впитала и пе­реплавила в своем общественном сознании, в своей ментальности ряд черт и особенностей европейских и азиатских культур. Но эти черты лишь усилили своеобразие российской ментальности, но не смогли кардинально повлиять и пе­ределать ее.

Будущее управленческих культур. Несмотря на существенные различия между управленческими культурами, в условиях интернационализации всех сфер жизни эта проблема постепенно начинает терять свою актуальность. Более то­го, по мнению ряда авторов, появление в научном обороте несколь­ких разновидностей управленческих культур было вызвано необходимостью дать вразумительные объяснения "японскому", "скандинавскому", "корейскому" экономическому чуду.

Сегодня каждый из нас существует не только в национальном духовном пространстве, но и в общем культурно-информационном поле человечества. Для нас открыты модели существования других народов. Это ведет к ускорению процесса конвергенции различных управленческих культур и становлению принципиально но­вой управленческой культуры. Управленцы различных уровней взаимно обогащают друг друга идеями, наиболее продуктивными методами ру­ководства, современными организационно-техническими формами и средствами управления.

В ходе этого противоречивого процесса важно избежать двух крайностей. Во-первых, замыкания в рамках национально-этнических подходов к решению актуальных проблем, абсолютизации явных преимуществ нашего менталитета, обожествления и прекло­нения перед прежней советской управленческой культурой, подпиты­ваемых лозунгом, выраженным словами поэта "у советских собствен­ная гордость".

Во-вторых, ориентация исключительно на зарубежный управленческий опыт, превознося его как кладезь мудрости на все случаи жиз­ни. Жизнь показывает бесперспективность слепого переноса и прис­пособления управленческих рецептов, годных для одной страны, для одной ситуации к потребностям и нуждам другой страны, другой си­туации.

Важно помнить, что у каждого народа – своя сверхценность. У американцев это преуспевание и задор молодой нации, у европейцев – прочность, устойчивость жизни, у японцев – верность традициям, «японскому духу». Наша сверхценность – эмоциональное восприятие окружающего мира, всемирно известная «русская душа» с ее противоречиями и нравственными исканиями, бытовая философичность.

Актуальной задачей современной психологии управления является строгий отбор всего положительного из советской и зарубежных управленческих культур. Следующей задачей будет постепенная выработка на этой основе своей управленческой культуры. Сделать это будет очень непросто, потому что элементы культуры (в том числе и управленческой) невозможно ввести, используя законы, декреты, приказы. Необ­ходим относительно длительный период утверждения нового сначала в умах управленцев, а затем в их каждодневных действиях.