3.2. Нормативистский метод

Нормативизм, наиболее рельефно выразившийся в «чистом учении о праве» Ганса Кельзена, является логическим развитием юридического позитивизма (аналитической юриспруденции)19. Методологической основой нормативизма стала неокантианская теория о дуализме «сущего» и «должного». Причем нормативизм относит право к сфере должного, а не сущего, ограничиваясь изучением сугубо формальной стороны права.

С самого начала создания нормативистской теории Кельзен декларировал цель очистить науку права и юридическое образование понятий от психологических, этических, политических, социологических и идеологических элементов, придав тем самым своей теории подлинную «чистоту»,

Кельзен определяет норму права как правило, которое гласит, что при определенных обстоятельствах (среди которых деликт играет важную роль) последуют определенные последствия, как правило, в виде принудительных мер (санкций).

Право, его субъекты и институты есть иерархическая система норм. Даже государство, по Кельзену, есть не более чем совокупность норм и тождественно праву.

Интересно отметить, что нормативизм не противопоставляет право и силу в качестве абсолютных антитез. Право - организация силы; оно устанавливает определенные условия при использовании силы в обществе. Право позволяет использовать силу (акты принуждения) только определенным индивидам и только при определенных условиях. При этом индивид, который с разрешения правопорядка применяет принудительные меры (санкции), действует таким образом в качестве органа данного правопорядка.

Помимо фундаментальных трудов в области теории государства и права, Кельзеном был написан ряд известных работ, специально посвященных вопросам международного права, в которых он блестяще продемонстрировал применимость своего метода к сфере международных отношений. Среди этих работ видное место занимают такие, как: «Проблема суверенитета и теория международного права» 1928 г., «Юридический процесс в международном порядке» 1935 г., «Юридическая техника в международном праве» 1939 г., «Право и мир в международных отношениях» 1942 г., «Мир через право» 1944 г., «Право Объединенных Наций» 1950 г., «Последние тенденции в праве Объединенных Наций» 1951 г., «Принципы международного права» 1952 г.

Несмотря на то что нормативизм Кельзена явился продолжением и развитием направления аналитической юриспруденции, Кельзен отказался от взглядов Томаса Гоббса и Джона Остина, отрицавших юридический характер международного права на том основании, что за ним отсутствует принудительная сила некоего сверхгосударства.

Отношение нормативизма к международному праву определяется общеметодологическими принципами этого учения, поскольку, по мнению Кельзена, национальное и международное право - интегральные компоненты единой нормативной системы.

Согласно Кельзену, право - принудительный социальный порядок. Исходя из такого понимания права, нормативизм постулирует, что «международное право может считаться подлинным международным правом потому, что оно может рассматриваться в качестве принудительного порядка, который резервирует для международного сообщества использование силы, устанавливает монополию на использование силы»20. Принужде-

• Последователем Г.Кельзена был известный представитель «венской школы»-, юрист-международник Альфред Фердросс.

"'Kelsen H. Law and Peace in International Relations. Oliver W.Holmes Lectures, 1940-1941. - Cambridge, Harvard University Press, 1942. - P. 56.

27

ние в форме санкций, как ключевая характеристика права, в полной мере присуща и международному праву, однако, в отличие ст национального права, в международном праве осуществление принуждения и реализация санкционной компетенции носят не централизованный, а децентрализованный характер. Это значит, что если в национальном праве принуждение осуществляется некими централизованными органами государства, монополизировавшего насилие в обществе, то в рамках международного сообщества, в виду отсутствия наднационального правительства, государства часто осуществляют санкции против правонарушителя самостоятельно, в порядке самопомощи. Различие между национальным и международным правом имеет не качественный, а количественный характер: если в государстве существует в основном централизованный механизм принуждения, то в международном праве этот механизм в основном децентрализован. Таким .образом, по Кельзену, международное право по сравнению с национальным правом более «примитивно» (система «вендетты»), когда субъекты сами выступают судьями и исполнителями приговора в своих делах Тем не менее основное направление развития международного права связано с постепенным переходом к централизованной системе принуждения и монополизации насилия в международном сообществе, в частности, в виде ООН.

Нормативистская теория придерживается монистической точки зрения на соотношение между национальным и международным правом, поскольку видит международное и национальное право как единое целое, как пирамидальную, иерархически организованную структуру норм. В этой структуре низшие нормы черпают свою юридическую действительность, свою легитимность из вышестоящих норм. Причем действительность нормы не зависит от ее эффективности, хотя действи-

28

тельность всей системы норм и зависит от ее эффективности в целом. На вершкне этой пирамиды находится гипотетическая «основная норма», служащая источником действительности для всех нижестоящих норм.

В соответствии с теорией нормативизма, в силу монистической структуры праЕа субъектами международного права выступают физические лица, а национальное право черпает свою действительность из международного права. Последний вывод нормативизма, по мнению его критиков, довольно спорен и ле соответствует исторической реальности, поскольку международное право хронологически возникло позднее национального права и уже поэтому легитимность национально-правовых норм не может проистекать из норм международного права.

Теория нормативизма привлекла внимание российской юридической мысли уже вскоре после опубликования Кельзеном своих первых работ. Методологическая основа нормативистской теории подверглась серьезной критике со стороны И.В.Палиенко и Б.А.Кистяковского. Так, например, Б.А.Кистяковский, опираясь на выводы неокантианца Г.Когена, справедливо указывал на то, что категорию должного целесообразно противопоставлять не категории сущего, т.е. бытию, а категории необходимости. Кроме того, Кистякозский полагал абсолютно ошибочным противопоставляв сущее должному в сфере онтологии, ибо беспрерывное движение эмпирического бытия, проявляющееся в разнообразных видах и формах, органически включает в себя как сущее, так и должное21. Причем, по его мнению, начиная с древнегреческой философии, задача философии заключалась в познании истинно сущего бытия за изменчивостью эмпирического бытия. По поводу теории Кельзена Б.А. Кистяковский писал следующее: «На самом деле бытие одинаково присуще как

"Кктятвський Б.О. Вибране. - К., 1996. - С. 93-95.

29

явлениям, объясняемым с помощью категории необходимости, так и явлениям, определяемым категорией должного. А то, что правовые явления Г.Кельзен причисляет к должному, мыслимому в установленном им специфическом смысле, то уже силой этой исходной точки зрения нес его построение предстает как чистой воды формально-логическая конструкция, которая никак не соприкасается с бытием и реальностью права. Однако в этой отстраненности от всякого бытия и реальности Г.Кельзен и видит собственно сущность юриспруденции и юридической) метода. Несостоятельность его исходных тезисов сказывается... неодинаково в разных частях его исследования. ...одностороннее нормативно-логическое построение Кельзена, которое он считает в основном юридическим, не приспособлено даже для узкой сферы юридической догматики»22.

Попутно отметим, что в противовес теории нормативизма немецкий юрист Карл Шмитт, оппонент Г. Кельзена, обосновывал идею, что право - это не столько норма, сколько «решение». Отсюда, кстати, и название его теории - «decisionism».

Словом, нормативизм, несмотря на всю его кажущуюся привлекательность и логичность, не стремится к созданию реальной картины права, а изображает его с помощью выхолощенных абстракций и формально-юридических конструкций, никак не связанных со сложностью бытия.