Фармакологическая методика

Ряд фармакологических препаратов из группы вегетропных издавна применялся для исследования вегетативной системы, в их числе адреналин, атропин, пилокарпин, ацетилхолин и др. В зависимости от действия на сим­патическую или парасимпатическую систему их называли симпатикотропными или парасимпатикотропными препаратами. В связи с этим действием были выделены на основании выраженности получаемых реакций клиниче­ские типы — ваготоников, симпатикотоников и нормотоников. Высокую тонизированность обоих отделов, которую приходилось иногда наблюдать в клинике, определяли, как вегетативную амфотонию, а при вялых, нечет­ких реакциях говорили о вегетативной гипотонии.

В настоящее время на основании широкого клинического опыта пришли к выводу, что фармакологические вещества не имеют тонкого элективного действия. Влияние их значительно шире и при известных условиях распро­страняется на оба отдела вегетативной системы. Так, симпатикотропные вещзства оказывают действие па парасимпатические аппараты, а ваготропные в первом этапе нередко дают симпатикотропные реакции. Такого рода неожиданные, побочные реакции вполне объяснимы с точки зрения совре­менных физиологических концепций. Детальная проверка этих препаратов показала, что большинству их присуще амфотропное действие с преоблада­нием его в том или другом отделе вегетативной системы. Таким образом, роль фармакологических проб при оценке состояния вегетативной системы значи­тельно снизилась, а их толкование несколько усложнилось. В общем в наше время их рассматривают в качестве реакций, определяющих функциональ­ную направленность не всей вегетативной системы в целом, а только как местные реакции концевых ее аппаратов. И, тем не менее, фармакологические пробы до сих пор широко используются в клинической практике.

В ветеринарии применяют главным образом общие фармакологические пробы в виде подкожного или интравенозного введения намеченного пре­парата (большей частью пилокарпина и эзерина), а в медицине — местные пробы, когда вещество вводится внутрикожно или наносится на поверх­ность кожи или слизистой оболочки.

Пилокарпиновая проба основана на подкожном введении 1—2 мл 1% водного раствора солянокислого пилокарпина (0,01—0,02 г). Действие пре­парата начинается через 5—10 минут и продолжается до 30—60 минут и дольше. Под влиянием пилокарпина незначительно замедляется пульс (на 3—10 ударов в минуту), понижается кровяное давление, учащается дыхание, усиливается перистальтика кишечника, резко повышается секре­ция потовых, слюнных, желудочных, кишечных и бронхиальных же­лез.

Помимо этих основных реакций, в течение пробы наблюдаются неодно­кратное мочеиспускание, дефекация, небольшое серозное истечение из носа и изменение лейкоцитарной формулы.

Наиболее выраженная реакция па пилокарпин отмечается со стороны слюнных желез; по се размеру судят о возбудимости парасимпатикуса. При небольшом отделении слюна обычно проглатывается животным; при сильной реакции возникает слюнотечение, с выделением жидкого секрета. У высоко­чувствительных лошадей наблюдают сильное беспокойство, бурную пери­стальтику, частые дефекации, понос и кишечные спазмы. При коликах у выздоровевших уже лошадей пилокарпин иногда вызывает новые при­ступы беспокойства.

К наиболее заметным симпатическим реакциям относятся небольшое учащение пульса (обычно в начале реакции), потоотделение, пиломотор-ный эффект, временное повышение кровяного давления. Таким образом, действие пилокарпина, хотя он и является амфотропным веществом, про­является значительно сильнее на аппарате парасимпатикуса, чем на симпа­тическом отделе. Лучше исследовать животное утром натощак и после его однодневного отдыха". Атропин — антагонист пилокарпина быстро устра­няет действие последнего. Пилокарпин могут заменить карбохолин и фура-мон, однако их действие на больное животное и его вегетативный аппарат выражено но в такой степени, как пилокарпина.

Противопоказано применение пилокарпина при заболеваниях сердечно­сосудистой системы и легких.

Карбохолин по действию сходен с пилокарпином; он усиливает секрецию всех желез, сокращения желудка и перистальтику кишечника; понижает кровяное давление, замедляет работу сердца. Иногда карбохолин вызывает спазмы кишечника и матки; чтобы их предотвратить, применяют дробные дозы препарата (по 0,01) с интервалом в 20 минут. Амфотропное действие его, очевидно, такое же, как и пилокарпина. Противопоказан при заболеваниях легких и сердца, завалах кишечника, при конкрементах, у беременных, а также истощенных животных.

Ф у р а м о н, подобно пилокарпину, возбуждает окончания парасим­патических нервов, усиливая перистальтику кишечника и сокращения преджелудков у крупного рогатого скота. Он увеличивает секрецию слюны, желудочного и кишечного соков; на сердце действует слабее, потоотделения не усиливает. Доза лошади 0,02—0,05, крупному рогатому скоту 0,02—0,04.

Атропиновая проба в связи с резко выраженным амфотропным действием атропина почти утратила в медицине свое значение. Чувствительность к атро­пину сельскохозяйственных животных значительно меньше, поэтому и дей­ствие его отличается у них большим постоянством и определенностью. Осо­бенно ценны его противоспастические свойства при энтералгии у лошади. Так как спазмы кишечника обусловливаются резким возбуждением оконча­ний вагуса, атропин, блокируя ацетилхолин, устраняет эти спазмы. Акти­визируя в то же время ауэрбаховское сплетение, он усиливает маятникообразные движения кишечника и вызывает активную перистальтику. В резуль­тате такого комбинированного действия атропина на кишечную стенку коли­ки при энтералгии быстро прекращаются, и животные выздоравливают. Однако когда причиной спазма служат структурные изменения кишечной стенки — ее катаральные воспаления, проявляется другая сторона действия атропина — его парализующее влияние на парасимпатикус, в результате чего развиваются завалы, тимпании с их следствиями. Таким образом, при­менение атропина при коликах ограничивается лишь случаями энтералгии. Эту особенность ветеринарной практики следует шире использовать для наблюдений за ходом реакции на атропин у больных коликами лошадей.

После подкожного введения небольшой дозы атропина (0,02—0,03) отмечают учащение пульса, расширенно зрачков, прекращение секреции слюны, сухость слизистой рта, глотки, гортани, устранение спастической перистальтики и нейтрофильный лейкоцитоз. Колики при энтералгии пре­кращаются через 5—10 минут с переходом в стойкое выздоровление. При воспалительных коликах беспокойство животного также прекращается, но на непродолжительное время. Через 3—6 часов припадки колик возобно-

вляются, состояние животного рэзко ухудшается, появляются тахикардия, одышка, тимнашш, завалы.

Следовательно, атропиновая проба, характеризуя функциональное со­стояние концевых аппаратов парасимпатикуса, дает возможность при энте-ралгии легко дифференцировать эту форму колик и вместе с тем добиться стойкого терапевтического эффекта.

Адреналиновая проба. Действие адреналина во многом зависит от дози­ровки и способа введения препарата, от состояния вегетативной системы и внутренних органов. Исследование требует большой осторожности, так как применение его при сердечно-сосудистых заболеваниях может кончиться коллапсом. У лошади оффицинальный раствор солянокислого адреналина вводят в мышцы шеи (плеча) или подкожно в дозе 2—3 мл. Через несколько минут наступает типичная реакция в виде учащения дыхания, пульса (до ¹/₃ исходной величины), повышения кровяного давления, усиления сердеч­ных сокращений. Кроме того, исследованием крови и мочи обнаруживают гипергликемию, глюкозурию, а при усиленном диурезе и изменения лейко­цитарной формулы. Из сопутствующих явлений заметны тремор, двигатель­ное возбуждение, мидриаз, повышение сухожильных рефлексов.

Амфотропное действие у адреналина более резкое, чем у других, приме­няемых для проб амфотропных препаратов и проявляется в его реакциях на сердце. После подкожного введения адреналина вслед за первоначаль­ным ускорением сердечной деятельности с повышением ударного объема в 2—4 раза по сравнению с нормой рефлекторно замедляется работа сердца (вагус-пульс) и одновременно падает кровяное давление. У здоровых животных с хорошими компенсаторными реакциями в скором времени сер­дечная деятельность, и кровяное давление вновь выравниваются. Однако при значительном ослаблении сердечной деятельности чрезмерное напряже­ние мышцы сердца может легко привести к ее параличу. Из других пара­симпатических реакций при адреналиновой пробе следует обметить усиле­ние слюноотделения и секреции желудочного сока.

Принимая все это во внимание, часто прибегают к дробным дозировкам адреналипа путем подкожного введения через каждые 2—3 минуты по 1 — 2 мл его раствора до заметного учащения пульса. Задачей исследования при этой методике является определение эффективной дозы адреналина и, с другой стороны, учет всех особенностей реакции. В то время как у одних лошадей минимальная доза адреналина (1—2 мл) уже вызывает типическую реакцию, у других такой же силы реакцию можно получить большими дозами. Но и эту методику следует применять с осторожностью, особенно при массовом обследовании конского состава.

Местные пробы. Большая часть перечисленных препаратов исполь­зуется, кроме того, для местных проб с аппликацией их на кожу, слизистые оболочки или конъюнктиву глаза. Вследствие признания амфотропности обеих групп разница в оценке их результатов значительно сузилась. Как при общей, так и при местной аппликации эти вещества действуют на оконча­ния вегетативных нервов, в результате чего и дают представление не об общей направленности вегетативной системы, а о реакции концевых ее аппаратов, т. е. па фоне отдельного органа или системы. Конечно, их можно использовать с известной осторожностью у здоровых животных и для сужде­ния о деятельности отделов вегетативной системы в целом.

К местным относятся: глазные пробы с адреналином и атропином, а также с пилокарпином и эзерином; кожные пробы с адреналином и аце-тилхолипом и пробы с адреналином и атропином на слизистых оболочках носа и рта.

Глазные (зрачковые) пробы выполняются введением в конъюнктиву глаза 2—3 капель водных растворов этих веществ. Реакция выражается в изменении диаметра зрачка — его расширении или сужении. Определение производят или на глаз, или специальными измерительными приборами (пупиллометр, миллиметровые линейки).

Ваготропные препараты обусловливают сужение зрачка, симпатикотропные — его расширение. Механизм обеих реакций — прямое следствие уси­ления или выпадения нервного или медиаторного влияния. Кроме описан­ных изменений, имеют значение асимметрия зрачка (анизокория), парадок­сальные реакции, например сужение его атропином, и так называемое бес­покойство зрачка, т. е. постоянные колебания его ширины.

Кожные пробы заключаются в смазывании или втирании в кожу, а также во внутрикожном введении слабых растворов адреналина или ацетилхолина. При внутрикожном введении 1: 1000 раствора адреналина на непигментированной коже вследствие спазма сосудов образуется белое пятно, окруженное красным ободком. После внутрикожного впрыскивания 2—3 капель ацетилхолина (1: 10 000) формируется узелок — папулка, окруженная розовым, медленно исчезающим пятном. Обе пробы дают пока­зания при асимметрии вегетативной иннервации.

Ценными признаками при некоторых заболеваниях, сопровождающихся резкими изменениями реактивности нервной системы, считают: а) потовые рефлексы, например при спастических формах колик и расстройствах кож­ной трофики; б) мошоночный рефлекс при болезнях почек; в) изменения гидрофильности кожи при механических илеусах; г) рефлекс с перетяжкой языка при болезнях геморрагического диатеза — кровопятнистой бо­лезни, инфекционной анемии лошадей, отравлении папоротником, соевым жмыхом и др. (Черняк).

Известный интерес представляет шейный рефлекс с синокаротидной зоны и особенно эпигастрический рефлекс. К сожалению, они еще очень слабо разработаны и поэтому не получили широкого применения в ветери­нарной практике.

Методика рефлексов

Большим недостатком фармакологических методик исследования нервной вегетативной системы является отсутствие элективного действия исполь­зуемых при этом препаратов. Отсюда сложность методики их применения, требующей осторожности в постановке пробы и в отдельных случаях дроб­ного введения препарата. Отсюда же разница в продолжительности и интен­сивности их действия, а также ряд осложнений в ходе пробы, угрожающие явления со стороны сердечно-сосудистой системы, иногда новые приступы колик, подчеркивающих лишний раз, что эти пробы не вполне безопас­ны. В этом отношении большее преимущество за методами рефлексов, которые являются вполне безвредными способами исследования.

Глазо-сердечный рефлекс (Даныши и Ашнера). Слабое, постепенно усиливающееся давление двумя пальцами на глазное яблоко вызывает замедление пульса, падение кровяного давления и ряд сопутствую­щих явлений. Давление следует оказывать на боковую поверхность глаза, а не на его переднюю камеру. При этом не следует причинять боли, чтобы не получить побочных реакций, затемняющих рефлекс. Наибольшее замед­ление пульса отмечается в середине первой минуты (через 15—30 секунд) пробы. При усилении давления, т. е. с появлением болей в глазу, брадикардия уменьшается и часто сменяется тахикардией. Из сопутствующих явлений, помимо падения кровяного давления, возможны замедление и углубление дыхания, сосудодвигательные реакции, торможение перистальтики.

Пульс подсчитывают за пятисекундные промежутки. Средняя арифме­тическая всех подсчетов выражает результаты исследования. При их оценке у лошади рефлекс считают нормальным, если пульс замедляется на ¹/_i исход­ного числа ударов сердца. При большем замедлении (свыше 8—10 ударов в минуту) говорят о резко положительном (выраженном) замедлении; при отсутствии замедления ударов — об отрицательном рефлексе, а при уско­рении ударов сердца — об извращенном рефлексе. При извращении реф­лекса требуются тщательная проверка результатов на обоих глазах и анализ сопутствующих явлений. Извращение рефлекса можно объяснить тем, что эфферентное раздражение распространяется на симпатический отдел, а это способствует преобладанию симпатического эффекта, маскируя основное действие на вагус.

Ашнер основной составной частью рефлекса считает раздражение трой­ничного нерва, другие объясняют его изменениями внутричерепного давле­ния, раздражением ресничных нервов и вегетативных волокон или гумо­ральной передачей раздражения (Д. Е. Альперн).

Резко положительный рефлекс (замедление ударов сердца па ¹/₃—¹/₂ исходного числа) указывает на повышенную возбудимость вагуса и требует тщательного исследования организма. Извращение рефлекса наблюдается при функциональных заболеваниях нервной системы (колики и др.).

Очень близки к глазо-сердечному рефлексу по своим результатам, а также механизму действия рефлексы орбитальный, ушно-сердечный н носо-сердечный.

Орбитальный рефлекс получают, надавливая на место выхода ветви тройничного нерва из подглазничного отверстия, в результате чего замедляется пульс, падает кровяное давление и становится более ред-kitm дыхание. Афферентной частью рефлекса служит тройничный нерв.

Клинический интерес представляет также определение реакции трой­ничного нерва на действие электрического тока, холода, тепла. Обычно результаты орбитального рефлекса совпадают с данными глазо-сердечного.

Носо - с ердечный рефлекс выражается в изменении пульса II кровяного давления после введения носо-пищеводного зонда. Пульс начи­нают подсчитывать сразу же после введения зонда и при посерийном полу­чении желудочного сока через каждые 15 минут в течение одного часа иссле­дования.

У ш н о - сердечный рефлекс. Наложение закрутки на ухо лошади вызывает рефлекторное замедление пульса. У собак этот рефлекс получают трением или покалыванием кожи наружного слухового прохода. Механизм рефлекса объясняют раздражением через ramus auriculotempo-ralis лицевого нерва, который находится в связи с п. pneumogastricus.

Рефлекс Шарабрина. Наложение закрутки на верхнюю губу лошади вызывает замедление сердцебиения, выраженное в такой же сте­пени, как при рефлексе Ашнера.

Рефлекс с бедренной артерии (из группы вагуспых) удобен при исследовании собак. Его воспроизводят сдавливанием бедрен­ной артерии. Прижатие артерии сопровождается замедлением пульса и по-нышением кровяного давления. При ослаблении сердечной деятельности обнаруживают извращение рефлекса с учащением пульса и падением кровя­ного давления.

Болевые сосудистые рефлексы служат для опре­деления подвижности вегетативных реакций. Небольшие болевые раздра­жения кожи влекут за собой учащение пульса, средние по силе раздражения сопровождаются ускорением сердечной деятельности, повышением кровя­ного давления, учащением дыхания, ослаблением перистальтики, мидриазом, т. е. дают реакции симпатического типа. При сильных и очень сильных раздражениях получаются реакции смешанного типа с преобладанием сим­патических или парасимпатических признаков. Рефлексогенной зоной может быть вся поверхность кожи, однако наиболее чувствительными участками являются нижняя и боковые поверхности живота, промежность и область половых органов, а также лицевая часть головы, нос и губы. Раздражение наносят путем уколов, щипков, линейного давления на кожу (штрихом) или фарадическим током.

При исследовании, а также при оценке вагусных рефлексов следует иметь в виду динамичность ответов, получаемых со стороны вегетативной системы. Характер реакции зависит от силы раздражения, области его при­ложения, от возбудимости отделов вегетативной системы, их тоничности, окружающей обстановки, времени дня и пр. Известно, что при раздражении

в различных точках афферентной части рефлекторной дуги наступают раз­личные реакции. То же самое следует отметить относительно силы и харак­тера раздражения.

Таким образом, далеко не всегда ясные результаты исследования в отдельных случаях можно объяснить сложностью взаимоотношений веге­тативных отделов, участвующих в рефлекторной реакции.

Зоны Захарьина — Хеда

Так как внутренние органы не имеют соматических нервов и обслужи­ваются вегетативной системой, они мало болезненны и при поражении не выявляют резких болевых ощущений, которые всегда возникают при забо­леваниях костно-мышечного скелета и наружных покровов. Тем не менее, их нельзя рассматривать как оргапы, совершенно не связанные с соматиче­ской чувствительностью. Прежде всего, все соматические нервы содержат в своей основе симпатические волокна. Отходя от ганглиев пограничного-столба (truncus sympathicus), эти волокна (rami communicantes grisei), будучи нейритами нервных симпатических клеток, заложенных в столбе, направляются вместе со спинномозговыми нервами к периферии. Поэтому болевые раздражения кожи могут вызвать известного рода реакции со сто­роны внутренних органов — сердца, легких и т. д.

Перенос раздражения возможен и в обратном направлении, т. е. с пора­женного органа на поверхность тела. Как известно, главный пограничный ствол симпатического нерва, кроме того, связан с центральной нервной системой многочисленными rami communicantes albi, волокна, которых, воз­никая из клеток серого вещества, выходят из позвоночного канала вместе с передними двигательными корешками и оканчиваются или в ганглиях погра­ничного столба, или в периферических ганглиях. Вследствие этого оказы­вается возможной проекция раздражения с внутренних органов на кожу тех участков поверхности тела, которые иннервируются соматическими нер­вами соответствующего сегмента спинного мозга. Таким образом, болевые ощущения, возникающие на поверхности тела при заболеваниях внутрен­них органов, являются, в сущности, отраженными. Эти области отражения по имени открывших их авторов получили название зон Захарьина — Хеда.

При заболевании внутренних органов у животных часто обнаруживают гиперестезию кожи и повышенную чувствительность ее к давлению. В неко­торых случаях раздражение проявляется в виде сильных клонических или тонических сокращений определенных мышц, которые легко вызвать их легким сдавливанием (миотонический рефлекс). По существу сюда же отно­сятся рефлексы на слюнные и потовые железы, в результате чего усили­ваются отделение слюны, слюнотечение и выделение обильного пота на определенных участках тела.

При некоторых заболеваниях обнаруживают, кроме того, особые боле­вые пункты на поверхности тела, получившие название максимальных точек (maximal points), легкое сдавливание которых вызывает ощущения жгучей боли. При заболеваниях желудка лошади (его острое расширение) чувстви­тельная точка расположена на заднем склоне холки (рис. 153). Сдавливание ее вызывает прогибание спины, оглядывание назад, стремление уклониться от руки исследующего. При заболеваниях почек, по Роже (Roger), харак­терные явления возникают при сдавливании поясничной точки. Кроме бес­покойства и желания уклониться от давления, при этом наблюдают сокра­щения мускулатуры поясницы, прерывистое дыхание.

По отношению к лошади зоны Захарьина — Хеда подробно описаны Роже, который не только определил области распространения висцеро-еен-сорных рефлексов со стороны каждого органа в отдельности, но и доказал возможность практического их использования.

Большая часть органов брюшной полости получает свои нервные связи от солнечного сплетения, от передней части которого отходят волокна, образующие сплетения желудочное, панкреатическое, печеночное, селезеночное, двенадцатиперстное и пояснично-аортальнос. Волокна, берущие начало в этих сплетениях, иннервируют желудок, двенадцатиперстную кишку, под­желудочную железу, печень и селезенку. Зона повышенной чувствитель­ности при заболеваниях перечисленных органов лежит, как показано на рисунке 153, в нижней части грудной клетки, в области между пятым и деся­тые ребрами.

Задняя часть солнечного сплетения посылает свои волокна ко всему тонкому отделу кишечника, слепой кишке и к нижнему положению ободоч­ной. Область повышенной чувствительности при заболеваниях этого отдела кишечника лежит между 11-м и 13-м ребрами. При этом рефлекс со стороны тонких кишок яснее выражен слева, болевые же ощущения, исходящие от слепой кишки, отражаются резче справа.

Рис. 153. Зоны Захарьина—Хода (по Роже):

1—миотонический рефлекс; 2—рефлекс оленранона; 3—plex. solar, ant.; 4—plex. solar, post.; 5 —plex. mesent. ant.; 6—plex. reno-aort.; 7—plex. mesent. post.; 8—дорсальная гастрическая точка; 9—plex. lumbo-aort.; l0—рефлекс поясницы; 11—сакральный рефлекс; 12—реф­лекс конъюнктивы.

Переднее брыжеечное сплетение иннервирует верхнее положение обо­дочной кишки с тазовым изгибом и желудкообразным расширением. Зона чувствительности этого отдела кишечника лежит в области между 13-м и 15-м ребрами.

Почечно-аортальное сплетение посылает свои волокна к почкам, над­почечникам и аорте. Его чувствительная зона расположена между 16-м и 18-м ребрами.

Заднее брыжеечное сплетение иннервирует самый задний отдел кишеч­ника — малую ободочную и прямую кишки. Зона чувствительности нахо­дится в области подвздоха.

Тазовое сплетение посылает свои волокна к мочевому пузырю, моче­точникам и половым органам — матке, яичникам, предстательной железе и семенникам. Зона чувствительности этих органов лежит в области пояс­ницы и крестца.

Знакомство с этими зонами не только позволяет избежать диагностиче­ских ошибок при оценке кожных гиперестезии, но может быть использовано и с диагностическими целями.

По Евграфову, метод исследования висцеральных рефлексов при забо­леваниях из группы колик оказывает врачу существенные услуги не только при определении характера заболевания, но и при оценке состояния боль­ного животного. С этой целью необходимо исследовать зоны висцеральных рефлексов и, обнаружив соответствующие изменения, дать им правильную оценку, т. е. увязать с поражением определенного органа. Для этого нужно хорошо знать зоны проекции рефлексов каждого органа, максимальные его точки, а также сочетания признаков, которые считаются характерными для каждого заболевания.

Кроме локализованной рефлекторности, ограничивающейся опреде­ленной зоной, нередко наблюдают смешанную или даже общую рефлек-ториость, которая обусловливается иррадиацией раздражения с одного спле­тения на другое или возникает вследствие распространения патологического процесса на другие органы. Оценка обнаруженных изменений в подобных слу­чаях представляет большие затруднения и не всегда оказывается возможной.

Полная потеря рефлекторности — грозный симптом, указывающий на потерю способности воспринимать раздражения.

НЕРВНАЯ ТРОФИКА И ТРОФИЧЕСКИЕ РАССТРОЙСТВА

Понятие о трофике и трофических процессах охватывает обширную группу различных процессов обмена веществ, протекающих в тканях живого организма. Совокупность нервных процессов, регулирующих жизнедеятель­ность и питание тканей, называют трофикой.

Каждый орган, по представлению И. П. Павлова, находится под трой­ным нервным контролем: нервов функциональных, определяющих его спе­цифическую деятельность, нервов сосудистых, регулирующих приток крови к органу, и нервов трофических. Функциональные и сосудодвигательные нервы оказывают лишь косвенное влияние на регуляцию обменных процес­сов. Более тонкая регуляция последних осуществляется трофическими волокнами, определяющими точный размер использования тканями пита­тельных материалов.

Всякое трофическое действие, естественно, зависит от коры головного мозга, как высшего регулятора всех вообще отправлений организма. Таким образом, трофическая функция, по современным представлениям, осущест­вляется всеми нервными аппаратами, связанными с жизнедеятельностью' определенной ткани или органа.

Трофическое влияние ЦНС на ткани сводится к регуляции их взаимо­отношений с внешней средой, питания, поглощения кислорода, проницае­мости, всасывания и упругости тканей и т. д. Нервная трофика важна тем, что ею постоянно и беспрерывно контролируется весь процесс жизнедеятель­ности органов. При этом под влиянием дополнительных факторов в ходе нормальных трофических процессов могут легко наступить изменения. Последние получили название трофических расстройств, или н е р в н ы х дистрофий. Иногда они сказываются чисто функциональными рас­стройствами, в других случаях возникают изменения структуры органов — различного рода атрофии, гипертрофии, трофические язвы, геморрагии, кожные сыпи, экземы и т. д.

Наиболее вероятной причиной трофических расстройств клиницисты привыкли считать разнообразные нарушения соматической и вегетативной иннервации. Подтверждением такого взгляда может служить классический опыт Мажанди с перерезкой тройничного нерва, которая вызывает у под­опытных животных развитие язв на роговице. В клинической практике тако­го рода дистрофии встречаются часто. К ним относятся атрсфии мышц зада при спинномозговых параличах, трофические язвы при перерезке чувстви­тельных нервов, спадение рогового башмака при невротомии, а также глу­бокие гангрены кожи, развивающиеся иногда у лошади при инфекционном энцефаломиелите.

Однако целостность нервного проводника еще не предохраняет от раз­вития местных дистрофий. Причиной их появления, по И. П. Павлову, может быть возникновение патологического очага возбуждения после перенесен­ных полостных операций. У подопытных собак И. П. Павлова они были весьма различны по характеру и проявлялись в виде стоматитов, развития язв на слизистой рта, пустулезных и влажных гангрен кожи, кожного зуда, тика головы, паралича задних конечностей, резкого исхудания. На этой почве наступают легко улавливаемые клинически изменения физиологиче­ских свойств кожи — ее сухость, ограниченное потение, ороговение, уси­ленная отслойка эпидермиса, чешуйчатая экзема, мокнущие дерматиты и пр. И в этих случаях причину изменений следует искать в расстройстве питания кожи и подкожной клетчатки на почве искажения трофических функций.

При заболеваниях спинного мозга обращает на себя внимание быстрое развитие пролежней, но в их возникновении играет большую роль, помимо несомненного трофического влияния, т. е. понижения жизненной стойкости ткани, действие силы тяжести при вынужденных лежачих положениях, а также загрязнение мочой, фекалиями и легкая возможность постоянного инфицирования. Кроме того, заболевания спинного мозга иногда служат причиной артропатий коленного или локтевого сустава, характеризующихся их значительной деформацией и увеличением в объеме.

При заболеваниях головного мозга, как, например, при инфекционном энцефаломиелите, иногда обнаруживают глубокие некрозы кожи в различ­ных участках тела, гангрену губ и пр. При центральных параличах в отдель­ных случаях отмечаются выраженные изменения в суставах, затрудняющие их подвижность.

Подобного рода изменения имеют не только большое диагностическое значение, они важны и с точки зрения прогноза, так как во многих случаях резко ухудшают предсказание и исход болезни.

СПИННОМОЗГОВАЯ ЖИДКОСТЬ (ЛИКВОР)

Спинномозговая жидкость — среда, которая омывает поверхность мозга и его желудочки. В ее образовании принимают участие сосуди­стые сплетения, а также клетки эпендимы. Окружая мозговое вещество, она играет роль буфера, отделяющего костную стенку черепа и позвоноч­ника от мозга, вследствие чего уменьшается возможность травмирования последнего. Вместе с тем спинномозговая жидкость доставляет тканям мозга и его оболочек часть необходимых для их нормальной функции питательных материалов и содействует удалению отработанных веществ.

Рис. 154. Пункционная игла А. В. Синева.

При тяжелых заболеваниях мозга и мозговых оболочек спинномозго­вая жидкость подвергается различным изменениям. Поэтому ее исследова­ния имеют большое значение в их дифференциальной диагностике.

Наиболее удобным способом получения спинномозговой жидкости считается субокципитальный, или затылочный, прокол при помощи инъекционной иглы длиной не менее 6 см. Весьма удобны для этой цели иглы А. В. Синева: создавая хороший упор, они вместе с тем очень прочны и больше гарантируют безопасность пункции, чем другие образцы.

Местом операции является «ямка», на которой обычно лежит затылоч­ный ремень уздечки. Ее нетрудно найти, если, положив на гребень затылоч­ной кости указательный палец, при сильном давлении провести им каудально по гребню шеи. «Ямка» расположена на расстоянии 5—6 см от гребня затылка. Подготовка места операции состоит в удалении гривы и шерсти, тщательной очистке кожи спиртом и дезинфекции настойкой йода. Острая игла с закрытым просветом легко проходит через ткани гребня шеи до мем­браны, прикрывающей foramen occipitale magnum. При прободении мем­браны рука получает своеобразное ощущение, которое является показателем

того, что основной путь уже пройден. Продвинув осторожно иглу еще на 0,2—0,5 см, выни­мают мандрен, причем ликвор начинает выделяться каплями, или же в необходимых случаях его отсасывают шприцем «Ре­корд». В зависимости от вели­чины животного игла погру­жается [при проколе в глубь тканей гребня шеи на 4,5—6,5 см. Прокалывать удобнее при ле­жачем положении животного. У стоящей лошади удается со­брать достаточное количество жидкости только при надлежа­щей фиксации головы. Большую опасность представляет кива­ние животным головой, кото­рое может быть причиной кро­воизлияния и даже поврежде­ний мозгового' вещества.

Как показывает опыт, у ло­шадей легко получить 50—80 мл ликнора, который при проколе у лежащей лошади выделяется быстро следующими друг за другом каплями. У лошади вполне возможна также цервикальная пункция через отверстие между первым и вторым шейными позвонками.

Foramen atlanto-epistrophicum лежит в месте пересечения медианной плоскости шеи и линии, соединяющей задние углы крыльев атланта. Чтобы избежать поранения вещества мозга, прокол производят несколько лате-ральнее этой точки, отступя от нее на 2—3 см в сторону. При проведении иглы через ligamentum atlanto-epistrophicum рука испытывает такое же ощущение, как и при субокципитальном проколе.

Рис. 155. Foramen occipitale magnum лошади.

Рис. 156. Субокципитальный прокол у лошади.

Исследование спинномозговой жидкости. На основании результатов исследования ликвора решают вопрос о характере заболевания мозга и его оболочек.

Однако свойства нормального ликвора еще не изучены с достаточной полнотой у отдельных видов животных, а в отношении патологических его изменений существуют только ограниченные наблюдения.

У лошади ликвор — совершенно бесцветная и прозрачная жидкость небольшого удельного веса (1,006—1,007), слабощелочной реакции (рН, по Михаэлису, колеблется от 7,4 до 7,6). Приблизительное представление об измене­ниях давления ликвора в центральном ка­нале спинного мозга можно составить по быстроте, с которой выделяется жидкость: при нормальном давлении в течение минуты можно собрать 50—60 капель; более медлен­ное истечение указывает на понижение давления; при повышении давления ликвор вы­текает непрерывно, а иногда даже бьет корот­кой дугообразной струей. Точные исследова­ния специальными приборами (манометр Claude) показывают, что давление спиннот мозговой жидкости в канале, в зависимости от положения тела и дыхания, колеблется от 180 до 223 мм водяного столба.

Еще более значительные колебания об­наруживают в патологических случаях. Ино­гда давление заметно повышается при инфек­ционном энцефаломиелите лошадей, столбня­ке, инфекционном миелите, а также при коликах, гемоглобинемии (А. В. Синев).

Рис. 157. Цистернальная пунк­ция в станке.

Одновременно меняются и физические свойства ликвора. Так, в ряде случаев инфекционного энцефаломиелита спинномозговая жидкость обна­руживала ясную опалесценцию, а иногда оказывалась мутноватою и совер­шенно мутною. При отстаивании и центрифугировании на дно пробирки в таких случаях выпадает рыхлый сероватый осадок. Примесь свежей крови придает жидкости красноватый или даже красный цвет. В постоявшем ликворе вначале красноватая окраска вследствие примеси эритроцитов переходит затем в слег­ка желтоватую.

По исследованиям А. И. Федотова, ликвор лошади состоит из 0,56% золы, 0,44% органических веществ и 99% воды. В 100 мл ликвора содержание сахара не превышает 54—58 мг; количество NaCl колеблется от 720 до 780 мг; кальция — от 4,1 до 5,2 мг; мочевины — от 2,3 до 3,1 мг; общее количество белка — от 0,297 до 0,366 (по Робертсу — Стольникову).

Рис. 158. Градуиро­ванная пробирка для определения белка.

Большое диагностическое значение имеют биохимическое, цитологическое и микробиологическое исследования ликвора.

Общее количество белка определяют по способу Эсбаха — Ниссля, Робертса — Стольникова или рефрактометром.

Способ Эсбаха — Ниссля, основанный на выпадении белка при смешении ликвора с реактивом Эсбаха (см. об исследовании мочи), дает ненадежные результаты. Определе­ние ведут в центрифужных пробирках Ниссля. Нижний конец их оттянут в узкую слепую трубку емкостью 0,1 мл, которая, в свою оче­редь, разделена черточками на 10 делений, каждое емкостью 0,01 мл. На расширенной части пробирки имеются два деления, обозначенные цифрами 2 и 3. Для определения белка в пробирку наливают 2 мл (до метки 2) спинномозговой жидкости и 1 мл реактива Эсбаха (до меткп 3). Жидкость тщательно смешивают и центрифугируют в течение 30—60 минут, до получения постоянного осадка. Каждое деление соответствует 0,02% белка.

Способ Робертса — Стольникова основан на выпаде^ нии белка под действием азотной кислоты (удельный вес 1,15—1,20). Для разведения жидкости пользуются физиологическим раствором поваренной соли.

В ряд разведений ликвора на физиологическом растворе в отношениях: 1:5, 1:6, 1: 7,5 и т. д. подслаивают смесь азотной кислотой и через три минуты просматривают пробы на черном фоне. Количество белка опреде­ляют по специальной таблице.

Таблица 5

Определение количества белка в спинномозговой жидкости

Глобулиновые реакции. Большого внимания при анализе ликвора заслуживают так называемые глобулиновые реакции, основанные на парциальном осаждении под действием определенных реактивов тяжелой фракции белков, в то время как альбумины остаются в растворе. При повы­шении процентного содержания глобулинов они выпадают в осадок, обу­словливая ясную опалесценцию или помутнение жидкости. Положительная реакция указывает на органическое поражение центральной нервной системы и потому имеет важное значение в диагностике.

Реакция снасыщенным раствором сернокислого аммония (реактив не должен давать кислой реакции на лакмус).

Ход реакции. К небольшому количеству ликвора (0,5—1 мл) приба­вляют равный объем насыщенного раствора сернокислого аммония и тща­тельно взбалтывают. После этого ликвор здоровых животных остается про­зрачным. При повышении процентного содержания глобулинов обнаружи­вают опалесценцию, помутнение или выпадение рыхлого, хлопчатого осадка. В случаях положительной реакции опыт осаждения глобулина сернокислым аммонием ставят по фракциям. С этой целью по приложенной схеме готовят ряд разведений раствора и в каждую из пробирок вносят по 0,5 мл ликвора.

Результаты в III и IV пробирках отмечают через 3 минуты; I и II про­бирки следует вновь просмотреть через 4—5 часов.

Реакция с карболовой кислотой является наиболее чувствительной, давая помутнение с нормальным ликвором. Реактив готовят из 10,0 кристаллической карболовой кислоты, растворенной в 100 мл дистиллированной воды.

Ход реакции. К 1 мл реактива прибавляют 1 каплю ликвора. Резкое помутнение указывает на повышение процентного содержания глобулина.

Сулемовая реакция. К 0,7 мл ликвора прибавляют 0,3 мл раствора сулемы (1 : 1000) и тщательно смешивают. Помутнение считается положительной реакцией.

Оксидативные реакции основаны на изменении цвета реактива вслед­ствие окисления ликвора.

Реакция Бенедека — Турзо (Benedeck — Turzo). К 0,5 мл исследуемого ликвора прибавляют 2 мл 1 % раствора щавелевой кислоты и после взбалтывания 0,1 мл 1% марганцовокислого калия. Смесь снова тщательно взбалтывают и наблюдают в течение 10 минут за изменениями цвета жидкости. Для сравнения пользуются контролем с дистиллирован­ной водой, смешанной с теми же реактивами. Нормальный ликвор после такой обработки сохраняет красно-фиолетовую окраску; при инфекционном энцефаломиелите иногда наблюдают резкие изменения окраски, вплоть до полного ее обесцвечивания.

Рис. 159. Сетка Фукса—Розепталя.

Реактивы следует готовить на дважды перегнанной воде.

Реакция Фридмана представляет собой модификацию пробы Бенедека. В качестве реактивов пользуются: а) 1% раствором перманганата калия и б) 20% раствором трихлоруксусной кислоты. Реактивы готовят на дважды перегнанной воде.

Ход реакции. К 1 мл ликвора прибавляют 1 каплю перманганата калия. Нормальный ликвор при этом довольно долго сохраняет фиолетово-красную окраску. При инфекционном энцефаломиелите жидкость нередко полностью обесцвечивается.

Цитологическое исследование заключается в опреде­лении количества форменных элементов ликвора и просмотре окрашенных мазков. Количество лейкоцитов подсчитывают в камере Фукса — Розенталя. Сетка ее разбита на 16 больших квадратов, из которых каждый разделен на 16 малых. Общая площадь сетки равняется 4x4=16 мм², высота 0,2 мм, объем 3,2 мм³.

Для зарядки камеры в смеситель для лейкоцитов набирают красящего раствора (метилвиолет 0,1, уксусной кислоты 2,0 и дистиллированной воды 50,0) до черты / и исследуемого ликвора до черты //. После тщательного перемешивания одну каплю жидкости наносят на сетку и, зарядив камеру, производят подсчет на площади всей сетки, начиная с левого верхнего квад­рата, по формуле

где А — общее количество форменных элементов; 11 —степень разведения; 3,2 — объем камеры.

В нормальном ликворе лошади содержится не более 2—8 лейкоцитов. В одном случае инфекционного энцефаломиелита было найдено 160 клеток (А. В. Синев).

Для окраски мазков, приготовленных из осадка ликвора, применяют 1 % водный раствор метиленовой синьки.

РАССТРОЙСТВА ПОВЕДЕНИЯ ЖИВОТНЫХ

При ряде весьма различных заболеваний наблюдают иногда характер­ные изменения поведения животного, которые в некоторых случаях настоль­ко резко выражены, что легко могут быть установлены клинически. Выра­жаясь в той или иной форме, подобные отклонения позволяют делать заклю­чения об изменении функции коры большого мозга, что, в свою очередь, бывает следствием первичного заболевания мозга или результатом различ­ных интоксикаций.

Чтобы при исследовании подметить эти особенности поведения живот­ного, обращают внимание на выражение его лица, постановку тела, изме­нение положения глаз, ушей, мускулатуры лицевой части черепа, разно­образные способы проявления чувств — лай, облизывание, виляние хвостом, рычание, оскаливание зубов, стремление укусить, ударить рогом, ногой, а также на ряд защитных реакций. Когда ответная реакция оказывается ослабленной, говорят об угнетении. Это состояние характеризуется тем, что животные малоподвижны, безразлично относятся к окружающему. Лошади большей частью стоят с опущенной головой и полузакрытыми глазами; находясь на свободе, они останавливаются перед препятствием или бес­цельно бродят с одного места на другое, при движении пошатываются, спотыкаются. Собаки теряют постоянную оживленность, не откликаются на зов хозяина, не проявляют интереса к вещам, людям, на улице часто теряются, не узнают знакомой обстановки и больше лежат, забившись в угол.

При более выраженных расстройствах ни окрики, ни укусы насекомых не привлекают внимания больного животного. И только при помощи резких раздражений, обливаний холодной водой, воздействием электрического тока можно получить неполноценную реакцию.

В зависимости от степени расстройства различают:

а) Угнетение, или сонливость, которая проявляется лишь в ослаблении внимания ко всему окружающему. Обычная реакция на при­вычные раздражения наступает легко, однако предоставленные самим себе животные вновь погружаются в безразличное состояние.

б) Сопорозное состояние, или спячка, характеризуется более глубокими расстройствами со стороны коры большого мозга. Живот­ное погружено в глубокий сон, и только при помощи сильных раздражений, например при применении электрического тока, обливании холодной водой, удается получить реакцию.

в) При полной потере сознания (кома) психические функции совершенно отсутствуют, животные погружены в глубокий сон, рефлексы, исчезают, сохранены лишь вегетативные функции, которые, однако, вследствие выпадения психических влияний оказываются замед­ленными и несколько аритмичными. Внезапная потеря сознания получила название обморока.

Описанные расстройства не следует смешивать с тем безразличным отношением к окружающему, которое постоянно присуще флегматичным, старым, изнуренным и истощенным лошадям. Повод к ошибочным оценкам состояния животного дают также патологические процессы, связанные с общим падением способности реагировать на окружающее. Сюда отно­сятся: апатия у собак при кретинизме, безразличное отношение при заболе­ваниях, связанных с сильными болями, депрессия (иногда при течке), есте­ственное ослабление реакции при выпадении многих чувствительных обла­стей.

Выраженные в различной степени расстройства поведения — обычное явление для всех тяжелых лихорадочных и инфекционных заболеваний. Кроме того, они входят в качестве необходимого элемента в клиническую картину сахарного диабета, уремии, многих отравлений. Из заболеваний органов с этого рода расстройствами обычно связаны катары и воспаления желудка, завалы желудочного содержимого (impactio), тяжелые гепатиты, желтая атрофия печени, из числа экзогенных интоксикаций — отравления свинцом, наркотическими препаратами и некоторыми травами. Во многих случаях расстройства поведения можно поставить в причинную связь с раз­личными поражениями мозгового вещества, среди которых в наше время особое значение имеют энцефалиты — энцефалиты при чуме свиней, бульбарном параличе, паратифе телят, пироплазмозе лошадей, а также инфек­ционном энцефаломиелите. Однако не следует забывать, что существуют даже распространенные процессы с обширным поражением коры, которые совершенно не сопровождаются какими-либо расстройствами поведения животного и его отношения к окружающему.

Рис. 160. Кома при летаргической форме энцефаломи­елита.

Кроме заболеваний головного мозга воспалительной природы, тяжелые расстройства поведения наблюдаются при наличии паразитов или опухоли в мозге, на черепной коробке, при хронической водянке желудочков мозга.

Сотрясение головного мозга, контузии и травмы головы, кровоизлия­ния в головной мозг, болезни, связанные с сильным истощением, резкое переутомление, перегревание организма также характеризуются резким угнетением или полной потерей психической реакции.

Кома и сопорозные состояния особенно важное значение имеют у высоко­продуктивных молочных коров. Нередко влияния, которые у других сель­скохозяйственных животных не создают серьезных последствий и проте­кают бесследно, у высокомолочных коров на почве нарушения обмена ве­ществ вызывают рефлекторно тяжелые расстройства функций коры мозга, которые приводят то к сопору, то к состоянию глубокой комы. Особенно типична кома при родильном парезе, протекающая с полной потерей психи­ческой функции, понижением температуры тела, отсутствием рефлексов и всех видов чувствительности и с резкими изменениями со стороны крови. Животные погружены в глубокий сон; сохранены лишь вегетативные функ­ции, к тому же резко ослабленные. Кома развивается очень быстро и при отсутствии ветеринарной помощи скоро приводит к летальному исходу или к вынужденному убою животного. Во многих случаях родильный парез протекает атипически, возникая за несколько дней до отела. Такие случаи расцениваются как дородовые парезы, родовые параплегии, прекомы родиль­ного пареза.

Помимо родовых, различают еще так называемые неродовые парезы, основным признаком которых также служат коматозные состояния. К ним относятся парезы: тепловые, когда внешним поводом к развитию заболевания является перегревание или резкое охлаждение животного; кормовые, развивающиеся после перекармливания; маститные и др.

Кроме того, группа первичных кетозов, т. е. заболеваний, возникаю­щих на почве расстройств жирового обмена с образованием большого коли­чества кетоновых тел, также тесно связана с коматозными состояниями. Основным заболеванием этой группы считается ацетонемия молочного скота, которая в тяжелых случаях обычно заканчивается комой. В условиях мас­совых перевозок молочного скота наблюдается транспортная болезнь, имею­щая много общего с ацетонемией.

Тяжелые заболевания печени, среди которых у вы­сокомолочного скота особенно часто встречаются жел­тая атрофия печени, некробациллезы и циррозы печени, паренхиматозные гепатиты, также часто приводят к раз­витию сопорозных состояний и даже полной комы. Сюда следует добавить ряд нейроинфекций, протекающих с поражением головного мозга (бешенство, болезнь Ауески), и гемоспоридиозов, осложняющихся нередко очаговым или разлитым поражением мозга, кормовые интоксикации, гнойные и негнойные энцефа­литы, которые равным образом сопровождаются выра­женными коматозными состояниями.

Для всей этой группы заболеваний, связанных с развитием коматозного состояния, особенно важно то, что при неправильном кормлении и содержании жи­вотных случаи поражений, которые вначале отмечают­ся сравнительно редко, становятся все чаще, и, в кон­це концов, создается большая вспышка типически про­текающих заболеваний, которые очень тяжело отража­ются на экономике хозяйства и племенном его со­ставе.

Противоположного рода расстройства — состояние повышенной возбудимости мозговой коры — описыва­ются под названием возбуждения. Состояние возбуждения характеризуется усиленной активностью животного, проявляющейся в стремлении к движению. Эти припадки возбуждения объясняются действием эндогенных раздражений и обычно не связаны с внешними впечатлениями (способность к восприятию внешних раздражений при этом чаще всего даже понижена). В результате наблюдают неудержимое движение вперед, когда, например, лошадь, невзирая на препятствия, лезет на стены, деревья, предметы обихода, бросается в ямы, канавы, водоемы, невольно нанося себе иногда тяжелые повреждения, причем даже непреодолимые препятствия (стена, стоящая на пути) не в состоянии остановить движе­ния. Упавшее, остановившееся перед препятствием животное продолжает перебирать ногами, как при поступательном движении вперед. Во многих случаях двигательное возбуждение выражается в вынужденных движе­ниях.

Рис. 161. Возбужде­ние у лошади (по Fontaine и Hugier).

Несмотря на сильнейшее возбуждение, животные в большинстве слу­чаев оказываются при этом занятыми лишь самими собой, находясь под дей­ствием эндогенных раздражений. По отношению к человеку, другим живот­ным и предметам обстановки больные ведут себя совершенно спокойно, ни­чем не проявляя враждебных намерений, и лишь для бешенства характерно агрессивное поведение (открытое нападение собаки, стремления укусить, поддеть рогом, подмять под себя).

Наиболее резко выражены явления возбуждения при инфекционных энцефалитах — болезни Борна, энцефалитах французском и американском, при инфекционном энцефаломиелите, бульбарном параличе, бешенстве, при поражениях мозговых оболочек и ряде отравлений и интоксикаций.