2. Механизм защиты прав человека в Европейский Суд по правам человека

• Критерии приемлемости жалобы:

Ценность и значение Европейской Конвенции состоит не только в закрепленных правах и свободах, но и в механизме рассмотрения индивидуальных жалоб. Конституция РФ в ст. 46 закрепила право каждого обращаться в соответствии с международными договорами России в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты.

Российская Федерация признала обязательной ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека и право граждан на индивидуальное обращение.

Европейская Конвенция адресована прежде всего ее государствам- участникам. В соответствии со ст. 1 Европейской Конвенции именно на государства возложена обязанность обеспечивать права и свободы, изложенные в Конвенции, «каждому лицу, находящемуся под их юрисдикцией».

Термин «каждый» подчеркивает универсальность прав и свобод, закрепленных ЕКПЧ. Это значит, что данные права и их защита гарантируются всем лицам: гражданам, иностранцем, лицам без гражданства и, исходя из практики Европейского суда, не зависят от дееспособности лица, т.е. заявителями могут быть, даже дети и инвалиды.

Нет необходимости устанавливать между человеком и государством - участником такую юридическую связь, как «гражданство», «местожительство» или «местопребывание». Заявитель не обязательно должен быть гражданином государства – нарушителя или гражданином государства – члена Совета Европы, либо находится на территории государства-нарушителя. Конвенция защищает не только права граждан, но и иностранцев, лиц без гражданства. Следует отметить, что не имеет значение также, находится ли лицо, права которого нарушены государством, на его территории законно или нет. Заявитель не обязательно должен находиться на территории государства-нарушителя, он может быть в пределах третьего государства, и даже находиться на борту воздушного или морского судна под флагом (под юрисдикцией) государства - участника Конвенции. Достаточно того, что государство может осуществлять в отношении данного лица определенные властные полномочия.

Юрисдикция государства по общему правилу, определяется самим государством. Она включает в себя установленную законом (или иным нормативным актом) совокупность полномочий соответствующих государственных органов и сферу отношений, на которую они распространяются. Толкование этому понятию Европейский суд дал в решении по делу Лоизиду против Турции. Суд отметил, что «понятие «юрисдикция» не ограничивает применение Конвенции государственной территорией Высоких Договаривающихся Сторон, которые могут привлекаться к ответственности в связи с действиями властей вне зависимости от того, осуществляются ли они внутри или вне государственных границ.»

Так, если в результате военных действий - как законных, так и незаконных - какая-либо страна осуществляет действенный контроль над районом вне его государственной территории, она обязательно должна гарантировать закрепляемые ЕКПЧ права и свободы. Это вытекает из самого факта такого контроля независимо от того, выполняется ли он непосредственно ее вооруженными силами или через подчиненную ей местную администрацию.

Территориальное действие ЕКПЧ закреплено ст.56, где предусмотрено правило об ответственности государства за территории, в отношении которых оно сделало заявление о распространении на них Конвенции.

В соответствии со ст. 34 Конвенции Европейский Суд может рассматривать жалобы любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения их прав. Индивидуальная жалоба может быть подана вместе с групповой. В Европейский Суд может подать жалобу «косвенная» или «потенциальная» жертва.

Прямым родственникам заявителя после его смерти, разрешили объявить себя «жертвами» нарушения и вести дело от собственного имени. В деле Кофлер против Италии Суд отметил, что лица продолжающие судебное разбирательство должны иметь, сами достаточный интерес с точки зрения права, оправдывающий дальнейшее рассмотрение заявления от их имени. Например, дело X против Франции было связано с тем, что заявитель, которому несколько раз делали переливание крови, был инфицирован вирусом СПИД. Его жалоба относительно продолжительности административного разбирательства была признана приемлемой. В ходе разбирательства заявитель умер, но его родители выразили желание продолжить судебный процесс. Суд согласился с тем, чтобы родители заняли место X в этом судебном процессе.

Толкование ст. 34 ЕКПЧ расширило возможность обращения в Европейский суд и тем, что человек не может отказаться от своих основных прав, добровольно утратить свой статус «жертвы».

В Деле Бурдов против РФ – решение или мера принимаемая в пользу заявителя не лишает его статуса жертвы, выплата неадекватна. В Деле Посохов против РФ благоприятное решение не может служить достаточным основанием для лишения статуса жертвы, дело было прекращено по формальным основаниям, и не рассматривался вопрос о народных заседателях.

Государства гарантируют права и свободы, изложенные в Конвенции и протоколах к ней. Кроме того, европейская система непрерывно эволюционирует. Права и свободы, закрепленные в Конвенции, наполняются новым содержанием, конкретизируются в результате решений Европейского Суда по правам человека, имеющих силу прецедента. Практика последних лет свидетельствует, что Европейский Суд уточнил свои подходы к содержанию некоторых стандартов: «бесчеловечное обращение или наказание», «право на справедливое судебное разбирательство», «частная и семейная жизнь», «моральный ущерб».

Европейский Суд рассматривает жалобы на нарушение лишь тех прав, которые гарантированы Конвенцией и Протоколами к ней. В остальных случаях жалобы отклоняются. Например, Европейская Конвенция не гарантирует право на труд, социальное обеспечение, на определенный уровень жизни, защиту заработной платы, на жилище, о нарушении которых поступают жалобы от российских граждан.

Следует обратить внимание, что нарушение должно относиться к событиям, наступившим после ратификации Конвенции государством, против которого направлена жалоба. Российская Федерация ратифицировала Европейскую Конвенцию 5 мая 1998 г. Даже самые справедливые требования российского заявителя не будут удовлетворены, если нарушение прав, предусмотренных Конвенцией, произошло до 5 мая 1998г. (дело Смирнова против РФ)

В качестве определяющего условия подачи индивидуальной жалобы и Конституция РФ (ст. 46) и Европейская Конвенция (ст. 35) формулирует требование об исчерпании всех внутригосударственных правовых средств защиты. Прежде всего государство – участник должно самостоятельно обеспечить защиту прав и свобод человека. Европейский Суд не является апелляционной инстанцией по отношению к национальным судебным органам. Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что европейская система защиты прав является «субсидиарной», носит вспомогательный характер.

Европейский Суд выработал гибкий подход к применению требования об исчерпании внутригосударственных средств и допускает отступление от него, если обжалование по внутригосударственным инстанциям не является эффективным в соответствии с общепризнанными нормами международного права. При решении вопроса о том, какие внутренние средств защиты подлежат исчерпанию в каждом конкретном деле, учитывается доступность, целесообразность и эффективность этих средств.

Немаловажной, является также адекватность и эффективность средств правовой защиты, когда жалоба направляется в государственные органы, обладающие лишь консультативной компетенцией. Следует рассматривать и критерии, выявляющие бесполезность обращения в государственные органы, поскольку сложившаяся в них практика не оставляет никаких сомнений в отрицательном решении по жалобе. Оценивая вышеперечисленные критерии в каждом конкретном случае, Европейский Суд приходит к заключению об отсутствии эффективных средств защиты на национальном уровне, либо о не исчерпании внутригосударственных средств защиты. Отмечу, что неправильный выбор средств защиты не может служить оправданием не исчерпания внутренних средств. – обращение в надзорную инстанцию.

Статья 35 требует от заявителей подавать свои петиции в Суд в течение 6 месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу.

Окончательным решением является решение кассационной инстанции (Тумилович, Питкевич против РФ)

Конвенция называет и иные условия приемлемости. В соответствии со ст. 35 Суд не принимает к рассмотрению индивидуальную жалобу, которая:

• является анонимной; -

• является по существу той же, которая уже была рассмотрена Судом, или является предметом другой процедуры международного разбирательства, и не содержит относящейся к делу новой информации;

• является явно необоснованной;

Дело Сыркин против РФ – Если родственники пропавшего заявят потенциально обоснованную жалобу на то, что данное лицо исчезло, когда находилось в распоряжении государственного органа, понятие эффективных средств защиты включает в себя тщательное и эффективное расследование – жалоба касается неспособности властей провести расследование в связи с их причастностью. Суд установил, что расследование было 8 лет, на территории другого государства, адекватные меры к розыску пропавшего человека – жалоба на незаконное задержание не достаточно обоснованна.

• представляют собой злоупотребление правом подачи петиции.

Европейский Суд может на любой стадии разбирательства принять решение об исключении жалобы из своего списка дел, определив ее как неприемлемую. Решение Суда относительно приемлемости жалобы окончательное и не подлежит обжалованию. Однако, у заявителя есть право представить на рассмотрение новую жалобу, если возникли дополнительные обстоятельства.

• Порядок рассмотрения жалоб в Европейском Суде

Жалоба должна быть подана только против действий или решений государства (государственных органов власти). Суд не рассматривает жалобы, направленные против частных лиц и негосударственных учреждений.

Индивидуальные жалобы, как и межгосударственные заявления, подаются в Европейский суд по правам человека на специальном бланке, который направляется заявителю Секретариатом Совета Европы. Однако, «рассмотрение дела может начаться с получения телекса, факса, телеграммы и телефонограммы, которые в последующем будут подтверждены письменным обращением. Подобная гибкость проявлена преднамеренно, чтобы облегчить контроль за ситуациями, нуждающимися в незамедлительном введении охранительных мер, и предоставить должную защиту лицам и организациям, оказавшимся в особо сложных, чрезвычайных обстоятельствах. Это, прежде всего, важно, для тех, кому грозит неминуемая высылка или экстрадиция, на противозаконности которых они настаивают».

Жалоба подается на родном языке, однако само рассмотрение в Европейском Суде ведется на английском или французском языке.

Официальными языками Совета Европы являются английский и французский. Соответственно и разбирательство дела будет вестись на одном из них, включая составление всех официальных документов. Выбор на каком именно зависит от заявителя. Но по внутренним правилами Европейского суда индивидуальная жалоба может быть составлена на родном языке обращающегося лица, и также как и все другие документы, относящиеся к делу. Для целесообразности слушание может вестись, в исключительных случаях на нём. На практике рабочими языками признаны также немецкий, голландский и некоторые другие.

Процедура рассмотрения жалобы является бесплатной и не требует обязательного участия адвоката. Однако, в большинстве случаев, заявитель подает жалобу и принимает участие в судебном разбирательстве через представителя. В отдельных случаях Суд может принять решение о необходимости участия самого заявителя.

Принимается решение о приемлемости жалобы, а затем рассмотрение по существу.

Процедура рассмотрения дела Европейским Судом осуществляется в письменной и устной форме. Председатель Суда консультируется со сторонами относительно необходимости письменного производства. Если она будет установлена, то определяется срок, в течение которого должны быть поданы меморандумы и прочие документы. До его истечения стороны вправе подавать предварительные возражения в отношении юрисдикции, приемлемости и по другим процедурным или юридическим вопросам, требующим ответа Суда. На этом этапе стороны отвечают на вопросы друг друга. Один из членов суда подготавливает доклад по данному делу, в нем содержится информация, позволяющая сделать выводы о фактах и нарушенных правах. Суд может провести самостоятельное расследование, для выяснения интересующих его обстоятельств.

Доступ к материалам дела является открытым. В исключительных случаях может быть принято решение об обратном с обязательным указанием причины, - например, необходимость обеспечения защиты частной жизни заявителя. Эти же правила распространяются и на слушание дела.

При устном разбирательстве заслушивается докладчик и стороны. По своему желанию заявитель может выступать сам или передать эти полномочия законному представителю. По просьбе одной из сторон Суд может провести экспертизу, вызвать свидетелей, экспертов или любое другое лицо, чьи показания или заявления могут существенно повлиять на ход рассмотрения дела и на вынесение судебного решения. Связанные с этим расходы несет та сторона, от которой исходила инициатива. В исключительных случаях они могут быть отнесены на счет Совета Европы. По общему правилу, подобные расследования должны проводится национальными судами. А Европейский Суд для выяснения обстоятельств дела проверяет соответствующее решение государственного органа в присутствии заявителя и ответчика.

Председатель суда в интересах надлежащего отправления правосудия может предложить или разрешить любому государству-участнику Совета Европы, не являющемуся стороной в деле, представить письменные замечания или принять участие в слушаниях. Это положение распространяется и на отдельное лицо или неправительственную организацию, имеющих определенную заинтересованность или обладающих информацией, которая была бы полезна Суду. Например, в деле Луис-Иатеос против Испании в процесс вступили Германия и Португалия в целях разрешения вопроса о беспристрастности разбирательства в испанском конституционном суде; в деле Хокеанен заявитель требовал передачи ему опеки над его ребенком, которая после смерти его жены (матери ребенка) осуществлялась бабушкой и дедушкой, последние участвовали в процессе в качестве третьей стороны. Однако в случаях, когда по конкретному делу имеется уже устоявшееся прецедентное право, Председатель Суда отказывает в удовлетворении такой просьбы. Например, в деле Модинос против Кипра, касающегося запрещения гомосексуальных связей между взрослыми, было отказано Международной ассоциации геев и лесбиянок в участие в слушании дела.

На любой стадии рассмотрения петиции суд может исключить ее из списка дел, подлежащих изучению, если из анализа обстоятельств будет следовать, что заявитель не намерен добиваться дальше рассмотрения своего дела, или вопрос был уже урегулирован дружественной процедурой или по другой обоснованной причине. При любой иной причине, о которой договорились стороны необходимо согласие Европейского Суда. По этому поводу выносится краткое решение с изложением фактов и условий примирения, которое направляется сторонам и Комитету министров. Он осуществляет надзор за выполнением обязательств, которые стороны взяли на себя.

Если дело не было исключено из производства Суда, то по завершении устного разбирательства принимается тайным голосованием судебное решение. В нем излагаются факты по делу, выдержки соответствующих положений внутригосударственного права и решений национальных властей или судов, а также позиции сторон. В заключительной части обязательно указывается, имели ли место нарушения ЕКПЧ и если да, то каких конкретно положений. Но Суд не вправе отменить национальные решения и предписывать конкретные меры, т.к. это относится к внутренней компетенции государства. Каждый судья, рассматривающий дело и участвующий в вынесении решения, имеет право приложить собственное мнение, независимо от того совпадает оно или расходится с мнениями большинства.

В компетенцию Суда входит определение компенсации за ущерб, причиненный нарушением стандартов в области прав человека. В ЕКПЧ используется термин «справедливое возмещение», «справедливое удовлетворение». Оно согласно ст.41, предоставляется потерпевшей стороне, «если Суд установит, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право соответствующей Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного возмещения». Европейский Суд не всегда определяет размер компенсации в самом судебном решении, позволяя заинтересованному государству самому урегулировать этот вопрос с заявителем. Если внесудебным путем достичь согласия не удается, стороны обращаются в Суд, который выносит постановление согласно ст.41 ЕКПЧ. В целом можно отметить что, «Суд проявляет стремление обеспечивать быстрое возмещение ущерба отдельным лицам, пострадавшим от нарушения конвенции».

Потерпевшей стороной, которой выплачивается справедливое возмещение, являются лица, признаваемые по ст.34 "жертвами", в исключительных случаях правило распространяется и на "косвенных жертв" (например, оставшийся в живых член семьи умершего заявителя). К ущербу, который подлежит возмещению, относится имущественный, иногда и неимущественный, вред и судебные издержки. Все расходы возмещаются только после того, как будет установлено, что они были разумны по сумме, и их выплата была обусловлена необходимостью. Для подтверждения этого заявитель предоставляет доказательства. Если государство-ответчик возражает против оплаты расходов и гонораров адвокатов заявителя, то бремя доказывания того, что ее не было, ложится на правительство.

Разумность расходов определяется пропорциональностью их сумм выполненным действиям. В деле Янг, Джейм и Уэбстер Суд отметил, что «ожидает от адвокатов Договаривающихся Государств, что они проявят сотрудничество, устанавливая ставки своих гонораров», т.к. высокие расходы могут сами по себе представлять серьезное препятствие на пути эффективной защиты прав человека.

В целом размер справедливого возмещения составляет от 1 франка, который был присужден француженке, убившей мужа и долгое время находившейся в тюрьме до суда, что было признано Европейским Судом как нарушение ЕКПЧ, до 1115000 шведских крон (около 160000 долларов) по делу Споррон и Ленрот, которые утверждали, что разрешения и запрещения, введенные правительством в отношении частной собственности, устанавливали чрезмерные ограничения для использования их собственности и права ее отчуждения. Но в большинстве случаев денежная компенсация составляет 20000 - 25000 евро. В практике есть прецеденты, когда Суд, вынося решение о нарушении положений ЕКПЧ, отказывал заявителю в справедливом возмещении, заменяя его моральным удовлетворением от выигранного дела.

Решение Европейского Суда окончательное и обжалованию не подлежит. Однако, если решение было вынесено Палатой, и одна из сторон с ним не согласна, то она в течение 3-х месяцев со дня вынесения, может передать его для пересмотра в Большую палату. Эта просьба рассматривается специальным составом из 5 судей, на предмет ее приемлемости. Принятие дела возможно, если оно поднимает важные вопросы толкования и применения ЕКПЧ и протоколов к ней или касается важных вопросов, представляющих общий интерес. После рассмотрения дела по существу, Большая Палата выносит судебное решение, которое является также окончательным и обязательным. Окончательные решения Большой Палаты, Палат подлежат

Контроль за исполнением решения осуществляет Комитет Министров Совета Европы.

Представляет интерес и механизм реализации решения Европейского Суда в рамках национальной правовой системы. В соответствии со ст. 79 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» решение Конституционного Суда РФ окончательно и обжалованию не подлежит. Вместе с тем, согласно ст. 53 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод «Высокие договаривающиеся Стороны обязуются выполнять решения Суда по любому делу, в котором они являются сторонами». Это означает, что решение Европейского Суда по правам человека может привести к пересмотру решения Конституционного Суда РФ или Верховного Суда РФ.

Согласно ст. 413 УПК РФ вступившие в силу приговор, определение и постановление суда могут быть отменены и возобновлено производство по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. В числе таких обстоятельств установленное Европейским Судом нарушение Европейской Конвенции. К сожалению, российское законодательство не содержит четких предписаний о механизме подобного пересмотра.

По получении межгосударственного заявления или индивидуальной жалоб проверяется ее соответствие условиям приемлемости, закрепленным в ЕКПЧ.

Во-первых, должны быть исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты. В решении по делу Гуззарди против Италии Европейский суд указал, что это требование отражает общий принцип международного права, который основан на том, что государству должны быт представлены все возможности для того, чтобы самому исправить допущенные нарушения своих международных обязательств путем использования внутренние процедур, до того, как они станут предметом разбирательства и /или контроля на международном уровне.

В том случае, если государство не восстанавливает нарушенное право или не предоставляет справедливое возмещение за его нарушение, суд принимает дело к рассмотрению. К «внутренним средствам защиты» относятся все административные и судебные процедуры, предоставленные национальным законодательством.

«При решении вопроса о том исчерпал ли заявитель все внутренние средства защиты, ...[Суд] рассматривает одновременно как существо дела, как оно рассматривалось на уровне национального законодательства, так и эффективность средств защиты, которые... [им] предусмотрены. Заявитель не обязан обращаться в судебных органах своей страны по ЕКПЧ, если он сослался на национальные законодательные положения аналогичного содержания [решение по делу Кардо против Франции от 19 марта 1991г.] Однако заявитель должен ссылаться на Конвенцию в том случае, если она является единственным юридическим основанием в данном случае [решение по делу Дьюэр против Бельгии от 27 февраля 1980г.].

Если для устранения нарушения права существует несколько средств защиты, то заявитель должен выдвинуть разумные и объективные доводы, чтобы объяснить почему он выбрал то или иное средство. При этом требуется, чтобы заявитель исчерпал только те средства защиты, которые открыты для него как право, а не как привилегия, т.е. он не должен обращаться в какие-то социальные службы или добиваться помилования от властей, что рассматривается Европейским судом (ранее и Комиссией) как «средство экстраординарное, чрезвычайное» и поэтому неэффективное.

Государство-ответчик может возразить, что заявитель не исчерпал всех внутренних средств защиты, но при этом доказывание данного факта ложиться на государство-ответчик. Оно же должно доказать и то, что существующие неиспользованные средства защиты являются достаточно эффективными. В деле «Греческие нефтеперерабатывающие предприятия Стран и Стратис Андриатис» (решение от 9 декабря 1994г.)⁶ Европейский суд лишил правительство права на возражение, т.к. оно утверждало, что заявители должны были обратиться в обычные суды, хотя само в начале внутреннего разбирательства по делу возражало против их юрисдикции по данным вопросам.

Комиссия неоднократно приходила к выводу о том, что средства защиты, имеющиеся на национальном уровне, являются неэффективными и следовательно, для того, чтобы петиция была признана приемлемой, не требуется их исчерпания. Существующие прецеденты в отношении оспаривания закона этой страны объективно не дают шансов на то, чтобы выиграть дело, если его существо прямо относится к нарушениям, в отношении которых местные суды уже приняли определенную позицию.¹ На практике «эффективность» национального механизма защиты также оценивается с учетом рекомендаций, которые были получены индивидом от своего адвоката. В том случае, если он однозначно, аргументировано заявляет о том, что использование определенного средства защиты не даст результатов, то заявитель освобождается от обязанности к нему обращаться.²

Однако, если адвокат выражает лишь сомнения в том, что это средство позволит добиться успеха, то лицо, чьи права нарушены, должен к нему обратиться.³ Такой подход вполне оправдан в связи с тем, что многие национальные законодательства (в частности, ФРГ, Дании) закрепляют принципы личной ответственности юристов за их действия.

За годы своего существования страсбургские органы выработали следующие критерии для решения рассматриваемого вопроса. К ним относятся доступность, целесообразность и эффективность обращения. Учитываются также обстоятельства, выявляющие бессмысленность или бесполезность обращения в судебные или административные органы конкретного государства, когда сложившаяся в них практика правоприменения не оставляет никаких шансов на удовлетворение жалобы»⁴.

Принцип эффективности средств правовой защиты также закреплен в ст. 13 ЕКПЧ, он гарантирует каждому лицу, чьи права были нарушены, предоставление эффективных правовых средств прежде всего со стороны государства. Это положение обусловлено рассмотренным выше, субсидиарным характером европейской системы защиты прав человека.

В соответствии с прецедентным правом заявитель может не выполнять требования об исчерпании всех внутренних средств правовой защиты только тогда, когда сможет доказать, что он использовал все эффективные, предоставленные на национальном уровне. Однако в большинстве случаев это сложно сделать. Признание заявления неприемлемым по этому критерию является лишь временным препятствием. И возможно повторная подача после его устранения.

Вторым критерием приемлемости является соблюдение требования о том, что межгосударственное заявление или индивидуальная петиция должны быть поданы в течение 6-ти месяцев с момента принятия окончательного внутригосударственного решения.

Моментом, с которого начинается отчет времени, является не всегда день принятия решения. Это может быть и дата, когда заявитель узнал об этом решении.

«Если решение не было оглашено в открытом заседании, то датой вынесения окончательного решения национальными органами считается день объявления об его принятии.

Ограничение в отношении шести месяцев может применяться только в тех случаях, когда речь идет о конкретном событии. В тех случаях, когда решение или действие государственного органа не подлежит обжалованию, отчет времени начинается с момента вынесения окончательного решения или выполнения действий. Если заявление касается последствий длящегося во времени нарушения, то момент, с которого должен отчитываться шестимесячный срок, установить нельзя.

Эти два критерия тесно связаны между собой, так если «...заявитель исчерпал средство А и после этого считает необходимым использовать средство Б, а ... [Суд] впоследствии находит, что использование средства Б не обязательно, то вполне вероятно, что петиция будет объявлена неприемлемой. В этом случае будет считаться, что шестимесячный срок начался с момента исчерпания средства А». Можно порекомендовать одновременно использовать средство внутригосударственной защиты, в отношении которого есть сомнения и обращаться в Европейский Суд.

Прецедентное право Совета Европы допускает, что могут возникнуть особые обстоятельства, которые освободят заявителя от соблюдения данного требования. В частности в деле Бозано в качестве таковых был признан факт его депортации французскими властями в Швейцарию с последующим лишением свободы. После того как эти действия были признаны национальным судебным органом противоправными на том основании, что поступая таким образом, исполнительная власть пыталась обойти вето компетентного судебного органа.

Третьим условием приемлемости является факт нарушения тех прав, которые закреплены в ЕКПЧ и протоколах к ней. Оно прямо не указано в ст.35 ЕКПЧ, но вытекает из самой юрисдикции Суда (ст.32 ЕКПЧ).

Другие условия приемлемости изложены в п.2 ст.35 ЕКПЧ и касаются только индивидуальных петиций, которые не должны быть а) анонимными, б) уже рассмотренными Судом или являющимися предметом другой процедуры международного разбирательства или урегулирования, если только они не содержат относящейся к делу новой информации.

Любая жалоба, автор которой не указан, Европейским Судом не рассматривается. Но в том случае, если не содержится фамилии, но имеется обратный адрес, неизвестному заявителю направляется письмо с просьбой назвать свое имя и фамилию. Если частные лица опасаются давать о себе точные данные из-за боязни новых гонений, преследований и т.п., их внимание обращается на то, что Совет Европы гарантирует конфиденциальность рассмотрения полученной жалобы. Заявитель также может обратиться к Европейскому Суду с просьбой принять необходимые меры для того, чтобы никакие сведенья, позволяющие установить или догадаться о его личности, не стали достоянием гласности.

Статья 35 в п.б, ч.2 закрепляет принцип res judicata в соответствии с которым одно и тоже дело не может быть рассмотрено более одного раза. Во-первых, это касается дел, которые уже были рассмотрены Европейским Судом по правам человека. Во-вторых, - дел, которые «уже являются предметом другой процедуры международного разбирательства или урегулирования». Последний критерий стал особенно актуальным после подписания факультативного протокола к Международному Пакту о гражданских и политических правах,' который предоставил каждому физическому лицу право на подачу жалоб в Комитет по правам человека в Женеве.

В Меморандуме Секретариата Совета Европы, подготовленного Директором прав человека, о значении различных международных документов по правам человека, предусматривающих механизм для индивидуальных сообщений, для системы защиты, установленной ЕКПЧ № 23² отмечено, что «ни конвенция, ни Пакт о гражданских и политических правах, ни Конвенция о ликвидации форм расовой дискриминации не запрещает отдельному лицу выбирать тот или иной орган». Но в том случае, если лицо подаст идентичные жалобы одновременно в несколько международных органов, то, вероятнее всего, они везде будут признаны неприемлемыми. На практике был, случай, когда авторы жалоб, направленных одновременно в Комитет по правам человека (или в межамериканскую комиссию) и в Европейскую комиссию по правам человека, после разъяснения данного условия приемлемости, отзывали свои сообщения из других инстанций, с тем, чтобы заявление признали приемлемым в Совет Европы.

Однако теоретически возможен вариант, когда петиция сначала направляется в соответствии с процедурой Пакта о гражданских и политических правах, а затем -ЕКПЧ. В этом случае она также будет объявлена неприемлемой, это отмечается всеми авторами, изучающими данный вопрос.⁴ Но русский перевод⁵ ЕКПЧ в ст.35 п.б ч.2 говорит только о варианте, когда заявление в настоящий момент «является предметом другой процедуры» и не упоминается о том, что до обращения в Страсбургский орган оно не должно разбираться другим международным органом. Представляется, что это неточность русской версии ЕКПЧ. Представляется, что на практике последовательное рассмотрение дела в соответствии с несколькими процедурами невозможно из-за срока, который для этого необходим. Он значительно превышает шесть месяцев.

После рассмотрения жалобы в Страсбурге и вынесения Европейским Судом окончательного решения у заинтересованного лица остается возможность обратиться в один из органов ООН. Но Комитет Министров Совета Европы выступил с просьбой ко всем государствам, ратифицировавшим ЕКПЧ и Факультативный протокол к Пакту, сделать оговорку о непризнании за Комитетом по правам человека полномочий принимать и рассматривать сообщения от частных лиц, жалобы которых уже рассматривались или одновременно рассматриваются в соответствии с процедурой, установленной ЕКПЧ, если в таких сообщениях нет ссылки на права и свободы, не содержащиеся в ней. Подобные оговорки сделали, в частности, Дания, Франция, Италия, Испания, Швеция и др.¹ Позиция Комитета Министров обусловлена тем, что такая апелляция решений Европейского суда противоречит всему смыслу документа, закрепившего их окончательность.

Помимо выше перечисленных критериев приемлемости, предъявляемым к индивидуальным жалобам, ст.35 в п.З содержит требование о том, что заявление не должно быть несовместимым с Конвенцией, явно необоснованным или являться злоупотреблением правом. При толковании понятия, «несовместимость с Конвенцией» возникли трудности связанные с тем, что когда имеется основание для отклонения жалобы, последняя чисто логически может быть также объявлена «несовместимой» в том смысле, что не отвечает положениям Конвенции, регулирующим другие условия приемлемости. Данный критерий используется в тех случаях, если Европейский Суд считает оправданным отклонить заявление, но основания для этого не содержится в п. 1 и п.2 ст.35. Жалоба признается приемлемой и тогда, когда права заявителя, о нарушении которых он утверждает, в свою очередь направлены на уничтожение или ограничение прав и свобод, охраняемых Конвенцией (см. ст. 17 ЕКПЧ).

Квалификация жалоб как неприемлемых, из-за наличия в них злоупотребления правам, используется страсбургскими органами редко. Например, в тех случаях, когда они составлены в намеренно грубых, оскорбительных и утрированно агрессивных выражениях. Не расценивается в качестве такового откровенно политическая направленность заявлений. Во всех случаях, когда их приемлемость оспаривается государствами-участниками, против которых они поданы, Европейский Суд придерживается позиции, что ни политическая значимость рассмотрения вопроса контрольными органами Совета Европы, ни стремление таким образом оказать определенное политическое заявление на национальные власти сами по себе не являются злоупотреблением правом.² Важно восстановить нарушенные права и свободы, а политический аспект значения не имеет.

В качестве примера можно привести решение о приемлемости заявления Лоулес против Ирландии или заявления Фили и др. против Соединенного Королевства. В них было установлено, что политические мотивы, по которым может подаваться индивидуальное заявление, такие как стремление добиться поддержки общественного мнения или политическая пропаганда, сами по себе еще не наделяют его качествами, свидетельствующими о злоупотреблении правом. Дело обстояло бы иным образом, если бы жалоба подавалась преимущественно в целях политического давления и политической пропаганды, чуждых духу и назначению Европейской Конвенции.

Как злоупотреблением правом была квалифицирована жалоба, в которой заявитель утверждал, что наложенный на него штраф за нарушение правил дорожного движения оскорбляет его человеческое достоинство и должен расцениваться как прямое нарушение ст. З ЕКПЧ. В ней, как и во многих других подобных, подчеркивалось, что авторитет и эффективность регионального контрольного механизма могли бы пострадать, если бы Комиссия (а сегодня Европейский суд) тратила свое время на рассмотрение «мало обоснованных петиций спекулятивного характера, загружающих ее бессмысленной работой, не I соответствующей действительным функциям мешающей отправлять ее функции».

Европейский Суд по правам человека действует на постоянной основе. Число судей в составе суда равно числу государств-участников Конвенции. Они избираются Парламентской Ассамблеей Совета Европы из числа трех кандидатов, представленных каждым государством, на срок 6 лет. По достижении 70 лет судья должен уйти в отставку. Членом суда может стать лицо, обладающее высокими моральными качествами и либо удовлетворять требованиям, которые предъявляются при назначении на высокие судебные должности на национальном уровне, либо быть юристом с признанным авторитетом.

Для рассмотрения дел в Европейском суде образованы Комитеты, состоящие из трех судей, Палаты - из семи судей и Большая Палата - из семнадцати судей.

Жалобы частных лиц рассматриваются сначала Комитетом, который единогласно принятым решением может признать ее неприемлемой или исключить из списка дел, подлежащих рассмотрению, если нарушение может быть устранено посредством других процедур. Оно является окончательным. Если Комитет считает жалобу приемлемой, то дело передается в Палату, которая рассматривает дело по существу. В исключительных случаях, когда решение о приемлемости не было принято Комитетом, Палата обсуждает и этот вопрос.

Приемлемость межгосударственных заявлений всегда решается Палатой. В тех случаях, когда государство соглашается с конкретным заявлением, поданным против него, решение о приемлемости не выносится и сразу рассматривается по существу.

Большая Палата рассматривает дела в тех случаях, когда поднимаются серьезные вопросы толкования ЕКПЧ или Протоколов к ней, либо имеется вероятность того, что ответ на стоящий перед палатой вопрос противоречит сложившемуся прецедентному праву.

Передача заявления в Большую Палату может произойти на любом этапе рассмотрения спора до вынесения решения по существу и при условии, что ни одна сторона в споре не возражает против этого. Председатель Суда, Председатели Палат и Судья, представляющий заинтересованное государство могут участвовать в заседании Большой Палаты, чтобы обеспечить преемственность в практике Суда. Они также могут участвовать в повторном рассмотрении наиболее важных судебных дел.

После того, как заявление будет признано приемлемым заявления, Европейский Суд выполняет посреднические функции между сторонами, Государству-ответчику посылается жалоба, по получении ответа на нее и комментария правительства, они направляются заявителю. Если это необходимо, то для сторон проводятся консультации. В целях изучения дела осуществляется расследование, которое имеет конфиденциальный характер. Но основные усилия Суда на этом этапе направлены на достижение полюбовного урегулирования вопроса между сторонами на основе уважения прав человека.

Дружественное урегулирование представляет собой взаимные уступки заявителя и государства-ответчика. Однако фактически единственной «уступкой» со стороны заявителя может быть отзыв его жалобы, иногда вместе с обязательством не возбуждать судебное дело в связи с этим вопросом в других международных или национальных судебных органах.¹ «Уступки» со стороны государства непосредственно связаны с характером дела и конкретными обстоятельствами. Часто стороны договариваются о выплате определенной денежной суммы, особенно в тех случаях, когда восстановить нарушенное положение не возможно. По некоторым заявлениям, в которых речь идет, например, о нарушении правил задержания, государству-ответчику достаточно выпустить задержанного, изъять протоколы обвинения или обеспечить, чтобы необоснованное обвинение не ставило под угрозу профессиональную карьеру заявителя и т.д. Дружественное урегулирование спора не освобождает государство от обязанности внести изменения в законодательство или правоприменительную практику, которыми было вызвано нарушение ЕКПЧ.

В тех случаях, когда действия государственных органов, которые обжалуются в Европейский Суд, носят явно противоправный характер и могут нанести заявителю непоправимый ущерб, принимается решение о необходимости принятия государством охранительных мер временного характера. Например, если высылка заявителя или его выдача стране влекут за собой пытки (или их угрозу), смертную казнь или унижающее человеческое достоинство обращение. Также просьба о временных мерах может быть связана с сохранением доказательств по конкретному делу.

Содержание международных стандартов прав и свобод человека.

Сравнительный анализ стандартов прав и свобод человека, закрепленных в Европейской Конвенции и национальном законодательстве, показывает, что перечень прав и свобод в международных документах не отличается от перечня, предусмотренного национальным законодательством. Содержание же европейских стандартов прав и основных свобод человека существенно отличается от содержания и смысла, который вкладывается национальным законодательством в понимание некоторых прав.

• Право не подвергаться пыткам или бесчеловечному или унижающему

достоинство обращению или наказанию

Статья 3 Европейской Конвенции по правам человека охраняет одну из фундаментальных ценностей демократического общества. Согласно ст. 3 Конвенции «Никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

Право, гарантированное ст. 3, является абсолютным. Никакие ограничения этого права не допустимы даже во время войны или другой чрезвычайной ситуации. Суд признает, что «даже в самых сложных обстоятельствах, таких, как борьба с организованным терроризмом, или преступностью Конвенция категорически запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание»²⁴.

Суд также указывает, что статья 3 «категорически запрещает пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение и гарантирует ее применение вне зависимости от предосудительной природы поведения личности» ²⁵.

Европейская Конвенция не содержит определений понятий пытки, жестокого и бесчеловечного и унижающего достоинства наказания. Термин пытка определяет Конвенция ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, 1984 г.²⁶ В соответствии со ст. 1 Конвенции «пытка» означает любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. В это определение не включаются боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно».

Позиция Европейского Суда в целом согласуется с определением, данным в Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство обращений и наказаний. Определение этих понятий было дано в процессе рассмотрения дела Дания, Франция, Норвегия, Швеция и Нидерланды против Греции, а затем несколько расширено в деле Ирландия против Великобритании.

В практике Суда сложились критерии, позволяющие дать определения понятиям, используемым в ст. 3 Европейской Конвенции.

Суд установил, что «пытка» состоит из «намеренного бесчеловечного обращения, влекущего очень серьезные и жестокие страдания», сопряженные с чувством стыда.²⁷

Бесчеловечное обращение (наказание) - причинение сильного физического или душевного страдания.

Унижающее достоинство обращение (наказание) - плохое обращение такого рода, которое направлено на то, чтобы вызвать у жертв чувство страха, подавленности и неполноценности, для того чтобы оскорбить, унизить или сломить их физическое и моральное сопротивление.

Для того, чтобы определить действия как пытку, эти действия должны иметь не только определенный уровень жестокости, но и быть преднамеренными, то есть иметь своей целью добиться определенного поведения от лица.

Суд пришел к выводу о применении пыток во многих делах. В деле Selmouni v France²⁸ заявитель был задержан и содержался под стражей в связи с обвинением в торговле наркотиками. В течение нескольких суток заявитель подвергался жестокому обращению со стороны полиции, его избивали, таскали за волосы, подвергали самым жестоким и унизительным процедурам, на его теле остались следы от ударов. Суд указал, что, даже человеку с хорошим здоровьем удары такой силы должны были принести существенную боль, даже если они не оставили следов на его теле. Суд пришел к выводу, что физическое и психическое насилие в отношении заявителя стало причиной сильной боли и серьезных страданий, которые были настолько жестокими, что могут быть расценены как пытки в контексте ст. 3.

В деле Ilhan v Turkey²⁹, заявителя во время содержания под стражей избивали, в том числе ударили винтовкой по голове, в результате чего образовалась большая гематома, был причинен вред головному мозгу, что привело к длительному ухудшению его функций; после причинения повреждения заявителю не предоставлялась необходимая медицинская в течение 36 часов. Принимая во внимание тяжесть телесных повреждений и задержку в предоставлении медицинской помощи, Суд пришел к заключению о том, что заявитель был жертвой применения пыток.

Как свидетельствуют материалы дела Aksoy v Turkey³⁰, к заявителю применялось «палестинское подвешивание», т. е. он был раздет донага и подвешен за руки, связанные у него за спиной. Суд указал, что данное обращение было намеренным, так как требовало определенных приготовлений для того, чтобы его осуществить. Оно применялось с целью добиться признания или информации от заявителя. Суд обратил внимание на то, что заявитель испытывал сильную боль не только во время пытки, в соответствии с медицинскими данными у него наблюдался паралич обеих рук в течение некоторого времени после. Суд признал такое обращение пыткой.

В деле Salman v Turkey³¹, Суд указал, что для того, чтобы признать, что действие было намеренным необходимо показать элемент умысла, например, получение признания, причинения страданий в результате наказания и т.д.

Статья 3 Конвенции распространяется на различные виды жестокого обращения и наказания, хотя не во всех случаях плохое обращение или наказание будет квалифицировано как нарушение Конвенции. По мнению Суда, «…плохое обращение должно быть минимально жестоким… оценка минимальности относительна; она зависит от всех обстоятельств дела, таких, как продолжительность обращения, физические и психологические последствия, в некоторых случаях, пол, возраст, состояние здоровья жертвы».³²

Верховный Суд РФ дал разъяснения аналогичного характера в постановлении «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» от 10 октября 2003 г. ³³

Верховный Суд, указал, что оценка указанного уровня осуществляется в зависимости от конкретных обстоятельств, в частности от продолжительности неправомерного обращения с человеком, характера физических и психических последствий такого обращения. В некоторых случаях принимаются во внимание пол, возраст и состояние здоровья лица, которое подверглось бесчеловечному или унижающему достоинство обращению (п. 15).

Применение физического насилия может быть не признано пыткой в конкретном случае, но, тем не менее, Суд может установить нарушение ст. 3, признав применение физического насилия бесчеловечным обращением.

Так, в деле Tomasi v France³⁴, заявитель был арестован по обвинению в различных преступлениях (включая убийство полицейского). Во время задержания он был избит полицейскими в комиссариате полиции, на его теле имелись следы, имеющие единственное происхождение - жестокое обращение во время пребывания под стражей: пощечины, удары ногами, кулаками, длительные стойки без опоры со скованными за спиной руками и т.д. Суд отметил, что «медицинские свидетельства говорят об интенсивности и множественности ударов, налицо два достаточно серьезных элемента, которые придают этому обращению бесчеловечный и унижающий достоинство характер».³⁵

Понятие бесчеловечного обращения охватывает такое обращение, при котором намеренно причиняются суровые страдания, нравственные или физические. Обращение с человеком или его наказание можно считать унижающим достоинство, если оно грубо унижает его перед другими или заставляет действовать против его воли. ³⁶

Бесчеловечным обращением были признаны формы и методы допроса в деле Ireland v UK. Это следующие процедуры допроса в отношении подозреваемых в терроризме:

1) заставлять подозреваемых стоять, расставив ноги и, разведя руки в разные стороны возле стенки, или подняв руки за голову в течение многих часов;

2) лишать подозреваемых сна;

3) заставлять подозреваемых надевать на голову капюшоны во время допроса;

4) заставлять находиться в камерах с постоянным шумом;

5) лишать необходимой пищи и питья.

Суд установил, что эти «технологии», которые применялись совместно, намерено и в течение длительного времени стали причиной если не телесных повреждений, то как минимум сильных физических и психических страданий тех лиц, в отношении которых они применялись, а также приводили к острым психическим расстройствам. В медицинских заключениях указывалось, что заявители получили синяки и ушибы во время заключения. Суд подчеркнул, что избиения привели к усилению страдания и телесным повреждениям, что в данном случае было существенным настолько, что такое обращение можно считать бесчеловечным.

Обращение может быть расценено как унижающее достоинство в случаях: «…для возбуждения у жертвы чувства страха, мучения или неполноценности, способных унизить ее достоинство, возможно, сломать ее физическое и психологическое сопротивление»³⁷ или если оно таковое, что «вызывает у жертв такого обращения чувство страха, страдания или неполноценности, которые заставляют их ощущать себя униженными и попранными»³⁸

В деле Aydin v Turkey,³⁹ заявительницей была семнадцатилетняя девушка, которая была несколько раз изнасилована во время ареста. Кроме того, охранники раздели ее донага, посадили ее в крутящуюся шину и облили ледяной водой под напором. Суд указал, что указанные действия изнасилование заключенной сотрудниками правоохранительных органов может быть расценено как особо жестокая и отвратительная форма бесчеловечного обращения, в результате которой жертва теряет возможность даже слабого сопротивления. Суд отметил, что в результате изнасилования у жертвы остаются глубокие психологические травмы, которые не проходят значительно более долгое время, чем травмы от других видов физического или психологического насилия. Кроме того, насильственный половой акт причиняет сильную физическую боль, которая вызывает у жертвы чувство неуверенности, отражающееся как на физическом, так и на эмоциональном здоровье жертвы. Суд постановил, что заявительница была жертвой унижающего достоинство обращения.

В отличие от пытки, признание того, что в отношении человека было применено бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, не зависит от того, имело ли такое обращение какую-то специальную цель. В ряде решений Суд подчеркнул, что «отсутствие таковой цели не исключает категорически возможность того, что Суд установит нарушение ст. 3». В деле Калашников против России, Суд также указал, что «…вопрос о том, было ли целью обращения унижение человеческого достоинства и попрание личности жертвы, является фактором, который должен приниматься во внимание, отсутствие таковой цели не может исключить вывод о нарушение ст. 3». ⁴⁰

В деле Denizci v Turkey⁴¹ одним из факторов, которые Суд учел, признав, что в отношении заявителя применялось бесчеловечное обращение, а не пытка, было именно то, что у сотрудников полиции не было цели получить его признание.

Анализ дел Европейского Суда, позволяет сделать вывод, что некоторые методы ведения допроса, включающие избиения, угрозы и другие способы применения насилия, составляют нарушения ст. 3. В их числе, использование «технологий допроса» в деле Ireland v UK; «палестинское подвешивание», пытки электрошоком, избиения, словесные оскорбления в деле Aksoy v Turkey; пребывание вне помещения круглые сутки в течении недели, во время которого заключенные страдали от холода и страха и неизвестности, что с ними будет дальше в деле Akdeniz v Turkey; «фалака», то есть пытка, при которой жертву бьют по ступням в деле Salman v Turkey.

По мнению Суда «в отношении лица, лишенного свободы, любое применение физической силы, если только это не вызвано с абсолютной необходимостью его собственными действиями, унижает человеческое достоинство и является в принципе нарушением ст. 3».⁴²

Неоднократно в своих решениях Европейский Суд отмечал, что условия содержания заключенных во многих учреждениях можно охарактеризовать как унижающие достоинство обращение. Переполненность и нехватка спальных мест, плохое отопление, ненадлежащие санитарные условия, плохое питание, ограничение контактов с внешним миром также могут составлять бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. ⁴³

В деле Калашников против России, Суд установил, что условия содержания под стражей, в частности переполненность камеры, антисанитарная обстановка в ней и вредные для здоровья и благополучия заявителя последствия этой обстановки в сочетании с длительностью срока содержания заявителя в таковых условиях, приравниваются к унижающему достоинство обращению.⁴⁴

Европейская Конвенция непрерывно эволюционирует, что подтверждается решениями Суда. В одном из решений Суд отметил, «…некоторые действия, которые были классифицированы в прошлом как «бесчеловечное и унижающее достоинство обращение» в противовес «пыткам», в будущем могут быть оценены иначе. Принимая во внимание, что постоянно повышающиеся стандарты в сфере защиты прав человека и основных свобод соответственно неизбежно требуют большей жесткости в установлении нарушений фундаментальных ценностей демократического общества»⁴⁵.

Права и свободы, закрепленные в Конвенции, наполняются новым содержанием, конкретизируются в результате решений Европейского Суда по правам человека, имеющих силу прецедента. Практика последних лет свидетельствует, что Европейский Суд уточнил свои подходы к содержанию некоторых стандартов: «бесчеловечное обращение или наказание», «право на справедливое судебное разбирательство», «моральный ущерб» и др.

По общему правилу бремя доказывания того факта, что в отношении заявителя применялись пытки, обращение или наказание лежит на самом заявителе. Однако, бремя доказывания возлагается на государство, если телесные повреждения были получены во время его нахождения под контролем правоохранительных органов.

Суд считает, что «там, где человек взят под стражу в полицию в полном здравии, а в момент освобождения имел телесные повреждения, государство обязано представить правдоподобные объяснения о причинах повреждений, в противном случае нарушение ст. 3 Конвенции очевидно.⁴⁶ К аналогичному выводу Суд пришел и в деле Ribitsch v Austria. Заявитель был арестован за торговлю наркотиками. Заявитель утверждал, что во время допросов сотрудники полиции прибегали к насилию, о чем свидетельствуют телесные повреждения. Однако, сотрудник полиции утверждал, что телесные повреждения заявитель получил сам, выбираясь из полицейской автомашины. По мнению Суда, «Правительство не представило убедительных доказательств того, что телесные повреждения заявителя были получены каким-либо иным образом, чем вследствие того обращения, которому он подвергся, находясь под стражей» (§ 34).

Бремя доказывания в отношении лиц, получивших телесные повреждения при задержании, также возлагается на государство, оно обязано доказать, что примененная в процессе задержания сила не была чрезмерной.⁴⁷ Однако, в случае оказания сопротивления при задержании «обязанность государства доказать, что использованная в данном случае сила не была чрезмерной, менее строгая»⁴⁸.

К аналогичному выводу пришел Европейский Суд в деле Михеев против России⁴⁹. По утверждению заявителя к нему были применены пытки, однако государство утверждало обратное. Расследование по указанному делу большое количество раз возобновлялось и прекращалось, однако факт пыток не был установлен с достоверностью в ходе этого расследования. Европейский Суд указал, что в случаях, когда государство осуществляет контроль над лицом, действует строгая презумпция, что на государстве лежит обязанность предоставить удовлетворительные объяснения обо всех фактах, которые произошли в период задержания. В отсутствии таких объяснений Суд может прийти к заключению, неблагоприятному по отношению к Государству (п. 102).

Суд также указал, что государство обязано провести независимое и эффективное расследование в отношении того, были ли применены пытки к задержанному лицу (п. 110).

Государство несет ответственность за действия полиции и других правоохранительных органов вне зависимости от того, действовали ли они по приказу или собственному усмотрению. Государство не может быть освобождено от ответственности за действия, противоречащие ст. 3, заявляя о том, что не знало о таких действиях: «Невозможно представить, чтобы представители верховной власти Государства не знали или могли не знать о существовании подобной практики. Поэтому, в соответствии с Конвенцией высшие должностные лица, безусловно, ответственны за действия своих подчиненных; на них лежит обязанность обеспечить исполнение подчиненными их распоряжений и не скрываться за тем, что подчиненные не способны выполнить свои обязанности»⁵⁰.

Положения ст. 3 Конвенции предусматривают как негативные, так и позитивные обязательства. Негативные обязательства означают, что государство обязано воздерживаться от пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения.

У государства есть также ряд позитивных обязательств. Конвенция налагает на государство обязательства предпринять все меры по защите от причинения пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения. Европейский Суд не определяет перечня мер, которые государство должно предпринимать для предотвращения пыток на своей территории. Некоторые меры предусмотрены Конвенцией ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания, а также другими международными документами. ⁵¹

В числе превентивных мер указан запрет использования доказательств, полученных с применением пыток и иных видов жестокого обращения и иные гарантии подозреваемых и обвиняемых. Согласно ст. 15 Конвенции 1984 г, государство должно обеспечить, чтобы любое заявление, которое было сделано под пыткой, не использовалось в ходе любого судебного разбирательства, за исключением случаев, когда оно используется против лица, обвиняемого в совершении пытки. Использование полученных при помощи пыток доказательств нарушает и право на справедливое судебное разбирательство.

В соответствии со ст. 3 Европейской Конвенции Государство обязано провести эффективное расследование заявления о жестоком обращении со стороны официальных органов и привлечь к ответственности виновных. В противном случае общий правовой запрет пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания, несмотря на свою важность, будет неэффективным на практике, и может привести к отдельным случаям злоупотребления государственными служащими своими правомочиями.⁵²

Понятие эффективных средств защиты включает обязанность предоставить эффективный доступ заявителю к процедуре расследования.⁵³

Конвенция возлагает на государства обязательство осуществлять обучение служащих полиции, сил безопасности и других правоохранительных органов, проводящих задержания и аресты.

Государства, ратифицируя Европейскую Конвенцию, приняли на себя обязательства по приведению своего национального законодательства и правоприменительной практики в соответствии с европейскими стандартами. Сравнительный анализ стандартов прав и свобод человека, закрепленных в Европейской Конвенции и национальном законодательстве, показывает, что перечень прав и свобод в международных документах не отличается от перечня, предусмотренного российским законодательством.

Национальное законодательство также запрещает применение пыток, жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения или наказания.⁵⁴

Содержание же европейских стандартов прав и основных свобод человека существенно отличается от содержания и смысла, который вкладывается национальным законодательством в понимание некоторых прав.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» от 10 октября 2003 г., указал, что принимая решение о заключении обвиняемых под стражу в качестве меры пресечения, о продлении сроков содержания их под стражей, разрешая жалобы обвиняемых на незаконные действия должностных лиц органов предварительного расследования, суды должны учитывать необходимость соблюдения прав лиц, содержащихся под стражей, предусмотренных статьями 3, 5, 6 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

При разрешении ходатайства об освобождении из-под стражи или жалобы на продление срока содержания под стражей суду также необходимо принимать во внимание положения ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (п. 15).

Такие действия со стороны государства, как экстрадиция и высылка признаются нарушением ст. 3 ЕКПЧ, когда имеются веские основания полагать, что лицо, к которому они применены, будет подвергнуто запрещенному Конвенцией обращению в стране, куда оно направлено.

• Рабство и принудительный труд

Рабство и подневольное состояние рассматриваются в ст.4 ЕКПЧ отдельно от принудительного и обязательного труда. Это связано с тем, что два первых термина охватывают широкие формы контроля над личностью и характеризуют условия угнетения, которые лицо не может изменить самостоятельно. Два других термина делают акцент на недобровольный характер труда, который выполняется на временной основе или в дополнение к другим гражданским обязанностям.

Под рабством понимается обращение человека в чью-либо собственность, и, как следствие, утрата им правосубъектности. Подневольное состояние складывается из обязанности трудиться, которая обеспечивается в принудительном порядке и проживании в условиях, предписанных другим лицом. Большинство петиций, поднимающих вопрос о нарушении ст.4, было подано заключенными или лицами, проходившими военную службу по контракту - ни одна из них не была удовлетворена.

Основными заявителями, утверждающими, что возложение на них обязанностей оказывать услуги определенного типа и в определенном месте должно квалифицироваться, как принудительный труд, запрещенный п.2 ст.4 ЕКПЧ, как ни странно, являются практикующие юристы. Например, дело адвоката - стажера Ван дер Мехелен против Бельгии, возражающего против обязанности оказывать бесплатную правовую помощь при некоторых обстоятельствах. В удовлетворении подобных петиций Комиссией и Судом отказывается. Более того, отмечается, что бесплатная правовая помощь согласуется с целями и задачами ЕКПЧ.

В п. 3 ст.4 закреплены 4 ситуации, когда к труду или службе могут привлекаться лица (государством или законом в интересах других) без учета запрещения, имеющегося в п.2 ст.4 ЕКПЧ. Это правило первоначально введено Конвенцией МОТ 1930г. К таким категориям относятся:

• труд, к которому привлекаются лица, лишенные свободы в соответствии со ст. 5 ЕКПЧ, т.к. труд, по мнению Суда, направлен на реабилитацию заключенного;

• военная служба или служба, к которой привлекаются лица, отказывающиеся от военной службы со ссылкой на свои убеждения в тех странах, где это признается. Следовательно у государства имеется выбор предоставлять или нет альтернативную службу лицу, отказывающемуся от военной службы в силу своих убеждений. Но в любом варианте должно быть гарантировано право на свободу совести и религии, закрепленное ст. 9 ЕКПЧ;

• служба, к которой привлекаются лица в чрезвычайной ситуации или бедствии, угрожающем жизни или благополучию населения;

• любая работа или служба, которая составляет часть «обычных гражданских обязанностей». К ним относится помощь беспомощным, заполнение официальных документов для целей налогообложения, соблюдение правил безопасности, а также другие особые обязанности, присущие каждой профессии (врачам - навещать больных, фармацевтам - готовить лекарства...).

Таким образом, данные вопросы находятся в совместном регулировании европейских и национальных органов.

• Право на свободу и личную неприкосновенность

Ст. 5 ЕКПЧ гарантирует каждому человеку право на свободу и личную неприкосновенность и защиту в случае произвольного лишения свободы органами государства. Оно может осуществляться только в соответствии с законом, который должен предусматривать все возможные случаи, процедуру, порядок лишения свободы. Положения ст.5 ЕКПЧ распространяются на содержание под стражей как в рамках уголовного производства (например, во исполнение приговора суда или в целях предотвращения совершения преступления), так и гражданского (например, для того, чтобы обеспечить явку в судебное заседание свидетеля или для проведения теста на отцовство).

Лишением свободы, помимо содержания под стражей, Европейским судом признано принудительное поселение - в деле Гудзарди против Италии, задержание в транзитной зоне аэропорта в течение долгого времени - в деле Амуур против Франции, необоснованное нахождение в «специальной» психиатрической лечебнице после вынесения решения о переводе в обычную клинику - в деле Эшингдейн против Великобритании. В судебном решение по делу Де Вильде, Оме и Версейн против Бельгии - о бродяжничестве отмечено, что даже если лицо добровольно согласилось подвергнуться заключению, то это лишение свободы также может нарушать п. 1 ст.5 ЕКПЧ. Это обусловлено тем, что право на свободу и личную неприкосновенность имеет большое значение в демократическом обществе.

Согласно прецедентному праву Совета Европы, перечень обстоятельств, при которых лицо может быть лишено свободы, закреплен в п. 1 ст.5 ЕКПЧ и является исчерпывающим. Во всех случаях лишение свободы должно носить «законный характер», т.е. соответствовать всей совокупности норм материального и процессуального права, установленной национальным правом.

В ряде судебных решений Европейский суд разъяснил, что если законный арест или задержание лица произведено с целью обеспечения выполнения любого обязательства, предписанного законом, то имеется в виду только конкретное обязательство, т.к. разрешение применения обязательств общего характера «послужило бы оправданием, в частности, административного принуждения к отправлению гражданином, ни с чем не связанной общей обязанности». Арест или задержание лица для того, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом, будет законным, если проводится по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или предположению о возможности совершения им преступления и побегу после него.

Задержание лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг, допускаемое ЕКПЧ, не может использоваться для изоляции от общества лиц, чьи взгляды, поведение, образ жизни отличаются от общепризнанных. Данные меры могут использоваться только после проведения медицинской экспертизы и до тех пор, пока лицо не излечиться в достаточной степени. Лицам, подвергнувшимся лишению свободы должны быть предоставлены минимальные гарантии, выработанные Европейским правом. К ним относятся: право лица, задержанного или арестованного, на незамедлительное получение на понятном ему языке информации о причинах данных действий; право лица, заключенного под стражу, в целях передачи компетентному судебному органу, на то, чтобы его незамедлительно доставили к судье, и на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда; право на компенсацию в случае незаконного ареста или задержания, выплата которой должна предусматриваться национальным законодательством.

Единый срок, в течении которого задержанный или арестованный должен быть доставлен к судье, прецедентным правом не определен. В зависимости от национальной практики государств разумными были бы признаны периоды времени, равные от нескольких часов до нескольких дней. Но в отношении срока досудебного разбирательства установлено общее правило - он не должен исчисляться годами.

Право на судебное разбирательство, в ходе которого, будет проверена законность ареста или задержания, предоставлено п.4 ст.5 ЕКПЧ. Это важная процессуальная гарантия, обеспечивающая возможность явиться в суд и быть заслушанным. Оно означает и то, что индивид может заявить о нарушении п.4 ст.5 даже тогда, когда его арестовали законно, или он задержан на том основании, к которому не применимо ни одно из положений п. 1.ст.5.

Статья 1 Протокола № 4 запрещает лишение свободы за невыполнение какого-либо контрактного обязательства. Это значит, что лицо не может быть задержано только из-за того, Что у него нет требуемых материальных средств. Данное положение не распространяется на случаи, когда должник намеренно уклоняется от уплаты, имеющейся у него суммы, или когда его задержание, обусловлено просьбой кредитора, взять у него письменные показания под присягой.

• Право на справедливое судебное разбирательство

Согласно ст.6 ЕКПЧ каждому человеку гарантируется право на справедливое судебное разбирательство при определении гражданских прав или обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему. Это неотъемлемо связано с презумпцией невиновности и рядом гарантий, предоставляемых всем, кто обвиняется в уголовном преступлении.

Составными элементами справедливого судебного разбирательства являются независимый и беспристрастный суд, созданный на основе закона и не контролируемый государством, свободный и реальный доступ к судебным инстанциям и разумный срок рассмотрения дела.

Осуществления этого права связано с ситуациями, когда оспаривается существование какого-то гражданского права, его содержание, способы или характер реализации и вопросы законодательного оформления. Из судебных решений по делу Гольдер против Соединенного Королевства, по делу Пудас против Швеции следует, что к таким ситуациям относятся и те, которые связаны с вмешательством в пользование или лишением возможности пользоваться соответствующим правом в отсутствии процессуальных средств защиты, которые должны были бы предусматриваться национальным законодательством.

Право на справедливое судебное разбирательство должно быть предоставлено в любых случаях уголовного преследования, независимо от того в каком национальном законе уголовном, административном или дисциплинарном содержится норма, по которой индивиду предъявлено обвинение. Для Европейского Суда определяющее значение имеет его природа и характер наказания. В решении по делу Энгель и др. против Нидерландов указывалось, что квалификация уголовного преступления в качестве дисциплинарного правонарушения не избавляет соответствующее государство от обязательства обеспечить обвиняемому справедливое судебное разбирательство по смыслу п. 1 ст.6 ЕКПЧ. А для квалификации в качестве «уголовного» решающими факторами являются важность нарушенной нормы и размер штрафов, возможность тюремного заключения и т.д.

Справедливое разбирательство предполагает процессуальное равенство сторон, господство права и детальное, тщательное изучение всех фактов и обстоятельств дела, рассмотрение всех заявленных ходатайств по делу, независимо от того поданы они своевременно или нет.

Судебное разбирательство должно носить публичный характер, который ставит правосудие под контроль общественности и является «одним из средств, при помощи которых поддерживается доверие к судам высших и низших инстанций».² Публичность тесно связана с гласностью судопроизводства и с правом на устное слушание, но в некоторых случаях по просьбе заинтересованных лиц с согласия судебного органа делается исключение.

Правило, по которому решение должно объявляться публично (для этого достаточно свободного доступа к нему) имеет ряд изъятий. Так, по ст.6 «представители прессы и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображением морали, общественного порядка или национальной безопасности, а также, если это требуется в интересах несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон» или когда, по мнению суда, гласность нарушала бы интересы правосудия.

Много жалоб подается на чрезмерную продолжительность разбирательства дел в национальных судах.

При определении разумности срока судебного разбирательства гражданских и уголовных дел учитывалась сложность дела, подход властей к рассмотрению дела, поведение самого заявителя, а также наличие особых обстоятельств, которые могли бы оправдать продление срока.

Подтверждением того, что для Европейского суда значение играет не собственно продолжительность разбирательства, а ее соразмерность и пропорциональность характеру предполагаемого правонарушения, является разница в сроках, которые были признаны не разумными: 2г. 7 мес. по делу М. против Соединенного Королевства о присуждении права собственности, 9 лет по делу Бок против ФРГ о разводе, 17 лет по делу Экле против ФРГ, обвиняемого в совершении уголовного преступления.

Относительно презумпции невиновности, Европейский Суд пояснил, что ее нарушение имеет место во всех тех случаях, когда в основу приговора кладутся эмоции и предположения, а не юридические доказательства, и когда защите мешают воспользоваться обычно признаваемыми за нею возможностями. Нарушением считается и тот факт, что мотивировочная часть приговора содержит положения, свидетельствующие о предубежденности судьи, о том, что он заранее был уверен в виновности подсудимого.

Однако в ряде решений³ Суд отметил, что действие презумпции невиновности не распространяется на случаи ответственности за намеренный провоз предметов, запрещенных к вывозу или ввозу в страну, на отказ в возмещении ущерба и в выплате компенсации обвиняемому за содержание в предварительном заключении и на некоторые другие. Перечень процедурных гарантий, как отмечалось во многих судебных решениях, закрепленный в п.2 ст.6 ЕКПЧ не является исчерпывающим и может быть расширен на практике национальными судами.

Европейский Суд при рассмотрении вопросов о нарушении ст.6 ЕКПЧ «О праве на справедливое судебное разбирательство», в большинстве случаев одновременно применяет ст. 13 ЕКПЧ «О праве на эффективные средства правовой защиты».

Необходимо отметить, что ст. 13 шире по сфере своего действия и является единственным положением, применяемым в делах об отсутствии эффективных средств правовой защиты в отношении нарушения прав, которые не носят ни гражданского, ни уголовного характера, это следует из того, что она гарантирует защиту во всех случаях обоснованного утверждения о нарушении прав и основных свобод, предусмотренных ЕКПЧ.

Протокол № 7 закрепляет принципы уголовного судопроизводства. Они аналогичны положениям, содержащимся в п.5 ст. 14 Пакта о гражданских и политических правах.

• Неприменение обратной силы в уголовном законодательстве

В соответствии с п. 1 ст.7 ЕКПЧ никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния, которое на тот момент не признавалось преступлением. Аналогичное положение содержится в ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах, но со следующим добавлением: «Если после совершения преступления законом устанавливается более легкое наказание, действие этого закона распространяется на данного преступника». Европейский Суд по правам человека использовал его при вынесении решения по делу Г.,⁴ осужденного в соответствии с законом, принятым после совершения преступления. Суд указал, что ст.7 ЕКПЧ не нарушена, т.к. в законе произошли изменения в пользу заявителя.

Лицо может быть предано суду или наказано за деяние, которое является уголовным преступлением по общим принципам права, признанного цивилизованными странами. Это положение содержит ссылку на принципы Нюрнберга (и Токио), которые связаны с военными преступлениями. Термин «цивилизованные страны» подразумевает необходимость учитывать законы и правоприменительную практику и тех государств, которые не являются участниками ЕКПЧ. В доктрине Европейского права п.2 ст.7 ЕКПЧ трактуется как исключение из общего правила, установленного п.I.

Вопрос о том, отменен закон или нет, решается национальными судами. Европейский суд может лишь проверять надлежащие применение внутригосударственных норм права, но только в тех случаях, когда это прямо предусмотрено в нормах ЕКПЧ, если какое-либо нарушение его влечет коллизию с Конвенцией. Но он не должен принимать на себя роль «Верховного Суда».

• Право на уважение частной и семейной жизни, жилища и корреспонденции

Отличительной особенностью ст. 8 ЕКПЧ, как и ряда последующих (ст. 9-11 ЕКПЧ), является то, что закрепляя в п. 1 основное право, в п.2 уже содержатся общие принципы и конкретные основания, на которые может ссылаться государство для ограничения гарантированных прав. Этот перечень является исчерпывающим, что способствует защите индивидов от произвольного ограничения прав со стороны государства.

В решениях по делу Маркс против Бельгии, по делу Эйри против Ирландии и др. Европейский Суд предписывает государствам заботиться о том, чтобы лица, находящиеся под их юрисдикцией, могли реально пользоваться декларируемыми ЕКПЧ правами, а не страдали из-за вмешательства со стороны третьих лиц и организаций, допускаемого в результате попустительства национальных властей. В тех случаях, когда государство устанавливает в своей юридической системе правила, применимые к определенным семейным связям, оно должно действовать таким образом, чтобы позволить заинтересованным лицам вести нормальную семейную жизнь. Европейский Суд достаточно осторожно решает вопрос относительно разводов, уравнения в правах «классических» и однополых супружеских пар, изменения половой принадлежности и т.д. Однако законы, криминализирующие гомосексуальные связи между совершеннолетними, были признаны нарушающими ЕКПЧ, т.к. представляют собой жестокое репрессивное вмешательство государства в личную жизнь, независимо от того, осуществлялось ли судебное преследование за такую деятельность. Такая политика государства не соответствует целям поддержания порядка или предотвращения преступлений, охраны здоровья или нравственности населения, защиты прав и свобод других лиц и не является необходимым для демократического общества. В другом случае, хотя и было установлено соответствие действий государства выше перечисленным целям, но нарушением Суд посчитал невозможность отца-иностранца видеться с малолетней дочерью, принимать участие в ее воспитании из-за отказа ему в предоставлении вида на жительство.

Право на уважение частной жизни и право на уважение семейной жизни трудно разграничить между собой. Но последнее появляется только тогда, когда несколько человек связаны между собой определенными узами и ведут совместную жизнь. Для признания мужчины и женщины супругами не обязательна их официальная регистрация, факт совместного проживания и ведения хозяйства накладывает на них те же обязанности, которые несут члены традиционной семьи. Признается нарушением и ущемление в правах незаконнорожденных детей и их матерей или матерей-одиночек. В отношении детей, подлежащих усыновлению или опеки прецедентное право устанавливает ряд правил. Во всех случаях усыновления ребенка, его кровные родители, если они известны, должны быть уведомлены об этом. Если братья и сестры передаются под опеку государства, их необходимо поместить рядом друг с другом. Ни один ребенок, находящийся на попечении государства не может быть лишен общения с родителями.

В большинстве заявлений, в которых указывалось, что сбор данных, их использование и наблюдение за индивидам со стороны государства является нарушением п. 1 ст. 8 ЕКПЧ Суд указывал на свободу усмотрения государственных органов. Но отмечал, что такое вмешательство должно быть необходимым в демократическом обществе и обязательно соответствовать требованиям законности.

В отношении прослушивания телефонных разговоров практикой выработаны критерии, они могут применяться и в др. случаях, по которым можно ограничить правомерную ситуацию от нарушения. Вот некоторые из них: осуществляется на основе обнародования закона, который определяет пределы компетенции гос. органов и ограничения на способы реализации правомочий, вмешательство проводится в целях предотвращения или пересечения особо опасных правонарушений, полученная от этого информация является конфиденциальной и др.

При столкновении интересов частной жизни и жизни семейной приоритетом обладает первая. Исключением является судебное решение по делу N. Заявительница, 14-ти летняя девочка, убежала из дома, чтобы жить вдалеке от родителей с другом. Органы власти вернули ее домой. Европейским Судом это не было квалифицировано как нарушение частной жизни, поскольку такое вмешательство обеспечивало уважение жизни ее семьи. И соответствовало презумпции о том, что интересы родителей и детей совпадают. Однако возможно, что в будущем при рассмотрении подобных дел будет применен основной подход. Это связано также с тенденцией как во внутреннем, так и в международном праве признания независимости прав детей от их родителей и снижения возраста, по достижении которого возможна эмансипация.

Европейская Конвенция не гарантирует права иностранцев быть допущенными на территорию любого государства или оставаться на его территории.

Суд признает, что государство обеспечивает контроль за въездом, пребыванием и высылкой лиц, не являющихся гражданами страны в соответствии с установившимися принципами международного права (дело Мустаким против Бельгии, § 43 ⁵⁵; дело Беррехаб против Нидерландов, § 67 ⁵⁶; дело Бельджуди против Франции, § 74 ⁵⁷).

Однако осуществление государством своего суверенного контроля за иммиграцией нередко нарушает обязательство государства уважать семейную жизнь, гарантированную ст. 8 Европейской Конвенции. В некоторых случаях решение о высылке из страны является посягательством на личную и семейную жизнь депортированных лиц или членов их семей.

В Европейском Суде рассматривался ряд дел о высылке «иммигрантов второго поколения». По мнению Суда, высылка иммигрантов, которые практически всю жизнь провели в принявшем их государстве, может рассматриваться как нарушение права на семейную жизнь.

Международные стандарты не только определяют перечень и содержание прав и свобод человека, допустимые ограничения этих прав и свобод,

В соответствии с п. 2 ст. 8 Европейской Конвенции право человека на уважение его личной и семейной жизни может быть ограничено. Ограничения этого права должны быть:

- «предусмотрены законом». Европейский Суд оценивает доступность, предсказуемость и точность закона, чтобы определить, удовлетворяют ли действия государства требованию о соответствии закону.

- и «необходимы в демократическом обществе». Вмешательство властей должны быть соразмерны преследуемым целям (предотвращение беспорядков и преступлений; интересы государственной безопасности и общественного спокойствия).

В функции Европейского Суда не входит оценивать иммиграционную политику государства, последнее имеет право самостоятельно устанавливать порядок проживания в ней иностранцев. Задача Суда определить, «было ли соблюдено при высылке справедливое равновесие между соответствующими интересами, а именно правом заявителя на уважение его частной и семейной жизни, с одной стороны, и, с другой стороны, охраной общественного порядка и предотвращением преступлений» (дело Бугханеми, § 42)

При рассмотрении такой категории дел Суд определял, соответствует ли высылка требованиям ст. 8.2, т.е. является ли она «предусмотренной законом», направлена ли на достижение одной или нескольких правомерных целей, которые в ней перечислены, и «необходимой в демократическом обществе» для реализации этих целей.

Во всех случаях оспариваемые решения властей соответствовали иммиграционному законодательству и вмешательство государства преследовало цели, абсолютно совместимые с Конвенцией: «защита публичного порядка» и «предотвращение преступлений» (дело Бельджуди, § 69, § 70; дело Беррехаб, § 24, § 25; дело Бугханеми, §37, §38 и др). Однако высылка не всегда рассматривалась Судом «необходимой в демократическом обществе».

Например, в деле Мустаким против Бельгии - гражданин Марокко прибыл в Бельгию когда его возраст был менее двух лет, и едва произносил несколько слов на арабском языке. В возрасте 17 лет он был обвинен в совершении краж при отягчающих обстоятельствах, а также разбойных нападениях. Королевским указом предписывалось депортировать его из страны на основании того, что он представляет реальную угрозу обществу и общественному порядку.

Суд установил, что семейные связи заявителя находились в Бельгии. Он прибыл в Бельгию малолетним, прожил в стране более 20 лет, обучался в школе на французском языке, ближайшие родственники проживали в Бельгии, большинство его братьев и сестер имели бельгийское подданство, у него не было никаких связей с Марокко, преступления были совершены им в подростковом возрасте. Таким образом, высылка была мерой непропорциональной легитимной цели предупреждения преступлений и беспорядков.

При рассмотрении дел о высылке перед Европейским Судом был поставлен широкий круг вопросов, связанных с толкованием понятий «личная и семейная жизнь».

Так, в деле Беррехаб против Нидерландов Суд установил, что осуществление отцом права встречаться со своим ребенком и его участие в расходах на образование ребенка являются достаточным основанием для установления факта семейной жизни.

Суд подчеркнул, что отношения между супругами, возникшие вследствие законного и подлинного брака должны рассматриваться как «семейная жизнь»… Кроме того, с момента рождения ребенка и в силу самого этого факта между ребенком и его родителями возникают отношения, подпадающие под понятие «семейная жизнь», даже если родители не живут вместе. По мнению Суда, «частота и регулярность свиданий с дочерью доказывают, что между заявителями не была прекращена «семейная жизнь» (§ 21).

В этой связи отказ в выдаче заявителю нового вида на жительство и последующая высылка из страны грозили разрывом семейных отношений. Суд указал также, что преследуемая государством правомерная цель заключалась в сохранении экономического благосостояния страны, а не в предотвращении беспорядков. Правительство в действительности было обеспокоено необходи-мостью регулирования рынка труда в связи с ростом населения страны.

Следовательно, отсутствовала соразмерность между примененными властями мерами и преследуемыми правомерными целями и имело место нарушение ст. 8 Конвенции.

В деле Бельджуди заявитель имел обширное уголовное досье - многочисленные и тяжкие преступления, совершаемые на протяжении пятнадцати лет. В целом приговоры за эти преступления предусматривают более 10 лет лишения свободы. Более того, заявитель продолжал преступную деятельность после получения уведомления о высылке.

В этом деле Суд рассматривал семейную жизнь в первую очередь как отношения супругов. Заявитель родился во Франции от родителей - выходцев из Алжира, тогда французской территории, ему было предоставлено право на жительство, так же, как его братья и сестры вырос в условиях французской культуры и получил французское образование; не знает арабского языка. Более того, 20 лет назад он женился на француженке, которой придется покинуть родину, чтобы не расставаться с мужем. Суд отметил, что продолжительные периоды времени, проведенные заявителем в местах заключения, надолго разлучали супругов, но они, тем не менее не разрушили их семейную жизнь, право на которую гарантировано ст. 8 Конвенции.

Суд констатировал, что решение о высылке в случае его исполнения нарушило бы «единство или даже само существование семьи» (§ 78).

Суд установил, что высылка не может быть оправдана и в деле Сливенко против Латвии. ⁵⁸ Заявители являются русскими по происхождению. Т. Сливенко приехала в Латвию со своими родителями в возрасте одного месяца и жила там до 40 лет, получила образование и вышла замуж в Латвии, ее дочь также родилась в Латвии и получила среднее образование. Обе были гражданами Латвийской ССР до 1991 года, когда она была частью СССР, и были внесены в регистр жителей Латвии как «граждане бывшего СССР». Суд констатировал, что семейные, социальные и экономические связи заявителей находятся в Латвии. Суд отметил, что хотя и пожилые родители Татьяны не являются членами ее семьи, ее связь с ними также должна быть принята во внимание.

В 1996 г иммиграционными властями было принято решение о высылке заявителей, поскольку на основании Договора⁵⁹, все те, кто входил в состав Вооруженных Сил РФ на конец января 1992 г., включая и тех, кто уволился позднее, должны были покинуть Латвию вместе с членами их семей.

В 1998 г заявителей поместили в центр содержания нелегальных иммигрантов на основании того, что они добровольно не выполнили предписание о высылке. Им было запрещено въезжать в Латвию в течение 5 лет.

Европейский Суд подтвердил, что необходимость вывода иностранных войск и членов их семей преследовало законную цель защиты национальной безопасности, однако при осуществлении вывода не принимались во внимание никакие индивидуальные обстоятельства. Заявители были интегрированы в латвийское общество и не представляли угрозу национальной безопасности. Согласно решению Суда вмешательство в права заявителей путем их высылки не было необходимым в демократическом обществе.