6.4.2.Нормы и ценности научного сообщества.

Представления о нормах, ценностях и идеалах научного исследования и нормах взаимоотношений учёных вырабатываются в процессе общения учёных, усваиваются в ходе профессиональной подготовки. Следование или пренебрежение этими нормами выступает как акт морального выбора, предполагающий профессиональную ответственность ученого. В результате исторического отбора тех правил поведения, которые необходимы науке и обществу, сформировался этос науки.

Понятие «этос науки» (греч. έθος = привычка, обычай) обозначает совокупность этических ценностей, моральных принципов, нравственных норм, принятых в научном сообществе и определяющих поведение учёного.

Начало изучению норм научной деятельности было положено в 40-х годах ХХ в. исследованиями американского социолога Р. Мертона, изложенными им в работе «Нормативная структура науки». С его точки зрения, нормы науки строятся вокруг четырёх основополагающих ценностей.

Рассмотрим кратко эти ценности.

1) Универсализм (universalism) утверждает внеличностный, объективный характер научного знания. Универсализм обусловливает интернациональный и демократичный характер науки.

2) Коллективизм (communism) означает, что научное знание должно свободно становится общим достоянием. Тот, кто его впервые получил, не вправе монопольно владеть им, хотя он и имеет право претендовать на достойную оценку коллегами собственного вклада.

3) Незаинтересованность (disinterestedness) требует, чтобы первичным стимулом деятельности ученого являлся бескорыстный поиск истины, свободный от соображений личной выгоды — завоевания славы, получения денежного вознаграждения. Признание и вознаграждение должны рассматриваться как возможное следствие научных достижений, а не как цель, во имя которой проводятся исследования.

4) Организованный скептицизм (organized skepticism) выражается в требовании того, чтобы учёный добросовестно оценивал труды коллег, не полагался на чей-то авторитет, критически относился к чужим и своим собственным результатам.

Позднее к этим этическим установкам были добавлены ещё две:

5) Ценность рационализма утверждает, что наука стремится не просто к объективной истине, а к доказанному, логически организованному знанию, высшим арбитром истинности которого выступает научный разум.

6) Эмоциональная нейтральность запрещает учёным использовать при решении научных проблем эмоции, личные симпатии, антипатии и другие ресурсы чувственной сферы сознания.

В изложенном подходе наука описывается как некий теоретический объект, сконструированный с точки зрения должного (идеального) его существования, а не с позиций сущего. Конечно, должное, то есть этические нормы, не всегда совпадает с сущим, то есть с реальным функционированием научного сообщества.

Позднее, в 1965 году в работе «Амбивалентность ученого», Р. Мертон обратил внимание на контнормы, или антинормы, функционирующие в научной деятельности учёных и значительно отличающиеся от декларируемых норм.

Как обеспечивается соблюдение норм научного этоса?

Возможны два пути:

• внутреннее принятие норм учёными; выработка ими соответствующих личностных качеств;

• соблюдение норм под внешним давлением со стороны научного сообщества.

Внутреннее принятие норм научного этоса означает выработку соответствующих личностных качеств ученых. Встаёт вопрос, а может ли учёный внутренне усвоить все эти нормы и руководствоваться ими в своей научной деятельности? Психолог М. Махони шутливо заметил, что учёный, соответствующий данному образу выглядел бы как представитель нового биологического вида - Homo Scientus. Ученый, обладающий всеми этими качествами, по его мнению, больше напоминает святого, чем земное существо, и является мифическим персонажем.

Из истории естествознания известно, что многие выдающиеся учёные систематически нарушали нормы научного этоса. Основоположники научного естествознания, к примеру, такие как Кеплер, Галилей, Ньютон и другие, зачастую просто придумывали, эмпирические данные, подтверждающие их идеи. Ярким примером являются также опыты Г. Менделя. Математик Р. Фишер доказал, что количественные данные, приводившиеся Менделем в подтверждение законов генетики, невозможны в принципе. Однако этот подлог позволил ему открыть законы генетики.

Д. Гудстейн, рассматривая случаи нарушения норм научного этоса, писал: «Эти учёные действительно считали, что знают ответ и что фальсификацией данных они лишь чуть-чуть содействуют получению результата. Они не подправляли неправильный результат, а лишь слегка сократили себе путь, опустив несколько операций, которые на самом деле, якобы не были необходимы, так как ответ был известен».¹

Подобные случаи делают нарушения норм науки неоднозначными в этическом отношении. Нередко ученые идут на подлоги не ради того, чтобы скрыть или исказить истину, а, напротив, для того, чтобы ускорить ее распространение. Открывая ее неэмпирическим путем, используя собственные, интуитивные критерии истины, они порой вынуждены фабриковать ее эмпирические подтверждения. Как ни парадоксально, в подобных случаях подлоги иногда ускоряют развитие науки. А их распространенность свидетельствует не о массовой нечестности ученых, а о том, что нормативные правила порой мешают научному познанию, которое осуществляется не так, как предписано мифами о нем.²

Исследователи этоса науки отмечают, что некоторые из этих норм не только регулярно нарушаются, но и вообще не могут быть соблюдены. Может ли учёный быть эмоционально нейтральным? Может, если он по классификации психиатра П.Ганнушкина, относится к типу эмоционально тупого шизоида, а это уже патология. Или незаинтересованным? Поскольку существование такого учёного трудно вообразить (пока субъектами познания не стали роботы), ясно, что соблюдение нормы незаинтересованности невозможно в принципе. По образному выражению Ф. Бэкона, наука часто смотрит на мир глазами, затуманенными всеми человеческими страстями.

Таким образом, официально признаваемые нормы часто являются абстрактными, декларативными принципами, а реальная научная деятельность регулируется своеобразными антинормами, противоположными официальным нормативам научной деятельности.¹

Сопоставим официально декларируемые нормы научного сообщества и теневые антинормы, реально регулирующие научную деятельность.

Официальные нормы	Антинормы
Незаинтересованность	Заинтересованность
Эмоциональная нейтральность	Эмоциональная вовлеченность
Коллективизм	Партикуляризм, то есть стремление к обособлению
Организованный скептицизм	Организованный догматизм

Рассмотрим такую составляющую этоса науки как теневые антинормы, в которых находят выражение субъективность, пристрастность исследователей, их стремление к славе, приоритету и т. д., а также различные социально-психологические факторы.

Учёные пристрастно относятся к объекту своей профессиональной деятельности, эмоционально вовлечены в работу, испытывают всю гамму чувств, отстаивая свои идеи. Причём испытывают не только сильные эмоции в отношении изучаемых проблем, но и не менее сильные эмоции в отношении своих коллег, которые часто носят отрицательный характер.

Примеров в истории естествознания великое множество. Ньютон перессорился практически со всеми выдающимися учеными своего времени - с Гуком, Лейбницем и другими, и из-за личной неприязни к ним отвергал их научные идеи, позитивно оценивал только свои собственные идеи.

Один из наиболее авторитетных представителей российской науки И. М. Сеченов всегда выступал оппонентом Н. Е. Введенского из-за того, что испытывал к нему личную антипатию.

Список имен естествоиспытателей, чьи теории встречали гневный отпор из-за плохого отношения к их авторам, очень длинен, включая самого Ньютона, Гельмгольца, Гарвея, Больцмана, Планка, Резерфорда, Менделя, Пастера, Дарвина, Эйнштейна и др. Практически все они, характеризуя сопротивление своим идеям, отмечали, что в его основе лежали межличностные конфликты.

Отношение к ученому влияет на отношение к его идеям, а отношение к идеям сказывается на отношении к их автору.

Но, как это ни парадоксально, негативные отношения между учеными могут служить сильным стимулом научного поиска и приводить к значимым для науки результатам. Стремление опровергнуть оппонента, вытекающее из личной антипатии, часто порождает яркие (и строго научные) идеи, и поэтому неудивительно, что конфликт, гораздо более характерен для науки, чем согласие.

Согласно официальному этосу науки, учёный должен иметь только один интерес - к открытию истины. Однако изучение реальных людей науки демонстрирует, что их интересы этим далеко не ограничиваются. Достаточно отчетливо обозначаются, в частности, личные и групповые интересы, на основе которых, формируются различные кланы в науке. За борьбой научных идей стоит борьба людей, защищающих свои личные интересы, а научные идеи часто используются для того, чтобы выразить интересы на приемлемом для науки языке.

Личные интересы ученого представлены в любой исследовательской ситуации. Поведение, не выражающее никаких личных интересов, выглядит естественным для мифического Homo Scientus, но патологичным для реального Homo Sapiens. Норма незаинтересованности не только не соблюдается, но и не может соблюдаться, что характерно и для других официальных норм науки.

Хотя официально в науке признана норма коллективизма, ученым гораздо ближе неофициальная норма секретности, настраивающая на другие формы поведения и, в частности, на конкуренцию, а не на кооперацию с коллегами. Этому способствует всё большее влияние коммерциализации на научную деятельность, отношения владения и распоряжения интеллектуальной собственностью, объектом которых становятся результаты исследований. Такие тенденции, несомненно, оказывают и будут оказывать самое глубокое воздействие на познавательные стороны научной деятельности.

В результате возникает расхождения между официальными идеалами научного этоса и реальным поведением учёных, которое порождает у них чувства раздвоенности и дискомфорта. Нарушая нормы науки, ученые описывают свои действия, преподносят их научному сообществу так, будто эти нормы соблюдены. В процессе подобной «обработки» действий в соответствии с нормами науки весь их социально-психологический контекст - отношения между учеными, их личные мотивы, интересы и т. д. - как бы отсекается, выносится за скобки, и действия предстают как всецело обусловленные объективной логикой исследовательского процесса.

Тогда возникает вопрос: если ученые корыстны и субъективны, склонны к подтасовке данных и их засекречиванию, больше думают о публикациях и приоритете, чем об открытии истины, как же им удается ее открывать? А открывать истину им, безусловно, удается, о чём свидетельствуют поразительные успехи естественных наук.

Этот вопрос всесторонне рассмотрен в рамках психологии науки.¹

Субъективность и пристрастность исследователей, нарушение ими норм науки не только не препятствуют объективному познанию, но и являются его основой. Для того, чтобы сделать открытие, получить новое знание, ученый должен вложить свое - личностное и групповое знание, интуитивные критерии истины, уникальные способы ее открытия и т.д.

Без пристрастного отношения учёных к своей деятельности, без их увлеченности изучаемыми объектами, научная деятельность лишается сильного источника мотивации.

Даже такие проявления субъективности исследователей, как чувство зависти неприязнь к коллегам, стремление опередить их, подтвердить свою правоту любой ценой и т. д., тоже необходимы для науки. Подобные эмоции создают сильнейший «энергетический потенциал» научной деятельности. Ради того, чтобы прославиться, получить какую-либо премию, быть первыми и т. д., они совершают научные открытия, генерируют ценнейшие идеи, строят красивые теории. Без этой субъективности наука потеряла бы очень многое, если не все, а «беспристрастные автоматы», стремящиеся только к открытию истины, сделали бы ничтожную часть того, что удалось в науке корыстным и пристрастным людям - Ньютону, Кеплеру, Галилею и другим.

Субъективный и пристрастный ученый не утрачивает способности открывать истину, но открывает ее не теми путями, которые предписаны официальными мифами о нормах научного творчества.

Тогда возникает вопрос: а зачем вообще нужны официально декларируемые нормы научного сообщества, если в своём поведении учёные руководствуются антинормами?

Существование, к примеру, нормы объективности не предполагает, что ученый должен быть строго объективным всегда и во всем, но предписывает ему стремление к объективности, ограничение чрезмерной субъективности, но не ее полное исключение. Норма незаинтересованности предполагает, что он не должен искажать истину ради личных интересов, но не лишает их права на существование. Именно в этом качестве и существуют в науке ее официальные нормы - как система достаточно мягких ограничителей, полезных ориентиров, а не категорических императивов.

Если нарушения правил признаются повсеместными, люди привыкают к этим нарушениям, которые постепенно узакониваются и сами становятся правилами. Если публично признать неизбежную субъективность ученых и узаконить их пристрастность, заинтересованность и т. д., нормы и антинормы науки поменяются местами, и науку захлестнет вакханалия субъективности. Поэтому без общепринятых норм мораль в науке не могла бы существовать.

Вопросы для обсуждения.

1. Что такое наука? Раскройте содержание понятия «наука».

2. Что такое естествознание? Какие науки естественнонаучного цикла вы знаете?

3. Какое различие существует между фундаментальными и прикладными науками? Как они соотносятся?

4. Что является предметом изучения естественных наук?

5. Какие основные проблемы изучают в курсе «Концепции современного естествознания»?

6. Почему история естествознания предстаёт как борьба различных концепций?

7. Каковы основные особенности научного знания?

8. Что такое культура? Что общего и в чем различия между естественно-научной и гуманитарной культурами?

9. Назовите основные этапы в развитии взаимоотношений естествознания и философии.

10. Как мотивируют свои воззрения представители сциентизма и антисциентизма? Охарактеризуйте точки зрения каждого направления и выскажите свои соображения на этот счет.

11. Каковы основные философские основания современного естествознания?

12. Где и почему наиболее тесно переплетаются философские и естественнонаучные знания?

13. Как развивались взаимоотношения между религиозным и научным видами знания? Есть ли у них точки соприкосновения? В чем различие между этими видами знания?

14. В чём заключается необходимость выработки особых этических требований к деятельности учёного?

15. Каковы основные этические нормы научной деятельности? Как соотносятся нормы и антинормы в процессе научной деятельности?

Литература.

Аллахвердян А.Г., Мошкова Г. Ю., Юревич А.В., Ярошевский М.Г. Психология науки. М.: Флинта, 1998.

Ацюковский В.А. Концепции современного естествознания. М.: Изд-во МСЭУ, 2000.

Владимиров Ю. С. Фундаментальная физика, философия и религия// Владимиров Ю.С. Метафизика (2-е изд., доп. и перераб). М.: Бином. 2009.

Гейзенберг В. Физика и философия. М.: Наука, 1989.

Ивин А.А. Философия науки. М.: URSS, 2007.

Канке В.А. Этика ответственности: Теории морали будущего. – М: Логос, 2003.

Степин B.C. Философия науки. Общие проблемы.- М.: Гардарики, 2006.

Философия и методология науки / Под ред. В.И. Купцова. М., 1996.

Фролов И.Т.; Юдин Б.Г. Этика науки: проблемы и дискуссии. М.: 1986.

1 См.: Ивин А.А.Философия науки. М.: URSS, 2007.С. 9.

1 См.: Титов В.Н. Институциональный и идеологический аспекты функционирования науки // Социол. исслед.1999. № 8.с.66.

1 См.: Новый словарь русского языка //под ред. Т.Ф.Ефремовой. М.: Русский язык, 2000.

1 См.: Ацюковский В.А. Концепции современного естествознания. М.: Изд-во МСЭУ, 2000.С.11-13.

1 См.: Логунов А. А. Объясняет ли общая теория относительности гравитационные эффекты? М.: Изд-во МГУ , 1986 г.

2 См.: А . А . Логунов . «Релятивистская теория гравитации». — М.: Наука, 2006. Н. Н. Боголюбов, А . А . Логунов , А. И. Оксак, И. Т. Тодоров. «Общие принципы квантовой теории поля». — 2-е изд: Физматлит, 2006

1 См: Ацюковский В.А. Блеск и нищета Теории относительности Эйнштейна. М. «Петит», 2000, Материализм и релятивизм. Критика методологии современной теоретической физики. Серия: Теоретическая физика. М.: Петит, 2009; Общая эфиродинамика: моделирование структур вещества и полей на основе представлений о газоподобном эфире 2-е изд. — М. : Энергоатомиздат, 2003.

1 См.: Аванесова Г.А. Культурология. XX век. Энциклопедия. 1998.

1 См.: Сноу Ч.П. Две культуры и научная революция // Ч.П. Сноу. Портреты и размышления. М.: «Прогресс». 1985.

1 Фейербах Л. О «начале философии» // Фейербах Л. Избранные философские произведения в 2-х т. Т.1. М., 1955. С. 99.

1Термин «сциентизм» был введен английским философом и методологом науки К.Поппером.

2 См.: Stenmark M. Scientism. Science, Ethics and Religion. Ashgate. 2001.

1 См.: Вайнберг С. Мечты об окончательной теории. - М.: Едиториал УРСС, 2004.

1 См.: Бердяев Н.А. Смысл творчества. Глава I «Философия как творческий акт». М.: АСТ 2007.

2 См.: Уайтхед А. Н., Рассел Б. Основания математики. Самара: изд-во «Самарский университет», 2005-2006.

1 См.: Гейзенберг В. Физика и философия. М.: Наука, 1989.

1 Бор Н. Избранные научные труды. М.: Наука, Т.II. С. 526.

2 Эйнштейн А. Физика, философия и научный прогресс.// Эйнштейн А. Собрание научных трудов. М.: Наука, 1967. .Т. IV. С. 316.

1 Шрёдингер Э. Природа и греки. Ижевск: РХД, 2001. С. 18.

1 См.: Ленин В.И. О значении воинствующего материализма.//Ленин В.И. Полное собрание сочинений.Т.45.

1 См. Владимиров Ю.С. Фундаментальная физика, философия и религия. Кострома: Изд-во МИИЦАОСТ, 1996.

2 См.: В.И.Вернадский. Научное мировоззрение. //Сборник "На переломе" (Философские дискуссии 20-х годов). М.: Политиздат, 1990.

1 См. Владимиров Ю.С. Метафизика. М.: Бином, 2009.

2 Раушенбах Б.В. Пусть спорят знатоки.//Сб. «Христианство и наука» (Рождественские чтения-2001). М.: Просветитель, 2001. С. 155.

3Вернадский В.И. Научное мировоззрение.//Сб. «На переломе» (Философские дискуссии 20-х годов). М.: Политиздат, 1990. С. 185.

1Планк М. Единство физической картины мира. М.: Наука, 1965. С.306.

2 Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М.: Наука, 1989. С. 209.

3 Эйнштейн А. Религия и наука.//Собрание научных трудов. Т.IV. С.129.

4 См.: Фролов И.Т. Социально-этические и гуманистические проблемы современной науки.//Фролов И.Т. Избранные труды. М.: Т.3. С.407

1 См.: Фролов И.Т.; Юдин Б.Г. Этика науки: проблемы и дискуссии. М.: 1986.

1 См.: Мамчур Е.А. Наука и этика //Естествознание в ХХI веке: философские, социальные и этические проблемы. 5-е Фроловские чтения. Институт философии РАН. 2006.

1 См.: Борн М. Физика в жизни моего поколения. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1963.

2 См.: Юнг Р. Ярче тысячи солнц. Повествование об учёных атомниках. М.: Госатомиздат. 1961.

1 См.: Гудстейн Д. «Обман в науке». Успехи физических наук, 1993, Т.163, вып.1.С. 93-99.

2 См.: Аллахвердян А.Г., Мошкова Г. Ю., Юревич А.В., Ярошевский М.Г. Психология науки. М.: Флинта, 1998. С. 273.

1 См.: Юревич А.В., Цапенко И.П. Наука в современном научном обществе. Часть VI. Глава 1. Теневая наука. Нормы и антинормы. М.: Изд-во Института психологии РАН. 2010.

1 См.: Аллахвердян А.Г., Мошкова Г. Ю., Юревич А.В., Ярошевский М.Г. Психология науки. Часть VI «Скрытое лицо науки». М.: Флинта, 1998.

55