Понятие и признаки культурных ценностей как предметов преступлений в.Г. Беспалько

Беспалько Виктор Геннадьевич - доцент кафедры уголовного права Российской таможенной академии, кандидат юридических наук.

Культурные ценности выступают в качестве предметов посягательств в четырех составах преступлений, два из которых относятся к таможенным преступлениям: контрабанда (ст. 188 УК РФ) и невозвращение на территорию Российской Федерации предметов художественного, исторического и археологического достояния народов РФ и зарубежных стран (ст. 190 УК РФ); один - к преступлениям против собственности: хищение предметов, имеющих особую ценность (ст. 164 УК РФ), и один - к преступлениям против общественной нравственности: уничтожение или повреждение памятников культуры (ст. 243 УК РФ).

Несмотря на то что указанные составы преступлений отнесены законодателем к разным главам Особенной части УК РФ и, соответственно, характеризуются разными родовыми и основными непосредственными объектами посягательств, им присущ единый дополнительный непосредственный объект: общественные отношения по поводу владения, пользования и обеспечения сохранности культурных ценностей. Общность дополнительного непосредственного объекта и предмета посягательства позволяет условно объединить преступные деяния, предусмотренные ст. 164, 188, 190 и 243 УК РФ, в одну классификационную группу.

Данное видовое образование С.А. Придановым и С.П. Щербой было названо "преступлениями, посягающими на культурные ценности" <*>. Однако предложенное ими обобщенное обозначение указанных уголовно наказуемых деяний представляется не совсем удачным, поскольку их совершение далеко не всегда предполагает непосредственное причинение вреда самим культурным ценностям. В то же время нельзя не согласиться с тем, что в названии данного объединения составов преступлений должно обязательно найти отражение характерное для них единство предмета преступного посягательства, поскольку именно социально значимые свойства культурных ценностей определяют характер общественной опасности данных преступлений, направленность умысла виновных лиц и т.д. При этом уголовно-правовая доктрина исходит из того, что предметами преступления признаются материальные предметы объективно существующего внешнего мира, на которые непосредственно воздействует преступник, осуществляя преступное посягательство на соответствующий объект, то есть предметы, в связи с которыми или по поводу которых совершается преступление <**>. Руководствуясь таким уже сложившимся в теории уголовного права определением, указанные противоправные деяния было бы правильнее, на наш взгляд, именовать "преступлениями, совершаемыми в отношении или по поводу культурных ценностей". И здесь, конечно, следует признать, что вопрос о более или менее правильном названии условно выделенного вида преступлений - это вопрос о чистоте научного аппарата, используемого в уголовно-правовой теории. И, по-видимому, в данном случае его решение не способно серьезным образом отразиться на практической реализации жизненно необходимой функции уголовно-правовой охраны культурного достояния российского общества.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Вопросы, касающиеся преступлений, посягающих на культурные ценности, рассмотрены также в статье С.П. Щербы, С.А. Приданова "Преступления, посягающие на культурные ценности, и их квалификация по УК РФ" // Журнал российского права. 1998. N 9.

<*> Приданов С.А., Щерба С.П. Преступления, посягающие на культурные ценности России: квалификация и расследование. М., 2002.

<**> См.: Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1996. С. 153 - 154; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Отв. ред. Б.В. Здравомыслов. М., 1996. С. 122 и др.

С позиций же утилитарных, а также и теоретико-правовых, гораздо более значимой представляется проблема точного определения в законе сущностных свойств и юридических признаков, характеризующих культурные ценности как предметы правонарушений и выступающих в качестве объективной составляющей основания уголовной ответственности в комплексе с иными признаками состава преступления. Разрешение данной проблемы усложняется совокупностью нескольких факторов. Во-первых, законодатель в действующем уголовном законе для обозначения практически одних и тех же предметов преступлений пользуется разной терминологией, не раскрывая в уголовно-правовых нормах содержания того или иного понятия. Во-вторых, российская система права знает несколько официальных определений понятия "культурные ценности", отличных друг от друга и по форме, и по содержанию. В-третьих, ни одно из существующих нормативных определений, по нашему мнению, не соответствует требованиям, предъявляемым в любой отрасли научного знания к дефиниции как краткому определению какого-либо понятия. Приведенные обстоятельства указывают на комплексный характер обозначенной проблемы, без разрешения которой полноценная реализация охранительной функции уголовного права в сфере культуры представляется невозможной.

Так, для описания предметов преступных посягательств, совершаемых в отношении или по поводу культурных ценностей, законодатель в тексте УК РФ, ни разу не повторившись, использовал следующие формулировки:

- предметы или документы, имеющие особую историческую, научную, художественную или культурную ценность (ст. 164 УК РФ);

- культурные ценности (ч. 2 ст. 188 УК РФ);

- предметы художественного, исторического и археологического достояния народов РФ и зарубежных стран (ст. 190 УК РФ);

- памятники истории и культуры, предметы и документы, имеющие историческую или культурную ценность (ч. 1 ст. 243 УК РФ) <*>;

--------------------------------

<*> В части 1 ст. 243 УК РФ законодатель указал также природные комплексы или объекты, взятые под охрану государства, а в ч. 2 ст. 243 УК РФ - особо ценные объекты. Посягательства на них, по нашему мнению, правомернее относить к экологическим преступлениям в силу преимущественно нерукотворного характера указанных предметов правонарушений и их органичной принадлежности к окружающей природной среде.

- памятники общероссийского значения (ч. 2 ст. 243 УК РФ).

Здравый юридический смысл, который должен иметь место или, по крайней мере, презюмироваться в каждом акте законодательства, заставляет нас признать правоту утверждения С.П. Щербы и С.А. Приданова о том, что, несмотря на "обилие определений, вводящих в заблуждение", "законодатель во всех случаях имеет в виду тождественные понятия либо понятия, находящиеся в отношении части к целому" <*>. Вместе с тем мы не разделяем убежденности указанных авторов в том, что "необходимо рассматривать данные определения в качестве взаимозаменимых и использовать их в качестве синонимов" <**>. Напротив, наблюдается очевидное отсутствие тождества между некоторыми из указанных понятий, которое одновременно указывает и на не менее явную непоследовательность законодателя, предусмотревшего специальные основания уголовной ответственности за уничтожение или повреждение практически любых предметов и документов, имеющих историческую или культурную ценность (ст. 243 УК РФ), выделив при этом в специальный состав хищение только тех предметов и документов, которые имеют особую таковую ценность (ст. 164 УК РФ).

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Вопросы, касающиеся преступлений, посягающих на культурные ценности, рассмотрены также в статье С.П. Щербы, С.А. Приданова "Преступления, посягающие на культурные ценности, и их квалификация по УК РФ" // Журнал российского права. 1998. N 9.

<*> Приданов С.А., Щерба С.П. Указ. соч. С. 29.

<**> Там же.

В свете сказанного представляется, что для окончательного воплощения замысла законодателя о создании эффективных механизмов правовой охраны национального культурного богатства необходимо преодолеть допущенные им нормативные излишества и алогизмы в уголовном законе и привести все существующее многообразие терминологии к единому знаменателю. В качестве такого универсального обозначения данной группы предметов преступлений предлагается использовать наиболее широкое по своему содержанию понятие - "культурные ценности" в ч. 2 ст. 188 УК РФ и охватывающее все остальные вариации. Однако следует оговориться, что предлагаемое внесение соответствующих изменений в ст. 164, 190 и 243 УК РФ не разрешит окончательно всех существующих проблем квалификации данных преступлений по признакам предмета посягательства <*>.

--------------------------------

<*> Подробнее о проблемах квалификации преступлений, совершаемых в отношении или по поводу культурных ценностей, и борьбы с ними см.: Организация борьбы с посягательствами на культурные ценности / Под общ. ред. И.П. Портнова. М., 1994; Ляпустин С.Н. Борьба таможенных органов с контрабандой культурных ценностей. М., 1997; Щерба С.П., Приданов С.А. Уголовно-правовая охрана предметов и документов, имеющих историческую, научную, художественную или культурную ценность. М., 2000 и др.

Сложившаяся ситуация в значительной мере детерминирована отмечаемой многими авторами <*> множественностью официальных определений значения термина "культурные ценности", содержащихся как в актах международного, так и внутреннего российского права. Анализ и сопоставление последних показывает, что первое легальное толкование понятия "культурные ценности" было сформулировано в Конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта (Гаага, 14 мая 1954 г.), согласно которой "...культурными ценностями считаются независимо от их происхождения и владельца:

--------------------------------

<*> См.: Терешенкова А.Ю. Понятие "культурные ценности" в международных актах и внутреннем законодательстве Российской Федерации // Учен. зап. Санкт-Петербургского филиала Российской таможенной академии. 2002. N 2. С. 4 - 17 и др.

а) ценности, движимые или недвижимые, которые имеют большое значение для культурного наследия каждого народа, такие как памятники архитектуры, искусства или истории, религиозные или светские, археологические месторасположения, архитектурные ансамбли, которые в качестве таковых представляют исторический или художественный интерес, произведения искусства, рукописи, книги, другие предметы художественного, исторического или археологического значения, а также научные коллекции или важные коллекции книг, архивных материалов или репродукций ценностей, указанных выше;

b) здания, главным и действительным назначением которых является сохранение или экспонирование движимых культурных ценностей, указанных в пункте "а", такие как музеи, крупные библиотеки, хранилища архивов, а также укрытия, предназначенные для сохранения в случае вооруженного конфликта движимых культурных ценностей, указанных в пункте "а";

c) центры, в которых имеется значительное количество культурных ценностей, указанных в пунктах "a" и "b", так называемые "центры сосредоточения культурных ценностей" <*>.

--------------------------------

<*> Свод нормативных актов ЮНЕСКО. М., 1991. С. 258 - 281.

Впоследствии данный термин был воспринят разработчиками других актов международного и внутреннего права, несколько изменившими его содержание. Сказанное относится и к международно-правовым определениям, содержащимся в Конвенции ЮНЕСКО о мерах, направленных на запрещение и предупреждение незаконного ввоза, вывоза и передачи права собственности на культурные ценности (Париж, 14 ноября 1970 г.) <*>, Конвенции ЮНИДРУА по похищенным или незаконно вывезенным культурным ценностям (Рим, 24 июня 1995 г.) <**>, а также в Типовом договоре о предупреждении преступлений, связанных с посягательством на культурное наследие народов в форме движимых ценностей <***>. Примечательно, что содержащиеся в данных актах международного права толкования понятия "культурные ценности" еще более объемны, что объясняется стремлением разработчиков максимально детально определить их виды, подпадающие под действие указанных документов.

--------------------------------

<*> См.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных с иностранными государствами. Вып. XXIII. М., 1967. С. 595.

<**> Использована электронная версия документа, размещенная в СПС "КонсультантПлюс".

<***> Принят восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Гавана, 1990 г.).

С позиций объективизации в юридических формулировках содержащиеся в соответствующих международно-правовых актах дефиниции построены на сочетании двух способов выражения сути рассматриваемого явления:

1) использование сущностных признаков, отличающих культурные ценности от иных предметов;

2) использование внутрисистемных признаков, отражающих классификацию данных предметов, подразделение культурных ценностей на виды и категории.

Примечательно, что обе группы признаков (сущностные и классификационные) практически совпадают в официальных толкованиях понятия культурных ценностей, содержащихся в упомянутых выше Конвенциях ЮНЕСКО, ЮНИДРУА и Типовом договоре, отличаясь лишь более или менее глубокой степенью конкретизации отдельных категорий предметов, относящихся к культурным ценностям.

Весьма схожи между собой по форме и содержанию и при этом достаточно лаконичны дефиниции культурных ценностей в документах государств - участников СНГ: Соглашении о сотрудничестве таможенных служб по вопросам задержания и возврата незаконно вывозимых и ввозимых культурных ценностей (Москва, 15 апреля 1994 г.) <*> и Соглашении о вывозе и ввозе культурных ценностей (Москва, 28 сентября 2001 г.) <**>. Первый документ определяет культурные ценности как "ценности религиозного или светского характера, которые рассматриваются Сторонами как представляющие значение для археологии, в том числе доисторического периода, литературы, искусства и науки"; второй - как "ценности религиозного или светского характера либо их коллекции, которые рассматриваются каждым из государств Сторон как представляющие значение для истории, культуры, искусства, науки и подпадают под действие законодательства государств Сторон о вывозе и ввозе культурных ценностей". От определений, сформулированных в Конвенциях, они отличаются не только своей краткостью, но и тем, что, во-первых, при их формулировании была использована только совокупность сущностных признаков, а во-вторых, своим бланкетным характером. Оба понятия решены таким образом, что для окончательного вывода об отнесении конкретного предмета к культурным ценностям в соответствии с условиями названных Соглашений правоприменитель вынужден обращаться к соответствующему национальному законодательству государств-участников, которым корреспондируют соответствующие международно-правовые нормы <***>.

--------------------------------

<*> См.: Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ "Содружество". 1994. N 1. С. 94.

<**> См.: Бюллетень международных договоров. 2003. N 5.

<***> Бланкетное по своему содержанию понятие культурных ценностей сформулировано также в п. 1 ст. 1 Соглашения о сотрудничестве и взаимной помощи по вопросам задержания и возврата культурных ценностей, незаконно провозимых через государственные границы (Пловдив, 22 апреля 1986 г.), которое включает ссылку на соответствующие законы и иные нормативные акты государства их вывоза.

Российский законодатель, формулируя объемное понятие культурных ценностей в Законе РФ от 15 апреля 1993 г. N 4804-1 "О вывозе и ввозе культурных ценностей" <*>, по сути, воспринял форму и содержание данного понятия, закрепленного в соответствующих конвенциях ЮНЕСКО и ЮНИДРУА с несущественными для целей уголовно-правовой квалификации коррективами. Согласно ст. 6 Закона под культурными ценностями понимаются движимые предметы материального мира, находящиеся на территории РФ, а именно:

--------------------------------

<*> См.: Ведомости РФ. 1993. N 20. Ст. 718.

- культурные ценности, созданные отдельными лицами или группами лиц, которые являются гражданами РФ;

- культурные ценности, имеющие важное значение для РФ и созданные на территории РФ иностранными гражданами и лицами без гражданства, проживающими на территории РФ;

- культурные ценности, обнаруженные на территории РФ;

- культурные ценности, приобретенные археологическими, этнологическими и естественно-научными экспедициями с согласия компетентных властей страны, откуда происходят эти ценности;

- культурные ценности, приобретенные в результате добровольных обменов;

- культурные ценности, полученные в качестве дара или законно приобретенные с согласия компетентных властей страны, откуда происходят эти ценности.

Далее, в ст. 7 Закона содержится весьма объемный перечень категорий предметов, подпадающих под его действие.

Что же касается определений, имеющихся в Федеральном законе от 26 мая 1996 г. N 54-ФЗ "О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации" <*> и Федеральном законе от 15 апреля 1998 г. N 64-ФЗ "О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации" <**>, то они, по нашему мнению, мало полезны для установления юридических признаков предметов преступлений, предусмотренных ст. 164, 188, 190 и 243 УК РФ, поскольку, будучи бланкетными, отсылают нас к ст. 7 Закона "О вывозе и ввозе культурных ценностей".

--------------------------------

<*> См.: СЗ РФ. 1996. N 22. Ст. 2591; 2003. N 2. Ст. 167.

<**> См.: СЗ РФ. 1998. N 16. Ст. 1799; 2000. N 22. Ст. 2259.

Однако в российском законодательстве существует еще один принципиально отличный от всех остальных вариант официального закрепления понятия "культурные ценности", нашедший нормативное выражение в следующей формулировке Закона РФ от 9 октября 1992 г. N 3612-1 "Основы законодательства Российской Федерации о культуре", - "нравственные и эстетические идеалы, нормы и образцы поведения, языки, диалекты и говоры, национальные традиции и обычаи, исторические топонимы, фольклор, художественные промыслы и ремесла, произведения культуры и искусства, результаты и методы научных исследований культурной деятельности, имеющие историко-культурную значимость здания, сооружения, предметы и технологии, уникальные в историко-культурном отношении территории и объекты" <*>.

--------------------------------

<*> Ведомости РФ. 1992. N 46. Ст. 2615; СЗ РФ. 1999. N 26. Ст. 3172; СЗ РФ. 2001. N 1. Ч. I. Ст. 2.

Таким образом, на основании изложенного можно сделать вывод, что на сегодняшний день в российской системе права сложилась ситуация, по сути, двойственного описания в национальном законодательстве того, что следует считать культурными ценностями. Преодоление такого дуализма в определении одного и того же правового явления представляет исключительный интерес как с позиций юридической науки, так и с точки зрения правоприменительной практики, стоящей перед каждодневным выбором правовых норм при решении вопроса о том, что признавать предметами указанных преступных деяний.

Сопоставление содержания понятий культурных ценностей, содержащихся в ст. 6 и 7 Закона "О вывозе и ввозе культурных ценностей", с одной стороны, и ст. 3 Основ законодательства Российской Федерации о культуре - с другой, показывает, что последние гораздо более широко трактуют исследуемое понятие, относя к культурным ценностям не только соответствующие предметы материального мира, но и нематериальные объекты - ценности исключительно духовного порядка (например, нравственные и эстетические идеалы, нормы и образцы поведения, языки, диалекты и говоры, национальные традиции и обычаи и др.). Безусловно, такого рода нематериальные или идеальные ценности обладают свойством культурной значимости и с позиций аксиолого-этического подхода действительно образуют самостоятельный и весьма существенный сегмент сферы достижений человеческой культуры.

При этом следует обратить внимание на то, что согласно первоначальной редакции ст. 2 Основ законодательства о культуре законодательные и иные правовые акты Российской Федерации и ее субъектов, прямо или косвенно касающиеся вопросов культуры, должны соответствовать данным Основам, а в случае возникновения разногласий действовать должны были содержащиеся в них нормы. Это означало, что с формально-юридической точки зрения в иерархии источников российского права Основы законодательства о культуре изначально занимали более высокое место, нежели Закон "О вывозе и ввозе культурных ценностей", который, соответственно, не должен был противоречить Основам и, напротив, был призван развивать их основные принципы и положения.

Однако некоторые из указанных в ст. 3 Основ виды культурных ценностей, а именно те блага, которые относятся к идеальным категориям, объективно не могут выступать в роли предметов контрабанды или невозвращения из-за границы, а также хищения, повреждения или уничтожения, предусмотренных соответственно ст. 188 и 190, 164 и 243 УК РФ. Поэтому, несмотря на то что Основы долгое время являлись нормативным правовым актом высшей юридической силы по отношению к остальным законам и подзаконным источникам норм права в сфере культуры, следственная и судебная практика в ходе квалификации указанных преступлений вынуждена руководствоваться тем весьма объемным по форме и содержанию понятием культурных ценностей, которое закреплено в ст. 6 и 7 Закона "О вывозе и ввозе культурных ценностей". Полагаем, что сложившаяся правоприменительная практика отчасти может быть оправдана следующими положениями:

- во-первых, сформулированное в Законе определение культурных ценностей соотносится с определением данного понятия, содержащимся в Основах, как часть с целым, что не позволяет рассматривать их как исключающие друг друга юридические категории и указывает на отсутствие антагонизма между ними;

- во-вторых, именно содержащееся в ст. 6 и 7 Закона "О вывозе и ввозе культурных ценностей" юридическое описание культурных ценностей в полной мере соответствует показанному выше международно-правовому пониманию данного понятия.

Однако и после того, как российский законодатель Федеральным законом от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ установил, что ч. 2 ст. 2 Основ, предусматривавшая их приоритет над остальными актами законодательства в сфере культуры, утратила силу, противоречие между двумя законами в части определения юридического понятия культурных ценностей не исчезло. По-прежнему полное устранение существующей коллизионной ситуации возможно только путем дальнейшего совершенствования действующего законодательства. С этой целью полагаем необходимым ввести в оборот новый термин, обозначающий совокупность материальных и духовных ценностей, именуемую в ст. 3 Основ культурными ценностями, например "культурное богатство" <*>, и в дальнейшем употреблять выражение "культурные ценности" только применительно к материальным предметам, обладающим культурной значимостью, как это имеет место в указанных нормах международного права и в упомянутом Законе РФ. То есть культурные ценности должны рассматриваться как овеществленная разновидность культурного богатства.

--------------------------------

<*> Применение для этих целей широко употребляемых выражений "культурное наследие" или "культурное достояние" представляется нам неприемлемым, поскольку они уже используются в Основах законодательства РФ о культуре в несколько ином значении. Предлагаемое понятие "культурное богатство" и содержащееся в Законе РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей" понятие "культурные ценности" отличаются по своему содержанию от понятий "культурное наследие" и "культурное достояние" тем, что они вобрали в себя те или иные явления культурной жизни, независимо от времени их происхождения и формы собственности на них.

Однако и установив подлежащее применению при уголовно-правовой оценке общественно опасных деяний, предусмотренных ст. 188 и 190, 164 и 243 УК РФ, нормативно-правовое определение культурных ценностей, нельзя считать разрешенным обозначенный комплекс проблем квалификации данных преступлений. Как справедливо подмечено А.Ю. Терешенковой, "существующие нормы права в РФ практически исчерпывающе определяют и разделяют категории культурных ценностей", но "проблему создает сложность восприятия данных норм и их истолкование" <*>.

--------------------------------

<*> Терешенкова А.Ю. Указ. соч. С. 17.

Любая дефиниция, имеющая юридическое значение, должна быть, с одной стороны, емкой по содержанию, отражающей все важные и сущностные свойства определяемого явления, а с другой стороны - краткой. Определение культурных ценностей, содержащееся в Законе РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей", равно как и определения, сформулированные в международных Конвенциях ЮНЕСКО и ЮНИДРУА, представляются в этом отношении настолько чрезмерно объемными, что российский законодатель вынужден был рассредоточить описание рассматриваемого понятия по двум статьям названного нормативного акта (ст. 6 и 7 Закона). Можно согласиться с тем, что определение понятия культурных ценностей через максимально подробное указание всевозможных их видов и категорий действительно очень важно для целей законодательства, призванного защитить их от незаконных вывоза, ввоза и передачи права собственности на них, не препятствуя при этом развитию международного культурного сотрудничества, взаимному ознакомлению народов России и других государств с культурными ценностями друг друга. Однако попытки определить суть какого-либо объекта через перечень его видов исчерпывающего или открытого характера, как правило, оказываются несостоятельными. Очевидно, что ценности как материальной, так и духовной культуры характеризуются таким многообразием форм своей объективизации, что составить и закрепить в законодательстве их полный список не представляется возможным, тем более в нынешний век стремительно развивающихся науки, техники, новых видов и методов творческой деятельности, их компиляции и т.д. Выражение же понятия культурных ценностей в законе через их перечень, подлежащий расширительному толкованию, вообще лишено смысла, поскольку становится непонятным упоминание в правовых нормах одних видов результатов творческой деятельности человека и игнорирование других.

В связи с изложенным думается, что в Основах законодательства о культуре понятие культурных ценностей должно быть сформулировано несколько иначе:

- во-первых, в этом кодифицированном акте законодательства о культуре, как уже говорилось, должно найти закрепление сложившееся в международно-правовой и национальной правоприменительной практике представление о культурных ценностях как о материальных результатах культурной жизни общества;

- во-вторых, данное определение должно стать лаконичным по форме своего выражения в нормах права (multum in parvo), являя собой обобщенное, но в то же время краткое указание всех наиболее значимых свойств или признаков, характеризующих соответствующие предметы именно как культурные ценности.

Попытки сформулировать такое универсальное определение данного понятия неоднократно предпринимались российскими и зарубежными учеными. Так, болгарский ученый Е. Александров предложил считать культурными ценностями "любые произведения, являющиеся результатом творческого самовыражения человека в прошлом или настоящем (в художественной, научной, культурной, образовательной областях), которые имеют значение для объяснения существовавшей в прошлом и для развития современной и текущей культуры, представляют собой культурные ценности" <*>. Российские авторы В.Г. Горбачев, В.Г. Растопчин, В.Н. Тищенко определили культурные ценности как "особый вид ценностей, способный в той или иной мере удовлетворять духовные и эстетические потребности человека и одновременно содержащий в себе художественную либо научную, мемориальную или иную культурную ценность" <**>. Другой российский исследователь Р.Б. Булатов полагает, что "культурными ценностями являются особо охраняемые правом уникальные вещественные результаты человеческой деятельности, которые, будучи продуктом всеобщего труда, имеют важное историческое, научное, художественное или иное культурное значение для общества, то есть служат связующим звеном между различными поколениями людей, носят конкретно-исторический характер и выступают как фактор формирования необходимых качеств человека" <***>.

--------------------------------

<*> Александров Е. Международно-правовая защита культурных ценностей и объектов. София, 1978. С. 9 - 10.

<**> Горбачев В.Г., Растопчин В.Г., Тищенко В.Н. Культурные ценности: понятие, порядок приобретения, хранения и обращения. М., 1994. С. 3.

<***> Булатов Р.Б. Культурные ценности: правовая регламентация и юридическая защита: Дисс. ... канд. юрид. наук. СПб., 1995. С. 55.

Примечательно, что определения культурных ценностей, предлагаемые указанными выше авторами, как и существующие легальные толкования данного понятия, характеризуются наличием в них оценочных суждений типа "уникальные", "имеющие значение для общества" и др. Безусловно, существование таких оценочных признаков в нормах права, подлежащих применению в ходе уголовно-правовой квалификации содеянного, способно привести к субъективизму лиц, в производстве которых находится уголовное дело. Однако поскольку сам термин "ценность" <*> по сути своей является оценочным понятием, избежать подобного характера суждений при его определении, видимо, не удастся. В свете сказанного, используя традиционные формулировки, представляется возможным определить понятие культурных ценностей как движимых и недвижимых предметов религиозного или светского характера, имеющих историческое, художественное, научное или иное культурное значение для общества, независимо от места и времени их происхождения и формы собственности на них <**>.

--------------------------------

<*> См.: "Ценность - термин, широко используемый в философской и социологической литературе для указания на человеческое, социальное и культурное значение определенных явлений действительности" (Большая советская энциклопедия (1970 - 1977 гг.). Электронное издание. М., 2002).

<**> Соответственно, предметами хищения (ст. 164 УК РФ), повреждения и уничтожения (ст. 243 УК РФ) могут быть культурные ценности, относящиеся как к движимым, так и недвижимым вещам, а предметами контрабанды (ст. 188 УК РФ) и невозвращения из-за границы (ст. 190 УК РФ) - как правило, относящиеся к движимым вещам (о понятии недвижимых и движимых вещей см. ст. 130 ГК РФ). Какое-либо иное, более узкое толкование предметов указанных преступлений представляется неоправданным. Так, серьезные нарекания с точки зрения законности вызывает сложившаяся в некоторых регионах практика квалификации по ч. 2 ст. 188 УК РФ случаев незаконного перемещения через таможенную границу РФ только тех культурных ценностей, вывоз которых из страны запрещен, тогда как из диспозиции ч. 2 ст. 188 УК РФ прямо следует, что предметами данного преступления следует считать любые культурные ценности, в отношении которых установлены специальные правила перемещения через таможенную границу.

В соответствии с предложенным определением наиболее важными сущностными, с одной стороны, и юридически значимыми, с другой стороны, признаками, отличающими культурные ценности от других предметов, являются:

- во-первых, общественная значимость, отражающая объективно существующую особую ценность рассматриваемых предметов преступных посягательств для всего общества, а не для одного человека или какой-то группы людей с их субъективными оценками в восприятии и определении значения конкретной вещи;

- во-вторых, историческая, художественная, научная или иная культурная значимость как альтернативные качественные признаки, могущие в то же время сочетаться во всевозможных вариантах в одном предмете ввиду многообразия и взаимопроникновения различных сфер культурной жизни общества.

Что же касается присутствующего в предлагаемой дефиниции культурных ценностей элемента субъективизма в определении культурной значимости тех или иных предметов, то он может быть преодолен, если следовать соответствующим рекомендациям Верховного Суда РФ. Так, согласно п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 25 апреля 1995 г. N 5 "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности" <*> особая историческая, научная и культурная ценность похищенных предметов или документов определяется на основании экспертного заключения с учетом не только их стоимости в денежном выражении, но и значимости для истории, науки, культуры. Представляется, что данное указание Пленума ВС РФ должно стать юридически обязательным правилом. Для этого полагаем целесообразным дополнить ст. 196 УПК РФ, предусматривающую основания обязательного назначения судебной экспертизы, новым пунктом следующего содержания: "6) историческое, художественное, научное или иное культурное значение предметов или документов". При этом, справедливости ради, следует признать, что практике расследования и судебного рассмотрения уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 164, 188, 190 и 243 УК РФ, известны случаи, когда в отношении одного и того же предмета преступного посягательства один эксперт давал положительный ответ на вопрос о его принадлежности к культурным ценностям, а другой - отрицательный <**>.

--------------------------------

<*> См.: БВС РФ. 1995. N 7; 2003. N 2.

<**> Подробнее о назначении и производстве судебных экспертиз по идентификации и определению исторической, художественной, научной или иной культурной значимости предметов и документов см.: Справочник следователя. Вып. 3. Практическая криминалистика: подготовка и назначение судебных экспертиз. М., 1992. С. 317 - 318; Приданов С.А. Некоторые вопросы использования специальных познаний при расследовании преступлений, посягающих на культурные ценности // Информационный бюллетень Следственного комитета МВД России. 1997. N 1 (90). С. 70 - 74 и др.

В заключение хотелось бы отметить опасность угрозы, нависшей над национальным культурным богатством и органично связанным с ним состоянием духовности российского общества. Наглядными свидетельствами реальности данной угрозы могут служить опубликованные статистические данные о хищениях и незаконном вывозе за рубеж культурных ценностей.

Так, например, в 2002 году, согласно сведениям Министерства культуры РФ, было совершено 1680 преступлений, связанных с хищением культурных ценностей. При этом был отмечен рост преступных посягательств на ценности из частных коллекций, предметы религиозного культа и предметы, представляющие особую культурную ценность.

В 2003 году, по данным ГТК России, по фактам контрабанды культурных ценностей возбуждено свыше ста уголовных дел, изъято более девяти тысяч предметов изобразительного искусства и религиозного культа, старопечатных и редких книг, филателистических материалов и предметов нумизматики. В первом полугодии 2004 года благодаря усилиям таможенников был предотвращен вывоз из страны еще 716 предметов, представляющих культурно-историческую ценность. Всего же за последние восемь лет таможенными органами России задержано более 50 тыс. предметов, представляющих культурную ценность.

Приведенные количественные показатели являются убедительным свидетельством злободневности всех аспектов борьбы с преступлениями, совершаемыми в отношении или по поводу культурных ценностей, а также обозначенных в статье проблем определения юридических признаков, характеризующих культурные ценности как предметы преступлений.

¹⁸

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО

РЕГУЛИРОВАНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ОБОРОТА

ДВИЖИМЫХ КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ

Д.В. МАЗЕИН

Мазеин Дмитрий Викторович - юрист (Москва).

Проблема правового регулирования гражданского оборота культурных ценностей (памятников истории и культуры) является частью проблем более общего уровня. Во-первых, это проблема регулирования имущественного оборота вообще; во-вторых, это проблема охраны памятников истории и культуры. Сфера имущественного оборота регулируется гражданским правом, с присущим ему диспозитивным методом правового регулирования; тогда как вопросы охраны культурных ценностей регулируются, по большей части, правом административным, где преобладающим методом правового регулирования является императивный метод. Таким образом, сфера регулирования гражданского оборота культурных ценностей является той частью частного права, в которой элементы и цели, присущие праву публичному, выражены достаточно явно.

В настоящее время проблема правового регулирования гражданского оборота культурных ценностей является весьма актуальной для позитивного права, теории и правоприменительной практики. Связано это с тем, что нормы российского законодательства, устанавливающие особенности гражданского оборота культурных ценностей, не носят системного характера и содержат целый ряд пробелов и коллизий. Это создает значительные сложности при их применении. Серьезной проблемой для создания адекватного позитивно-правового регулирования гражданского оборота культурных ценностей является практически полное отсутствие теоретических исследований в данной сфере.

Наименее урегулированной сферой гражданского оборота культурных ценностей в настоящее время является оборот движимых культурных ценностей. Вступивший в силу летом 2002 г. Федеральный закон "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации" регулирует отношения в сфере оборота недвижимых памятников истории и культуры. Что же касается регулирования отношений в области оборота движимых культурных ценностей, то эту задачу на законодательном уровне еще только предстоит решить. Урегулировать оборот движимых культурных ценностей несравненно сложнее, чем оборот культурных ценностей, относимых к недвижимости. Связано это со сложностями их учета, а также способностью к быстрому перемещению, как в пространстве, так и по кругу лиц. Ситуация с неразвитостью правового регулирования этой сферы создает предпосылки для совершения правонарушений. Серьезные опасения вызывает значительный рост в России нелегального рынка культурных ценностей, неподконтрольность этого рынка государственным структурам, призванным заботиться об охране культурного наследия, а также стабильно растущие объемы незаконного вывоза культурных ценностей из Российской Федерации за рубеж. Для осуществления правового воздействия на эту сферу общественных отношений необходимо использовать не только административно-правовые предписания и запреты, но и тот механизм диспозитивного правового регулирования, которым обладает гражданское право.

Именно особенности гражданского оборота, состоящие в некоторых ограничениях, являются основным критерием выделения движимых культурных ценностей в особую категорию объектов гражданских прав. В то же время движимые культурные ценности формально нельзя рассматривать в качестве ограниченно оборотоспособных объектов гражданских прав в смысле ч. 2 п. 2 ст. 129 ГК РФ. Основными критериями ограничения оборотоспособности объектов гражданских прав, установленными этой нормой, является допущение их принадлежности лишь определенным участникам оборота либо допущение их нахождения в обороте только по специальному разрешению. Подобных ограничений в отношении движимых культурных ценностей законодательством не предусмотрено. Вещи, относимые к движимым культурным ценностям, могут принадлежать любым субъектам гражданского права без каких-либо ограничений. Также не требуется никаких специальных разрешений на их нахождение в гражданском обороте.

Особенности гражданского оборота вещей, относимых к движимым культурным ценностям, выражаются в следующем:

1. Пункт 2 ст. 233 ГК РФ устанавливает специальное основание возникновения у государства права собственности на вновь обнаруживаемые памятники истории или культуры;

2. Статья 240 ГК РФ предусматривает возможность принудительного выкупа бесхозяйственно содержимых культурных ценностей у их собственника;

3. Пункт 3 ст. 349 ГК РФ устанавливает возможность обращения взыскания на предмет залога только по решению суда, если предметом залога является имущество, имеющее значительную историческую, художественную или иную культурную ценность для общества;

4. Закон РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей" устанавливает специальные правила перемещения движимых культурных ценностей через таможенную границу Российской Федерации;

5. Часть 3 ст. 43 Закона РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей" устанавливает увеличенные сроки для приобретения движимых культурных ценностей в собственность по давности владения;

6. Части 1 и 2 ст. 25 Федерального закона "О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации" предусматривают возможность применения государством преимущественного права покупки движимых культурных ценностей, отчуждаемых их собственником.

Ниже указанные особенности будут рассмотрены подробнее.

Пункт 2 ст. 233 Гражданского кодекса устанавливает специальное основание возникновения у государства права собственности на памятники истории или культуры, зарытые в земле или сокрытые иным способом, собственник которых не может быть установлен либо в силу закона утратил на них право (клад). "В случае обнаружения клада, содержащего вещи, относящиеся к памятникам истории или культуры, они подлежат передаче в государственную собственность. При этом собственник земельного участка или иного имущества, где клад был сокрыт, и лицо, обнаружившее клад, имеют право на получение вместе вознаграждения в размере пятидесяти процентов стоимости клада". Приведенная норма фактически устанавливает презумпцию принадлежности вновь обнаруживаемых движимых памятников истории и культуры государству <1>. Сама по себе такая презумпция вызывает вполне оправданные сомнения в ее конституционности. По-видимому, она является "рудиментом" нормы о кладе, содержавшейся в Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. <2> Ни один современный зарубежный развитый правопорядок подобной презумпции не знает. Нерешенным вопросом остается вопрос о том, в чью собственность должны поступать обнаруженные памятники истории и культуры, то есть какой субъект гражданского права понимается в данной норме под термином "государство" - Российская Федерация или субъект Российской Федерации. Разрешить этот вопрос путем толкования приведенной нормы или сопоставления ее с другими нормами Гражданского кодекса представляется весьма затруднительным <3>. Также вызывает большие сомнения оправданность установленного законом размера вознаграждения, полагающегося лицу, обнаружившему памятники истории и культуры, и (или) собственнику земельного участка, на котором они были обнаружены. По нашему мнению, предоставление вознаграждения в размере лишь половины стоимости найденных культурных ценностей является не лучшим способом регулирования отношений, возникающих при обнаружении подобного клада, по причине того, что такой размер компенсации не является справедливым. Несправедливая компенсация отнюдь не стимулирует лиц, обнаруживших клад, в котором находятся вещи, относящиеся к памятникам истории или культуры, заявлять об их обнаружении и передавать эти ценности государству. Напротив, у лица, нашедшего такие ценности, возникнет вполне объяснимое желание получить за них их полную стоимость, но уже в обход правила, установленного Гражданским кодексом. В качестве примера более справедливого регулирования отношений, возникающих по поводу предоставления компенсации за передачу в государственную собственность исторических ценностей, можно сослаться на дореволюционное российское законодательство. Так, в соответствии со ст. 539.1 ч. 1 т. Х Свода законов Российской Империи "лица, представившие подлежащему начальству найденные старые монеты или другие древности", получали "всю настоящую цену золота, серебра или иного вещества, из которого они сделаны" <4>. Последнее замечание по поводу п. 2 ст. 233 ГК РФ касается отсутствия в нем указания на механизм оценки стоимости обнаруженных памятников истории и культуры, а также на порядок разрешения споров, могущих возникать по поводу этой оценки. Обозначенная проблема может быть решена посредством применения аналогии закона со ссылкой на п. 2 ст. 240 ГК РФ, устанавливающий порядок определения стоимости выкупаемых бесхозяйственно содержимых культурных ценностей.

--------------------------------

<1> Нет никаких сомнений, что в данной статье ГК говорится именно о движимых памятниках истории и культуры, так как в первой части этой статьи под термином "клад" понимаются "деньги или ценные предметы". Если бы закон допускал возможность нахождения в составе клада недвижимых вещей, следовало бы руководствоваться п. 3 ст. 225 ГК РФ, регламентирующим вопросы приобретения права собственности на бесхозяйную недвижимость.

<2> Статья 148 ГК РСФСР предусматривала обращение в собственность государства всех денег или ценных предметов, составлявших клад. Лицу, обнаружившему и сдавшему ценности государственным органам, полагалось вознаграждение в размере 25 процентов их стоимости.

<3> По мнению авторов учебника гражданского права (под ред. Ю.К. Толстого и А.П. Сергеева), обнаруженные в составе клада памятники истории и культуры поступают в собственность Российской Федерации или субъекта Российской Федерации в зависимости от того, относятся ли они к памятникам федерального значения или нет. См.: Гражданское право: Учебник. Ч. 1. М.: ТЕИС, 1996. С. 310 - 311. С приведенным мнением сложно согласиться, так как Федеральный закон "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации", выделяющий объекты культурного наследия федерального, регионального и местного (муниципального) значения (ст. 4 Закона), на движимые культурные ценности не распространяется.

<4> Свод законов Российской Империи. Т. Х. Ч. 1. Ст. 539.1. О правовом регулировании приобретения права собственности на клад по дореволюционному российскому законодательству см. также: Анненков К. Система русского гражданского права. Т. I. Введение и Общая часть. СПб., 1894; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изд. 1907 г.). М.: Спарк, 1995; Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. По испр. и доп. 8-му изд., 1902. Изд. 2-е, испр. М.: Статут, 2000.

Пункт 1 ст. 234 Гражданского кодекса устанавливает правило о том, что "лицо... не являющееся собственником имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее как своим собственным недвижимым имуществом в течение пятнадцати лет либо иным имуществом в течение пяти лет, приобретает право собственности на это имущество". Таким образом, срок приобретательной давности в отношении движимых вещей, в соответствии с Гражданским кодексом, равен пяти годам. Однако Законом РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей" для вещей, относимых к движимым культурным ценностям, предусмотрен иной срок приобретательной давности. Часть 3 ст. 43 Закона устанавливает правила приобретения движимых культурных ценностей по давности владения: "Физическое или юридическое лицо, не являющееся собственником культурной ценности, но добросовестно и открыто владеющее ею как собственной не менее 20 лет, приобретает право собственности на эту культурную ценность". Как видно из приведенных норм, срок приобретательной давности, установленный Законом РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей" для приобретения в собственность движимых культурных ценностей, на пятнадцать лет больше срока приобретательной давности, установленного ст. 234 Гражданского кодекса РФ для приобретения в собственность движимых вещей. Налицо коллизия правовых норм. Данная коллизия может разрешаться на основании положения, содержащегося в п. 2 ст. 3 ГК РФ, согласно которому нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать Гражданскому кодексу. Приоритет нормы ГК перед нормой Закона РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей" можно обосновать также с помощью правила о приоритете более поздней нормы над ранней нормой. Однако, если исходить из правила приоритета специальной нормы над нормой общей, получается обратная ситуация. Общей нормой, в данном случае, является правило, установленное Гражданским кодексом, а специальной - правило, установленное Законом РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей", ввиду того, что в ст. 234 ГК речь идет о движимых вещах вообще, а в Законе РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей" - об особой категории движимых вещей - движимых вещах, относимых к культурным ценностям. Неприменение правила о приоритете более поздней нормы над ранней нормой в данном случае можно обосновать следующим образом: в момент вступления в силу Закона РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей" действовала норма Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик (ч. 3 ст. 50), которая устанавливала тот же, что и ст. 234 ГК РФ, срок для приобретения права собственности в силу давности владения на движимые вещи (пять лет). Таким образом, норма Закона РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей" уже тогда носила специальный характер по отношению к норме Основ и была более поздней. На наш взгляд, увеличение срока для приобретения по давности движимых культурных ценностей по сравнению с другими движимыми вещами в четыре раза является вполне оправданным с точки зрения защиты права собственности на движимые культурные ценности. Однако ситуация с коллизией норм о приобретательной давности, содержащихся в Гражданском кодексе РФ и в Законе РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей", является ненормальной и должна быть разрешена законодателем.

Другим отличием нормы о приобретательной давности, содержащейся в Законе РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей", от аналогичной нормы, содержащейся в ст. 234 ГК РФ, является отсутствие в первой условия о непрерывности владения вещью. Каков смысл такого изъятия, остается не вполне ясным. Нам представляется, что это отличие является последствием тривиальной ошибки, произошедшей на стадии разработки или принятия Закона. Если предположить, что законодатель намеренно исключил условие о непрерывности владения, то для возникновения права собственности на культурную ценность в силу приобретательной давности необходимо владеть ей 20 лет в общей сложности, при этом культурная ценность может менять владельца и снова возвращаться к первоначальному владельцу. Перерывы же во владении правового значения иметь не будут, а сроки владения должны складываться. Такая ситуация не будет соответствовать правилам приобретения права собственности по давности владения, установленным в ст. 234 ГК РФ (добросовестное, открытое и непрерывное владение вещью как своей собственной), а также теоретическим воззрениям на приобретение права собственности по давности владения.

Специальной обязанностью лица, владеющего вещью, отнесенной к культурным ценностям, является обеспечение надлежащего содержания этой вещи. Данная обязанность прямо сформулирована в Конституции Российской Федерации, Федеральном законе "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации", Федеральном законе "О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации", Законе Российской Федерации "О вывозе и ввозе культурных ценностей", в Основах законодательства Российской Федерации о культуре, Законе РСФСР "Об охране и использовании памятников истории и культуры", Положении об охране и использовании памятников истории и культуры.

Понятие "надлежащее содержание культурных ценностей" в указанных нормативных актах не раскрывается, однако это понятие может быть выведено путем их анализа и толкования.

Представляется, что надлежащим содержанием вещей, относимых к культурным ценностям, является:

1) обеспечение их физической сохранности, недопущение порчи (потери ими своих качеств);

2) осуществление, в случае необходимости, мероприятий по их ремонту (реставрации);

3) принятие мер по недопущению их хищения;

4) недопущение передачи культурных ценностей лицу, не способному обеспечить их надлежащее содержание.

За нарушение обязанности по надлежащему содержанию культурных ценностей установлена ответственность. Меры ответственности за ненадлежащее содержание культурных ценностей предусмотрены нормативными актами различных отраслей права, а потому отличаются друг от друга по своей правовой природе. Так, Гражданский кодекс РФ, в качестве возможного последствия ненадлежащего (бесхозяйственного) содержания культурных ценностей, предусматривает специальное основание прекращения права собственности на них - принудительный выкуп бесхозяйственно содержимых культурных ценностей. Уголовный кодекс РФ устанавливает ответственность за невозвращение на территорию Российской Федерации предметов художественного, исторического и археологического достояния народов Российской Федерации и зарубежных стран (ст. 190), а также за уничтожение или повреждение памятников истории, культуры, взятых под охрану государства, а также предметов или документов, имеющих историческую или культурную ценность (ст. 243). Кодекс РФ об административных правонарушениях устанавливает ответственность за нарушение требований сохранения, использования и охраны объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) федерального значения, их территорий и зон их охраны (ст. 7.13).

Гражданский кодекс не содержит специальных правил о форме сделки в отношении движимых культурных ценностей, однако в ч. 1 ст. 45 Закона РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей" такие правила установлены. В соответствии с данной нормой сделки в отношении движимых культурных ценностей должны заключаться в письменной форме. Таким образом, специальное правило о форме сделок в отношении движимых культурных ценностей установлено не Гражданским кодексом РФ, а Законом РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей". Этим же Законом предусмотрены последствия несоблюдения письменной формы сделки: "сделки, заключенные с нарушением установленного порядка, признаются недействительными" (ч. 3 ст. 45).

В отношении движимых культурных ценностей, включенных в состав Музейного фонда Российской Федерации <*>, Федеральным законом "О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации" предусмотрена государственная регистрация сделок в Государственном каталоге Музейного фонда Российской Федерации. В соответствии с ч. 4 ст. 10 Закона "передача прав собственности и другие действия физических и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей в отношении музейных предметов и музейных коллекций, включенных в состав Музейного фонда, производятся только после регистрации сделки в Государственном каталоге Музейного фонда Российской Федерации". В Каталоге ведется реестр сделок (реестр действий физических и юридических лиц, направленных на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей в отношении музейных предметов и музейных коллекций, включенных в состав Музейного фонда). В соответствии с Положением о Государственном каталоге Музейного фонда в реестре сделок регистрируются следующие сделки с музейными предметами и коллекциями: купля-продажа, дарение, мена, передача во временное или бессрочное владение или пользование, наследование.

--------------------------------

<*> Положение о Музейном фонде Российской Федерации утверждено Постановлением Правительства РФ от 12 февраля 1998 г. N 179.

Таким образом, в отношении определенной категории движимых культурных ценностей (ценностей, включенных в состав Музейного фонда Российской Федерации) законодательством предусмотрена не только письменная форма, но и государственная регистрация сделок в специальном каталоге. В отношении движимых культурных ценностей, не входящих в указанную категорию, такого требования не установлено. Это связано, прежде всего, с трудностью учета движимых культурных ценностей и отсутствием специальных учетных каталогов для регистрации имущественных прав на движимые культурные ценности и сделок с ними. По нашему мнению, de lege ferenda, система реестрового учета гражданских прав на культурные ценности и сделок с ними должна носить универсальный характер и распространяться на все без исключения культурные ценности, вне зависимости от вещного статуса этих ценностей, формы собственности на них или нахождения их в составе каких-либо фондов. Универсальная система реестрового учета движимых культурных ценностей значительно облегчит решение проблем, связанных с их незаконным оборотом. При наличии такой системы будет легче решить проблему незаконного оборота похищенных культурных ценностей, культурных ценностей, незаконно ввезенных в Российскую Федерацию, а также ценностей, полученных в результате несанкционированных раскопок археологических памятников <*>. Незаконно полученные культурные ценности не смогут быть введены в гражданский оборот. Права на них нельзя будет зарегистрировать в учетном реестре. Таким образом, любые сделки с этими ценностями будут носить для их участников заведомо незаконный характер. У приобретателя не будет возникать право собственности. Такой приобретатель также не будет рассматриваться в качестве добросовестного. Решение проблемы добросовестного приобретения культурных ценностей, выбывших помимо воли из владения их собственников, будет значительно облегчено: приобретатель культурной ценности всегда может получить из реестра сведения о зарегистрированном собственнике культурной ценности. Система реестрового учета культурных ценностей позволит также решить проблему установления законного владельца культурной ценности и проблему возврата (реституции) движимых культурных ценностей их собственникам.

--------------------------------

<*> Борьбе с незаконным оборотом культурных ценностей уделяется весьма серьезное внимание на международном уровне. Можно назвать следующие акты международного права в этой сфере: Европейская конвенция об охране археологического наследия от 6 мая 1969 г.; Конвенция о мерах, направленных на запрещение и предупреждение незаконного ввоза, вывоза и передачи права собственности на культурные ценности, от 17 ноября 1970 г.; Европейская конвенция о правонарушениях, связанных с культурной собственностью, от 23 июня 1985 г.; Европейская конвенция по охране археологического наследия (пересмотренная) от 16 января 1992 г.; Конвенция ЮНИДРУА "По похищенным или незаконно вывезенным культурным ценностям" от 24 июня 1995 г.; Конвенция ЮНЕСКО об охране подводного культурного наследия от 2 ноября 2001 г.

Одной из форм отчуждения культурных ценностей является выкуп бесхозяйственно содержимых культурных ценностей. Этому весьма специфическому основанию прекращения права собственности, посвящена ст. 240 Гражданского кодекса РФ: "В случаях, когда собственник культурных ценностей, отнесенных в соответствии с законом к особо ценным и охраняемым государством, бесхозяйственно содержит эти ценности, что грозит утратой ими своего значения, такие ценности по решению суда могут быть изъяты у собственника путем выкупа государством или продажи с публичных торгов".

По нашему мнению, можно выделить следующие особенности прекращения права собственности на бесхозяйственно содержимые культурные ценности:

1) в силу прямого указания закона предметом отчуждения могут являться только те культурные ценности, которые в соответствии с законом отнесены к особо ценным и охраняемым государством;

2) основанием для прекращения права собственности является такое неисполнение собственником культурных ценностей обязанности по их надлежащему содержанию, которое угрожает утратой культурными ценностями своего значения;

3) прекращение права собственности на бесхозяйственно содержимые культурные ценности является своего рода санкцией, носит принудительный характер и не зависит от волеизъявления собственника этих ценностей;

4) изъятие бесхозяйственно содержимых культурных ценностей у их собственника осуществляется только на основании судебного решения;

5) изъятие бесхозяйственно содержимых культурных ценностей у их собственника носит возмездный характер (размер выкупной цены определяется в зависимости от способа отчуждения: соглашением собственника с государством, а при недостижении согласия - судом, либо устанавливается в ходе проведения публичных торгов);

6) различаются два способа прекращения права собственности на бесхозяйственно содержимые культурные ценности: принудительный выкуп государством и продажа с публичных торгов.

По мнению А.М. Эрделевского, наличие вины собственника не входит в число условий принудительного выкупа <*>. Аналогичного мнения по поводу наличия вины собственника в бесхозяйственном содержании культурных ценностей придерживается и М.Г. Масевич: "Пункт 1 ст. 240 ГК не ставит принудительный выкуп указанного имущества в зависимость от характера поведения собственника, т.е. его вины в бесхозяйственном содержании культурных ценностей" <**>. С приведенными мнениями можно согласиться. Трудно, однако, согласиться с другим мнением М.Г. Масевич, касающимся субъектов, управомоченных на предъявление в суд требования о выкупе бесхозяйственно содержимых культурных ценностей. Автор полагает, что, если такие субъекты законом прямо не названы, "...следовательно, это могут быть государственные или иные организации, в задачу которых входит охрана такого рода объектов - учреждения культуры, музеи, архивы и другие организации и граждане, заинтересованные в сохранности этого имущества". По нашему мнению, приведенное суждение является ошибочным: частные лица не могут предъявить в суд требование о принудительном выкупе государством бесхозяйственно содержимых культурных ценностей, так как такое требование создает для государства финансовые обязанности по выкупу этих культурных ценностей. Однако граждане и юридические лица, реализуя свою конституционную обязанность заботиться о сохранении культурных ценностей, вполне могут предъявить в суд требование об изъятии бесхозяйственно содержимых культурных ценностей у собственника и продаже их с публичных торгов. Также трудно согласиться с мнением М.Г. Масевич о том, что выбор способа отчуждения культурных ценностей (принудительный выкуп государством или продажа с публичных торгов) предоставлен суду. По нашему мнению, способ отчуждения бесхозяйственно содержимых культурных ценностей зависит как раз от того субъекта, который обращается в суд с требованием об их отчуждении. Если в суд обращается государство (в лице своих уполномоченных органов), то оно может просить суд исключительно о принудительном выкупе культурных ценностей и обращении их в свою пользу (именно в этом случае может возникнуть спор о цене, по которой культурные ценности будут выкупаться); если же обратившимся субъектом является частное лицо, то оно может просить только о продаже культурных ценностей с публичных торгов (в этом случае спора о стоимости культурных ценностей возникнуть не может).

--------------------------------

<*> См.: Эрделевский А.М. Постатейный научно-практический комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации // Библиотечка РГ. М., 2001. С. 319.

<**> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Рук. авт. колл. и отв. ред. д.ю.н., проф. О.Н. Садиков. М.: Юрид. фирма Контракт, издательская группа ИНФРА-М-НОРМА, 1997. С. 467 - 468. Автор комментария к ст. 240 ГК РФ - М.Г. Масевич.

Весьма важно выяснить вопрос о возможности распространения нормы о выкупе бесхозяйственно содержимых культурных ценностей на движимые культурные ценности. Сама норма о принудительном выкупе бесхозяйственно содержимых культурных ценностей не содержит каких-либо ограничений, касающихся предмета действия. Исходя из буквального ее толкования, она распространяется как на движимые, так и на недвижимые вещи. Однако, как видно из приведенной нормы, предметом принудительного выкупа могут быть не любые бесхозяйственно содержимые культурные ценности, а лишь культурные ценности, отнесенные в соответствии с законом к особо ценным и охраняемым государством. Таким образом, ст. 240 ГК РФ отсылает к другим нормативным актам, регулирующим отнесение культурных ценностей к особо ценным. Причем такое отнесение должно осуществляться в соответствии с законом. В отношении недвижимых культурных ценностей порядок определения особо ценных объектов установлен ст. 24 Федерального закона "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации". В соответствии с этой нормой Правительство Российской Федерации может принять решение о признании объекта культурного наследия федерального значения, включенного в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, особо ценным объектом культурного наследия народов Российской Федерации. Именно такие объекты и могут быть предметом принудительного выкупа при их бесхозяйственном содержании собственником. Что же касается иных бесхозяйственно содержимых недвижимых культурных ценностей, не внесенных в Реестр, не являющихся объектами культурного наследия федерального значения и не признанных Правительством РФ особо ценными, то их принудительный выкуп на основании ст. 240 ГК РФ невозможен. Порядок отнесения движимых культурных ценностей к особо ценным в настоящее время законом не определен вообще. Таким образом, сегодня движимые культурные ценности не могут быть предметом принудительного выкупа государством даже в случае их бесхозяйственного содержания, угрожающего утратой ими своего значения. По нашему мнению, налицо серьезный пробел в правовом регулировании охраны культурных ценностей. Данный пробел может быть устранен двумя способами. Первый способ заключается в распространении Федерального закона "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации" и Порядка ведения Единого государственного реестра объектов культурного наследия, установленного этим Законом, на все культурные ценности без исключения, вне зависимости от того, являются они недвижимыми или движимыми. Второй способ решения проблемы заключается в исключении из ст. 240 ГК РФ условия о том, что предметом принудительного выкупа бесхозяйственно содержимых культурных ценностей могут быть только культурные ценности, отнесенные в соответствии с законом к особо ценным. Таким образом, правило о возможности принудительного выкупа в случае бесхозяйственного содержания культурных ценностей, угрожающего утратой ими своего значения, будет распространяться на любые культурные ценности.

По нашему мнению, примером более удачного регулирования отношений по поводу выкупа бесхозяйственно содержимых культурных ценностей являлась ст. 142 ГК РСФСР 1964 г. Она устанавливала следующий порядок: если гражданин бесхозяйственно обращался с принадлежащим ему имуществом, имевшим значительную историческую, художественную или иную ценность для общества, государственные организации, в задачи которых входила охрана такого рода имущества, могли сделать собственнику предупреждение о прекращении бесхозяйственного обращения с имуществом. Если собственник не выполнял этого требования, то по иску соответствующей организации суд мог изъять у собственника это имущество. Имущество переходило в собственность государства, а гражданину возмещалась его стоимость в размере, установленном соглашением, а в случае спора - судом. В случае неотложной необходимости иск об изъятии такого имущества мог быть предъявлен и без предварительного предупреждения. Таким образом, норма ГК РСФСР 1964 г. позволяла принудительно выкупать любое имущество, имевшее значительную историческую, художественную или иную ценность для общества.

Одним из наиболее острых и противоречивых вопросов, связанных с оборотом культурных ценностей, является вопрос о возможности применения государством преимущественного права покупки культурных ценностей, отчуждаемых их владельцами. Гражданский кодекс РСФСР содержал ст. 137.1, которая специально регулировала порядок отчуждения памятников истории и культуры <*>. В соответствии с этой статьей продажа, дарение или иное отчуждение памятников истории и культуры допускались с обязательным предварительным уведомлением государственных органов охраны памятников. При продаже памятников государство имело преимущественное право покупки. Сделки в отношении памятников истории и культуры, совершенные в нарушение установленного порядка, признавались недействительными. В действующем ГК норма о преимущественном праве государства на приобретение культурных ценностей отсутствует, и есть все основания полагать, что она не была включена туда намеренно. Однако нормы о преимущественном праве покупки культурных ценностей государством содержатся в Федеральном законе "О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации" (ст. 25 Закона), а также в Положении об охране и использовании памятников истории и культуры <**> (п. 4 Положения). О возможности применения государством преимущественного права покупки культурных ценностей говорится также и в Законе РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей", но, как было сказано выше, этот термин там используется не вполне удачно. Таким образом, ясность в вопросе о возможности использования государством права преимущественной покупки при отчуждении культурных ценностей в настоящее время отсутствует. Такую ситуацию нельзя признать нормальной.

--------------------------------

<*> Статья 137.1 была введена в ГК РСФСР Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 24 февраля 1987 г. (Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1987. N 9. Ст. 250).

<**> Положение об охране и использовании памятников истории и культуры, утвержденное Постановлением Совета Министров Союза ССР от 16 сентября 1982 г. N 865 (Собрание постановлений Правительства СССР. 1982. N 26. Ст. 133), продолжает действовать в силу прямого указания, содержащегося в ст. 63 Федерального закона "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации".

Для целей формирования адекватной модели правового регулирования оборота культурных ценностей необходимо определить, насколько целесообразным и оправданным с экономических и правовых позиций будет закрепление за государством преимущественного права покупки культурных ценностей. В зависимости от ответа на этот непростой вопрос необходимо разрешить возникшую коллизию: либо включить в ГК соответствующую норму, либо исключить нормы о преимущественном праве покупки государством культурных ценностей из указанных нормативных актов. Дополнительной трудностью является то обстоятельство, что теоретическая модель преимущественных прав разработана достаточно слабо. Поэтому, прежде чем решать вопрос о возможности и необходимости установления преимущественного права государства на приобретение культурных ценностей, необходимо четко представлять себе сущность преимущественных прав вообще.

Путем анализа норм, касающихся преимущественных прав, содержащихся в современном российском гражданском законодательстве, можно прийти к выводу о том, что сущность преимущественного права состоит в праве одного лица приобрести отчуждаемое имущество (вещь или имущественное право) в первоочередном, по отношению к другим лицам, порядке, на условиях, предложенных лицом, отчуждающим имущество. Этому праву корреспондирует обязанность лица, отчуждающего имущество, в первую очередь предложить заключить сделку лицу, обладающему преимущественным правом. Таким образом, сущность преимущественного права покупки состоит в специфическом ограничении права лица, отчуждающего вещь, на распоряжение этой вещью. Управомоченный субъект преимущественного права покупки не может уступить это право другим лицам. Для лица, обладающего преимущественным правом, устанавливается срок для реализации его права. По истечении этого срока преимущественное право прекращается, а имущество может быть отчуждено уже любому лицу. Последствием нарушения преимущественного права является возможность субъекта, обладающего этим правом, обратиться в суд с иском о переводе на него прав и обязанностей приобретателя. Срок для обращения с таким иском ограничен.

Существует достаточно обоснованное мнение, согласно которому преимущественное право покупки является одним из видов вещных прав <*>, но согласно принятой концепции виды вещных прав и их содержание должны быть указаны в законе, однако в Гражданском кодексе отсутствует норма, называющая преимущественное право покупки вещным правом, а также общая норма, описывающая содержание этого права. Гражданский кодекс содержит лишь ряд специальных норм о преимущественном праве покупки: п. 2 ст. 97 ГК предоставляет акционерам закрытого акционерного общества преимущественное право приобретения акций, продаваемых другими акционерами этого общества; п. 3 ст. 100 ГК предусматривает возможность установления в уставе акционерного общества преимущественного права акционеров, владеющих простыми (обыкновенными) или иными голосующими акциями, на покупку дополнительно выпускаемых обществом акций; ст. 250 ГК устанавливает для участников долевой собственности преимущественное право покупки при отчуждении доли в праве общей собственности постороннему лицу; ст. 621 ГК закрепляет преимущественное право арендатора, надлежащим образом исполнявшего свои обязанности, на заключение договора аренды на новый срок; ст. 684 ГК закрепляет преимущественное право нанимателя на заключение договора найма жилого помещения на новый срок по истечении срока действия прежнего договора; ст. 1060 ГК предоставляет лицу, объявившему публичный конкурс, преимущественное право на заключение с автором произведения, удостоенного обусловленной награды, договора об использовании этого произведения. Кроме указанных случаев, институт преимущественного права широко применяется в наследственном праве (ст. 1168, 1169, 1178, 1182 ГК РФ). Целью установления преимущественных прав, содержащихся в Гражданском кодексе, является защита интересов участников некоторых видов юридических лиц, сособственников, арендаторов, нанимателей, наследников. Все эти интересы являются частными. Преимущественные права, установленные специально для защиты публичных интересов, в настоящее время в Гражданском кодексе РФ отсутствуют. Таким образом, включение в Гражданский кодекс нормы о преимущественном праве покупки государством культурных ценностей вряд ли будет соответствовать общей парадигме защиты права частной собственности, а также принципу равенства всех субъектов гражданских правоотношений.

--------------------------------

<*> Данного мнения придерживается, в частности, профессор Е.А. Суханов. На наш взгляд, преимущественное право покупки целесообразнее всего рассматривать как специфическое ограничение права собственности, а точнее, как ограничение права лица на свободное распоряжение имуществом по своему усмотрению.

На рассматриваемую проблему, однако, можно взглянуть и с иных позиций, найти весомые аргументы для обоснования необходимости включения в Гражданский кодекс РФ нормы о преимущественном праве покупки государством культурных ценностей. Суть их можно свести к следующему. Культурные ценности - это не просто вещи. Ценность этих предметов заключается в их уникальности, неповторимости. Зачастую это вещи, являющиеся единственными в своем роде, не имеющие аналогов. В этих ценностях воплощены достижения материальной и духовной культуры человечества, опыт предшествующих поколений людей. Таким образом, ценность этих вещей имеет нематериальный характер. Часто бывает очень сложно, а порой и вовсе невозможно оценить их в денежном эквиваленте. Власти любого государства заботятся об охране культурных ценностей, находящихся на их территории. Общим подходом является создание самых благоприятных условий для ввоза таких ценностей и всяческое воспрепятствование их вывозу за пределы государства. Вновь выявляемые культурные ценности, собственника которых установить невозможно, объявляются государственной собственностью. Именно государство может создать наилучшие условия для их реставрации, хранения и экспонирования, обеспечить наиболее широкий доступ общественности к культурным ценностям, поместив их в государственные музеи и организуя выставки. Таким образом, с точки зрения соблюдения публичных интересов наилучшим собственником культурных ценностей всегда является государство. По-видимому, этими соображениями и обосновывалось включение в Гражданский кодекс РСФСР нормы о праве преимущественной покупки государством культурных ценностей.

Подводя итоги, необходимо отметить следующее.

1. Законодательство, регулирующее оборот движимых культурных ценностей в Российской Федерации, в настоящий момент находится в стадии развития. Основным направлением этого развития должно быть обеспечение сохранения культурных ценностей для последующих поколений. При этом нужно ориентироваться на положительный опыт, выработанный в этой сфере правового регулирования иностранными правовыми системами, на нормы международного права, а также на некоторые прогрессивные нормы советского права, не потерявшие своей актуальности в настоящее время.

2. Существует значительная специфика правового регулирования гражданского оборота движимых культурных ценностей, связанная, прежде всего, с наличием четко выраженного публичного интереса в их сохранении и, как следствие, со значительным количеством императивных норм, направленных на обеспечение этого интереса.

3. В действующем гражданском законодательстве, регулирующем оборот движимых культурных ценностей, имеются коллизии и пробелы. Нуждаются в скорейшей доработке нормы, регулирующие отношения, связанные с приобретением культурных ценностей по давности владения, выкупом государством культурных ценностей, заявленных к вывозу за рубеж, страхованием временно вывозимых культурных ценностей, осуществлением принудительного отчуждения бесхозяйственно содержимых культурных ценностей, осуществлением государством преимущественного права покупки культурных ценностей, регистрацией сделок с культурными ценностями.

4. Продуманное и теоретически обоснованное применение гражданско-правовых норм для регулирования оборота движимых культурных ценностей будет способствовать становлению и развитию в Российской Федерации легального и цивилизованного рынка культурных ценностей.

¹⁹