1. Выявление своих паттернов сценария, т.Е. Осознание их;

Для этого авторы предлагают просмотреть приведенные выше описания различных типов сценарного процесса и выбрать тот паттерн или паттерны, которые подходят к вам больше всего. Затем следует ответить самому себе на вопрос: Чувствуете ли вы себя уютно, когда поступаете в соответствии с этим паттерном или паттернами? Если нет, то необходимо перейти к следующему этапу (4).

2. Разрушение этих паттернов при осуществлении контроля Взрослого над своим поведением;

Выработайте пять типов поведения, которые идут вразрез с вашим сценарным процессом. Начните их осуществлять немедленно, выполняя в день по одному пункту. Работайте до тех пор, пока не будете удовлетворены произошедшими изменениями (4).

Например, если вашим основным паттерном является сценарий “Пока не”, сломайте его, радуясь и получая удовольствие еще до завершения этой работы. Для человека со сценарием “После” выход из сценарного процесса заключается в том, чтобы жить и радоваться сегодня, предварительно решив, что и завтра он будет радоваться. Для слома паттерна “Никогда” решите, что вы действительно хотите. Для этого составьте список из пяти пунктов, которые можете осуществить для удовлетворения вашего желания, а затем ежедневно выполняйте один из этих пунктов (4, с. 164-165).

Каждый раз, когда вы поступаете вразрез с вашим сценарным паттерном, то ослабляете его для будущего, облегчая себе задачу последующего выхода из своей старой сценарной темы (4, с. 165).

3. Свобода от сценария

Э. Берн считал, что всякий индивид в некоторой степени “запрограммирован” с раннего детства. Но вот насколько человек следует своему сценарию, как крепко с ним связан, зависит от личности индивида. Э. Берн писал: “Ключевую роль играют дозволения. Чем больше их у индивида, тем в меньшей мере он связан сценарием. И наоборот, чем жестче зафиксированы указания сценария, тем меньше шансов преодолеть его ограничения” (1, с.275).

Для определения соотношения количества свободных и зависимых людей от сценария Э. Берн предлагал весь род людской изобразить в виде линии, на одном конце которой располагаются те, кто обрел автономию тем или иным образом; на другом – те, кто прочно привязан, к имеющемуся сценарию, в промежутке – остальные, чье положение зависит от перемены их воззрений и от конкретной ситуации.

Я. Стюарт и В. Джойнс утверждают, что “никто не может быть на сто процентов свободным от сценария независимо от того, повезло ему с родителями или нет” (4, с. 289).

Итак, у каждого человека есть сценарий. Другой вопрос: Какой это сценарий – позитивный или негативный? Способен ли человек выйти из рамок своего сценарного поведения и поступить иначе? Насколько гибки сценарные рамки?

Самое главное для нас – понять, что любой сценарий можно изменить.

Осознав свой сценарий, я могу обнаружить те области, в которых принял проигрышные решения и переделать их на выигрышные. Осознание собственного сценария предоставляет возможность для изменений в настоящем, т.к. нет ничего, что является чем-то раз и навсегда неизменным в будущем.

Э. Берн проводит мысль, что не нужно полностью отвергать свой сценарий, нужно лишь уметь свободно выходить из него. Он пишет: “Я подчиняюсь долгой и славной традиции предков, переданной мне родителями. Мне кажется, что эта музыка получше той, которую удалось бы сочинить самому. Конечно, я знаю области, где импровизация мне удалась бы. Возможно, я отношусь к тем немногим свободным счастливцам, кто может вести свою тему. В таком случае меня можно считать храбрым импровизатором…” (1, с. 390).

Почему концепция сценария жизни играет важную роль в теории ТА? На этот вопрос Я. Стюарт и В. Джойнс отвечают следующим образом: “Сценарий дает нам возможность понять, почему люди ведут себя так, а не иначе. Особенно нам необходимо знать об этом при исследовании способов поведения, которое на первый взгляд кажется болезненным или самоуничижительным. Почему мы продолжаем делать то, что приносит нам неприятные чувства? На это теория сценария дает следующий ответ: для усиления и укрепления нашего сценария. Когда мы в сценарии, то навязчиво придерживаемся детских решений. Для нас, как младенцев, эти решения представляли собой наилучший способ, чтобы выжить и удовлетворить свои потребности. Будучи взрослыми, мы продолжаем верить этому в эго-состоянии нашего Ребенка. Поэтому мы стремимся организовать мир таким образом, чтобы он оправдал наши ранние решения” (4, с. 122).

“Когда мы в сценарии, - продолжают Я. Стюарт и В. Джойнс, - мы пытаемся решить наши взрослые проблемы, проигрывая младенческие стратегии, которые неизбежно приводят к тем же результатам, что и в детстве. Испытывая неприятные чувства, мы говорим себе в нашем эго-состоянии Ребенка: “Мир такой же, как и раньше”. И каждый раз, когда мы подтверждаем подобным образом наши сценарные убеждения, то на один шаг приближаемся к нашему сценарному финалу. Например, ребенком я мог решить следующее: “Со мной что-то не так. Люди отвергают меня. Я умру в печали и одиночестве”. Став взрослым, я могу осуществлять этот план жизни, делая так, чтобы меня отвергали снова и снова. С каждым отвержением я получаю еще одно подтверждение того, что мой финал – одинокая смерть” (4, с. 122).

Таким образом, человеку необходимо понимание своего сценария для того, чтобы осознать свои детские убеждения, исходя из которых, он строит свое поведение и взаимодействует с другими людьми. Пока человек находится в сценарии, его действиями управляет Ребенок и он не в состоянии использовать потенциал своего Взрослого для решения жизненных проблем.