Контрольные вопросы

1. Расскажите о дискуссии по проблеме взаимоотношения спорта и политики. Проанализируйте основные методологические аспекты философского решения данной проблемы.

2. Произведите анализ основных положений социально-философской концепции взаимоотношения спорта и политики.

3. Перечислите и проанализируйте разнообразные формы связи спорта и политики.

4. Укажите основные выводы по теме.

1.3. Философская концепция олимпийского движения

Философская концепция олимпийского движения и значительные трудности в ее осмыслении

Особенности философской концепции олимпийского движения Пьера де Кубертена

Ориентация на идеи, идеалы и ценности гуманизма – главная особенность подхода Кубертена. Связь философской концепции Кубертена с его педагогическим замыслом и опора на гуманистический идеал гармонично развитой личности

Требования Кубертена к поведению и личности спортсмена – олимпийца

Идея интеграции спорта с искусством в концепции олимпизма Кубертена

Его идея возрождения «спортивной религии». Этическая природа этой религии

Утверждение мирных отношений между народами – важная задача олимпийского движения

Современные интерпретации философской концепции олимпийского движения. Две позиции: «ориентации» и «отхода» (представители и аргументация)

Сторонники ориентации на концепцию Кубертена

Интерпретации, нацеленные на отход от концепции Кубертена

Прагматический подход и два варианта разрешения его противоречия с гуманистическим замыслом Кубертена

Философия играет важнейшую роль в олимпийском движении. «Что придает исключительность и силу олимпийскому движению, – отметил в своем выступлении на Олимпийском конгрессе в Баден Бадене член МОК М. Мзали, – так это, разумеется, философия, которую оно воплощает, философия, которая служит движению стимулом и сама им стимулируется». Д. Фоллоуз, президент Британской олимпийской ассоциации, заявил на том же конгрессе, что Олимпийские игры «без философии ... становятся обычным мероприятием спортивного календаря. Игры не могут существовать без этой философии, которая является неотъемлемой составной частью олимпийского движения. Они существуют на основе философии, устремленной к идеалу и освященной традициями» [Цит. по: Ленк, 1982, С. 6-7].

Осмысление философской концепции олимпийского движения представляет, значительные трудности. В первую очередь это обусловлено тем, что речь идет об очень сложной концепции. Будучи философской, она ставит задачу, выйдя за пределы созерцания, фиксирования данных опыта в сфере олимпийского движения, выявить предельные основания этого движения, т. е. раскрыть его социальную природу, социальный смысл и значение, фундаментальные принципы, идеалы, целевые установки, место и роль в системе общечеловеческой культуры и т. д.

Конечно, в осмыслении философской концепции олимпийского движения существенную помощь могут оказать работы Кубертена, которому, как отмечается в Олимпийской хартии, принадлежит «концепция современного олимпизма» [Олимпийская хартия, 1996, С. 7]. Следует иметь в виду, однако, что Кубертен не представил однозначной характеристики олимпизма. Даже в произнесенной по германскому радио в 1935 г. речи «Философские основы олимпийского движения» [Coubertin, 1966b], которую можно считать его идеологическим завещанием, мы не найдем точной и развернутой дефиниции олимпизма. Кубертен лишь перечисляет здесь ряд ценностей, составляющих основу олимпизма. В их числе: идея всеобщего священного перемирия, соревнование ради отбора наилучших, биологическое совершенствова­ние человеческого рода, рыцарский дух, одухотворенная красота, религия. Продолжение этого перечня можно найти и в других его работах и речах. Поэтому речь может идти лишь о выделении наиболее важных моментов в философской трактовке Кубертеном олимпийского движения.

Анализу концепции олимпизма и других, связанных с ней философских проблем олимпийского движения, посвящены многочисленные публикации ученых и общественных деятелей^*. Эта концепция обсуждается на сессиях Международной Олимпийской академии и была предметом дискуссий на многих международных научных и олимпийских конгрессах. И все же ситуация с пониманием философской концепции олимпийского движения до сих пор остается весьма сложной. Многие исследователи [Кахигал, 1983б; Landry, 1989; Lenk, 1984 и др.] отмечают неопределенность и неоднозначность понимания этой концепции, что проявляется в обилии терминов, которые используются для ее обозначения («олимпийская идея», «олимпийский дух», «олимпийская идеология», «олимпизм» и др.), а также в сложных, «туманных» и вместе с тем неоднозначных разъяснениях этих терминов. Нередко поэтому делаются пессимистические выводы о состоянии разработки философии олимпизма. «То, что можно было бы назвать философией олимпизма, ... находится пока в зачаточном состоянии» [см. Речек, 1986]; «... те, кто проявляет к Олимпийским играм научный интерес, почти единодушно сходятся во мнении, что, несмотря на все великолепие и символику, олимпизм фактически лишен внутренней сущности» [Педдик, 1992].

Ниже излагаются различные подходы к пониманию философии олимпийского движения и те аргументы, которые при этом используются.

Кубертеновская философская концепция олимпийского движения. По указанным выше соображениям знакомство с различными подходами к философии олимпийского движения целесообразно начать с той концепции, которая предложена Кубертеном.

Главная особенность подхода Кубертена к разработке концепции олимпизма – ориентация на идеи, идеалы и ценности гуманизма. К числу последних, как известно, относятся свобода, достоинство, творчество, целостное развитие личности, а также мир, дружба, взаимопонимание, взаимное уважение, взаимообогащающее общение людей [см.: Борзенко и др., 2002]. Именно эти идеалы и ценности рассматриваются как основные в рамках кубертеновской олимпийской философской концепции. Некоторые идеалы этой концепции (взаимопонимание, дружба, мир, недопущение дискриминации по расовым, религиозным или политическим мотивам и др.) отражают соответствующие фундаментальные ценности либерального мировоззрения (в первую очередь принцип индивидуальной свободы), сформулированное европейским Просвещением (Локк, Монтескье, Вольтер и др.) [см.: Гельперин, 1977; Егоров, 1991б].

Важно подчеркнуть также непосредственную связь философской концепции Кубертена с его педагогическим замыслом. Эта связь нередко не учитывается, и главный замысел Кубертена при разработке олимпийской концепции и возрождении Олимпийских игр усматривается в стимулировании интереса к спорту и развитии его в международном масштабе. Действительно, для периода зарождения современного олимпийского движения (вторая половина XIX в.) была характерна неразвитость спорта и спортивных контактов – как в рамках отдельных стран, так и особенно – в международном масштабе. Международное спортивное движение еще только зарождалось. Встречи спортсменов разных стран были крайне редкими. Регулярное проведение Олимпийских игр, по мнению Кубертена, должно было стимулировать интерес к спорту, всемерно способствовать развитию спортивных контактов, содействовать тому, чтобы «эти контакты стали периодическими и завоевали себе неоспоримый авторитет», приобрели международный статус, т. е. «интернационализировать» спорт. И все же главный замысел Кубертена, связанный с возрождением Олимпийских игр, состоял отнюдь не в простом стимулировании интереса к спорту и развитии его в международном масштабе. В первую очередь речь шла о том, чтобы последовательно, систематично и эффективно использовать спорт как средство решения педагогических задач, практической реализации той реформы образования (воспитания), которой Кубертен посвятил всю свою жизнь. В 1909 г. в книге под примечательным названием «Битвы за физическое воспитание. Кампания продолжительностью в 21 год (1887–1908)» Кубертен писал: «В течение пятидесяти лет мое существование было связано с педагогической реформой, в которой я начал прозревать первейшую и важнейшую необходимость нашего времени. Решительно отвергая все, что могло бы увлечь меня по другой стезе, с того момента я ориентировал себя исключительно в этом направлении» [см.: Anthony, 1994, Р. 31]. Эта идея Кубертена «наполнила смыслом всю его дальнейшую жизнь с того момента, когда в решении образовательной проблемы он увидел ключ к человеческому счастью и общественному благополучию» [Rioux, 1986, Р. 3].

В отличие от других философских теорий с гуманистической ориентацией концепция Кубертена предусматривает реализацию гуманистических идеалов и ценностей в спорте и с помощью спорта, на основе спортивного соперничества и подготовки к нему. Именно спорту Кубертен отводил важнейшую роль в реформе образования (воспитания), рассматривал спорт, спортивные соревнования и подготовку к ним как наиболее эффективный путь совершенствования человека и человечества. Он считал, что уже в ближайшее время спорт, развитый не только в национальном, но и в международном масштабе, может стать важнейшим средством решения педагогических проблем, а также средством контактов и коммуникации между культурами: спорт способен вдохнуть в человечество «дух свободы, мирного соревнования и физического совершенства», может способствовать сохранению и укреплению здоровья людей, их физическому совершенствованию, формированию и развитию высокой нравственности, утверждению мирных отношений между государствами, укреплению дружбы и взаимопо­нимания между народами, их культурному сотрудничеству, «прекращению споров, разногласий и недоразумений», преодолению националистических предрассудков, улучшению политических отношений между народами, принадлежащими к разным культурам. Кубертеном разработана концепция «спортивной педагогики», в которой обосновывается многосторонняя социально-гуманистическая значимость спорта: как с точки зрения отдельной личности, так и в плане взаимоотношения людей, наций, народов, стран [см. Coubertin, 1919].

Вместе с тем, при разработке концепции олимпизма Кубертен учитывал возможные негативные явления, которые могут быть связаны со спортивными соревнованиями и контактами. Он неоднократно указывал на противоречивый характер спорта. Обращая внимание на все возрастающее значение спорта, на то, что «его роль в современном мире такая же большая, какой она была в античности», Кубертен одновременно подчеркивал, что «сегодня, как и в прошлом», влияние спортивных соревнований «может быть и положительным, и отрицательным, это зависит от их использования и направления развития. Спорт может вызывать как наиболее благородные, так и наиболее низменные чувства; он может развивать бескорыстие и алчность; может быть великодушным и продажным, мужественным и отвратительным; наконец, он может быть использован для укрепления мира или подготовки к войне» [Кубертен, 1997, С. 22]. «Мы знаем, – писал также Кубертен, – что спорт может привести к тяжелым злоупотреблениям, утонуть в меркантилизме и низменной грязи и от такой судьбы нам необходимо его уберечь. Если этого не сделать, разрушатся все надежды, связанные со спортом, и он не будет играть никакой роли ни в школьном воспитании, ни в общественной жизни, а, напротив, поможет коррупции, дав ей дополнительный шанс» [Coubertin, 1986а, P. 369].

Исходя из этого, главная задача, которую Кубертен ставил перед олимпийским движением, состояла в том, чтобы спорт, развитый не только в национальном, но и в международном масштабе, выполнял свою культурно-воспитательную функцию, содействовал совершенствова­нию человека, человеческих отношений и общества в целом, а вместе противодействовал возможным негативным явлениям в сфере спорта. В письме французским и зарубежным спортивным обществам (15 января 1894 г.) Кубертен писал: «Важнее всего сохранить за спортом тот благородный и рыцарский характер, который отличал его в прошлом, чтобы спорт мог и далее играть ту блестящую роль в воспитании современных народов, какая была ему предназначена нашими учителями – греками» [цит. по: Адам, 1981, С. 58]. Ту же мысль Кубертен высказал в 1931 г. в своих мемуарах: «Почему я возродил Олимпийские игры? Чтобы облагородить и укрепить спорт, чтобы обеспечить ему независимость, долголетие, а также усилить воспитательную роль, которая отводится спорту в современном мире» [цит. по: Адам, 1981, С. 58].

Для решения этой важной социально-педагогической задачи, по мнению Кубертена, как раз и необходимо олимпийское движение: оно должно создать условия и стимулы для полноценной и эффективной реализации присущего спорту огромного культурно-воспитательного потенциала. Путь к созданию этого движения Кубертен усматривал в возрождении Олимпийских игр. Он считал, что эти Игры, которые по по своей гуманистической направленности, ориентации, гуманной атмосфере должны быть образцом для других спортивных соревнований, помогут решить задачу не только развития спорта, придания ему международного значения, но также возрождения и усиления его духовно-нравственных начал, его воспитательной роли [см. Coubertin, 1986b]. По мнению Кубертена, выдвижение на передний план задачи воспитания посредством спорта определяет наличие «принципиального различия между Олимпийскими играми и обычными международными чемпионатами» [Кубертен, 1997, С. 68].

О том, что главную задачу Олимпийских игр и олимпийского движения в целом Кубертен усматривал в реализации и повышении воспитательной роли спорта свидетельствуют многие факты. Так, организованный по его инициативе в 1894 г. в Париже конгресс, названный впоследствии I Олимпийским конгрессом, официально назывался «Конгресс по возобновлению Олимпийских игр». Однако Кубертен постоянно подчеркивал на этом конгрессе, что в первую очередь речь идет о значении спорта для «обновления человечества через воспитание» [см. Лотц, 1983, С. 17]. И на последующих Олимпийских конгрессах по инициативе Кубертена обсуждались в первую очередь не организационные, а социально–педагогические вопросы. Так, на II Олимпийском конгрессе в Гавре (1897 г.), который проходил под девизом «Восстановление единства мышц, воли и мысли», обсуждалось «влияние спорта на формирование характера молодежи», а на Олимпийском конгрессе 1913 г. в Лозанне – «физическое, интеллектуальное, моральное и социальное воздействие спорта». В программу конгресса в Гавре по инициативе Кубертена были включены вопросы о моральном влиянии физических упражнений на детей и подростков, а также о влиянии усилий на формирование характера и на развитие личности [Кубертен, 1997, С. 43]. Кубертен, как он сам писал, стремился «напомнить людям о философском и интеллектуальном характере» своей идеи и «поднять роль МОК значительно выше уровня обычной спортивной ассоциации» [Кубертен, 1997, С. 42]. В свете отмеченного выше понятен и тот упомянутый выше факт, что Кубертен категорически возражал против организации детских Олимпийских игр. По его мнению, они противоречат реализации воспитательных задач олимпийского движения.

Как известно, важнейшее значение в структуре воспитания играет цель этой педагогической деятельности – тот идеал личности, на реализацию которого она ориентирована. Целевая установка воспитательной деятельности самым существенным образом влияет на ее содержание, формы, средства и методы. Поэтому Кубертен огромное внимание уделял характеристике того идеала личности, который должен служить целью воспитательной деятельности в олимпийском движении. При этом он опирался на гуманистический идеал гармонично развитой личности. Как отмечал бывший президент МОК Э. Брендедж в речи на 61-й сессии МОК, Кубертен возродил «идеал гармонично развитого человека» [Брендедж, 1991, С. 29].

Этот идеал восходит к идее Платона и Аристотеля о важном значении для развития человека триады, включающей в себя музыку, философию и гимнастику, которые рассматривались как фундаментальные элементы, затрагивающие все аспекты человеческого существования: чувственный, познающий и психологический. Он связан также с древнегреческим идеалом калокагатии (греческое слово kalokagathia от kalos – прекрасный и agatos – добрый), который подразумевает прекрасного человека, для которого характерны сочетание внешних достоинств с внутренними, духовными, нравственными качествами, гармония тела и души. Кубертен считал, что картезианское разделение тела и души – двух элементов единого, целостного человеческого бытия, рассмотрение их как двух совершенно независимых друг от друга факторов ведет к дисгармонии человека. «Поэтому, – писал он, – эти два фактора должны быть интегрированы в единое гармоничное целое, чтобы достигнуть эвритмии» [цит. по: Durántez, 1994b, P. 88]. Данное слово «эвритмия» («eurhythmy») Кубертен часто использовал для обозначения своей философской идеи гармонии физических и духовных способностей чело­века. Формирование эвритмии посредством спорта он считал главной воспитательной задачей олимпийского движения. Как отмечает Э. Хён, «эвритмия», которая в начале XX в. определялась как «регулярность, гармония и пропорциональность», а в толковом словаре, изданном в ГДР, как «красота, совершенство форм жизни и самовыражения», для Кубертена служила термином, обозначавшим содержание и проявления высококультурного, совершенного образа жизни, который должен быть достигнут не в последнюю очередь благодаря современному олимпизму [Хён, 1984, С. 52].

С гуманистических позиций Кубертен выдвигал определенные требования к поведению и личности спортсмена-олимпийца. Для характеристики идеальной личности олимпийского атлета он использовал придуманный им и конкретизирующий его идею «эвритмии» девиз: «Mens fer­vida in corpore lacertoso!» («Возвышенный дух в развитом теле!»). Этот девиз Кубертен впервые указал в 1911 г. в статье под тем же названием [Coubertin, 1911]. В соответствии с таким идеалом личности, который Кубертен мечтал привить всему человечеству в качестве его raison d’être (смысла существования), олимпийскому атлету должны быть присущи совершенные фи­зические качества, здоровье, красота физически развитого тела и движений, а вместе с тем сила духа, интеллект, эстетический вкус, художественный талант, культура речи и общения, высоконрав­ственные качества: честность, великодушие, бескорыстность и др.

Спорт предполагает соперничество и стремление каждого из участников к победе. Ориентация на победу в игровом соперничестве наиболее отчетливо сформировалась в условиях древнегреческой культуры и расцвета агонистики – достаточно вспомнить гомеровский девиз «всегда быть лучше и превосходить других», «всегда быть на голову выше всех остальных». Абсолютизация такой ориентации приводит к такой позиции, которую наиболее четко сформулировал футбольный тренер из США В. Ломбарди. Ему приписывают слова: «Победа – не самое главное, победа – единственное, ради чего стоит бороться» [Макинтош, 1998]. В соответствии с таким подходом идеалом для воспитания в спортивной деятельности становится спортсмен высочайшего класса, рекордсмен, который в соперничестве с другими стремится только к победе и добивается ее любыми средствами.

Кубертен также поддерживал стремление к спортивным победам и высшим достижениям, видя в их постоянном росте «притягательность» спорта и его «право на существование» [цит. по: Daume, 1981, Р. 67]. Мысль покончить с этим, он считал утопией, взлелеянной неспортсменами [см. Coubertin, 1909]. Однако, по мнению Кубертена, спортсмен не должен стремиться к установлению рекорда, к победе любой ценой. Он должен отда­вать предпо­чтение честному, благородному поведению в соперничестве, придерживаясь убеждения в том, что самое глав­ное – не победа над соперником, а отвага, мужество, проявляемые в ходе борьбы за нее, дух борьбы, побуждающий человека к со­вершенству, к прео­долению самого себя, своих слабостей и недостатков. Кубертен неоднократно подчеркивал, что существует определенная граница, которую нельзя переходить в олимпийских и других спортивных соревнованиях, как бы ни была желанна победа или установление рекорда. Такой границей он считал этические нормы. Только при нравственном поведении в соперничестве спорт, спортивные соревнования будут выполнять свою воспитательную функцию. С таким представлением Кубертена о поведении участников спортивных соревнований связаны слова в его «Оде спорта»: «Трижды сладостна победа, одержанная в благородной, честной борьбе».

Значит, идеалом для Кубертена является не просто спортсмен, устанавливающий рекорды, всегда побеждающий своих соперников, а олимпиец – гармонично развитая личность, для которой на первом плане находится не успех, не победа в спортивном соперничестве, а поведение, адекватное нравственным нормам и принципам.

Из необходимости ориентации олимпийского атлета в спортивном соперничестве, прежде всего на нравственные принципы следует, по мнению Кубертена, что, прежде всего он должен стремиться к победе не над соперником, а над самим собой. В этом плане характерно название одной из статей Кубертена: «Победи самого себя!» [Coubertin, 1915].

Такое отношение Кубертена к победе на Олимпийских играх часто выражают неточно, ошибочно приписывая ему фразу: «Главное в Олимпийских играх не победа, а участие» (или: «На Олимпийских играх важно не столько побеждать, сколько участвовать») [Макинтош, 1998, С. 63].^* На самом деле эту фразу использовал архиепископ Пенсильванский Э. Тальбот 17 июля 1908 г. в своей речи в соборе святого Павла в Лондоне, обращенной к участникам Игр 4-й Олимпиады. Кубертен, выступая 24 июля 1908 г. на торжественном обеде, который английское правительство дало в связи с Играми, оценил речь епископа как «высоко философскую», и дополнил выражение, использованное архиепископом, своим взглядом на ситуацию в спорте с учетом ее воспитательного содержания: «Запомните, господа, эти прекрасные слова: главное в жизни не триумф, а битва; важнее храбро сражаться, чем победить (выделено мной – В.С.). Распространять эти заветы – значит, воспитывать более мужественное, более сильное во всех отношениях, более добросовестное и более великодушное человечество» [Coubertin, 1908, P. 19. Цит. по: 23, С. 126]. Кубертену принадлежат и такие слова: «Бесчестие не в том, что ты будешь побежден, а в том, что ты отказываешься от борьбы» [цит. по: Петров, 1980, С. 22].

Значит, в отличие от архиепископа Кубертен на первый план выдвигает не «участие» в соревновании и борьбе, а отношение к соревнованию и борьбе. Он подчеркивает, что необходимо бороться таким образом («храбро – well»), на основе таких принципов, которые воспитывают «более мужественное, более сильное во всех отношениях, более добросовестное и более великодушное человечество».

Особое место в концепции олимпизма Кубертена занимает идея интеграции спорта с искусством и культурой в целом. Кубертен считал, что «искусство дол­жно соседствовать со спортом», «должно быть связано с практикой спорта», «спорт надо рассматривать как источник и как повод для искусства», «между атлетами, людьми искусства и зрителями должен быть заключен союз» [см. Кубертен, 1998]. В объединении спорта с искусством он усматри­вал важное условие решения воспитательных задач олимпийского движения, одно из главных средств гармоничного развития личности, преодоления все усиливающегося разрыва между физическим и духовным развитием людей. Эту мысль Кубертен четко выразил в своем выступлении в Париже 23 мая 1906 г. на откры­тии Консультативной конференции по вопросам изобразительного искусства, литературы и спорта («Conférence consultative des arts, lettres et sports»): «Мы должны заново объединить узами законного брака давно разведенную пару – Разум и Тело… Их взаимопонимание длилось долго и было пло­дотворным. Но неблагоприятные обстоятельства разлучили их… Наша задача – снова соединить их» [Pierre de Coubertin and the Arts., 1994, Р. 7]. Важную роль в укреплении связи спорта и искусства, по мнению Кубертена, должны играть Олимпийские игры [см. Кубертен, 1997, С. 71; Пуре, 1980, С. 36], в программе которых в отличие от других спортивных соревнований должны быть художественные конкурсы. Деятели искусства, собравшиеся на конференции по вопросам искусства, науки и спорта, поддержали предложение Кубертена включить пять конкурсов искусства в программу Олимпийских игр. Однако это решение не было реализовано во время Олимпиады в Лондоне (1908 г., Игры IV Олимпиады). Впервые оно было осуществлено (хотя и в условиях резкой оппозиции со стороны шведских художников того времени) только в 1912 г. при проведении Олимпиады в Стокгольме (Игры V Олимпиады).

Еще одним важным средством «облагораживания спорта» Кубертен считал возрождение «спортивной религии», которая наиболее ярко выражена в олимпийском спорте античности. Согласно концепции Кубертена, «религия спорта» – это этическая система, не основанная на сверхъестественной санкции и тем самым не являющаяся религией в собственном смысле слова, но обладающая всеми признаками религиозного культа, предметом которого служит спортивная деятельность и те, кто достигает в ней совершенства. Кубертен неоднократно обращал внимание на связь своей концепции олимпийского спорта с религией: «Моя концепция спорта, – писал он, – всегда отличалась от концепции очень многих, возможно, даже большинства спортсменов. Для меня спорт был религией со своей церковью, своими догматами, своей службой…, но, прежде всего, – религиозным сознанием…» [Кубертен, 1997, С. 91–92]. «Первой сущностной характеристикой как античного, так и современного олимпизма, является его религиозная природа… Поэтому я думаю, что был прав, пытаясь с самого начала воссоздать вокруг возобновленных Олимпийских игр религиозное чувство…В этом – происхождение всех обрядов, которыми сопровождаются церемонии современных Игр… Идея религии спорта, religio athleticae, очень медленно проникала в сознание участников состязаний» [Coubertin, 1976, P. 129-130]. «Что объединяет оба олимпизма (древний олимпизм и неоолимпизм – В.С.), так это их религиозный дух, который было воспрянул на некоторое время у молодых спортсменов средневековья. «Спортивная религия», древние понимали см Кубертен, 1997, С. 170].

Зажжение олимпийского огня, шествие, клятва, торжественные оборо­ты речи на современных Олимпийских играх – все это восходит к религиозному ритуалу античности. Но, как отмечает Х. М. Кахигал, «все эти об­ряды не просто скопированы с процессий и жертвоприношений древней Олимпии. Культ божества преобразован в них в культ человека как носителя определенных ценностей. Зевс превратился в идею единства человеческого рода, стал логическим синтезом всего пострационализма, всего европейского научного мышления XIX века» [Кахигал, 1983а, С. 21].

Как указано выше, Кубертен включал в олимпийский идеал и такие социальные принципы, как демократизм, интернационализм, равноправие всех людей и народов, просвещение в духе истинного патриотизма в сочетании с взаимоуважением наций, несмотря на расовые, религиозные и политические различия, а также гуманистические идеалы мира, дружбы и взаимопонимания. В соответствии с этим важной задачей олимпийского движения он считал утверждение мирных отношений между народами и государствами. По мнению Кубертена, спорт, развитый не только в национальном, но и в международном масштабе, станет важнейшим универсальным социальным фактором, средством контактов и коммуникации между культурами, вдохнет в человечество «дух свободы, мирного соревнования и физического совершенства», будет способствовать утверждению мирных отношений между государствами, укреплению дружбы и взаимопо­нимания между народами, их культурному сотрудничеству, «прекращению споров, разногласий и недоразумений», преодолению националистических предрассудков, улучшению политических отношений между народами, принадлежащими к разным культурам. Эта идея занимает важное место в кубертеновской концепции принципов мира и создания международной организации государств [см. Арская, 1996].

Но Кубертен весьма реалистично оценивал миротворческую роль спорта. Огромное значение он придавал тому, чтобы молодежь каждой страны как можно больше знала о других странах. И существенную роль в решении этой проблемы он также отводил спорту. В 1935 г., характеризуя «философские основы олимпийского движения», он сказал: «Требовать от народов, чтобы они любили друг друга, является одним из видов ребячества. Требовать от них уважения друг к другу не является ни в коем случае утопией: но чтобы уважать друг друга необходимо сначала познакомиться друг с другом» [цит. по: Ленк, 1981, С. 21].

Таким образом, разработанная Кубертеном философская концепция исходит из признания огромного гуманистического социокультурного потенциала спорта и необходимости практической реализации этого потенциала. Важным условием этого он считал развитие олимпийского движения, которое должно направлять свои усилия на развитие спорта как важного элемента человеческой культуры, на максимально полную реализацию в спорте и посредством спорта общечеловеческих гуманистических идеалов и ценностей и на предотвращение возможности его использования в антигуманных целях. По своей социальной сущности и направленности это должно быть гуманистически ориентированное социальное движение, призванное использовать спорт в целях воспитания, совершенствования человека и общества в целом. По своему происхождению олимпийское движение, – пишет финский социолог П. Сеппянен, – представляет собой транскультурное и транснациональное движение, которое стремится внедрить свою систему взглядов или идеологию в образцы человеческой активности посредством международного соревновательного спорта. Пьер де Кубертен считал, что Олимпийские игры призваны содействовать установлению мира и международного взаимопонимания между народами. Он оптимистически полагал, что олимпизм возродит добродетельную fair play и внедрит идею гармонии разума и тела в сознание молодежи посредством физических упражнений и соревнования» [Seppänen, 1984, P. 2]. По мнению польского философа З. Кравчика, олимпийское движение является «универсальным, т. е. транскультурным, надгосударственным и наднациональным институтом, который стремится реализовать свою систему ценностей в современную модель человеческой активности, сделать мир более совершенным и более гуманным» [Krawczyk, 1988, P. 240-241].