2. Философская категория “субстанция”. Постановка проблемы субстанции в истории философии

Даже неглубокий анализ форм бытия позволяет сделать вывод, что мир - разнообразен. Можно ли при этом утверждать, что он в то же время един? Если да, тогда что является основой единства всего существующего? Философская категория “субстанция” (от лат. substantia – “то, что лежит в основе”) как раз и обозначает внутреннее единство бесконечного разнообразия вещей, явлений, процессов, событий (то есть многообразных форм проявления бытия). Субстанция - это то предельное безусловное основание, к которому сводятся все определенные формы бытия и в котором отражается сущностная сторона бытия. Субстанция – это то, что существует само по себе, самостоятельно, не зависит в своем существовании ни от чего другого. Ее можно трактовать и как первооснову мира, первоначало, из которого возникает и от которого зависит существование всего остального. Е.Н. Причепий, А.М. Черний, Л.А. Чекаль уточняют, что, кроме основного значения, понятие “субстанция” имело и более конкретные значения: 1) неизменная основа изменчивых явлений; 2) субстрат как носитель определенных свойств, то, что связывает свойства во что-то единое (в таком случае под субстанцией понимается тело, вещь, вещество)¹.

Учения, объясняющие единство мира исходя из одной субстанции, называют монистическими (от греч. “один”). Примерами таких учений служат учения представителей древнегреческой милетской школы - Фалеса, Анаксимена, Анаксимандра, взгляды Гераклита, учение Б. Спинозы (17 в.) и др.

Милетская школа была первой древнегреческой философской школой. Общим для всех ее представителей был тезис о том, что материальный космос никем и ничем не создан, возник сам собой из единого первоначала (“архэ”), зависит сам от себя и сам собой управляет, то есть представляет саморегулирующийся процесс. Милетцы поставили перед собой задачу не просто указать на материальное первоначало, но и объяснить, как из этого единого начала возник многообразный космос. Первый известный представитель школы Фалес (7-6 вв. до н.э.) в качестве основы всего называл воду, из которой путем сгущения (затвердевания, замерзания) и испарения возникает все, и все ею поддерживается. Почему он выбрал именно воду? Видимо, потому, что она жизненно необходима, а, может быть, под влиянием мифологии (вспомнив гомеровский Океан). Может быть, потому, что кругом Фалес видел море, ведь Греция окружена водой. Однако главным тут является то, что при всей наглядности, вещественности воды, для Фалеса это была некая древнейшая космическая вода, понимаемая именно как субстанция, символ, образ, принцип, а не конкретное вещество и не божество. Милетец Анаксимандр (в основном, 6 в. до н.э.) в качестве архэ выбрал некое вечное и беспредельное начало. И.Д. Рожанский замечает, что термин “апейрон”, которым часто обозначают первоначало Анаксимандра и который переводится как “безграничное”, “беспредельное”, был на самом деле не названием этого первоначала, а обозначением одного из его важнейших признаков¹. Апейрон бессмертен, всем управляет, и в этом смысле “божествен” (в этом можно усмотреть связь с мифологией). Из него все возникает, и все в него возвращается, погибая. Апейрон – материальное, но неопределенное начало. Возникновение космоса философ объяснял выделением из апейрона противоположностей: горячего и холодного, сухого и влажного. Космос возникает в результате взаимодействия этих противоположностей. Существующий миропорядок есть постоянное восстановление апейроном космической справедливости, нарушаемой противоположностями: холод стремится поглотить тепло, сухость – влагу и наоборот. Но благодаря справедливости ни одна из противоположностей не побеждает другую полностью – иначе космическое равновесие будет нарушено. Чередование противоположностей создает ритм космической жизни. Анаксимен (в основном, 6 в. до н.э.) в качестве архэ выбрал воздух. Он неопределенной формы, все объемлет, вечен, бессмертен, от него все зависит (“божествен”). Из него все возникает, и в него все возвращается. Анаксимен так же, как и другие милетцы, видимо, пытался найти максимально беспредельное и бескачественное (хотя и материальное) начало, из которого было бы не так сложно объяснить возникновение многообразного космоса. Все вещи и стихии происходят из воздуха либо путем его разрежения, связанного с нагреванием, либо путем сгущения, связанного с охлаждением. Сгущение воздуха приводит к появлению ветра, облаков, воды, земли, камней. Разрежение – к появлению огня¹.

Гераклит Эфесский в качестве архэ выбрал космический огонь. Гераклитов огонь - это вечное, активное, динамичное материальное, однако при этом одушевленное и разумное начало. Все является видом огня. Космос периодически погибает в огне и рождается из него заново, согласно судьбе, или космической необходимости. Существует несколько вариантов понимания того, как Гераклит трактовал возникновение космоса. Один из них таков: жизнь космоса связана с чередованием “пути вверх” и “пути вниз”. По свидетельству Диогена Лаэртского, Гераклит считал, что “сгущаясь, огонь увлажняется и, сплачиваясь, становится водой; вода, затвердевая, превращается в землю: это “путь вниз”. Земля, в свою очередь, снова тает [~ плавится], из нее возникает вода, а из воды – все остальное [= светила и метеорологические феномены]; причины почти всех [этих] явлений он возводит к испарению из моря: это “путь вверх”¹.

В средневековом мировоззрении субстанцией оказывается Бог как сверхъестественный Творец бытия.

В основе философии выдающегося представителя философии Нового времени Б. Спинозы (17 в.) – учение о единой субстанции, которая является причиной самой себя (causa sui), то есть она не имеет никакой внешней причины и определяется собственной природой. Ее существование совпадает с ее сущностью. Она тождественна Богу и природе, является вечной, бесконечной, совершенной, неделимой, неуничтожимой. Поскольку субстанция бесконечно совершенна, она обладает бесконечным числом атрибутов, или существенных неотъемлемых свойств, признаков, но познать, в силу ограниченности нашего разума, мы можем лишь два: мышление и протяженность. В.И. Гусев, как и многие другие философы, анализируя взгляды Б. Спинозы, совершенно справедливо указывает на сложность для последнего решения проблемы соотношения бесконечной субстанции и мира конечных вещей, которые философ называет модусами. Эти модусы не имеют самостоятельного бытия, их существование возможно лишь как определенные состояния того или другого атрибута субстанции. Так, материальные вещи являются определенными модификациями (модусами) атрибута протяженности, а модусами атрибута мышления являются идеи, которые соответствуют этим вещам¹. Как идеи, так и вещи едины по своей природе, являются лишь разными состояниями субстанции. Единой причиной всех вещей Б. Спиноза считает субстанцию, или Бога. Развивая взгляды Фомы Аквинского, он различает субстанцию, которая является основой бытия этих вещей, называя ее природой, которая рождает (natura naturans), и эта субстанция – Бог, а также субстанцию как совокупность всех модусов, единичных вещей, называя ее природой рожденной (natura naturata)². Они создают единый мир, они одинаково вечны, поэтому возникновение отдельных вещей не разворачивается во времени, а носит сугубо логический характер. Создание Богом этих вещей предстает не как реальный процесс их творения, а как логический процесс дедуктивного выведения. Все это создает серьезные трудности при осмыслении учения Б. Спинозы, так как его монистическая концепция включает некоторое противопоставление субстанции и мира отдельных вещей. В.И. Гусев справедливо связывает эти трудности с тем, что Б. Спиноза трактовал субстанцию как лишенную внутреннего движения, беспокойства³.

Учения, объясняющие единство мира исходя из двух субстанций, называют дуалистическими (от лат. “двойственный”). Пример такого рода учений – взгляды другого известнейшего представителя Нового времени Р. Декарта (конец 16 – сер. 17 вв.), который в качестве субстанции предложил два первоначала – материальное (тело, телесность, природа) и духовное (мыслящее “я”, самосознание, ум). Главным признаком, или атрибутом, духовной субстанции является мышление. Духовная субстанция бестелесна, не обладает протяженностью и неделима. К ее свойствам, или модусам, Р. Декарт отнес не только разум и память, но и воображение, желания, чувства, волю. Главный атрибут материальной субстанции – ее протяженность в длину, ширину и глубину, что исключает абсолютную пустоту¹. Во всем универсуме существует одна и та же материя². Модусы материи следуют из ее протяженности. Это фигура, величина, делимость, перемещение и т.д. Материя безжизненна, беспредельна, однородна, бесконечно делима. Философ подчеркивал, что субстанция не нуждается для своего существования ни в чем, кроме самой себя, существует через саму себя. Таким образом, и материальная, и духовная субстанции должны пониматься как существующие независимо друг от друга. Однако при анализе взглядов Р. Декарта оказывается, что эти субстанции не такие уж самостоятельные и абсолютно независимые. Обе они созданы Богом и зависят от Него. Бог – несотворенная, самая совершенная субстанция, и все остальное нуждается в Нем для своего существования. В человеке Р. Декарт также выделял две субстанции – телесную и духовную. Они соприкасаются и взаимодействуют в особой железе, находящейся в мозгу, которая играет роль пространственного вместилища души³. В этих рассуждениях опять находим подтверждение того, что обе декартовские субстанции в сотворенном Богом мире все-таки отчасти зависят друг от друга: тело нуждается в руководстве со стороны души и благодаря ей способно действовать не автоматически, душа же нуждается в определенном вместилище.

Учения, основанные на множественности субстанций, получили название плюралистических (от лат. “множественный”). В литературе к примерам таких учений относят взгляды древнегреческого философа Эмпедокла (5 в. до н.э.), Демокрита, а также концепцию монад Г. Лейбница (17 - 18 вв.).

Эмпедокл предложил в качестве первоосновы 4 материальные стихии - огонь, воздух, воду и землю, которые сами по себе инертны. В движение их приводят две активные космические силы, действующие попеременно и называемые Эмпедоклом Любовь и Вражда (имена подчеркивают их противоположный по отношению друг к другу характер и в то же время отражают влияние мифологии). Космос возникает как результат соединения или смешивания этих стихий в определенных количественных пропорциях под действием Любви и Вражды: Любовь соединяет мельчайшие части стихий, Вражда их разъединяет¹. Особенностью плюрализма Эмпедокла является то, что основой всего выбирается материальная субстанция, хотя и не однородная, а состоящая из четырех отличающихся стихий. И Демокрит в качестве первоосновы выбирает материальные, хотя и не постижимые чувствами, а лишь мыслимые различающиеся по определенным признакам атомы, то есть опять – таки материальную субстанцию, которая, однако, не едина, а множественна. Кроме того, следует учитывать значение пустоты для возникновения отдельных вещей – соединений атомов.

Как подчеркивает В.И. Гусев, Г. Лейбниц, гениальный ученый Нового времени, стремился преодолеть однообразие субстанции Б. Спинозы, в которой растворялись и теряли свою реальность отдельные вещи. Философ полагал, что разнообразие мира может вытекать из самой субстанциальной основы бытия, иначе отличия между вещами теряют реальное содержание¹. Не удовлетворял Г. Лейбница и декартовский дуализм духовного и телесного начал. Философ считал, что в основе бытия лежат “духовные атомы”, духовные единицы, истинные элементы природы – монады (от греч. “единое”, “единица”). Их бесконечно много. Монады – целостны; как идеальные начала они не обладают ни протяжением, ни фигурой и не делимы. Они неповторимы, самостоятельны, существуют сами по себе и не зависят ни от чего, кроме Бога, их сотворившего. Рождаются монады из непрерывных, от момента до момента, излучений Божества². Они не могут погибнуть, так как у них нет частей, составных элементов. Монады имеют деятельностный характер, что является основой их индивидуализации. Каждая из них является самостоятельным индивидуальным бытием. Деятельность монад выражается в непрерывной смене их внутренних состояний, в непрерывном их изменении. В каждой их монад потенциально заключена возможность развития. Это развитие понимается как развертывание изначально неисчерпаемо богатого содержания монады. Любые отношения между монадами могут иметь только духовный характер. Каждая монада – это замкнутый мир “без окон”, они не воздействуют друг на друга физически. Однако, несмотря на отсутствие физических взаимодействий между монадами, все они создают гармонически построенный космос. Дело в том, что Бог, с самого начала, создавая монады, гармонично приспособил их друг к другу.

Монады отличаются друг от друга уровнем совершенства. Г. Лейбниц выделил: 1) “голые” монады, связанные с неорганической природой, способные образовывать неясные представления, характеризующиеся пассивной способностью восприятия; 2) монады-души, способные ощущать и созерцать, иметь более ясные представления; из них создаются животные; 3) монады-духи – души людей, обладающие памятью, способные к рассуждению, к рефлексии, к самосознанию. Способность к восприятию, таким образом, оказывается присуща всем монадам. Вся природа оказывается живой и деятельной. Из всех сотворенных субстанций духи – самые совершенные, наиболее способные к совершенствованию и наилучшим образом выражающие своего Творца¹. Самой совершенной монадой является Бог. Собственно говоря, Он и есть настоящая субстанция, так как творит монады.

В учении Г. Лейбница вся природа предстает в развитии, которое осуществляется без скачков, через постепенное накопление незначительных, незаметных изменений. Движущей силой развития является стремление монад к совершенствованию. Монадология Г. Лейбница явилась философским обоснованием его работ по дифференциальному исчислению: dx – это выражение качественного разнообразия всех монад, бесконечно малой степени отличия одной монады от другой, близкой ей по качеству, а также выражение бесконечно малой степени отличия всякого состояния любой монады от предшествующего и последующего ее состояний. Это и символ каждой из монад, и символ неисчерпаемости содержания каждой монады, их непротяженности. Монады являются простыми субстанциями – у них нет частей. Г. Лейбниц выделяет еще субстанции сложные – это вещи, растения, животные, люди. Сложная субстанция является собранием субстанций простых, или монад¹. Всякая монада в соединении с особым телом образует живую субстанцию². В мире столько субстанций, сколько отличающихся друг от друга вещей. Бог – это начало и причина всех субстанций и всех существ. Он сообщил универсуму естественные законы. Г. Лейбниц писал: “Я не говорю, что телесный мир – это машина или часовой механизм, работающий без вмешательства Бога; я достаточно подчеркиваю, что творения нуждаются в беспрерывном его влиянии. Мое утверждение заключается в том, что это часовой механизм, который работает, не нуждаясь в исправлении его Богом <…>. Бог все предвидел, обо всем заранее позаботился. В его делах господствует предустановленная гармония и красота”³.

В философской системе Г.В.Ф. Гегеля субстанцией является абсолютная идея, которая развивается и творит мир, познавая саму себя.

Марксистская философия исходит из материалистического монизма, то есть единственной субстанцией считает материю.