3. Цена закрытия сделки

Итак, мы кратко рассмотрели некоторые вопросы лизинга на примере французского права. Эта иллюстрация показывает, что в общем смысле однобокий подход к квалификации лизинга вряд ли приведет к удовлетворительному результату: иногда нельзя отбросить ни арендный, ни "купле-продажный", ни кредитный элементы, какими бы несовместимыми они ни казались <1>. Любопытно проследить сочетание этих элементов на примере так называемой цены закрытия сделки.

--------------------------------

<1> Иной взгляд на совместимость арендного и заемного элементов см.: Егоров А.В. Указ. соч. С. 60.

Лизингодателями предъявляются иски о взыскании будущих лизинговых платежей после досрочного расторжения договора лизинга.

Такое требование формально обосновывается условием договора лизинга об обязанности лизингополучателя при досрочном расторжении договора внести часть или вообще всю сумму лизинговых платежей, которые должны были бы быть уплачены, если бы договор не был расторгнут. Причем подобное требование предъявляется наряду с требованием о возврате объекта лизинга лизингодателю.

Содержательное объяснение этого требования, видимо, в том, что лизингодатель совсем не заинтересован в возврате имущества, которое часто больше не передать в лизинг.

Если смотреть на эту проблему формально, с "арендных" позиций, то в силу ст. 625 ГК РФ к отдельным видам договора аренды, в том числе к финансовой аренде (лизингу), применяются общие положения об аренде, если иное не установлено правилами указанного Кодекса об этих договорах. Соответственно, положения иного федерального закона, регулирующие лизинговые отношения, не могут противоречить общим положениям об аренде, предусмотренным ГК РФ. Согласно ст. 614 ГК РФ арендатор обязан своевременно вносить арендную плату за пользование имуществом.

В силу п. 3 ст. 28 Федерального закона от 29 октября 1998 г. N 164-ФЗ "О финансовой аренде (лизинге)" (далее - Федеральный закон о лизинге) обязательства лизингополучателя по уплате лизинговых платежей наступают с момента начала использования лизингополучателем предмета лизинга, если иное не предусмотрено договором лизинга. Это правило вкупе с приведенными выше может быть, видимо, истолковано лишь как допускающее некую отсрочку лизингополучателю, но не как взыскание платы за время, когда вещь возвращена и принята назад лизингодателем.

Можно сделать вывод, что формально внесение лизинговых платежей осуществляется лишь за период пользования лизингополучателем объектом лизинга. Взыскание платы по договору за время, в течение которого пользование не будет осуществляться, недопустимо, поскольку означало бы обогащение лизингодателя без всякого предоставления с его стороны.

Таким образом, условию договора, (с "арендных" позиций) предусматривающему внесение лизинговых платежей за время, в течение которого лизингополучатель не будет пользоваться объектом лизинга, может быть дана различная квалификация в зависимости от действительной воли сторон.

В случае если стороны договора лизинга, включая в договор это условие, имели в виду непосредственно внесение платы за будущее время, такое условие должно расцениваться как ничтожное на основании ст. ст. 168, 180, 614 ГК РФ. Впрочем, эта ситуация скорее гипотетическая.

Если же стороны подобным образом установили меру ответственности, направленную на компенсацию убытков лизингодателя, то единственный вариант - квалифицировать это условие как предусматривающее неустойку, которая взыскивается в случае расторжения договора вследствие совершенного лизингополучателем нарушения его обязательств.

В принципе, такой подход вполне допустим и в ситуации одностороннего отказа лизингополучателя от договора без всякого нарушения его сторонами. Здесь он как бы "откупается" от договора, но это ни в коей мере не отступное или какая-либо плата: обязательств, которые бы прекращались таким отступным, еще нет. Они возникают постольку, поскольку лизингополучатель имеет возможность, используя предмет лизинга, финансироваться. Прекращая до срока договор, лизингополучатель посягает на интерес лизингодателя в процентах за такое финансирование. Поэтому компенсация направлена на компенсацию расходов, связанных с тем, что вещь будет либо некоторое время не в лизинге (ее можно передать в лизинг иному лицу), либо продана по невысокой цене.

Если исходить из "кредитной теории", то может показаться, что нужно взыскивать всю сумму, которую лизингодатель уплатил продавцу, профинансировав тем самым лизингополучателя. Однако это будет неверно. Как было указано выше, финансирование здесь не просто в предоставлении займа, а прежде всего еще и в пользовании. Лизингополучатель зарабатывает на платежи, используя предмет лизинга.

Кроме того, если мы посмотрим на лизингодателя просто как на займодавца, то непонятно, почему он имеет в качестве обеспечения право собственности на предмет лизинга, а не залог. Нельзя не напомнить, что обеспечительная уступка права собственности если и допустима, то лишь тогда, когда залог неэффективен или невозможен (например, есть только заклад движимостей, и другая форма залога недопустима). Кроме сделок репо, говорить о таком обеспечении как безусловно всегда допустимом по российскому праву объективно не приходится. Можно резюмировать эту мысль так: сверхобеспечение "оплачивается" лизингодателем тем, что он рискует при расторжении договора получить назад не сумму займа с процентами, а вещь, которая хотя и формально, но является его собственностью.

При этом нужно иметь в виду, что при расторжении договора лизинга в связи с неисполнением лизингополучателем его обязательств или возникновением обстоятельств, риск наступления которых лежит на лизингополучателе, лизингодатель вправе взыскать с лизингополучателя убытки (ст. ст. 15, 393, 453 ГК РФ). Увы, такие убытки согласно сложившейся практике могут оказаться равными размеру арендной платы, которая была бы получена за будущее время (с момента досрочного возврата объекта лизинга до обозначенного в договоре момента возврата) <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Президиума ВАС РФ от 14 октября 2008 г. N 6487/08.

Так или иначе, если размер компенсации таких потерь установлен в договоре в виде "цены закрытия сделки", платы за расторжение и т.п., ее нужно рассматривать как неустойку, которая может снижаться по ст. 333 ГК РФ. Собственно, как показано выше, такой подход принят и во французском праве.