Детская литература. Под ред. Е.О. Путиловой

141

Скромно и просто продолжает она себя держать и на пиру, устроенном богатырями по случаю милой гостьи. Поведение ее столь естественно и органично, что, по мнению Пушкина, характеризует русских женщин во-

обще. Потому индивидуального имени нет также ни у ''обыкновенной'' ца-

рицы в ''Сказке о царе Салтане'', ни у царицы-матери в ''Сказке о мертвой царевне''. Даже собственное имя волшебницы — ''Лебедь'', вслед за народ-

нопоэтическим ''лебедушка'', у Пушкина становится символическим. Оно олицетворяет в себе женскую чистоту, непорочность, гармонию: в русских обрядовых (свадебных) песнях так называли девушек-невест, прекрасных и внешне, и внутренне.

Когда главное свое дело женщина выполняет хорошо — по достоинст-

ву и награда. Сына ''в аршин'' дает Бог Салтану и его жене (''Сказка о царе Салтане''). Царице-матери, которая ''ждет-пождет с утра до ночи'' своего супруга из дальнего похода, ''в сочельник в самый, в ночь'' Бог дает дочь

(''Сказка о мертвой царевне''). Ее дочь-царевну судьба тоже вознаграждает:

за девическую скромность, за женскую кротость, за человеческую незло-

бивость. Для характеристики своих героинь в подобных случаях поэт уме-

ет найти и выразительный эпитет, и ''говорящий'' глагол, и меткое сравне-

ние в духе народной песни: ''И царица над ребенком, / Как орлица над орленком'' (''Сказка о царе Салтане''). Когда же счастье женщины-матери и супруги оказывается под угрозой, в интонациях повествователя пушкин-

ских сказок появляются нотки тревоги.

В произведениях поэта много массовых сцен. Народ у Пушкина крас-

норечив и когда высказывается, и когда хранит молчание. Народный взгляд на вещи иногда представляется внешним: ''Ни ступить, ни молвить не умеешь, / Насмешишь ты целое царство'' (''Сказка о рыбаке и рыбке'').

Но народное безмолвие может быть по-настоящему угрожающим (финал

''Бориса Годунова''). Реакция большинства порой причиняет боль: ''Кто в глаза ему смеется, / Кто скорее отвернется'' (''Сказка о мертвой царевне'').

И все-таки суд ''честного народа'' является праведным: ''Не садися не в

142

свои сани!'' (''Сказка о рыбаке и рыбке''). ''Свет о белке правду бает'' (''Сказка о царе Салтане''), — говорит поэт, подразумевая, что сила народа

— в естественности исповедуемых им этических норм. Не зря же, любя другого, но, почти не имея надежды на воссоединение с ним, ''мертвая'' ца-

ревна отказывается выйти замуж. Жениху дано слово, и оно нерушимо, да и не покупается счастье ценой несчастья других! Вот и могущественная Лебедь предостерегает Гвидона от неверного шага: ''Жена не рукавица: / С

белой ручки не стряхнешь, / Да за пояс не заткнешь'' (''Сказка о царе Салтане''). Эту народную мудрость высоко ценил Пушкин. В сложных нравственных ситуациях, случающихся не только в жизни сказочных геро-

ев, но и в реальной действительности, истинно русский человек, тысячеле-

тиями живший в коллективе, привык ''оглядываться'' на соседа, подметил поэт. Поэтому молодая девушка в его сказке проявляет поистине женскую мудрость. Она отказывает. Но отказ ее не обиден, потому что отвергаемые призываются в советчики: ''Как мне быть? ведь я невеста?'' Такой поворот дела не может не вызвать ответного благородства, и ''честные молодцы'' о

женитьбе больше ''не заикаются''. Таким образом, в сказках Пушкина вос-

создается атмосфера идеальной национальной народной этики. Царица терпеливо ждет мужа у окна и смотрит в поле ''с белой зори до ночи''. Ко-

ролевич Елисей ''отправляется в дорогу, помолясь усердно богу''. Семеро братьев соблюдают обычай гостеприимства, определенными этикетными формулами ''вызывая'' незнакомца, посетившего их дом. Царевна-девушка дружно живет в тереме с богатырями: ''Им она не прекословит, / Не пере-

чут ей они''. И т. д.

Пушкин понимает, что нормы поведения и нравственности проверены жизнью не одного поколения людей, выработаны в результате длительного взаимодействия человека с природой. Потому художественное простран-

ство сказок поэта неизменно включает в себя и природные стихии, и ду-

ховный мир человека. В ''Сказке о мертвой царевне'' это поле, лес и дом.

Герои ''Сказки о царе Салтане'' пребывают ''между моря и небес'': в бочке

143

ли, на торговом ли корабле, на чудесном ли острове князя Гвидона, на ма-

терике ли, где расположены палаты царя Салтана. Своеобразие пушкин-

ской сказочной концепции мира состоит в том, что без человека

''блещущие'' в ''синем'' небе звезды и ''хлещущие'' в таком же ''синем'' море волны казались бы холодными и бездушными! В свою очередь, основные события человеческой жизни, горести и радости пушкинских героев сопря-

гаются автором с природными процессами. Из животного мира возникают в сказках Пушкина ''личины'' людей: злыми жабами глядят ткачиха с Баба-

рихой да с кривою поварихой. Из тайников природы на свет является не-

чистая сила разного назначения: злой чародей-Коршун, колдун-звездочет,

черт с чертенятами. Оттуда же являются и добрые сказочные чудеса. Золо-

тая рыбка, золотой петушок, волшебное зеркальце – традиционные маги-

ческие персонажи народных сказок. А вот белокаменный город на острове,

поющая белка и необыкновенный морской ''дозор'' — плод воображения самого Пушкина. О необыкновенном он умеет говорить серьезным и порой увлекательным тоном сказочника, верящего в чудеса своей сказки, а его герои способны увидеть ''чудо наяву''.

Врусской литературе поэт едва ли не первым заговорил о чудесном как

одействительном. В ''Сказке о рыбаке и рыбке'' (1833) море и ''плоть от плоти'' его золотая рыбка — полноправные персонажи, живущие суверен-

ной жизнью. В свою очередь, человеческие взаимоотношения отражаются в движениях природной стихии: по мере усиления притязаний старухи пушкинское море сначала ''слегка'' разыгралось; предостерегающе

''помутилося'' оно в следующий раз; ''почернело'' и ''разразилось черною бурей'' в финале. Самое Добро и Зло в произведениях поэта проистекает из поступков людей. Так, в заключительной части ''Сказки о царе Салтане''

завистницы жены Салтана едва не остались безнаказанными: ''разбежались по углам; / Их нашли насилу там''. Но осознание вины частью искупает со-

деянное, и злодейки во всем признались, ''повинились, разрыдались''. Дос-

тойно повел себя и Салтан:

144

Царь для радости такой Отпустил их всех домой.

Вот уж воистину: хочешь строить новую жизнь — не допускай наси-

лия.

В помощь человеку в волшебных сказках призывается магия. Но в нем самом, полагает Пушкин, заключено могущество еще большее. Вот, на-

пример, порождение мирового Океана - ''не простая рыбка, золотая''. Каза-

лось бы, должна быть всесильной. Но нет: пойманная в сети, вырванная из родной стихии, лишенная ее поддержки, становится вдруг беспомощной. ''Ровно тридцать лет и три года'' прожив на краю моря, пушкинский рыбак умеет это понять: беззащитностью, хотя и временной, волшебного сущест-

ва в корыстных целях не пользуется. Не злоупотребляет, как его старуха,

доверием другого: не безопасно переступать грань, за которой просьба превращается в необоснованное требование, а жажда власти становится ненасытной. Свободная морская стихия этого не потерпит, золотая рыбка вернет в изначальное состояние, разбитое корыто станет сигналом предос-

тережения.

В общении с высшими силами разумнее идти по пути старика: услы-

шав мольбу о помощи, отпустить рыбку в море без ''откупа''. Если знаешь цену дому, семье, родной земле, - можно ли требовать награду с того, кто

''домой просится''?! Не переступи грани дозволенного (''не дерзни!''), быть милосердным (''смилуйся!'') – вот та заповедь, неукоснительность соблю-

дения которой обеспечивает праведное людское существование. Добро за добро - и тебе воздастся. Этот закон, по Пушкину, внятен всем: людям,

животным, волшебникам. Всякое нарушение божеской нормы приводит к неистовству темных сил, и в речи повествователя пушкинской сказки воз-

никает опасливое сомнение: ''Черт ли сладит с бабой гневной?''. И в реаль-

ной, и в условно-сказочной действительности негативные варианты разви-

тия личности весьма вероятны. Утрата меры в жизненных притязаниях че-

ловека ставит на грань безумия. О таких в народе говорят ''белены объелась'', значит, померкло сознание.

145

''Милый идеал'' поэта другой: Женщина - чудо природы. Такое, как ца-

ревна Лебедь. Или как та, что проще, но к главным эстетическим пред-

ставлениям обычного читателя ближе: ''тихая'' царевна. Магией семьи вла-

деет именно Женщина. Вступив в брак с мужчиной, равным ей по

''могучеству'' физической или духовной силы, она делается похожей на всех женщин рода, не обязательно волшебниц: собственную мать, мать своего мужа. ''Дела в даль не отлагая'', поджидает ''приплода''. Живет-

поживает с супругом в согласии и любви. А если суждено разлучиться с мужем — обернет расставание во благо. Главное – не уставать совершен-

ствоваться. Ведь истинная красота человека — в его нравственной сущно-

сти, и гармония внешнего и внутреннего облика создается соответствую-

щими ''привычками общежития''.

Отличительной чертой человеческой и творческой натуры Пушкина-

поэта был удивительный универсализм мировосприятия, стремление к гармонии всегда и во всем. У своих друзей и родных, литературных пред-

шественников, себя самого ''прошлого'' он умел взять лучшее. Из ошибок

— извлечь урок и идти дальше, преодолевая несовершенство свое и мира.

Потому и как автор сказок Пушкин проявил себя не подражателем, а мощ-

ным художником-творцом. В старую литературную схему он вливал новое содержание: ''очеловечил'' героев.

В волшебной устной сказке народному сказителю всегда удается пере-

дать активное движение событий. В сказке пушкинской развитию сюжета способствуют не только действия волшебных сил (зеркальца, золотого яб-

лочка, Солнца, Ветра, Месяца), но и реальные чувства и события (зависть мачехи, сострадание Чернавки, преданность Елисея). Важнейшим изобра-

зительным средством непрерывности действия поэт сделал глаголы и дее-

причастия, и прием стал открытием в литературно-сказочной поэтике. Так,

встречу царевны с богатырями в ''Сказке о мертвой царевне'' он описывает в 22 строках, и почти в каждой из них есть глагол! В глагольной лексике предстают у поэта-сказочника и движения человеческой души:

146

Злая мачеха вскочив, Об пол зеркальце разбив,

Вдвери прямо побежала И царевну повстречала. Тут ее тоска взяла

И царица умерла (''Сказка о мертвой царевне'').

Вто же время, Пушкин мастерски пользуется и ретардацией - широко

распространенным в устной литературе приемом замедления повествова-

ния через утроение эпизодов и повторение формул. Его сказки-поэмы строятся на внезапно возникающих и столь же внезапно обрывающихся сценах, соединенных в единое повествование лирическими связками. Так создается в них особый пушкинский ритм. Перед читателем автор развора-

чивает картины, несущие противоположную эмоциональную и содержа-

тельную информацию. Например, в ''Сказке о мертвой царевне'' сцена смерти царицы сменяется сообщением о повторной женитьбе царя-вдовца;

сцена любования новой жены царя собою перед зеркалом — упоминанием о том, что царевна-падчерица уже невеста и т.д.

Герой народной сказки — персонаж, созданный по закону широкого обобщения. Он каноничен и собирателен. Пушкин-сказочник действую-

щих лиц своих произведений тоже наделяет постоянной чертой характера,

но каждого — своей. Они не похожи один на другого. Мачеха у него зла,

горделива, ''ломлива'', но красива и умна, что признается всеми (''молвой'').

Красота царевны-сироты примечательна, но скромна, не столь пронзитель-

на, как у Царевны-Лебеди, с ее ''блестящим'' под косой месяцем и

''горящей'' во лбу звездой. Ее ум и красота — от доброты. Философский смысл любой сказки поэта, полагавшего, что красота души и есть истинная красота человека, заключается в утверждении любви и добра как основы мира. В Елисее, например, нет той богатырской удали, которой славен чу-

до-ребенок Гвидон. Зато королевич - весь во власти всепоглощающей любви. Оба тоскуют по семейному счастью, трудятся над восстановлением гармонии частного существования. Гвидон стремится привлечь к себе на остров отца с помощью диковинок, каких ''в свете нет''. Да и жену ему по-

давай такую, чтоб ''не можно было глаз отвесть!'' А жених-королевич при

147

всей его душевной тонкости более терпелив и настойчив в поисках про-

павшей невесты. Он может ''горько плакать'', но вновь и вновь будет бро-

саться с призывом о помощи ко всем, вплоть до природных стихий, над которыми, в отличие от Гвидона, не властен. Любовь в пушкинских сказ-

ках побеждает все. Даже пушкинский Поп, хотя и жаден, искренно любит жену и детей. А Балда, вопреки устоявшемуся в народной традиции отно-

шению к нему как к глупцу и ''бестолочи'', не только обладает незауряд-

ным умом, ловкостью и смекалкой, но способен вызвать симпатию у про-

тивоположного пола. Как намекает на то Пушкин, поповна-то лишь о нем

и''печалится''!

Вотличие от законов фольклорного искусства, в отношении к Злу Пушкин не столь суров и категоричен. В представлениях народа идея уничтожения противника имеет магический смысл, а у Пушкина действует этика гуманизма: все зло людского существования в мире презренно и об-

речено на гибель. Исчезнут ненависть, корысть, зависть, тиранство и неиз-

бежно восторжествует гармония.

''Есть всегда что-то особенно благородное, кроткое, нежное, благо-

уханное и грациозное во всяком чувстве Пушкина. <…> читая его творе-

ния, можно превосходным образом воспитать в себе человека'' (В.Г. Бе-

линский).

Вопросы и задания.

1.Какие нравственные проблемы поднимает в своих сказках Пушкин? В чем своеобразие их решения?

2.Охарактеризуйте источники пушкинских сказок. Как видоизменяются в сказочных произведениях Пушкина сюжетные мотивы предшествующей литературы?

3.Найдите в сказках Пушкина портретные описания. Сравните их с манерой характеризовать внешность героя, принятой в народных сказках. Какие отличительные особенности литературно-письменного сказочного жанра выявляются в таком сопоставлении?

4.3.СТИХИ И СКАЗКИ В.А.ЖУКОВСКОГО.

Василий Андреевич Жуковский (1783-1852) открыл в человеке способ-

ность наслаждаться созерцанием собственных эмоций, чем способствовал развитию в России сентиментализма (франц. sentiment — чувство, чувст-

148

вительность). Он подготовил явление пушкинского гуманизма: ''Без Жу-

ковского мы не имели бы Пушкина'' (В.Г.Белинский).

Главные искания поэта связаны с романтизмом. Человеческая индиви-

дуальность в нем выдвинута на первое место. Не удовлетворенный окру-

жающей действительностью, романтический герой стремится прорваться за пределы унылой реальности – туда, где над людьми теряют власть зако-

ны ''жестокого века'', где перестает действовать практический рассудок с его удручающей логикой приспособления и расчета. ''Раздор мечты с действительностью'' (Н.В.Гоголь) усиливает жажду чудесного, и тяготение к фантастике, отличающее романтический метод, оказывается фундамен-

тальным качеством романтического двоемирия.

Себя самого поэт называл ''поэтическим дядькой чертей и ведьм, не-

мецких и английских''. Сюжеты его баллад ''Кубок'', ''Перчатка'', ''Рыцарь Тогенбург'', ''Замок Смальгольм, или Иванов вечер'', ''Ивиковы журавли'', ''Шильонский узник'', ''Суд божий над епископом'', ''Лесной царь'', ''Кассандра'', ''Людмила'' почерпнуты из иностранных источников. В ро-

мантических балладах и стихотворных сказках Жуковского всегда проис-

ходит что-либо необычное. За воображением здесь признается право на неограниченную свободу, и эмоциональную читательскую реакцию на чу-

до подобная художественная установка делает сильной и непосредствен-

ной. ''Сладостно-страшное удовольствие'' невозможно забыть, и чем боль-

ше ужасов, тем интереснее! Будь то переводные, будь глубоко оригиналь-

ные произведения поэта, они воссоздают романтическую атмосферу тайн и красоты, рисуют мир, в котором столкновение героев отражает глубинные противоречия человеческого духа, рвущегося к гармонии.

Любимые герои Жуковского — рыцари духа. Они проявляют благо-

родство и мужество в защите ''вечных'' человеческих чувств. Любовь и преданность (рыцаря — прекрасной даме, сына — отцу, гражданина — Отечеству) в его произведениях неизменно вознаграждается, а зло беспо-

щадно и неотвратимо наказывается. Сюжет, идея, художественные средст-

149

ва баллад и сказок Жуковского подчинены поэтизации личности, нравст-

венно стойкой и сильной.

Непременным условием романтического творчества является сказочное воображение, и в наследии Жуковского сказок немало. В чтение детей во-

шла ''Спящая царевна'' (1831), возникшая в итоге творческого соревнова-

нии с Пушкиным. Жуковский пробует писать ''в русском духе'', создавая стилизацию ''под фольклор''. Размах воображения Жуковский-сказочник проявляет истинно русский, что не мешает ему оставаться романтиком. С

изумительной картинностью нарисован дворец, обитатели которого

''зачарованы'' сном. Спит царь с царицей, свита, стража под ружьем, на ко-

не хорунжий, кони, мухи, собаки, повар перед огнем, и автор мастерски схватывает этот миг остановившегося движения:

Иогонь, объятый сном, Не пылает, не горит, Сонным пламенем стоит;

Ине тронется над ним, Сбившись клубом, сонный дым.

Читателей ''Спящей царевны'' не оставляет при этом ощущение некой игры, вообще характерной для литературной сказки, переосмысливающей фольклорные сюжеты и образы. У Жуковского ''спящая царевна'' засыпает,

словно для того только, чтобы пробудиться от любовного поцелуя. Но ведь сон в триста (!) лет равносилен смерти. Правда, поцелуй не обычен, да и происхождение того, от кого он исходит, тоже. Суженый царевны - цар-

ский сын, и, что еще важнее, он предназначен ей самою судьбой! Однако автор как будто слегка усмехается, и такая самоирония очень характерна для писателей-романтиков: сказочная реальность остается далекой от дей-

ствительности мечтой! Не случайно же свою балладу ''Светлана'' (18101812), много общего имеющую со сказкой ''Спящая царевна'', поэт завер-

шает так:

Улыбнись, моя краса, На мою балладу:

В ней большие чудеса, Очень мало складу.

150

''Большие чудеса'' и в самом деле отличают оба произведения. В сказке царский сын входит в сонное царство и склоняется над спящей (мертвой)

невестой; в балладе невеста входит в избушку, где ''все в глубоком мерт-

вом сне'', а ''под белым полотном мертвый (жених) шевелится''. По законам жанра, все разрешается благополучно. Сон может быть и долгим, и ''лживым'', но пробужденье всегда счастливым. Наяву союз двух любящих сердец скрепляется браком: ''в опыте разлуки'' герои все те же, и ''в них душа - как ясный день''.

Вот и сказка для детей, убежден поэт, должна быть такой же ''чистой'',

то есть не иметь иной цели, кроме ''непорочного'' занятия фантазией. Во второй половине жизни для самых маленьких читателей поэт пишет не-

сколько небольших стихотворений, посвящая их собственным детям Павлу и Александре. Как и в сказочном кредо Жуковского, в них нашел отраже-

ние и жизненный опыт художника, и общественно-педагогические взгля-

ды, и тонкое знание детской психологии. Стихотворение «Птичка» воспе-

вает светлую печаль, навеянную скоро минувшей порой красного лета.

Напротив, в «Жаворонке» нарисованы радостные приметы пробуждающе-

гося дня. Стихотворная пьеска «Котик и козлик» создана в лучших тради-

циях народной материнской поэзии. А в короткой, поистине поэтической сказочке «Мальчик с пальчик» эмоционально воссоздан образ мальчика-

эльфа, у которого «как искры глазенки», «как пух волосенки».

Если Пушкину в литературных сказках удалось воскресить иллюзию непосредственности и стихийности творчества, то в наследии Жуковского сложился тип сказки-баллады – литературно-поэтического фантастическо-

го произведения с обнажением приема, сказки с авторской романтической иронией. С Пушкиным Жуковского связывала личная и творческая друж-

ба. Летом 1831 года на даче в Царском Селе поэты вступили в творческое соревнование, и ''ученик'' Пушкин победил ''учителя'' Жуковского. Так появилось на свет еще одно сказочное произведение поэта - ''Сказка о царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и