Magnitsky_M_L_Pravoslavnoe_prosveschenie

Предисловие

Историкам, впрочем, ничего не известно об упомянутом конституционном проекте Магницкого, так что здесь приходится верить ему на слово.

Особый характер отношений между Сперанским и Магницким злые языки склонны были объяснять не только общностью убеждений. Так, Н. И. Шениг утверждал, что «Сперанский был в тесной дружбе с Магницким и, как полагают, в связях с его женою»*. Может быть, именно поэтому Вигель характеризовал Магницкого как одного из тех приверженцев Сперанского, «которые вместе с Европейским образованием проповедывали и Европейскую безнравственность»**. По словам А. И. Михайловского-Данилевского, Магницкий в глазах дворянского общества имел перед Сперанским «то преимущество, что происходил из дворянского рода, почему имел менее завистников, нежели первый, возникший из поповичей»***.

С 1804 г. Магницкий стал редактором официального журнала Министерства внутренних дел («С. Пе­ тербургский журнал»), контроль за которым был поручен Сперанскому. В этом периодическом издании помимо отчетов помещались важнейшие правительственные акты и статьи научного содержания, «в нем старинный наш приказный язык, видимо, стал облекаться в новые формы»****.

В июне 1804 г. Магницкий был послан с секретным поручением Александром I в Псков для ревизии губер-

*  Воспоминания Николая Игнатьевича Шенига // РА. 1880. Т. 3. Кн. 2. С. 312.

**  Вигель Ф. Ф. Записки. – М., 1892. Ч. 2. С. 26.

***  Михайловский-Данилевский А. И. Из воспоминаний // РВ. 1890. Т. 210. № 9. С. 168.

****  Дубровин Н. Ф. Русская жизнь в начале XIX века. – СПб., 2007. С. 272–273.

11

Предисловие

нии. В итоге, по донесению Магницкого, псковский губернатор был смещен за «лихоимство»*.

На его дальнейшей служебной карьере сказалась еще одна инспекционная поездка в 1805 г. во время Аустерлицкой­ кампании в сравнительно недавно присоединенный к Российской империи польско-литовский­ Виленскийкрай,гдеонпроверялработуучебныхзаведений, пытаясь выявить французскую агентуру. Таковую Магницкий не обнаружил, однако подал подробнейшую запискуосостоянииделвнедавноприсоединенномкРоссийской империи крае, о настроении польского дворянстваипр.Впоследствиионутверждал,чтоякобыоткрыл

вВиленском университете «заговор в пользу французов сделанный»**, причем университет представлял собой не что иное как «гнездо будущих возмущений»***. Польские националисты вели дело к максимальному ограничению русскогоимперскоговлиянияивсемерномунасаждению

вкрае польских и католических начал. Однако никаких практических выводов из донесения Магницкого правительством тогда сделано не было. А. Чарторыйский, ближайший друг Александра I, который был в то время попечителем Виленского учебного округа, отделался выговором, а сам Магницкий получил орден св. Анны 2-й степени, причем в рескрипте, сопровождавшем эту награду, не было указано, за что ее дают****. Чарторыйский впоследствии утверждал: «Виленский университет был чисто польским, в четыре года вся русская Польша покрылась школами, в которых процветало польское на- циональное чувство. Университет, в который я назначил

*  Показания Магницкого // Девятнадцатый век. Исторический сбор-

ник. – М., 1872. Кн. 1. С. 235.

**  ГАРФ. Ф. 109. СА. Оп. 3. Д. 879. Л. 120.

***  Показания Магницкого // Девятнадцатый век. Исторический сбор-

ник. – М., 1872. Кн. 1. С.236.

****  См. там же.

12

Предисловие

самых выдающихся литераторов и ученых в стране, наряду с заслуженными иностранными профессорами, руководил этим движением необыкновенно усердно и разумно. Последствия этого, о которых русские потом глубоко сожалели, в то время, казалось, естественно проистекали из благородных намерений императора в отношении поляков»*.

Возможно, именно опыт ревизии Виленского университета и репутация профессионального «разоблачителя» впоследствии повлияли на решение о назначении Магницкого попечителем Казанского университета.

В ноябре 1808 г. Магницкий подал Александру I всеподданнейшее письмо «Нечто об Общем Мнении в России и верховной Полиции»**. В нем он заявлял: «…не дерзкиеобщественныеговоруныпотрясаютГосударства: их потрясает общее мнение и люди, им управляющие»***. В России же общественное мнение «взяло, с некоторого времени, направление против Правительства». «Вредное направление умов» возникло вследствие воздействия духа Французской революции, неумелых, насильственных правительственных мер, призванных предотвратить революционное брожение, и пропаганды русской партии: «Люди, закоснелые в старинных предрассудках и никогда не прощающие Правительству Политического их ничтожества, стали осуждать так называемый имидухподражаниявсемуиностранному»****.Исправить положение можно, если последовать примеру Наполеона, который, возродив империю и монархию «окружил Монархию всем, что в понятиях человеческих есть наи-

*  Клиер Дж.-Д. Россия собирает своих евреев. – М., 2000. С. 204.

**  РГИА.Ф.1167.Комитет6декабря1826г.Оп.1.ОписьделархиваГосударственного совета. Т. XIV. Д. 25/21.

***  Там же. Л. 4–4 об.

****  Там же. Л. 7–7 об.

13

Предисловие

величественнейшего». Магницкий предлагал наделить особыми привилегиями и богатством «первейших» государственных чиновников, ликвидировать «вражду» между гражданскими чиновниками и военными, очистить от мздоимцев прослойку земских исправников и уездных судей, отправляющих правосудие, обеспечить их достаточным жалованием. Он писал также о необходимости выдвижения русских по происхождению деятелей на первостепенные посты в государстве: «Преимущественное помещение природных граждан на первые места Правительства, и особенно по Части воинской, где при малейшей неудаче Иностранец обвиняется в мнении народном изменою, большую доверенность народа Правительству обретает употребление природного языка и введение оного во всем великолепии и изяществе Его в Акты управления и разные обнародования, образуя вкус народный, убеждает его на меры, Правительством принятые, и внутренним в них убеждением дает ему некоторый род участия в оных»*. Надо полагать, под русскими первейшими чиновниками,носителями русскогоязыкаи изящного стиля, имелись в первую очередь Сперанский и сам Магницкий. В 1810 г. Александр I совершенно неожиданно для многих приблизил Магницкого к себе в качестве статс-секретаря департамента законов в Государственном Совете с пожалованием в действительные статские советники. Вероятно, это произошло и вследствие «дружеской связи» Магницкого со Сперанским**.

Весной 1811 г. Магницкий начал выполнять все военные дела «в высшем их отношении», составлять инструкции командующим русскими армиями. Кроме того, император дал ему в марте 1811 г. «поручение образовать

*  РГИА. Ф. 1167. Комитет 6 декабря 1826 г. Оп. 1. Опись дел архива Государственного совета. Т. XIV. Д. 25/21. Л. 33 об. – 34.

**  См.ПанаевВ.И.Воспоминания//ВестникЕвропы.1867.Т.4.Кн.12.С.73.

14

Предисловие

устройство Министерства Военного и полиции»*. В марте 1811 г. он был назначен директором комиссии составлениявоенныхуставовиуложений,активноучаствовалв подготовке и проведении военной реформы 1810–1812 гг., в том числе в составлении «Учреждения для управления большойдействующейармии»идругихактов,касавшихся военного ведомства. Магницкий вместе с М. Б. Барклай де Толли возглавил комиссию составления уставов и уложений для всех подразделений военного министерства, то есть выступил в роли военного законодателя. Уставы регламентируют всю деятельность армии, поэтомуможноутверждать,чтоАлександр Iпоручилемуодно из самых важных дел, какое только мог получить высокопоставленный чиновник перед грандиозной схваткой Российской империи с одним из самых удачливых в мировой истории полководцев – Наполеоном.

Магницкий смог за несколько месяцев составить все необходимые уставы и подать их на высочайшее рассмотрение, за что и был пожалован анненской лентой.

Один из исследователей биографии Магницкого вполне справедливо утверждал: «Если бы в это время совершенно прекратилась его деятельность, он унес бы с собою репутацию ревностного поборника широко задуманных преобразований, главным двигателем которых был Сперанский»**. Однако судьба распорядилась иначе.

Блистательная карьера Магницкого внезапно пресеклась. 17 марта 1812 г. он был объявлен государственным преступником и отправлен в изгнание. При арестеМагницкий,каквспоминалА.И.МихайловскийДанилевский, «не так равнодушно, как Сперанский, принялизвестиеосвоемзаточении;онначалвозражать, что не можно брать гражданина под стражу без суда,

*  ГАРФ. Ф. 109. СА. Оп. 3. Д. 879. Л. 120–120 об. **  Феоктистов Е. М. Магницкий. – СПб., 1865. С. 3

15

Предисловие

что мы живем не в Турции, и тому подобное»*. Причиной ареста и ссылки явилось падение его покровителя

идруга М. М. Сперанского, при котором он одно время состоял своего рода «правой рукой» и «ревностным исполнителем его планов»**. Сперанский был обвинен в «намерении ниспровергнуть существующий порядок», в «преступных сношениях с французским правительством» и сослан в Нижний Новгород. Магницкий же был отправлен в Вологду.

Существует несколько версий, согласно которым Магницкий невольно способствовал опале себя и Сперанского.Так,историкМ.И.Сухомлиновутверждал:«Будучи весьма близким лицом к Сперанскому, Магницкий, как уверяют, был отчасти причиною его падения. Оскорб­ ленный тем, что Сперанский не открыл ему содержания важных бумаг, за которыми застал его, явившись к нему неожиданно, Магницкий дал заметить французскому посольству, что знает его тайны, и этот неосторожный намек подал повод к толкам, расспросам и секретным депешам, кончившимся ссылкою Сперанского»***. Другую версию привел в своих воспоминаниях Н. И. Шениг: «Жена одного отставленного по высочайшему повелению вице-губернатора, подруга жены Магницкого по институту, приехала хлопотать об оправдании мужа

ибросилась к старой своей приятельнице, чтоб через нее действовать на Сперанского. Тот взялся хлопотать и доложил Государю. Александр Павлович, будучи одарен необыкновенной памятью, вспомнил об отставленном и решительно отказал. Сперанский через несколько време-

*  Михайловский-Данилевский А. И. Из воспоминаний / РВ. 1890. Т. 210. № 9. С. 168.

**  В. К. Магницкий // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. – СПб., 1896. Т. 35. С. 328.

***  Сухомлинов М. И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению. – СПб., 1889. Т. 1. С. 216.

16

Предисловие

ни повторил представление, но получил отказ вторично. Между тем просительница неотвязно приступала к Магницкой, и та при ней написала записку к Сперанскому, прося уведомить, есть ли надежда на определение отставленного? Через несколько минут Сперанский написал в ответ: «Что мне делать с бестолковой, плешивой головой, которая никаких резонов слышать не хочет и, с свойственным ему упрямством, во второй раз отказала мне решительно!» Магницкая показала ответ сей сидевшей у нее приятельнице, а та припрятала эту записку в карман и, распрощавшись, поехала к Балашову (министр полиции. – А. М.), объяснила ему свою просьбу и показала собственноручную записку Сперанского. Балашов вспрыгнулотрадости,обещал ей выхлопотатьопределение мужа и тут же… поскакал к Государю и представил ему этот документ»*. На следующий день Сперанский с Магницким были отправлены в ссылку.

Вологодскому губернатору было предписано оказывать сосланному «всякую пристойность по чину», но вместе с тем принять строгие меры для наблюдения за ним, то есть доносить министру полиции обо всем «замечательном на счет изгнанника» и о всех лицах, с которыми он будет иметь знакомство. Письма Магницкого, а также те, которые будут приходить к нему, приказывалось представлять в подлиннике тому же министру для доклада императору**.

Магницкому многое пришлось пережить в ссылке. На улицах на него указывали пальцем, дети кричали вслед: «Изменник!» Проходу не было не только его семейству, но и слугам. Акушер отказывался приезжать к его беременной жене. В лавках ему продавали товары по

*  Воспоминания Николая Игнатьевича Шенига // РА. 1880. Т. 3. Кн. 2.

С. 312.

**  См. [Чумиков А. А., Чумиков А. П.] Михаил Леонтьевич Магницкий в 1812–1844 гг. // Русская старина. 1875. Т. 14. Кн. 12 . С. 641.

17

Предисловие

ценам, завышенным в сравнении с обычными в пять раз. За снимаемый семейством Магницких дом вместо обычных трехсот рублей пришлось платить тысячу рублей в год. Они были вынуждены продавать все, что у них было, вплоть до платья. После взятия французами Москвы купцы из мясных рядов решили убить Магницкого. В своих показаниях Александру I он пишет: «В течение нескольких месяцев, – каждую ночь, с больною беременною женою и малолетним сыном ожидал я нападения пьяной черни»*.

Вологодский губернатор пытался заставить слуг Магницкого доносить на него, запугивал тех, кто готов былпознакомитьсясним,ссылкойвСибирь,распространял слухи, что изгнанник ходит гулять с женою за город якобы для того, чтобы взбунтовать окрестных крестьян, которым он говорит, что будто бы пострадал за них**.

Четыре года провел Магницкий в Вологде под строгимнадзоромполиции.Всеэтовремяонбыл«весьма сдержан в своем поведении и переписке»***, притом что «жена его, от жестокого климата, потеряла здоровье, а дочь умерла»****. Магницкие избегали обращаться к местным врачам, поскольку те были «опаснее самих болезней»*****. Сильнейший стресс, связанный с крушением карьерных планов и смертью ребенка, пробудил религиозные чувства Магницкого. Началась его постепенная эволюция «вправо».

Некоторое время Магницкий продолжал оставаться на либеральных позициях. По словам Н. М. Лонгинова,

*  ГАРФ. Ф. 109. СА. Оп. 3. Д. 879. Л. 44–48. **  Там же. Л. 47.

***  [ЧумиковА.А.,ЧумиковА.П.]МихаилЛеонтьевичМагницкийв1812– 1844 гг. // Русская старина. 1875. Т. 14. Кн. 12. С. 642.

****  Показания Магницкого // Девятнадцатый век. Исторический сбор-

ник. – М., 1872. Кн. 1. С. 237.

*****  ГАРФ. Ф. 109. СА. Оп. 3. Д. 879. Л. 49.

18

Предисловие

«Магницкий в Вологде громогласно везде проповедывал вольность», а П. И. Бартенев добавлял к этому, что «Магницкий в Вологде признавался князю П. А. Вяземскому, что он со Сперанским замышляли ограничение самодержавия»*, граф же А. И. Рибопьер рассказывал про Магницкого, будто бы он хвалился в Вологде тем, что он и Сперанский собирались «остричь когти льву» (то есть императору Александру. – А. М.), «доверчиво склонившему к ним свою голову»**. Отметим, что Сперанский сам, будучи сосланным, не забывал о своем друге и его жене и оказывал им материальную поддержку.

По прошествии нескольких лет император, столь же внезапно, сколь и отправил их в опалу, «простил» Сперанского и Магницкого. Возвращение к государственной деятельности Сперанского и Магницкого произвело сильное впечатление на русское общество. Один из современников по этому поводу писал так: «Случай сей произвел почти такое же волнение в умах, как и бегство Наполеона с острова Эльбы»***.

30 августа 1816 г. Магницкий получил назначение на должность воронежского вице-губернатора и с июня 1817 г. фактически выполнял губернаторские обязанности****.Онсмогзакороткоевремяраскрытьзначительные злоупотребления и преступления воронежских властей. К примеру, он доказал, что «под именем земской повинности в продолжение трех лет совершенно ограблена губерния на несколько миллионов, которые следует взы-

*  Письмо Н. М. Лонгинова в Лондон к графу С. Р. Воронцову // РА. 1882. № 2. С. 181.

**  Цит. по: Загоскин Н. П. История Императорского Казанского Университета (за первые сто лет его существования). 1804–1904. – Казань, 1903. Т. 3. Окончание ч. 2-й и ч. 3-й (1814–1819 и 1819–1827). С. 270.

***  Цит. по: Шильдер Н. К. Император Александр Первый. Его жизнь и царствование. В 4 т. – СПб., 1898. Т. 4. С. 56.

****  Государственный архив Воронежской области. Ф. 30. Оп. 1. Д. 413.

19

Предисловие

скать с виновных»*. Кроме того, Магницкий приказал надежным чиновникам составить описание нерассмотренных дел, накопившихся в губернском правлении и канцелярии губернатора и провести ревизию воронежской полиции, в том числе и в уездах**. Магницкий также пытался облегчить положение крестьян во вверенной ему губернии, разрешая судебные дела в их пользу.

Указом от 14 июня 1817 г. Магницкий был назначен на должность гражданского губернатора в Симбирск, где он вновь подтвердил свое реноме «ловкого, распорядительного и энергичного администратора»***, ведущего активную борьбу с разного рода злоупотреблениями и преступлениями, деятельно и энергично защищавшего местных крестьян от насилия и злоупотреблений помещиков. Сохранился колоритный рассказ Магницкого о первых днях на посту гражданского губернатора. Первый служебный день в новом качестве Магницкий начал с приема местных чиновников. По его словам, он «увидел такую коллекцию, какой сроду не видывал: точно четвероногие стали на задние лапы и надели ошейники...

Навсехлицахбыливидныпошлостьистрах»****.Магницкий знал, с каким окружением ему придется в ближайшее время иметь дело, а потому его первая речь носила весьма оригинальный и явно приноровленный к специфическим особенностям собравшейся публики характер: «Господа, строгим к вам быть нельзя, – обратился к чи-

*  Показания Магницкого. С. 240.

**  ГАРФ. Ф. 109. СА. Оп. 3. Д. 779. Л. 133–143. О пребывании Магниц-

кого в Воронеже см. нашу статью: Предисловие к публикации: Отчет М. Л. Магницкого «О трехнедельном управлении Воронежской губернией» // Из истории Воронежского края / Под. ред. А. Н. Акиньшина. Вып. 8.

ВГУ. 2000. С. 207–211.

***  Попов Н. А. Общество любителей отечественной словесности и периодической литературы в Казани с 1804 по 1834 г. // Русский вестник. 1859. Т. 23. С. 74.

****  МорозовП.Т.МоезнакомствосМ.Л.Магницким.–М.,1877.С.7–14.

20