Вопрос 4. Сталинизм.
Идеи коммунизма нигде не существовали в «чистом виде», они везде были погружены в среду иного рода. Даже в России, где реальный коммунизм был ближе всего к «чистому» образцу, практически невозможно отделить то, что шло от особенностей русской истории и характера населения, от того, что шло от коммунизма как такового. То есть у нас эти идеи наложились на национальные традиции и получили форму сталинизма.
Внешне новые, советские принципы противостояли старым: самодержавие – православие – народность и диктатура пролетариата – марксизм-ленинизм – интернационализм. Но одновременно и повторяли их, воспроизводили в новых условиях. Было низвергнуто православие как государственная религия основной массы подданных, и утвердилась новая, правда, советская, но тоже государственная и еще более обязательная и всеобщая вера – марксизм-ленинизм. В СССР была своя атрибутика: красные уголки, портреты, памятники вождей и т. п. Была своя обрядность, ритуалы, своя догматика (1 мая – Красная Пасха). Марксизм был лишь внешней оболочкой, под которой зачастую скрывались традиционные для России ценности.
Отвергнуто и проклято традиционное для России самодержавие, но утвердился новый тип партийно-государственного единовластия. Народность царизма была подвергнута революционному осмеянию, чтобы лучше смотрелась народность Советской власти. От ленинского интернационализма к сталинскому национал-большевизму – эта метаморфоза осуществлялась в 30-е годы постепенно. Это у Энгельса и Ленина государство должно отмирать, у Сталина – наоборот, максимально усиливаться. Сталин вернул советским людям чувство патриотизма. Ибо невозможно укреплять государство и оплевывать русскую историю. А народа, даже советского, без истории не бывает.
Вождизм и культ личности. Если в период гражданской войны большевистская власть постоянно обращалась к идеалам революции, то теперь этого было недостаточно. Нужны были «доказательства» истинности, прочности власти. Обожествление вождей придавало «святость» режиму. В массовом сознании это означало принятие новых ценностей и ориентиров. Система, которая в значительной мере держалась на насилии, обретала духовную основу.
1933 год был переломным во внутренней и внешней политике. Позиции и личный авторитет Сталина резко возросли в партии и государстве. Этому в значительной степени способствовали два обстоятельства. Первым неожиданно, вопреки прогнозам, явился хороший урожай. Мало кто полагал, что при разрухе в деревне и городе его удастся полностью убрать. Сталин заставил всех работать, и это позволило отменить карточную систему в стране.
Вторым обстоятельством стали события в центре Европы. Это был приход к власти Гитлера в Германии. Для многих это поражение сильнейшей и самой многочисленной компартии в капстранах делало неизбежным столкновение капитализма и социализма. Диктатуре Гитлера они видели противовес в диктатуре Сталина.
Новый вождь, Сталин шел на смену старому как его ученик, верный ленинец. Он стал богом еще при жизни в 30-е годы. Повсюду висели его портреты, в городах и поселках воздвигались памятники. Его именем назывались города, улицы, школы, заводы, колхозы, дивизии, полки и т. д. Пресса прославляла вождя. Нарком НКВД Ежов выступил с предложением переименовать Москву с Сталинодар. Однако был против сам диктатор.
Власть вождя осуществлялась через партийно-государственную номенклатуру, слой управляющей бюрократии. От имени народа и по поручению партийного вождя она распоряжалась государственной собственностью, в том числе жизнями людей. Репрессивные органы (НКВД) были неотделимы от партийных структур, являясь, по сути, тем же, что и инквизиция в средневековой Европе. Их главная задача - непрерывный поиск врагов системы и их уничтожение. Менялся и состав бюрократии: на смену революционным романтикам 20-х приходили «железные» сталинские наркомы.
В то же время партийные собрания, конференции, съезды, выборы партийных и советских органов при всем формализме и заорганизованности давали выход естественной потребности людей в демократии. Ориентация при выдвижении кадров на низшие массовые слои – рабочие, сельская беднота, затем колхозники – создавало иллюзию равенства. Не менее важной чертой системы был патернализм, внимание ко всем сторонам жизни и деятельности граждан.
Сталинский тоталитаризм – это форма перехода в индустриальное общество при существенном отставании от развитых стран. Попытка через скачки сделать то, чего другие народы добивались долго и постепенно. Тоталитаризм основан не столько на эволюции традиций, сколько на мобилизации ресурсов для ускоренного развития. Однако на практике он часто сопровождается внутри- и внешнеполитическими авантюрами. Если отдельные скачки удаются, то только в каком-нибудь одном, узком направлении (например, ВПК). Достаются они огромными потерями, отбрасыванием масс далеко назад от демократии, гуманизма, свобод. Но всегда приходится чем-то жертвовать, чтобы сохранить большее.
Нельзя также не учитывать, что СССР имел много отличий от гитлеризма. Прежде всего, в советский период национализм, не говоря уже о расизме, не был приоритетом ни общественного сознания, ни реальной политики. В огромном унитарном государстве шел процесс смешения населения, стирания межнациональных различий, разрушения разных культур и цивилизаций, что было объявлено формированием новой исторической общности – советского народа.
Как в любом недемократическом обществе в СССР действовали соответствующие компенсаторные механизмы. Социалистическая идея превратилась в важнейший фактор, адаптирующий к тоталитарной системе. Она освящала и оправдывала все трудности жизни, вдохновляла на подвиги, делала жизнь человека одухотворенной. Был не только страх ГУЛАГа, но и трудовой энтузиазм великих строек первых пятилеток. Другой важный компенсатор – коллективизм, который являлся составной частью социалистической идеи. По сути, все общество состояло из коллективов: «Жили, трудились одной большой советской семьей на благо Родины!».
Западная идеология и пропаганда изображают реальный коммунизм как нечто выдуманное марксистами и навязанное населению России сверху силой и обманом. Однако он сложился в СССР не по марксистскому проекту и не воле марксистских идеологов, а в силу объективных законов исторического развития. Он явился результатом исторического творчества миллионов людей. Люди, строившие социализм, либо вообще не имели никакого понятия о марксизме, либо знали его весьма смутно и интерпретировали на свой лад. То, что получилось на деле, лишь по некоторым признакам похоже на марксистский проект.
Западу только еще предстоит сражаться за многое такое, что в Советской России было реальностью, несмотря на чудовищно неблагоприятные исторические условия. Да и многое, на что пошел Запад в своей социальной политике, делалось им под влиянием Советской России. Проверить жизнеспособность той или иной общественной системы должна была вторая мировая война.