3 Существует мнение, что в исключительных стадиях процесса дейст-

вует не только презумпция истинности приговора, но и презумпция неви-

новности (М. Л. Я к у б, Демократические основы советского уголовно-

процессуального права, М., 1960, стр. 114; В. 3. Л у к а ш е в и ч , Гарантии

прав обвиняемого в советском уголовном процессе, М., 1959, стр. 53). Со-

гласиться с этим нельзя. Конечно, при пересмотре дела в порядке надзора

и по вновь открывшимся обстоятельствам вышестоящий суд применяет

логический прием доказывания ≪от противного≫, т. е. предполагает неви-

новность осужденного, пока имеющиеся в деле материалы не убедят в об-

ратном. Но это не значит, что вышестоящий суд в данном случае приме-

няет презумпцию невиновности, которая, как было показано выше, не сво-

дится к предположениям участников процесса или к применяемым ими ло-

гическим приемам, а представляет собой объективное правовое положение.

В стадии надзорного производства и при пересмотре дел по вновь от-

крывшимся обстоятельствам можно говорить о контроле вышестоящего

суда за применением презумпции невиновности на предшествующих ста-

диях процесса.

359

Презумпция истинности приговора (постановления, определе-

ния суда о прекращении дела) становится неопровержимой,

если с момента вступления в законную силу оправдательного

приговора, постановления или определения суда о прекращении

дела или с момента открытия новых обстоятельств прошло

больше года (ст.ст. 373, 385 УПК РСФСР).

Последовательное применение презумпции истинности при-

говора (решения суда по гражданскому иску) ведет к преюди-

ции, т. е. обязательности решения одного суда для другого1.

Придание преюдициальной силы фактам, установленным при-

говором или решением суда, влияет на доказывание по другим

делам, где эти факты фигурируют как уже доказанные (§ 2

гл. I I I ) . Преюдиции исключают противоречия между актами со-

циалистического правосудия и этим способствуют укреплению

правопорядка и законности.

По вопросу о том, как должно быть решено возможное про-

тиворечие между преюдицией и внутренним судейским убежде-

нием, в советской процессуальной литературе нет единодушия.

Одни авторы решают его в пользу преюдиции: до отмены судеб-

ного решения, имеющего преюдициальное значение, но с точки

зрения суда неправильного, суд лишен возможности вынести

приговор по своему внутреннему убеждению2. Другие авторы

считают, что рассматриваемое противоречие, если оно возникает,

должно быть разрешено в пользу принципа оценки доказательств

по внутреннему убеждению судей 3.

Вторая точка зрения представляется правильной, но при усло-

вии, что будет разработана процедура рассмотрения коллизион-

ных судебных решений.

Представляется, что этот пробел в законе следовало бы вос-

полнить указанием на то, что приговор, которым отвергнута

преюдиция, не вступает в законную силу до тех пор, пока выше-

стоящий суд не проверит оба приговора (или приговор и реше-

ние по гражданскому делу) и не решит вопрос, какой из них

правилен.

С учетом изложенного рассмотрим роль отдельных преюди-

ций в доказывании по уголовным делам.

1 В. К. Бабаев правильно отмечает, что преюдиции производим от

презумпции истинности приговора или решения суда (≪Автореферат≫,

стр. б). 2 В. И. Каминская, Презумпция истинности судебного приговора

в советском праве, ≪Советское государство и право≫ 1946 г. № 7, стр: 42;

В. Я. Дорохов, Законная сила приговора в советском уголовном про-

цессе, ≪Советское государство и право≫ 1954 г. № 5, стр. 82.

3 М. С. Строгович, Учение о материальной истине в уголовном

процессе, М., 1947, стр. 214; Я. О. Мотовиловкер, Показания и объ-

яснения обвиняемого как средство защиты в советском уголовном процес-

се, М., 1956, стр. 177.

360

а) В решении суда по гражданскому делу могут быть при-

знаны доказанными определенное событие или определенные

действия. Если в дальнейшем это событие или эти действия по-

падут в сферу доказывания по уголовному делу, то, если сле-

довать требованиям ст. 28 УПК. РСФСР, субъект доказывания

обязан рассматривать их как установленные1.

Практически речь идет о случаях, когда иск о возмещении

вреда, причиненного преступлением, рассматривался в порядке

гражданского судопроизводства до рассмотрения в суде уголов-

ного дела. В этих случаях событие и действия причинителя вреда

являются основанием как гражданско-правовой, так и уголовной

ответственности. Но, поскольку они стали предметом уголовного

судопроизводства, речь идет о событии преступления и действиях

обвиняемого, инкриминируемых ему как преступные. Это —важ-

нейшие элементы предмета доказывания по уголовному делу,

и вряд ли можно требовать от суда, чтобы он не устанавливал

их, всецело полагаясь на решение суда по гражданскому делу≫

Следует также учитывать, что при установлении указанных об-

стоятельств причинитель вреда не пользовался процессуальными

правами обвиняемого, которые в принципе шире прав ответчика

по гражданскому делу. Защитник обвиняемого и другие участ-

ники процесса вряд ли могут быть устранены от исследования

события преступления и действий обвиняемого на том основа-

нии, что они уже установлены судом по гражданскому делу.

Надо принимать во внимание и то, что события и действия уста-

навливаются не вообще, а в их уголовно- или гражданско-пра-

вовом опосредствованиях, которые не вполне совпадают. Изло-

женное приводит к выводу, что правило о преюдициальном

значении судебного решения для суда, рассматривающего уголов-

ное дело, представляется трудноприменимым на практике.

Суд, рассматривающий уголовное дело, имеет возможность

вынести приговор по своему внутреннему убеждению, хотя бы

оно и противоречило вошедшему в законную силу решению суда

по гражданскому делу (относительно события преступления и

действий обвиняемого). Этим не опровергается полностью пре-

зумпция истинности решения суда по гражданскому делу, так

как приговор до его вступления в законную силу (вместе с уго-

ловным делом) и противоречащее ему решение суда по граждан-

скому делу должны направляться в вышестоящий суд в соответ-

ствии с предложенным выше порядком2.

1 УПК большинства союзных республик не содержат нормы об обя-

зательной силе решения суда по гражданскому делу по вопросу о собы-

тии и действиях обвиняемого для суда, рассматривающего уголовное дело,

2 Статья 21 Основ гражданского судопроизводства устанавливает:

≪Вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обяза-

телен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых

361

б) Отказ в иске, постановленный в порядке гражданского су-

допроизводства, лишает истца права вторичного предъявления

того же иска по уголовному делу (ст. 29 УПК РСФСР). Это

правило имеет в виду преюдициальность решения суда, отка-

завшего в иске, для суда, рассматривающего затем уголовное

дело1. И наоборот: отказ в иске при рассмотрении уголовного

дела лишает истца права заявить иск в порядке гражданского

судопроизводства.

в) Коллизионная ситуация, связанная с преюдицией, возни-

кает и в тех случаях, когда суд, рассматривающий выделенное

уголовное дело, приходит к иным выводам, чем суд, постановив-

ший приговор или вынесший определение по основному делу.

Противоречие между приговором (определением) по основному

делу и внутренним убеждением суда, рассматривающего выде-

ленное уголовное дело, может касаться как события преступле-

ния в целом, так и отдельных его обстоятельств (время, способ

совершения преступления, лица, участвовавшие в преступлении,

их роль в совершении преступления и т. п.). Если, например,

лицо, в отношении которого уголовное дело было выделено в са-

мостоятельное производство, согласно приговору суда по основ-

ному делу, участвовало в преступлении в качестве его органи-

затора, то при рассмотрении выделенного уголовного дела суд

может прийти к убеждению, что это лицо вообще не принимало

участия в преступлении, либо его роль в совершении преступле-

ния была иной (пособник, подстрекатель), либо оно было лишь

прикосновенным к преступлению (недоносительство, заранее не-

обещанное укрывательство).

Представляется, что внутреннее убеждение суда, рассматри-

вающего выделенное уголовное дело, не должно быть связано

вступившим в законную силу приговором (определением) суда

па другому делу.

Обвиняемый по выделенному делу не участвовал в этом ка-

честве при рассмотрении основного дела. Следовательно, полнота

и достоверность установления фактов, характеризующих его лич-

последствиях действий лица, в отношении которого состоялся приговор

суда, лишь по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они

данным лицом≫. Представляется, что презумпция истинности вступившего

в законную силу приговора и здесь является опровержимой: может быть

доказана ее неприменимость к данному конкретному случаю в соответ-

ствии с внутренним убеждением суда, рассматривающего гражданское

дело. В этом случае должен быть применен предложенный выше порядок

проверки коллизионных приговора и решения вышестоящим судом.

1 Указанная преюдиция не является препятствием к возмещению

ущерба потерпевшему от преступления, поскольку суд при рассмотрении

уголовного дела вправе по собственной инициативе разрешить вопрос

о возмещении материального ущерба, причиненного преступлением (ст. 29 ,

УПК РСФСР). Рассмотрение вопроса о правильности одного из коллизи-

онных решений предполагает регламентацию, предложенную выше,

362

ное участие в преступлении, при рассмотрении основного дела

не были обеспечены достаточными процессуальными гарантиями.

Но из этого следует, что факты, при установлении которых об-

виняемый не пользовался своими процессуальными правами, не

должны иметь характера неопровержимых. Они могут быть под-

вергнуты сомнению и опровергнуты в приговоре суда по выде-

ленному уголовному делу1.

В п р о ц е с с е д о к а з ы в а н и я по уголовным делам играют

важную роль не закрепленные в нормах права фактические

(естественные) презумпции.

Они представляют собой обобщения, выведенные из судебной

и следственной практики, сформулированные криминалистикой

и другими науками, применяющимися при расследовании пре-

ступлений. [Фактические презумпции позволяют сделать предпо-

ложительный вывод об искомом факте при наличии определен-

ных признаков (доказательств). При расследовании уголовных

дел применяется также большое количество обычных житейских

презумпций.

М. С. Строгович отрицает значение фактических презумпций

для советского уголовного судопроизводства, считая, что они ≪по

природе своей ни презумпциями, ни косвенными уликами не яв-

ляются, так как содержат весьма приблизительные обобщения,

всегда нуждающиеся в проверке с помощью доказательств≫ 2.

В. И. Каминская, считая ≪сомнительной≫ постановку вопроса

о действии фактических презумпций в советском уголовном про-

цессе, тем не менее признает, что ≪фактические презумпции

играют определенную роль в умственной деятельности судьи, как

и всякого человека, который прибегает и не может не прибегать

к презюмированию на каждом шагу≫ 3.

А. А. Эйсман и Г. М. Резник, изучая логическую структуру

судебного доказывания, пришли к выводу, Что фактические пре-

зумпции содержат обосновывающее знание в больших посылках

правдоподобных умозаключений 4.

Последняя точка зрения представляется правильной;

Практическая деятельность человека, в том числе и в области

судопроизводства, невозможна без использования фактических пре-

зумпций, позволяющих, во-первых, осмысленно и целенаправленно

1 Разумеется, и здесь необходима проверка коллизионных приговоров

вышестоящим судом.

2 М. С. Строгович, Учение о материальной истине в советском

уголовном процессе, М. —Л., 1947, стр. 185. 3 В. И. К а м и н с к а я , Учение о правовых презумпциях, М. —Л.,

1948, стр. 88-89.

4 А. А. Эйсман, Заключение эксперта. Структура и обоснование,

М., 1967; его же, Логика доказывания, М., 1971; Г. М. Резник, Оценка

доказательств по внутреннему убеждению в советском уголовном процессе

(кандидатская диссертация), М., 1969, стр. 227—47.

363

отбирать необходимый фактический материал; во-вторых, предва-

рительно его оценивать; в-третьих, правильно намечать гипотезы

для дальнейшего исследования.

Знание наиболее вероятных, типичных приемов совершения

различного рода преступлений создает ряд презумпций, исходя

из которых следователь ищет следы и иные признаки преступле-

ния именно в тех местах, где они скорее всего могли остаться.

Фактические презумпции находят применение и при исполь-

зовании в доказывании так называемых общеизвестных фактов,

не подлежащих доказыванию по причине их очевидности, бес-

спорности.

Общеизвестные факты в уголовном процессе (notoria) выво-

дятся из таких фактических презумпций, которые в крайне

редких случаях могут быть опровергнуты. Например, то обстоя-

тельство, что днем светло, общеизвестно, но и оно может быть

подвергнуто сомнению, например, в случае бури, солнечного за-

тмения и т. п. Особая группа общеизвестных фактов объединяет

конкретные исторические, географические и подобные им факты,

широко известные населению (и суду) данной местности или

данной страны и потому не нуждающиеся в доказывании.

При наличии сомнения общеизвестные факты подлежат до-

казыванию, которое в данном случае представляет собой процесс

опровержения приложимости фактической презумпции к конкрет-

ному случаю 1.

Изучением ≪обычного хода вещей≫ при совершении различ-

ного рода преступлений занимается криминалистика. Обобщая

приемы и способы совершения преступлений, она формулирует

фактические презумпции и, исходя из них, разрабатывает реко-

мендации по эффективному раскрытию преступлений.

1 И. Я. Фойницкий справедливо указывал: ≪Положения об общеизвест-

ности или невероятности чего-либо имеют силу и значение для нашего

убеждения, но только до представления доказательств противного≫

(И. Я. Фойницкий, Курс уголовного судопроизводства, т. II, СПб.,

1899, стр. 205). См. также Вл. Случевский, Учебник русского уголов-

ного процесса, СПб., 1910, стр. 407. Многие советские процессуалисты в

принципе допускают возможность оценки общеизвестных фактов, если

применительно к обстоятельствам данного конкретного уголовного дела

в этом возникает необходимость (В. И. Каминская, Учение о право-

вых презумпциях в уголовном процессе, М. - Л., 1948, стр. 8; Л. Т. Уль-

янова, Оценка доказательств судом первой инстанции, М., 1959, стр. 19— 20). Однако высказывались и неоправданно крайние точки зрения. Одна

из них состоит в том, что общеизвестные факты во всех случаях прини-

маются за истинные, доказыванию и оценке не подлежат в силу их оче-

видности (М. А. Чельцов, Советский уголовный процесс, М., 1951,

стр. 152, 153). Другая исходит из того, что общеизвестные факты вообще

не известны советскому доказательственному праву, так как они по самой

своей природе не могут входить в предмет доказывания по уголовным де-

лам (М. С. Строгович, Материальная истина и судебные доказатель-

ства в советском уголовном процессе, М., 1955, стр. 232—33).

364

Фактическая презумпция всегда требует проверки ее приме-

нимости к данному конкретному случаю.

Фактические презумпции следует отличать и от косвенных

доказательств. Само по себе косвенное доказательство в отличие

от презумпции никакого правила не формулирует. Но предполо-

жение о связи между косвенным доказательством и фактом со-

вершения преступления основано на знании типичных связей,

т. е. на фактической презумпции. Например, факт обнаружения

на месте убийства ножа, принадлежащего определенному лицу,

рассматривается как улика на основании общего предположения

(презумпции) о том, что во многих случаях такого рода факты

указывают на преступника.

Не только собирание, но и оценка доказательств следовате-

лем и судом происходит с помощью фактических презумпций.

Возможности формализации оценки доказательств связаны

с процессом постепенного возрастания точности и разветвления

системы фактических доказательственных презумпций1.