ODEZhDA_BELORUSOV

В описаниях саяна весьма часто ука­зывается на аксамитный кшталт — ко­роткий лиф с двумя помочами для под­держки платья на плечах. Аналогичный покрой имели саяны, широко известные в Литве. Покрой лифа сближает белорус­ский саян с русским сарафаном. Саяны, известные у русских, исследователи харак­теризуют как распашной сарафан с прой­мами или плечами ⁷⁹.

В Курской губернии проживала инте­ресная этническая группа «саяны», которая выделялась среди других жителей края бытовыми особенностями и прежде всего способом ношения сарафана — саяна осо­бого покроя и расцветки ⁷⁶. Известны бы­ли саяны и в отдельных районах Смолен­ской и Черниговской губерний.

В словаре И. Срезневского саяны не значатся, это дает повод говорить, что данный термин, а возможно, и тип одеж­ды появился в Великом княжестве Литов­ском где-то на рубеже XIV—XV вв. В актах XVI в. этот вид одежды пред­ставляется как хорошо и широко извест­ный. Вместе с белорусскими переселенче­скими группами термин этот проник в Россию, где зачастую им называли одеж­ду уже несколько другого типа.

Андарак («индерак»)—вид поясной женской одежды — также довольно часто упоминается в древнебелорусских письмен­ных памятниках. Андараки, как и саяны, являлись одеждой богатых слоев общества и шились поэтому обычно из импортных шерстяных тканей: «индерак адамашки чирвоное» ⁷⁷; «индорачки два: один мухо­яровый, а другой фурстатовый»⁷⁸; «индерак бархановый, брушками лисими под­шитый» ⁷⁹. В актах упоминаются адамаш-ковые андараки, «попеличками» подшитые, украшенные «золотыми пасаманами». В настоящее время уже устоялось мнение о происхождении названия от немецкого слова «1_1п1еггоск».

Описания андарака настолько лаконич­ны, что не позволяют определенно гово­рить о его покрое. Эта деталь не интере­совала судебных исполнителей и истцов, основной задачей которых было установле­ние ценности предмета. Лишь по беглым замечаниям польского писателя XVI в. («лучше, когда девка ездит на коне с сай­даком, нежели когда обтянется тесным андараком»⁸⁰) можно заключить, что ан-дарак был одеждой узкой в отличие от широкой сукни.

Об одежде крестьян и городских низов сведения весьма скудные. Сравнительно обстоятельный перечень предметов народ­ного костюма находим в заявлении дворя­нина Девятловского о похищении у его подданных имущества при нападении «врадника» пани Халецкой на село Семе­новичи Гродненского повета. Было взято «у Ивана Лысого пять овчин сырых, 2 сер­мяги и кобыла; у Мартына Толкевича — 24 локтя сукна, 4 простицы синие, кожухов жоноцких 2, шапка жоноцкая и вол; у Дмитра Михайловича коваля... кожух и сермяга; у Павла Семеновича — кожух, сермяга, топоры 2, простиц синих 2, соро­чек кужельных жоноцких 3, копа грошей, наметков тонких 5...; у Власа Михайлови­ча кожух жоноцкий, сермяга жоноцкая ж, сорочек мужских кужельных 5, а жоноцких 6... ручников 20, полотна кужельного ло­коть 40; у Кунца Михайловича 5 простиц синих, сорочек кужельных жоноцких 6, на­метков 7, пряжи 2 копе, кожух и сермяга, овчин выробеных 10; у Лукьяна Яткеви-ча — кожух, сермяга, сокиры 2, копу гро­шей, сорочек мужских кужельных 6, а па-чесных 4, жоноцких кужельных 5, простиц синих 5, чорных 2, полотна кужельного локоть 10...; у Демьяна... сорочек муя 7, полотна кужельного локоть 10, со] у Андрея Дедовича—кожух, сермяга, стиц синих 7, сорочек 15...; у Сенка Д вича — кожух, сермяга... и юпу ж< кую» ^ш.

В описях кроме верхней одежды (в хи, сермяги) отмечаются большие за домотканого полотна и изделий из Это свидетельствует о том, что имени лотно являлось основным сырьем для товления различных видов одежды, г ду с хорошо известными по поздне! материалам вещами называется прос По контексту трудно определить, чт< собой представляла. Некоторые толке ли древнебелорусских терминов опре ют простицу как простыню. Их не ел ет, что простыня синего и черного ю Документом 1579 г. опровергается ■ толкование простицы: «У пост вел за две недели, жонки от мене две у^г на име Авдотья и Овгеня и шкод по' ли, напрод, узяли... простиц синих дв вых, стоили по гроши сорок, а на с простицы чорные, стоили по гроши цати...» ⁸². Здесь прямо сказано, что стицы черные надеты на убежавших щинах. Если учесть, что комнатная екая одежда простонародья вплот! XX в. складывалась из сорочки и он цы, то можно думать, что простицей ] вали юбку, изготовленную из дома1 сукна или полотна. Хотя такое наз] юбки в позднейшее время не зафик вано. Чрезвычайно интересно, что ук. цена простиц. Черные простицы сто» два раза дешевле синих и ценились н го меньше бараньего кожуха и до (синие) полотняных кошуль и се Значит, простицы были из дорогой т хотя в сравнении с саянами, которые нивались до 30 коп грошей, это дей тельно бедная одежда. Можно также | положить, что свое название простиц лучила от простого покроя в отлич: затейливых платьев знатных дам.

В описях имущества главным обе феодальной знати значатся сподницы из различных тканей: сподница аксамитовая, атласная... адамашковые, черные с роговка-ми и без них, атласная зеленая, золотом вышита и т. д.⁸³

«Спадшца» в современном белорусском языке обозначает юбку вообще безотно­сительно к ее материалу, расцветке, покрою и украшениям. Судя по приведенным вы­ше примерам, в таком же значении этот термин употреблялся и в средние века.

Из поясной женской одежды в актах называется фартук («фартух», «хвартух»): «сорочку и фартух взял»⁸⁴; «хвартухов коленских два» ⁸⁵; «полотна на ворки, што овес усыпать у дорогу, и на два фартухи двум челядинкам купили локоть 16, стор­говали локоть по десять шелегов»⁸⁶.

Как видим, фартуки изготовлялись из полотна, а на фартуки прислуги в богатых домах использовалось даже импортное (коленское) полотно.

Из плечевой женской одежды, широко бытовавшей у шляхты всех степеней зажи­точности, чаще всего упоминаются кабаты, камизельки, смуковицы, гарсеты, сукманы. Все предметы, за исключением смуковицы, находим в комплексе народной одежды позднейшего времени. Однако утверждать, что и в XVI—XVIII вв. они были харак­терны для комплекса народной одежды, у нас нет никаких оснований. Скорее всего, в широкий крестьянский обиход эти виды одежды вошли после отмены крепостного права, когда крестьянская масса становит­ся лично независимой от феодальной знати. Это не означает, конечно, что кабаты, ка­мизельки, сукманы совсем не были извест­ны в простонародном обиходе. Горожане, дворовая челядь еще в эпоху феодализма кое-что воспринимали от костюма господ­ствующих сословий. Однако предметы костюма, одинаковые по названию и функ­циональному назначению, у разных сосло­вий не были идентичны ни по материалу, ни по покрою. Кдг*^ЯТ — широко известное название без­рукавной крестьянской одежды конца XIX — начала XX в.— в старобелорус­ских памятниках письменности не всег­да относился к безрукавной короткой одежде. В актах XVI в. упоминаются мужские и женские длинные кабаты с ру­кавами. Кроме матерчатых упоминаются и меховые кабаты: «кабаты два суконный голубьш»⁸⁷; «кабат куньи крыт одомашкою Гвоздиковой»⁸⁸.

В актах часто называется жупица: «жу-пица бархату чорного»; «жупица чорного влоского сукна»; «жупица серая порпьяновая»; «жупица парпьяну зеленого» ° ; «на пугвички на жупицу... дал два гроша»° .

Кабаты и жупицы были как в женском,, так и в мужском комплексе одежды.

Преимущественно женской одеждой яв­лялись летник и нцщювка. Летник — длинное платье с рукавами и воротником: «летник одомашки черной, а в нем 14 ло­коть; в того летника колнер бобровый за копу грошей»⁹¹. Летники с рукавами — широко известный вид одежды у русских цариц и бояр. Польские писатели XVI в., однако, упоминают летник и как женскую юбку ⁹². Интересно, что в конце XIX — начале XX в. белорусские крестьяне Брест чины шерстяную юбку также называли летником.

Шнуровка — кафтаник женский со шну­рованием и корсетными металлическими пластинами. Благородные девицы начинали носить их с детства, что немало вредило здоровью ⁹³. Шнуровки носили крестьян­ские девушки в XIX в. Это были обыкно­венные безрукавки, нередко даже без шнурования, а с застежками впереди на пу­говицы либо крючки.

Из актов известна женская плечевая одежда «юпа», «юпка»: «взято... юпу жо-

94 • 95

ноцкую» ; «юпа самоделки серой» .

Польский исследователь Мухлинский вы­водит это название от арабского а!гиЬка. У арабов так называлась туника без рукавов. По белорусским источникам юпка всегда была с рукавами длиною до локтя либо до кисти. Надевали юпы поверх шнуровки и шили из той же материи, что и сподницу, в комплексе с которой ее носили, или из другой ткани. Юпки были либо фалдис-тые сзади с просторными передними пол­ками, либо плотно пригнанные к стану, застегнутые впереди на пуговицы. Зимние! юпки подшивали мехом, летние — китай­кой либо блестящим полотном. Летом по­верх ее ничего не надевали, только наки­дывали платки, зимой же надевали кунту-шек, подшитый мехом, либо утепляли саму! юпку горностаями и беличьим мехом. В XVIII в. юпки стали носить крестьянки, которые шили их из гранатового или голу­бого сукна, иногда с меховым ворот­ов ником .

Во время этнографической экспедиции Академии наук БССР 1953 г. в ряде дере­вень белорусского Полесья отмечено быто­вание термина «юпка» применительно к кофточкам, которые носили девушки. Коф-точка-юпочка шилась в талию, по низу с оборкой, спереди застегивалась на пугови­цы, имела длинные рукава и воротник. В мужском комплексе одежды наряду с предметами, однотипными с женскими, бы­ли компоненты, свойственные только муж­скому костюму.

~"В актовых материалах весьма часто упо­минаются жупаны: «жупан фалендышевый бурнатны» ⁹⁷; «жупан чорный з кгузика-ми»⁹⁸; «жупан червоного сукна фалюнды-шевого с кнафлями серебряными, который коштовал осемь коп грошей литовских»; «жупан аксамитный черный, китайкою зе­леною подшитый, коштовал коп трыдцать пять»⁹⁹; «жупан муравский шарый, з кгу-зиками едвабу зеленого, коштовал две ко­пы грошей»; «жупан муравский шарый коштовал две копе грошей лит.»; «жупан мишинский серый»; «жупан бурнатный фалюндышевый коштовал семь коп»'¹⁰⁰.

В жалобе оршанского возного Григория Мишкевича на Сергея Максимовича гово­рится: «...жупан шкуры лосей з кнеблика-ми серебряными, у которой дей управил полъосмы копы грошей» ¹⁰¹. В судебных де­лах могилевских мещан также упоминают­ся «жупан фалендышевый бурнатый с кне-бликами позлотистыми, даный коп шесть гроши десять» ¹⁰²; «Стенку цекляру барву сам пан райца сторговол у пана Даниели Войтовича сукна зеленого карнового на кунтуш локтей пять и пол... на жупан сук­на кгранатового локтей пять и трець... шнурка едвабного до кунтуша и до жупана локтей двадцать девять... на подшите жу­пана полотна и киру купили. Кгузики до жупана дали осм. десять. Гаплики и ници осм. десять... Кравцу за работу за тры штуки, за кунтуш, за жупан и за уборы (шапка и боты.— Л. М.) заплатили золот. четыре и осм. пять» ^ш; «сукно муравское на жупан у дорогу» ¹⁰⁴. В описях панского имущества перечисляется по нескольку жу­панов. После смерти шляхтича Гавриила Побикровского инвентарем зафиксировано кроме всего прочего: «жупан аксамитный, красный, подшитый зеленой китайкою, петлицы золотые... жупан белый влоский, богазией подшитый» ¹⁰⁵.

Жупан — древний вид типично мужской \ плечевой одежды, характерный для поль­ской, белорусской и литовской шляхты.

Жупанами в давние времена славянские народы (поляки, чехи и др.) называли ста­рост, войтов, солтысов и других начальни­ков. В Литве жупанами называли крупных феодалов и вообще людей богатых. Некото­рые исследователи полагают, что именно отсюда и произошло название верхней одежды, которую носили первоначально представители власти той или иной жупы— территориального района. Предположение это выгодно отличается от других, основанных на случайных звуковых совпадениях с турецкими и латинскими словами ¹⁰⁶. .

Как видно из вышеприведенных приме­ров, жупаны шились из дорогостоящего сукна, подшивались полотном, застегива­лись на крючки («гаплики») и пуговицы («гузики»), украшались «шнурком едваб-ным», «кнебликами позлотистыми» либо серебряными. Шили жупаны и из шкуры лосей.

Феодальная знать поверх жупанов обыч­но надевала кунтуши. Обычай носить жу­паны в паре с другой верхней одеждой со­хранился у белорусской шляхты до середи­ны XIX в.

Весьма распространенной плечевой одеж­дой мужчин был кафтан, кафтаник: «каф-таник китайчаный, коштовал коп полто­ры» ¹⁰⁷; «кафтан замшевый» ¹⁰⁸; «кахтан крашеный» ¹⁰⁹; «купили каптан» ^1!°. Термин «кафтан» восходит к турецкому каг1ап. На Востоке одежда под таким названием, сши­тая из шелка, парчи и других ценных тка­ней, являлась почетной и раздавалась мо­нархами высшим сановникам при получе­нии должности. Одевали в кафтаны по осо­бой милости и прибывающих послов.

Кафтаны упоминаются в белорусских документах с начала XVI до конца XVIII Они были различны по материалу и п крою. У шляхетского сословия встречали» кафтаны шелковые, из шкуры лося, сукн китайки и других привозных тканей. Ка< танами называли короткую одежду тих солдатской куртки с карманами для ден( и бумаг, а также длинную, которую носил под кунтушем вместо жупана. Кафтан обычно шились с длинными рукавами, разрезом впереди посередине, застегив; ющимися на пуговицы либо крючки.

В XVI — XVII вв. кафтаны широко бы товали у русской феодальной знати: «/ князи и бояре тогда въздевают на себ. порцы да сорочицу, да кавтан» * .

Типично мужской поясной одеждой яв ляются порты, портки: «портки каразьп мененые, дано копу грошей» ^ш; «шаты об рал, шубу кунью, плащ, порты»'¹¹³. В шля> хетской среде портками называли исподнш штаны из домотканины или порта, поверх которых надевались обычно широкие, меш­коватые, сшитые из адамашки и других плотных тканей шаровары. У крестьян по­лотняные портки до XX в. являлись не­редко единственным видом поясной муж­ской одежды.

Шаровары («шаловары») как вид одеж­ды заимствованы у восточных народов (тур.-перс. 8е1уаг), широко были известны у славян с древности. Шили их чаще всего из сукна: «згинуло ему дей... шаловары чес-кого сукна»¹'¹⁴.

В актовых материалах поясная мужская одежда называлась также «сподни», «шта­ны»: «штаны лосиные, 2 штанов паламито-вых» ¹¹⁵.

Мужская и женская одежда эпохи фео­дализма, как и крестьянская XIX — нача­ла XX в., имела много общих черт. Общ­ность прослеживалась в нательной и ком­натной одежде. Полотняные сорочки носи­ли мужчины и женщины. В женском имужском комплексе была безрукавная одежда и одежда с рукавами нередко одно­го и того же названия и близкая по элемен­там покроя. Много общего было в назва­ниях и покрое верхней одежды.

Различия по полу и социальному положе­нию особенно отчетливо проступали в ви­дах поясной одежды, в материале, характе­ре украшений, а также расцветке тканей.

ВЕРХНЯЯ ОДЕЖДА

С глубокой древности европейские наро­ды поверх нательной и комнатной одежды носили верхнюю одежду, которая изготов­лялась из более теплых, тяжелых сортов сукна, полусукна и полотна. Суровый кли­мат восточноевропейской равнины вынуж­дал широко» пользоваться меховой одеж­дой. Так как верхняя одежда стоила доро­го, она чаще всего попадала в актовые кни­ги. В древних судебных актах, инвентарных описях движимого имущества, в завеща­тельных реестрах и других памятниках древнебелорусскои письменности имеется немало сведений о различных видах верх­ней одежды всех сословий феодального общества. По имеющимся данным можно составить довольно четкое представление о названиях, материале, украшениях, а в ряде случаев и о покрое верхней одежды. В письменных источниках зафиксировано более сорока названий верхней одежды: однорядка, епанча, мятлик, копеняк, ермяк, делия, ферезья, чуга, бурка, кафтан, беке­ша, плащ, газука, делюра, доломан, зипун, катанка, охабень, локтуха, казакин, теги-ляй, торлоп, венгерка, чамара, кирея, шуба, кожух, тулуп, сермяга и др.

Многие из этих названий имеют анало­гии у восточных и западных соседей бело­русов — русских и поляков.

Верхняя одежда белорусов XVI— XVIII вв. сохраняла много названии, из­вестных еще в период Древнерусского государства и широко распространенных и у других восточнославянских народов — русских и украинцев.

Среди русских исторических одежд XIV — XVIII вв. значатся: сермяга, каф­тан, охабень, ферязь, однорядка, шуба (русская, турская, польская), тулуп, зипун, опашень, кожух, чуга, ормячок и др. ^пб И. Срезневский кроме этих названий при­водит следующие: епанча, • мятлик, плащ, тегиляй, торлоп ^п7. А. Терещенко по ис­точникам XVII и XVIII вв. называет сре­ди прочих доломан, кунтуш и др.^1!18

Много общего в названиях верхней одежды у белорусов и поляков. В старо­польских энциклопедиях А. Брюкнера и 3. Глогера перечислены почти все предме­ты верхней одежды, известные нам по бе­лорусским памятникам письменности XVI—XVIII вв. В данном случае следует учитывать, правда, еще и тот факт, что в польских исследованиях нередко явления быта белорусского народа причисляются к польским. Многие из древних названий верхней одежды широко бытовали у бело­русских крестьян вплоть до XX в.

В этнографических исследованиях по одежде принято классифицировать различ­ные части костюма прежде всего по типам покроя. Недостаточность сведений по сред­невековому белорусскому костюму не поз­воляет взять за основу этот принцип.

Наиболее целесообразной является клас­сификация по материалу, из которого из­готовлялась одежда: сукно, полотно, мех, импортные ткани. При такой классифика­ции довольно отчетливо прослеживается классовая дифференциация в одежде, а классовая принадлежность в свою очередь влияла на тип покроя отдельных предметов.

Во все периоды белорусской истории ме­ховая верхняя одежда являлась обязатель­ной у всех классов общества.

Древнейшим видом меховой одежды, известным всем восточнославянским, а так­же многим славянским народам, проживав­шим в сходных климатических зонах, был кожух из бараньих шкур. Кожух являлся господствующим в меховой одежде бело­русского крестьянства вплоть до нашего времени.

Название «кожух» часто упоминается в белорусских актах XVI — XVIII вв.: «кожух бараний с колнером, купленный за полторы копи грошей лит.»; «покрали ко­жухи два новых бараньих с ковнерами боб­ровыми»; «кожушок белинный, за коп шесть купленный»"¹⁹.

В актовых материалах на протяжении всего рассматриваемого периода часто упо­минается шуба как повсеместно распрост­раненный вид меховой одежды. В отличие от кожухов, которые шились чаще всего и бараньих шкур, шубы изготовлялись и: более дорогих мехов и всегда покрывалис: тканью различного качества и расцветки «шуба лисья сукном серым порпьяныи крыта»; «шуба лисья, крытая сукном чер ным влоским»; «шуба чомлотовая»; «зоста вил ми шубку китайчаную зеленую брюшками лисьими подбитую»; «шубка лентваровая баранья ческим сукном кры> та»; «шуба чешская, кролики подбитая»; «згинула ми шубка ейского сукна з воза, подбита кроликами, у которую вправил три копы грошей»¹²⁰. Шубой называли длинную меховую одежду с рукавами, хо­тя древние источники свидетельствуют, что шуба могла быть и короткой без рукавов, которую обычно надевали под плащ. 3. Глогер считает, что название «шуба» от турецкого скирре вместе с определенным видом одежды проникло в Западную Ев­ропу во времена крестовых походов, когда вообще наблюдался приток в европейские страны восточных тканей, одежды, вооруже­ния и, само собой разумеется, терминоло­гии'¹²¹. У европейского рыцарства этот вид одежды, как и у турок, не имел рукавов. На­родами Восточной Европы было усвоено только турецкое название, а тип покроя с длинными рукавами и широким отложным воротником весьма напоминал древнесла-вянские кожухи. В свою очередь нагольные кожухи, как и шубы, обычно покрывали сукном и даже импортными шелками.

Шубы обычно застегивались на крючки или пуговицы («кнафли»), которые у бога­тых нередко были серебряными или позо­лоченными: «шубка... з осьма кнафлями серебряными»¹²².

Шубы, как и кожухи, носили мужчины и женщины. Мужские шубы, по сообщению 3. Глогера, обычно были длинные, прямо­го покроя, тогда как женские, сшитые из более деликатных мехов (белки, горностая) и называемые часто уменьшительно «шуб­ка», «полушубок», встречались длиной до колен или несколько ниже колен и выкра­ивались в талию ¹²³.

Шубы наряду с мехами являлись пред­метом белорусского экспорта. Так, белорус­скими купцами в польские города через Брест за февраль — май 1583 г. было вы­везено 13 штук бельих хребтовых шуб, 5 куньих шуб; в 1605 г.—5 шуб горностаевых, 239 бельих хребтовых, 32 бельих брюшко-вых, 3 бобровых, 17 куньих ¹²⁴.

Судя по письменным источникам XVI в., в среде польско-белорусской шляхты широко бытовала безрукавная, подши­тая мехом одежда, которая называлась де-лией: «знашли у стайни узду криговую и дилею медвежию» ; «делея блакитная лунская» ¹²⁶; «дылия бурнатная» ¹²⁷.

Делия («делея», «дилея», «дылея», <<дьглия») по покрою весьма напоминает турецкую шубу без рукавов либо с корот­кими рукавами, чтобы руки (особенно правая) были свободны для владения ору­жием, так как делию нередко надевали по­верх рыцарского снаряжения. Делии, на­деваемые на панцирь при верховой езде, были короткими.

Делия была свободного покроя и так же, как шуба, покрывалась сверху материей различных цветов (пурпурного, пунцового и др.). Как и к шубе, к делии пришивался большой меховой воротник, по поводу ко­торого шутили, что трудно понять — то ли это ковнер у делии, то ли делия у ков-нера ¹²⁸.

Меховая одежда женщин знатного сос­ловия называлась еще «торлоп»: «жене еготорлоп куньи» ; «жоноцкйи торлеп» . Торлопы обычно шились из дорогих ме­хов: куниц, горностаев, соболей. Только в одном документе XVI в. указывается цена за торлоп бараний в 70 грошей ^ш.

По данным древнерусских памятников письменности, торлоп был в широком оби­ходе у феодальной русской знати. У прос­того народа торлоп не был известен' ни в ранние, ни в более поздние века.

Белорусские акты наряду с другими ви­дами меховой одежды называют тулуп.

Верхняя одежда из сукна и полотна не менее древняя, чем меховая. Широко из­вестным видом матерчатой верхней одежды у белорусской шляхты был доломан («долома»). Название и сам тип одежды п< ностью копируют турецкие доломаны нарядные плащи янычар. Воениы~ё~плац называемые доломанами, известны был* многих европейских народов. Гусаре* доломаны, надеваемые на доспехи, бы короткими, но чаще встречались длинн до ступней, с узкими рукавами, стянуты у локтей. Зимние доломаны шились из I лее теплого, плотного материала (сукн; летние — из цветных шелковых, атласн

м у 149

тканей: «доломан атласовыи» * .

Весьма распространенной верхней оде дой в среде господствующего сослое были ферязь, мятлик, тегиляй, епанча и }

Ферязь («ферезья», «фаразия», «фа] зея», «ферезыя») — верхняя одежда различных сортов тканей ярких расцвет наиболее характерными из которых б красный и голубой: «фаразыю фалендьи лазурного... отвезли» ; «ферезыю чыр; ную» ¹³⁴. Ферязь подбивали дорогими ] хами рыси, соболя, лисицы.

Название этой одежды, видимо, ещ< период Киевской Руси перешло к воск ным славянам от греков, у которых г слово обозначало платье, одежду вообг Ферязь у русских и белорусов — одеж свободного плащеподобного покроя с и рокими рукавами и длинным висячим с: ди воротником. Она не подпоясывала впереди сверху донизу застегивалась на 1 говицы, нередко позолоченные либо из д( гоценных камней (рубинов), которые( новременно служили и украшением.

В белорусских актах упоминается м) лик — древнейшее одеяние русских княз( о котором сообщается еще в древнерусск летописях. Мятлик шили из дорогих Т1 ней и подбивали ценными мехами: «мятл дупли китайки бурнатное, горлы кунньп подшиты, купленный за коп двадца лит.» ¹³⁵

Тегиляй («тягилей», «тягиляй»)—л( кая верхняя одежда, изготовленная : дорогих импортных тканей: «тегиля камчатых 12» ¹³⁶; «тегилей дупли бурнат-ное»¹³⁷. Тегиляй шили с короткими рукава­ми и высоким стоячим воротником. У русской знати тегиляем назывался также толстый стеганый кафтан, который наде­вался для защиты от ранений.

Все эти виды одежды в одинаковой мере характерны для древнебелорусской и древ­нерусской знати. Некоторые из них извест­ны были западным соседям белорусов — полякам.

В широком обиходе у белорусской шлях­ты, городского и местечкового мещанства, а также у сельского населения были раз­личные виды суконной верхней одежды.

Епанча («епонча», «опонча», «опан-ча»)— верхняя одежда широкого плаще-видного покроя, нередко без рукавов, упо­минается в актах начала XVI в.: «две опанчи бурских» ¹³⁸. Название этой одежды восходит к славянскому «опона», «опон-ка»— плотное суконное покрывало от дож­дя. Такими опонами покрывали коней: «опонча од седла с коня згинула»¹³⁹. Епанча была сравнительно недорогостоящей одеж­дой: «опонча багазией подшита коштовала 70 грошей»; «опонча серая кошт. 24 гро­ша»¹⁴⁰. Епанча являлась хорошей защитой от дождя и холода. Во время походов к ней пришивался башлык для защиты головы от непогоды. По покрою епанча близка верх­ней одежде, называвшейся киреей и бур­кой.

Кирея — одежда прямого покроя, ши­лась из плотного сукна (кира), от которого и получила свое название. А суконный пЛащ такого же кроя только с башлыком назывался буркой. У крестьян аналогич­ная кирее одежда называлась чуей, чуйкой. Чуйки и бурки из сукна домашней работы белорусские крестьяне донашивали еще в 40-х годах XX в.

В первые десятилетия XX в. у белорус­ских крестьян широко бытовали и другие виды древней суконной одежды — армяк, сермяга, однорядка, латуха, катанка, каза­кин, кафтан и т. д. В XVI — XVIII вв. так называли и одежду господствующего сословия. И размежевание тут шло, глав­ным образом, по качеству материала: армяк из сермяжного сукна домашней выделки носило простонародье, из импортного до­рогостоящего — шляхта.

В акты чаще попадала одежда из им­портных тканей, так как она больше инте­ресовала истцов и судебных исполнителей: «ермяк дей чорного сукна ческого изшар-пан»¹¹⁴¹; «а у Ахмета Ордашевича взято: секирка, ермяк сукна чырвоного люньского з шнурами, справленный за 3 копы гро­шей»¹⁴²; «ермяк лунский, блекитный с шну­рами едвабными чырвоными, коштовал полтрети копы»¹⁴³. Лишь у некоторых польских писателей XVI в. об армяке го как об одежде простой, причем го пренебрежительно: «сначала ходил* но, а теперь уже в ярмяке»¹⁴⁴.