2. Что в повседневности служит упорядочиванию сознания, приучает людей к следованию ясному, публичному, равному для всех моральному правилу и правовому закону?

Для получения ответов на эти вопросы участник научной школы «Теория рациональной повседневности (социальная антропология)» обязательно должен познакомиться с трудами и выводами англо-американских философов, изучающих «практическую рациональность» в рамках особого научного направления.

Для справки: Практическое рассуждение не является более достоянием этики, а современные концепции практического разума не создаются как компоненты авторитетных моральных теорий. Моральное рассуждение определяется теперь как практическое рассуждение, связанное с моральным субъектом; онтология ментального имеет дело со смыслами и значениями рациональности, необыкновенная популярность психологии уверенности и желания также заставляет с оптимизмом взирать на будущее философии практического разума. В целом, можно сказать, что защита ограниченного числа отстоявшихся позиций, ведущих свое происхождение от великих философов далекого прошлого, уступила место здоровому многообразию конкурирующих между собой новых идей. Ежегодно появляющиеся оригинальные предположения и аргументы превратили данную область исследований в быстро и интенсивно развивающуюся.

Напомним, что в «классической науке» принято различать рациональность теоретическую и практическую.

Теоретическая форма:

Дедукция: если a, то б; а, следовательно, б.

Индуктивное обобщение: многие k – r, поэтому возможно, что все k – r.

Вывод к наилучшему объяснению: гипотеза C – наилучшее из всех существующих сильных объяснений феномена D, поэтому может быть гипотеза С – истинна.

Рассуждение, основанное на вероятностях и статистических данных.

Практическая форма:

Практическая индукция: действие С использовалось в прошлом для достижения цели S, поэтому, если нужно S, C – подходящее средство.

Выведение к наилучшему значению: действие А – наилучший доступный путь к осуществлению B, поэтому возможно я должна сделать А.

Внятная согласованность: действие М наилучшим образом согласуется со всеми моими целями, поэтому я должна делать М.

Учитывается, что отношение между теоретической и практической рациональностью трактуется разными философами по-разному:

1. Теоретическая и практическая рациональность независимы друг от друга.

2. Теоретическая рациональность зависит от практической рациональности: существование теоретического разума оправдано тем, что он помогает нам достигать практические цели.

3. Практическая рациональность зависит от теоретической рациональности: существование практической рациональности оправдано тем, что, - как показывает практика, - основывать свои решения на резонах – эффективно.

4. Они взаимосвязаны и взаимозависимы.

Философы практического разума/рассуждения заняты поиском ответа на вопрос о том, какие образцы и формы умозаключений являются узаконенными методами выработки решений или намерений действовать, а также узаконенными методами осуществления таких практически значимых процедур, как оценивание, планирование, проведение политики и рассуждение по типу «кто и что должен делать».

Существуют многочисленные теории практического рассуждения, неравнозначные по числу рассматриваемых элементов, степени идеализации и готовности авторов выстраивать междисциплинарные связи в процессе выяснения, какие ментальные феномены и процессы реализуются в ходе практического рассуждения. Авторы спорят о принципиальности различия между практическими и теоретическими рассуждениями, первые из которых, - как приято считать, - направлены на совершение действий, а вторые – на обретение уверенностей/знаний. Философы размышляют, как можно доказывать, что некоторые предполагаемые формы практического выведения/заключения законны, т.е. являются реальными умозаключениями, о том, далее, существует ли объективный набор форм практического умозаключения, который ученым следует обнаружить, или же абсолютно все методы практического рассуждения изобретены человеком. Внутри направления практической рациональности сложились течения, участники которых сходятся по ряду принципиальных положений, допущений, гипотез и идей.

Нигилизм. «Нулевой отметкой» в дискуссии о практическом и теоретическом рассуждениях следует избрать нигилизм. «Нигилисты» настаивают на том, что законных форм практического умозаключения просто нет в природе, и что, следовательно, не существует такой вещи как практическое рассуждение. Нет никакой специфической ментальной активности, сопровождающей или являющейся содержанием «выяснения того, что нужно делать». Родоначальником нигилизма можно считать Юма.

Инструментализм. Инструментализм является наиболее простой, самоочевидной и «само собой разумеющейся» версией практической рациональности. Инструменталисты считают, что любое практическое рассуждение подчинено достижению цели, поэтому выяснение того, что делать, полностью детерминировано поиском средств достижения чьих-то конкретных целей и удовлетворения чьих-то определенных желаний. Такие рассуждения могут заключаться в поиске причин, соответствующих желаемым следствиям, но могут также включать планирование или выбор наилучшей опции, ведущей к конкретной цели. Иногда такой инструментализм называют «интернализмом в резонах к действию». Инструменталисты уверены, что практическая рациональность обусловлена желаниями: вы рассуждаете о том, как получить то, что вы хотите, а не о том, что вам следует хотеть в первую очередь.

Заметим, что у Юма в его явно выраженном нигилизме в отношении практического рассуждения можно найти инструменталистские идеи. Смит в работе 1987 года попытался привязать инструментализм к психологии уверенностей/желаний (так называемая «народная психология») и осмыслить уверенности и желания в терминах пригодности и удовлетворения. Вильямс (Williams, 1981) настаивал, что основания к действию должны вовлекать желания, поскольку только желания могут объяснять действия, а ведь именно смысл действия определяет резон его совершать.

В литературе можно встретить попытки представить инструменталистское рассуждение как вид практического рассуждения или даже как собственно практическое рассуждение (Thompson, 1998), но все подобные усилия наталкиваются на проблему «хрупкости» инструменталистского рассуждения, в связи с чем инструменталист не может сказать определенно, при каких условиях вывод «цель-средство» становится окончательным. Например, инструментализм не справляется с объяснением такого случая: если я хочу перекусить, то подходящим для этой цели средством является посещение конкретного известного мне бистро, но по дороге туда я неожиданно узнаю, что проценты от доходов этого заведения получает местная бандитская группировка, связанная с торговлей наркотиками, что делает мое рассуждение о необходимости идти в это бистро, чтобы перекусить, неверным, а найденное средство не приемлемым. Вне зависимости от правоты/неправоты инструментализма, наиважнейшей задачей, которую должны решить представители данного подхода, является выяснение того, как на самом деле работает рассуждение «цель-средство».

Принцип удовлетворительности. Как показал Г. Симон (Simon,1957, chs. 14, 15; see also 1979), поиск наилучшего выбора может быть исчислен, но это означает, что он оказывается слишком дорогим. Бывает и так, что набор альтернатив не содержит наилучшего выбора, тогда альтернативой принципу максимизации может быть принцип удовлетворительности, когда выбирают не наилучшее, но первое из достаточно хорошего, что «удешевляет» процесс выбора (Landesman 1995, Fehige 1994). Некоторые философы увидели в последнем искомую рациональность практического выбора (Slote, 1989).

Рассуждение с майевтической целью. Стандартным возражением инструментализму является упрек в том, что конечные цели избираются в «инструментально» понимаемой рациональности произвольно: конечная цель оказывается вещью, которую ты просто и беспричинно захотела; цели просто выводятся за пределы рационального контроля, что совсем не так в реальной жизни. Защищаясь, инструменталисты заговорили о «майевтических целях» и ввели понятие «желания второго порядка», когда целью/желанием становится достижение иной цели или иного желания (закуривая, заядлый курильщик может желать при этом не хотеть курить; человек выучился на врача, желая лишь разбогатеть, но успешная карьера и соответственно большие доходы возможны, если ты помогаешь людям излечиваться, поэтому желанием второго порядка для врача-карьериста становится желание помочь как можно большему количеству людей выздороветь). Существуют также и желания иметь определенные желания (Schmidtz, 1995).

Планы и намерения. Согласно оригинальной концепции Братмана (Bratman, 1983, 1987), рациональное рассуждение или обдумывание состоит большей частью из выбора, составления и пересмотра намерений и планов (философ определяет план как сложное и детализированное намерение, а намерение – как микро-план). Планы отличаются от желаний тем, что они, во-первых, как правило, не завершены (не включают пошаговые действия с подробным описанием каждого средства достижения цели), и, во-вторых, отличаются стабильностью, поскольку агент рассуждает о том, как реализовать план, а не о том, стоит ли отказаться от него в пользу какого-то другого плана.

Практическое рассуждение, основанное на планировании, имеет преимущество перед рассуждением, при котором учитываются только уверенности и желания. Из-за своей стабильности планы позволяют удерживать практическое рассуждение в неких рамках, ограничивающих количество опций, которые требуется рассмотреть. Например, раздумывая о том, как попасть в аэропорт, вы должны будете рассмотреть варианты использования собственной машины, вызова такси, поездки на автобусе, помощи друга. При этом план добраться до нужного места самолетом отсечет за ненадобностью опции, которые потребовалось бы рассмотреть, если бы допускалась вероятность поездки на поезде, велосипеде, корабле и т.д. Вы пребываете в значительно большей уверенности, что встретитесь с А, если знаете что она планировала прийти на встречу с вами в установленное время, а не просто хотела это сделать.

Рассуждение на основе планирования отличается от инструменталистского рассуждения, поскольку человек плана может придерживаться его, даже если план при изменившихся обстоятельствах перестал соответствовать желанию; при инструментализме, напротив, такое решение будет определено как нерациональное. Например, представим, что С обещала помочь В, желая, например, показать себя в лучшем свете, с тем, чтобы выйти за В замуж. Узнав, что В женат, С, пользуясь инструменталистскими установками, должна счесть помощь В не рациональной и под любым благовидным предлогом отказаться выполнить обещанное. Практическая рациональность на основе планирования, напротив, подскажет С, что выполнить свое обещание даже при исчезновении желания, - рационально, и требуемая помощь будет в результате оказана. Здесь мы видим, как рассуждение на основе планирования зарабатывает дополнительные, «моральные», очки.

«Спецификационизм». Еще одно возражение инструментализму заключается в том аргументе, что многие наши цели слишком смутны и неопределенны, чтобы служить отправными точками для рассуждений по типу «цель-средство», поэтому практическое рассуждение обязательно должно заключаться в спецификации неопределенных целей. Например, А желает улучшить свой внешний вид, но прежде, чем отправиться в магазины и салоны красоты, она должна все-таки определить, что конкретно необходимо исправить, изменить, улучшить (Kolnai, 1978; Wiggins, 1991). Часто наши собственные цели и цели разных людей не совпадают, и лишь спецификация и детализация этих целей может привести к их согласованию и способствовать преодолению конфликта (Richardson, 1994). Спецификационистам остается лишь определить, какие уточнения и спецификации неопределенных и смутных целей рациональны, а какие – нет.

Разрешение «практического» противоречия. Важнейшим аспектом теоретического рассуждения (как рассуждения, направленного на обретение уверенностей и знаний) является разрешение противоречий в системе уверенностей субъекта. Но разве не можем мы обнаружить аналогичные процедуры в системе практического рассуждения, где происходит разрешение «практических противоречий»? Например, практическое рассуждение позволит человеку, не желающему попасть в Таиланд, но стремящемуся увидеть Сиам, понять, что его намерения и планы не рациональны. (Инициатором дискуссии, посвященной понятию практического противоречия в работах И. Канта, выступил в 1990 году Корсгаард: Korsgaard, 1990).

Рассуждение, направленное на связность, последовательность. Иногда в практическом рассуждении видят результат приспособления человека к окружающему миру, при котором его мысли и действия становятся все более последовательными. Сторонникам такого подхода остается показать, из каких элементов состоит такая приспособляемость, и какая их последовательность может быть определена как согласованная. Например, если речь идет о предпочтениях, согласованность между ними понимается как соответствие некой «хорошо определенной функции полезности» (об измерениях полезности см.: Luce and Raiffa, 1957, ch. 2). Правда, при этом не понятно, что делать с предпочтениями, которые согласованы «более или менее», к тому же, разделение предпочтений только на последовательные и непоследовательные не работает при описании реальной жизни. Приходится признать, что подход, основанный на определении степени полезности той или иной согласованности элементов практического рассуждения, основан на идее, которую люди не могут использовать до тех пор, пока не ясно, как определяется приближение к идеалу (или к идеальной согласованности) или отдаление от него.

К элементам практической приспособляемости могут быть отнесены цели, сверхцели и действия. Тогда практическое рассмотрение, управляемое принципом последовательности, будет заключаться в выборе совокупности целей и действий, наилучшим образом согласованных между собой. Так понимаемое практическое рассуждение может быть описано как «вывод к наиболее последовательному плану». Правда, при наличии множества конкурирующих планов необходимо будет вооружить агента действия критерием отбора наиболее последовательного из них. Осознав, что без определения понятия когеренции отсыл к последовательности и согласованности является пустым, многие англо-американские философы брались за решение этой проблемы, разрабатывая конкретные «измерительные» техники и модели практического рассуждения (Thagard and Millgram, 1995; Millgram and Thagard, 1996; Thagard and Verbeurgt, 1998).

Принцип универсализма. От классических теорий практического разума обычно ждали, что резоны, коими оперирует описываемый ими рациональный субъект, - универсальны, иными словами, их создатели должны были исходить из того, что всякий разумный человек в сходных ситуациях будет рассуждать и действовать одинаково. Нельзя сказать, что современная англо-американская философия совершенно отошла от этого принципа, особенно если мы посмотрим на развитие этической мысли (Корсгаард не раз реконструировал некоторые кантовские положения с тем, чтобы усилить аргументы в поддержку принципа универсализма: Korsgaard,1990), но в очень большом количестве публикаций он все чаще игнорируется.

Практические резоны, основанные на идентичности. Именно Корсгаард высказал мысль о том, что теория практического рассуждения должна учесть существование класса резонов, при помощи которых создаются личные концепции «практической идентичности» - описания, благодаря которым мы ценим самих себя, определяем собственную жизнь как достойную того, чтобы жить, а наши действия – как достойные быть совершенными (Korsgaard, 1996, p. 101). Вильямс, в ответ на это, показал, что практические резоны разных людей в сходных ситуациях могут варьироваться, даже если мы не рассматриваем при этом различающиеся желания (Williams 1995, pp. 186-194).

Практический эмпирицизм. Во всех рассмотренных подходах к пониманию практического рассуждения источник оснований к действию помещают в самом агенте. Практический эмпирицизм, напротив, ищет резоны в опыте. Нет оснований считать, что цели, приоритеты, оценки и другие элементы когнитивного «вооружения» агента будут полезными в действиях, чье существование мир не допускает. Желания и намерения, с которыми человек оказывается в ситуации, могут быть просто неуместными и нереализуемыми, а осуществление намеченного сильно разочаровывать. Успешность в действиях требует от агента способности существенно корректировать свои планы и принципы за весьма короткое время. Практическое рассуждение понимается поэтому как способность делать выводы из прошлых частных наблюдений к будущим общим правилам (Millgram, 1997).

Практическое рассуждение как новое описание. Верное заключение о том, что нужно делать, предполагает адекватное описание ситуации. Такое описание философы склонны относить к теоретическому (а не к практическому рассуждению): агент рассуждает скорее о фактах, чем о ценностях. А. Мёрдок (Murdoch, 1970) предположила иное: адекватное описание ситуации, предвосхищающее действие является важнейшей составной частью практического рассуждения (частично из-за того, что факты порой неотличимы от ценностей, или потому, что сама попытка такого различения - следствие работы практического разума). Не смотря на давний срок обнародования, идеи А. Мёрдок только недавно привели к новому повороту в старой дискуссии о «сферах компетенции» практического и теоретического разума.

Мёрдок сосредоточивает свое внимание именно на процессе переосмысления. В ее самом известном примере мать преодолевает ревность и учится видеть в своей приемной дочери простое, спонтанное, восхитительно юное создание нежели вульгарного, грубого и невыносимого подростка. Эта идея интересна, но неполна: даже если мы согласимся, что переосмысление (переинтерпретация) – достояние практического разума, сложно согласиться с представлением переосмысления единственным и достаточным элементом процесса решения (о том, что делать). Сложно также не заметить в переосмыслении существенные «примеси» эмоционального отношения, что выводит нас за пределы философии.

Другие идеи. Формалисты сводят практическое рассуждение к вычислениям, позволяющим агенту с математической точностью устанавливать наибольшую полезность действий, удовлетворяющих тому или иному его предпочтению (McClennan, 1990; Hampton, 1994).

Веллиман представляет намерения как самоисполняемые предсказания (self-fulfilling predictions). Предсказания самоисполняемы, потому что агенты хотят понимать, что они делают, и действия, основанные на самоисполняемых предсказаниях, образуют «реквизит» самопонимания (Velleman, 1985, 1989).

Брендом заметил, что учет желаний человека в концепциях практического разума просто выражает приверженность философов к идее его «материальной», а не «идеальной» природы, тогда как в действительности практические выводы сами по себе желания не вовлекают (Brandom: 1994, pp. 243-253). Например, сказать, что кто-то желает не промокнуть, означает сделать явным его приверженность к выведению «Я возьму зонт» из «Собирается дождь»; где само по себе желание не промокнуть не является скрытой посылкой в выводе. Эта мысль Брендома направлена против инструментализма. Он считает, что присутствие желаний в действиях не подтверждает инструменталистскую трактовку практического разума. Напротив, то, что практическое рассуждение в целом представляется в форме, вовлекающей желания, свидетельствует о полной нейтральности такой трактовки к вопросу: «Какие паттерны практического вывода являются легальными?»

Вам необходимо ознакомиться с трудами англо-американских ученых, разрабатывающих тему практической рациональности:

Brandom, R. (1994) Making It Explicit. Cambridge, Mass., Harvard University Press.

Bratman, M. (1983) "Taking Plans Seriously". Social Theory and Practice 9(2-3): 271-287.

Bratman, M. (1987) Intention, Plans, and Practical Reason. Cambridge, Mass., Harvard University Press.

Broome, J. (1991) Weighing Goods. Oxford, Basil Blackwell.

Diamond, C. (1996) "`We Are Perpetually Moralists': Iris Murdoch, Fact, and Value" M. Antonaccio and W. Schweiker, Iris Murdoch and the Search for Human Goodness. Chicago, University of Chicago Press.

Hampton, J. (1994) "The Failure of Expected-Utility Theory as a Theory of Reason". Economics and Philosophy 10(2): 195-242.

Hampton, J. (1995) "Does Hume Have an Instrumental Conception of Practical Reason?" Hume Studies 21(1): 57-74.

Hume, D. (1739/1978) A Treatise of Human Nature. Oxford, Clarendon Press. Edited by L. A. Selby-Bigge and P. H. Nidditch.

Hume, D. (1777/1975) Enquiry Concerning the Principles of Morals. Oxford, Oxford University Press. Edited by L. A. Selby-Bigge and P. H. Nidditch.

Kolnai, A. (1978) "Deliberation is of Ends". Ethics, Value and Reality. Indianapolis, Hackett.

Korsgaard, C. (1986) "Skepticism about Practical Reasoning", Journal of Philosophy 83(1): 5-25.

Korsgaard, C. (1996) The Sources of Normativity. Cambridge, Cambridge University Press.

Landesman, C. (1995) "When to Terminate a Charitable Trust?" Analysis 55(1): 12-13.

Luce, R. D. and H. Raiffa (1957) Games and Decisions. New York, John Wiley and Sons.

McClennan, E. (1990) Rationality and Dynamic Choice. Cambridge, Cambridge University Press.

Millgram, E. (1995) "Was Hume a Humean?" Hume Studies 21(1): 75-93.

Millgram, E. (1997) Practical Induction. Cambridge, Mass., Harvard University Press.

Millgram, E. and Thagard, P. (1996) "Deliberative Coherence". Synthese 108(1): 63-88.

Millgram, E. (2004). Practical Reasoning, in the Dictionary of Philosophy of Mind. http://philosophy.uwaterloo.ca/MindDict/practicalreasoning.html

Millgram, E. (2005). Ethics Done Right: Practical Reasoning as a Foundation for Moral Theory. Cambridge University Press.

Murdoch, I. (1970) The Sovereignty of Good. London, Routledge/Ark.

Nagel, T. (1970) The Possibility of Altruism. Princeton, Princeton University Press.

Nell, O. (1975) Acting on Principle. New York, Columbia University Press.

Raz, J. (1978) Practical Reasoning. Oxford, Oxford University Press.

Richardson, H. (1994) Practical Reasoning about Final Ends. Cambridge, Cambridge University Press.

Schmidtz, D. (1995) Rational Choice and Moral Agency. Princeton, Princeton University Press.

Simon, H. (1957) Models of Man. New York, John Wiley and Sons.

Simon, H. (1979) "From Substantive to Procedural Rationality". F. Hahn and M. Hollis, Philosophy and Economic Theory. Oxford, Oxford University Press: 65-86.

Slote, M. (1989) Beyond Optimizing. Cambridge, Mass., Harvard University Press.

Smith, M. (1987) "The Humean Theory of Motivation", Mind 96(381): 36-61.

Thagard, P. and Millgram, E. (1995) "Inference to the Best Plan: A Coherence Theory of Decision". D. Leake and A. Ram. Goal-Driven Learning. Cambridge, Mass., MIT Press: 439-454.

Thagard, P. and Verbeurgt, K. (1998) "Coherence as Constraint Satisfaction". Cognitive Science 22.

Velleman, J. D. (1985) "Practical Reflection", Philosophical Review 94(1): 33-61.

Velleman, J. D. (1989) Practical Reflection. Princeton, Princeton University Press.

Wiggins, D. (1991) "Deliberation and Practical Reason," Needs, Values, Truth. Oxford, Blackwell.

Williams, B. (1981) "Internal and External Reasons", Moral Luck. Cambridge, Cambridge University Press.

Williams, B. (1995) "Replies", J. Altham and R. Harrison, World, Mind, and Ethics: Essays on the Ethical Philosophy of Bernard Williams. Cambridge, Cambridge University Press.

4. Постановка проблемы

Нужно добиваться максимально ясного представления и предельно корректной формулировки той научной проблемы, на решение которой направлено ваше исследование. Помните, что тема исследования и проблема исследования – разные вещи! Конечно, проблема может стать темой исследования, но при этом различие между ними нужно иметь в виду всегда. Как ни тавтологично это звучит, но из определения проблемы должны быть ясно, что перед нами именно проблема, а не простая трудность для понимания чего-либо. Покажите, что нерешенность какой конкретной задачи или отсутствие/наличие чего-то определенного не позволяет философам двинуться дальше в изучении повседневности.

Приведем пример формулировки проблемы в проекте научного исследования «’Рациональное действие’: современное состояние теории и новые принципы концептуализации феномена»:

Отсутствие специальных исследований англо-американской традиции осмысления рационального действия, в которых анализ и критическое осмысление опыта концептуализации феномена рационального действия в западной философской традиции производится в согласии с философско-антропологическим принципом сохранения единства сознания и целостности человека в его описаниях.

В чем же конкретно состоит актуальность проблемы для данной отрасли знаний?

Неполнота изученности западноевропейского и американского опыта и наследия препятствует включению российской философии в общемировой процесс осмысления феномена рационального действия.

Отсюда вытекает конкретная задача в рамках проблемы, на решение которой направлен проект:

Критический анализ англо-американской философской традиции осмысления рационального действия на предмет соответствия данного подхода классическому философско-антропологическому принципу сохранения единства сознания и целостности человека в его описаниях и разработка нового принципа концептуализации феномена рационального действия с учетом последних открытий в области наук о человеке.

В чем конкретно состоит новизна поставленной задачи:

Феномен рационального действия впервые в систематическом виде представлен в качестве не только логической или только этической, но именно и в первую очередь философско-антропологической проблемы.

Приведем пример формулировки проблемы в проекте научного исследования: «Философские основания междисциплинарных исследований феномена духовности».

Научная проблема, на решение которой направлен проект:

Отсутствие в философии приемов и методов фиксации и анализа онтологически субъективных феноменов с учетом их процессуальности и социально-культурной определенности и, как следствие этого, отсутствие единой теоретической платформы, позволяющей систематически объединять усилия философов, социологов и культурологов, изучающих феномен человеческой духовности.

В чем конкретно состоит актуальность проблемы для данной отрасли знаний:

Создание принципиально новой исследовательской программы, позволяющей учитывать как процессуальность (и стадиальность) духовности, так и социально-культурную обусловленность этого феномена, за счет совмещения философской, социологической и культурологической перспектив, может явиться основательным вкладом в разработку принципа междисциплинарности, вне которого дальнейшее систематическое и всестороннее изучение сферы идеального в философии не представляется возможным.

Конкретная задача в рамках проблемы, на решение которой направлен проект:

В ходе разработки системы приемов и методов концептуализации феномена духовности создать образцовую модель междисциплинарного исследования многокомпонентных и многоуровневых процессов духовного развития личности.

В чем конкретно состоит новизна поставленной задачи:

Новизна поставленной задачи состоит в разработке теоретико-методологических оснований, допускающих непротиворечивое и последовательное совмещение собственно философского подхода, оперирующего неизменными универсальными основаниями духовности, с подходами социологии и культурологии, учитывающих воздействие изменяющихся политико-экономической и социокультурной сред на духовную жизнь человека.

5. Степень разработанности проблемы

Вам предстоит потратить значительное количество времени и сил, чтобы разобраться, кто, когда и с какой целью обращался к исследованию феномена повседневности в философии с момента ее превращения в самостоятельную сферу человеческой деятельности.

Выясните далее, кто из установленных вами философов первым попытался подняться на концептуальный уровень в постижении феномена? Изложите главные идеи первых оригинальных концепций, определите специфику их исследовательских методов и подходов.

При решении каких проблем обращаются к феномену повседневности современные российские и западные философы?

Существуют ли на сегодняшний день философские исследования, посвященные специально феномену повседневности?

Если вы обнаружили такие монографии, не огорчайтесь. Ни один даже самый гениальный философ не сможет осветить все вопросы, возникающие у нас, когда мы пытаемся понять, как устроена повседневность. В любом случае автору удается разобраться в одном или нескольких аспектах существования данного феномена, о других он или она лишь упоминает. При этом, увлекаясь собственной темой, философ может допускать ошибки в рассуждениях, приводить в доказательство своей правоты не слишком убедительные аргументы, допускать противоречия в теоретических построениях. Обнаружение логических ошибок в рассуждениях других и исправление их также относится к развитию науки. Учтем и то, что многостраничная публикация может быть посвящена только лишь постановке проблемы. Решать эту проблему предстоит вам. Если проблема поставлена уже давно, то вы подключаетесь к анализу существующих подходов к ее решению, ищете их слабые и сильные стороны, сравниваете вес «противоборствующих» аргументов; если проблема только сформулирована, вы можете начать работу над собственным аргументированным решением.

Итак, вам необходимо установить, какие аспекты феномена повседневности изучены наиболее хорошо, а что постоянно упускается из виду. Всегда четко артикулируйте то, что тому или иному мыслителю удалось сделать, а что осталось вне поля его исследовательского интереса. Прекрасно, если при этом вы сможете объяснить, почему так произошло. Это авторская недоработка или ограничения, накладываемые примененным методом? Стоит учесть и уровень развития науки, и тип картины мира, если вы знакомитесь с трудами мыслителя прошлого.

Учтите, что только «белые пятна» в исследовании повседневности оправдывают вашу собственную работу, косвенным образом доказывают ее актуальность.

Подробно перечисляйте недостатки тех или иных подходов к пониманию феномена повседневности. Конечно, чтобы заметить эти недостатки, вам необходимо «держать в уме» собственное представление о феномене. В этом сложность и даже парадоксальность научных изысканий: чтобы познать неизвестное, надо его знать; чтобы что-то найти, нужно иметь хотя бы приблизительное представление о том, что ищешь.

В качестве примера приведем отрывок из автореферата докторской диссертации А.П. Мальцевой, посвященной феномену желания:

Степень разработанности проблемы. Представители русской философии обращались к феномену желания в связи с обсуждением ими вопроса об отношении красоты к добру и правде (идея «страстной эстетики» К.Н. Леонтьева, мысль о психологической потребности в красоте как основании ценностного отношения С.Л. Франка). Предтечами позднейших попыток выйти на концептуальный уровень в постиджении самого феномена желания можно Н.Г. Чернышевского (оригинальная концепция «положительной любви» с основной мыслью о зависимости глубины любовного чувства от нравственного развития личности, доступности «совершенной любви» только зрелой личности на высокой ступени ее психического и нравственного развития), Н.А. Бердяева (размышления о необходимости различения «индивидуальности» и «личности» как этапов в духовном развитии устремленного к совершенству человека), Б.П. Вышеславцева (теория эроса, способного к развитию и преображению).

Современные российские философы обращаются к желанию при решении проблем: духовного/телесного (прежде всего здесь следует отметить работы Д.И. Дубровского); свободы воли (исследования Г.Д. Левина); рационального/иррационального действия (А.Л. Никифоров, Н.А. Колмогоров). Философские исследования, посвященные специально феномену желания, до недавнего времени отсутствовали.

Следует сказать, что в современной отечественной философии не уделяется достаточного внимания желанию как онтологически субъективному феномену. Так, в вышедшем в 2005 году в серии «Социальная аналитика» сборнике статей «Философия желания» анализируется преимущественно социокультурная реальность феномена. В статьях А.А. Грицанова и М.А. Можейко, включенных в «Новейший философский словарь», желание рассматривается или как «биопсихологический импульс», или как «фактор общественной жизни» и «детерминанта массового сознания» .

Нельзя не упомянуть отечественных ученых, внесших свой вклад в развитие психоаналитических идей: Н.С. Автономову, А.Г. Асмолова, Л.С. Выгодского и др. В исследованиях вышеназванных авторов желание рассматривается как феномен психической жизни индивида, как проявление сексуальной активности человека. В работах С.Л. Рубинштейна, разрабатывавшего проблему человека в плане онтологии, гносеологии и этики, затрагиваются некоторые философские аспекты проблемы человеческого желания, не получившие при этом концептуального освещения.

При всей «популярности» желания в «континентальной» философии здесь практически отсутствуют специальные исследования, посвященные этому феномену. Работу Дж. Батлер о роли идей Гегеля во французской философии XX столетия, а также сборник статей, посвященных анализу пониманий желания в континентальной философии, можно назвать редкими исключениями. В философии недавно завершившегося века отдельные попытки найти ответ на вопрос, что такое желание, мы встречаем у представителей прежде всего персонализма, экзистенциализма и неотомизма (Мадинье, Лакруа, Маритен). Много внимания желанию уделено в философии «психоаналитической ориентации» (Лакан, Бодрийяр, Маркузе). Немало страниц посвящено желанию представителями постструктурализма и постмодернизма (Делёз, Гваттари, Деррида). При этом, как показал анализ обращений к феномену, философами часто используются разные понятия желания; в работах, посвященных желанию, может, на самом деле, идти речь о фантазии, мечте, интересе, склонности. Гипертрофированная чувственно-эстетическая ориентация и «образно-метафористический» стиль изложения, присущие большинству работ, в которых авторы (например, Сартр, Левинас) обращаются к феномену желания, скорее препятствуют постижению его тайны. Западноевропейская философия конца XX – начала XXI века воспринимает желание прежде всего как метафору для объяснения других теоретических положений и мировоззренческих концептов. Главным недостатком «континентаьной» философии является частое неразличение понятий желания и потребности. В таких интерпретациях феномен желания не может стать предметом целенаправленного и систематического изучения.

Примерно с конца 90-х годов прошлого столетия в «англо-американской» философии все чаще можно услышать голоса в пользу необходимости создания междисциплинарной теории желания. Свой голос в пользу разработки такой теории отдают Р. Ауди, М. Бранд, Д. Дэвидсон, Дж. Сёрл (обращавшиеся к желанию в процессе изучения намеренности человеческой деятельности, при исследовании эмерджентности сознания), Р. Брандт (в его теории «доброго и правильного»), М. Братман (в исследованиях практического разума), Дж. Батлер (в процессе анализа феминистских дискурсов желания), В. Дэвис (в его «причинной теории удовольствия»), Р. де Соусе (в работах, посвященных рациональности эмоций, феноменам счастья, удовольствия, намерения), Г. Франкфурт (при разработке темы свободы воли), А. Гольдман (в его теории человеческого действия), Р. Джефри (в работах по логике решения), Д. Локк (исследовавший соотношение желаний и уверенностей), Дж. Маркс (в его теории эмоций), А. Мейли (изучавший непреодолимые желания), Т. Нагель (в работах об альтруизме, о проблеме физического/ментального), М. Смит (исследовавший роль желаний в возникновении моральных проблем), Р. Соломон (при выяснении природы человеческой эмоции), М. Стауди (в его концепции «хотения»), Д. Стампе (в статьях об «авторитете желания»), С. C. Тайлор (в концепции удовольствия) и другие.

Решение стоящего «на повестке дня» (в теории эмоции, теории действия, теории личности, философии сознания, аксиологии, этике и теории решения) вопроса о создании междисциплинарной теории желания наталкивается, по признанию представителей этих философских школ и направлений, на главное препятствие – неопределенность самого понятия желания, отсутствие ответа на вопрос о сущности феномена. Анализ изученности феномена желания в «англо-американской» философии показывает: междисциплинарная теория желания может быть создана лишь после разработки собственно философской теории желания.

6. Цель и задачи исследования

Любое исследование в обязательном порядке преследует какую-то цель (она всегда одна), и в ходе работы решаются задачи (их может быть несколько). Приведем далее пример постановки цели и определения задач в трехэтапном годовом исследовательском проекте.

Цель: анализ современного состояния теории рациональной повседневности как специального раздела философии.

Задача: ознакомление с важнейшими публикациями ведущих представителей и основных разработчиков теории рационального действия:

Этап предусматривает изучение уже имеющихся у научного коллектива литературы и материалов, а также работу в Научной библиотеке Института научной информации по общественным наукам РАН (г. Москва). Продолжительность командировки – 1 неделя.

Основным результатом работы на первом этапе станет подготовленная к публикации статья: «Теория рациональной повседневности как специальный раздел философии» (1,5 п.л.).

2-ой этап работы:

Цель: исследование объяснительных возможностей моделей «желание-уверенность-намерение», «добросовестное свидетельство», «доверие правилу» и др.

Задача: последовательный анализ концептуализации понятий «знание»/«уверенность», «намерение», «доверие», «свидетельство» в современной философии.

Основным результатом работы на втором этапе станет подготовленная к публикации статья: «Объяснительные модели в философии рациональной повседневности» (1,5 п.л.).

3-ий этап работы:

Цель: разработка нового принципа концептуализации феномена рациональной повседневности.

Задача: последовательный анализ феномена рациональной повседневности и построение оригинальной философской концепции в согласии с принципами философской антропологии.

Основным результатом работы на третьем этапе станет подготовленная к публикации статья: «Новые принципы концептуализации феномена рациональной повседневности (философско-антропологический подход)» (1 п.л.)

7. Выбор метода

При выполнении проекта в рамках научной школы «Теория рациональной повседневности (социальная эпистемология)» могут использоваться традиционные для философии методы исследования: анализ, синтез, классификация, абстрагирование, идеализация.

Доминирующим методом исследования главных феноменов рациональности - желания, намерения, уверенности (знания), доверия и свидетельства является феноменологический метод, позволяющий выделить и проанализировать: представленность феноменов рационального действия в живой речи; входящие в них и получившие когнитивное заключение переживания; смыслы намерения, желания и уверенности как инвариантных структур языковых выражений. Происходящее в рациональном действии представляется при этом в качестве процесса внутренне организованного, целостного и относительно независимого от психических актов. Феноменологическая программа исследования рационального действия позволяет выявить укорененность субъекта действия в «жизненном мире».

При анализе аспекта рационального действия, проявляющегося в отношении, представители школы следуют диалектической традиции, что позволяет им представить рациональность субъекта как достояние развивающегося сознания и избежать как «субстанциального дуализма», так и «физикалистского материализма» при объяснении его природы.

Представители школы применяют методику поиска рациональностей в художественном, императивно-оценочном и других видах знания, а также в практиках разного рода. Согласно данной методике, рациональность (как упорядоченность, согласованность не только знаний, но и общих представлений, ценностей, норм, правил, обоснованность системы ценностных представлений) прослеживается и в целеориентированной деятельности, и во внутренне целостном опыте.

В историческом плане теоретическим основанием исследований школы служат идеи Д.ф. Гильдебранда (отказ от метода аналогий при рассмотрении онтологически субъективных феноменов), М. Шелера (существование логики чувства, которое истолковывается как интенциональный акт, с помощью которого осуществляется познание ценности; метапсихологическое бытие личности), А. Шюца (становление объективности в ходе процессов, протекающих в жизненном мире) и Ю. Хабермаса (перформативная природа личности).

Участники научной школы учитывают также результаты исследований представителей особого направления современной «англо-американской» интеллектуальной мысли – «когнитивной философии» (Дж. Лакофф, М. Джонсон и др.), где признается следующее: - в решающей степени процесс понимания оформляется спецификой нашего функционирования в реальной жизни; - разум (мышление) большей частью метафористичен и зависим от воображения; - разум не бесстрастен, но эмоционально вовлечен; эмоциональность является абсолютно необходимым компонентом рациональности. Принципиально важной является здесь мысль о том, что сознание связано не только с работой мозга, но и всего тела, при этом тело человека понимается как культурный феномен.